Мост

«Почему этот сон? Почему он без деталей, а если он ничего не значит, то почему он мне снится уже не 1 раз?» - эти мысли крутились у скрипача до самого утра. Хоть в этом сне не было крови, никого не убивали и не насиловали, он оставлял тяжелый груз в душе и мыслях музыканта. Томас посмотрел на Пашу, который мирно посапывал у стенки. Юра улыбнулся, ведь аккордеонист был похож на маленькую спящую девочку. Длинные волосы, разбросанные по подушке, которые в некоторых местах запутались, открытый рот, тихое равномерное посапывание. Он не понимал, как в таком большом парне может умещаться столько детскости и даже женственности. Его размышления прервал стук в дверь, после которого в гримерку зашла Никитина. -Значит ты меня променял на юного парня? – засмеялась девушка, смотря в глаза музыканту. -Да вот, как видишь, всю ночь вместе провели, даже спали вместе, - после этой фразы раздался громкий хохот Юры, что разбудило аккордеониста. -Почему вы у меня дома? – сонно и с непониманием спросил Личадеев. Он начал оглядывать обстановку, окружающую его и его щеки залились румянцем. -Пашенька, я все понимаю, театр – второй дом, но не с первого же рабочего дня, - улыбнулся ему скрипач. -Так, парни, хватит чесать языками, Паша, я думаю, что тебе пора ехать в универ, а Музыченко – за мной, - девушка произнесла это, как командир, что музыканты не решились начать с ней спор. Как только Юра вышел из гримерки, он остановил девушку. -Аня, подожди, послушай, помнишь тот странный сон, про который я тебе говорил? -Да, помню, это тот, который не такой, как всегда? -Да, - Юра замолчал на несколько секунд, пытаясь сформулировать свою мысль. – Он мне сегодня опять приснился, этот сраный мост, человек, просящий о помощи, но в этот раз, - Юра замялся, и только сейчас девушка увидела его огромные синяки под глазами, что означало, что у парня была бессонная ночь. – В этот раз атмосфера была какая-то угнетающая, как в ужастиках. Вот ты смотришь, вроде бы сейчас не происходит ничего страшного, но по накаляющейся атмосфере ты понимаешь, что вот-вот случится какой-то пиздец. -Юр, я не могу тебе сказать ничего на этот счет. Как ты обычно понимаешь, что именно этот сон должен сбыться? -Анечка, в последние несколько лет все мои ебанные сны сбываются. Мне либо ничего не снится, либо через сон я вижу, что случится в ближайшем будущем. Обычно мой мозг показывает мне только близких людей, так я увидел смерть моего отца, - Юра громко сглотнул, ведь, хоть и прошло время, для него это была больная тема, - а тут я даже лица не вижу этого человека, голос незнакомый, да и странный какой-то, как будто его обработали в какой-то программе. -Я думаю, что нужно подождать, - сказала девушка, нежно погладив парня по его напрягшемуся плечу, - может быть через некоторое время твой сон покажет лицо этого несчастного.

***

Дальнейший день складывался как обычно, репетиция-отдых-репетиция. Ближе к вечеру пришел их новенький актер-аккордеонист. Хоть Юра и Паша были знакомы всего пару дней, у скрипача складывалось ощущение, что он его знает чуть ли не с рождения. Музыченко этот факт явно удивлял, потому что, хоть он и быстро мог подружиться с людьми, таких ощущений он не испытывал к своим новым знакомым. В сегодняшней вечерней репетиции Даня захотел, чтобы оба музыканта сыграли вместе. Юра сначала протестовал, ему казалось, что эти два инструмента не могут играть вместе, это не будет звучать, но как сильно он удивился, что он не прав. Ему безумно нравилось, в какой мелодии сливаются скрипка и аккордеон. По взгляду Паши Юра понял, что тот тоже был удивлен. Когда парни начали играть вместе все актеры и рабочие театра, которые находились вблизи репетиционного зала просто заслушивались этой музыкой. Увидев это, Мустаев растянулся в самодовольной улыбке, как чеширский кот. Его радовал тот факт, что он не прогадал ни когда взял аккордеониста в стажерскую группу, ни когда попросил сыграть дуэтом со вторым музыкантом. Директор даже поймал какую-то химию между двумяя ребятами, они играли и двигались так, будто они уже не первый год работают вместе. Когда репетиция была окончена, Юра подбежал к Паше. -Паш-милаш, это было что-то, такой волны эндорфинов я давно не испытывал, играя на скрипке, хотя я ее очень люблю, - от переизбытка чувств Томас обнял Личадеева. Паша посмотрел на Музыченко из-под желтых стекол, находящихся у него на переносице и улыбнулся, кивая ему в знак согласия.