SIN PALABRAS

- Герман, - прерывая идиллию, сказала Анджи, - Я хочу узнать о состоянии Фила, - тревога за сына прошла, и она ощутила новую волну беспокойства. Она знала, что Мэндоса оперируют, и Диего предупредил, что как только будут новости, им сообщат. Но Сарамего не могла больше ждать. Чувство вины по-прежнему давило на нее и хотя она была не виновата в случившемся, переубедить ее было невозможно. Филипэ был ей очень дорог. Он делил с ней ни только дом и постель, Мэндос делил с ней все ее радости и невзгоды, всегда поддерживал ее, и до появления Германа Сарамега была уверенна, что сможет полюбить его всем сердцем и разделить с ним жизнь. Сейчас он боролся за жизнь и хотя Анджи не говорили до конца насколько тяжело его состояние, она чувствовала это. Чувствовала и понимала, что теряет его. Собственное счастье, обходилось ей слишком дорогой ценной, и то, что возможно у нее не будет шанса поговорить с ним и все объяснить, убивало ее. Герман попытался возразить, но она остановила его, - Я должна быть сейчас с ним, - утвердительно ответила она. Поцеловав сына, она собиралась покинуть палату, но Виолетта, наблюдавшая за ними со стороны остановила ее. - Что происходит? – не сдерживая себя, спросила она, - Анджи?! Папа?! - ее голос слегка дрожал. Сарамего и Кастильо переглянулись, но ничего не ответили ей. Это задело девушку еще больше, и забыв обо всем, она сорвалась. – Почему вы молчите? Папа?! – Диего попытался ее остановить, но Вилу резко ответив ему, снова переключилась на отца, - Неужели это правда?! Ответь мне! – она не договаривала, но и без этого всем было понятно, что Вилу имела ввиду. - Милая успокойся, - Анджи старалась смягчить ситуацию. Виолетта всегда была слишком впечатлительной, а сейчас на фоне беременности она стала еще и раздражительной. Нервы у младшей Кастильо были расшатаны, и она не контролировала себя. – Сейчас ни время об этом говорить……. - Ни время, - перебила ее девушка, - Почему ты скрыла это от меня? Анджи ? – она посмотрела на отца, который на удивление был спокоен и даже не старался что-то отрицать. На его руках гордо восседал Дэни, и Герман по-прежнему прижимал его к груди. При других обстоятельствах Кастильо нашел бы тысячу способов отвертеться, но то, что произошло, заставило его посмотреть на все другими глазами. – А ты папа? Как ты мог? Я …… Я не могу в это поверить, - она замолчала, пытаясь взять себя в руки. – Неужели мой отец способен на такое! - Вилу, - обратилась к ней Сарамего, - Мы не будем это обсуждать. Не сейчас! - А когда Анджи? Ответь мне когда? – она говорила, значительно повысив тон, - Как долго ты собиралась скрывать от меня что Даниэль сын моего отца? И как ты могла простить его? Неужели ты так просто забыла обо всем? – ее тон, резкие слова, и обвинения стали последней каплей, и терпение Анджи лопнуло. - Прекрати! Ты права не имеешь судить меня, - ее тон не особо отличался от тона Виолетты. - Что за ребячество Вилу? Фил в тяжелом состоянии, борется за свою жизнь, а мы вместо того чтобы быть рядом, должны обсуждать с тобой семейные проблемы! Как можно быть такой эгоисткой! – ее слова подействовали на девушку, и та опустила глаза, прекрасно понимая, что Анджи права. - Я ухожу, - сказала Сарамего, - Ты пойдешь со мной? Или останешься здесь и продолжишь осуждать нас? – Виолетта не ответила, лишь слегка кивнув головой, она направилась к выходу. Следом за ней вышла Анджи и они поспешили в хирургический отсек отделения интенсивной терапии. Прошло еще пол час, а новостей не было. Периодически в операционную входили и выходили врачи, и с каждым разом сердце Сарамего сжималось от испуга. Вилу, которая все это время молчала, подошла ближе и обняла ее. Гнев прошел и девушка видя, как ее тетя продолжает молча страдать и переживать, старалась разделить с ней эту боль. Над дверью операционной загорелась красная лампа, и через несколько секунд появился врач. Судя по всему это был хирург, который проводил операцию, заметив их в стороне, он направился к ним. Анджи вцепилась в руку Вилу, поникшее лицо врача не говорило ни о чем хорошем, и Сарамего почувствовала, как комок подкатился к горлу, и ей стало тяжело дышать. Она смотрела на хирурга глазами полными слез. Тот тяжело вздохнув, помотал головой. - Мне очень жаль, мы сделали все что могли, но нам не удалось спасти его, - произнес он. Земля ушла из под ног. В глазах потемнело, и Анджи всем телом почувствовала дикую боль. Она сорвалась с места и побежала в уже открытые двери операционной. Врач кричал ей в след, но она не слышала его. Ее сознание не воспринимало жестокую правду, она отказывалась верить, что Фила больше нет. При входе ее попытался остановить санитар, но она оттолкнула его и застыла на пороге. В паре метров от нее, на операционном столе лежал Филипэ. Как всегда со спокойным выражением лица, и казалось, что он просто спит. Сарамего облокотилась о стену, наблюдая, как санитары поочередно отключают тело Мэндоса от аппаратов. Она рыдала, потихоньку осознавая, что Фил ушел навсегда. Виолетта успела сообщить отцу, и он появился в операционной, как раз в тот момент, когда, отсоединив последний провод, санитар накрыл лицо Филипэ белой простыней. Издав истошный крик, Анджи медленно скатилась по стене.