Сколько длится вечность?

***       Щёлкает дверной замок, и Кристина, наконец, может расслабиться. Она прислоняется спиной к стене, сползает на пол, спрятав полыхающие красные щёки в ладони. Всё это вышло так глупо. Девушка делает несколько глубоких вдохов, прежде чем утыкается носом в свои колени. - Идиотка… - шепчет она, обхватывая голову руками. Мысли хаотичны, больше похожи на какой-то безумный, несвязный ком переживаний и осознания собственной никчёмности. Кристина прижимает книгу к груди, поднимает взгляд к потолку. Сердце бьётся слишком быстро, и кислорода в комнате словно не хватает. Взяв себя хотя бы немного в руки, девушка поднимается, подходит к окну и, одним резким движением, открывает его нараспашку. Вдыхает влажный, прохладный воздух, закрывает глаза и чувствует прикосновение ветра к волосам. Лёгкий бриз щекочет лицо, ресницы, срывает с губ Кристины улыбку. Неразбериха в голове немного проясняется. Девушка смотрит на задний двор, заботливо укрытый вечерними сумерками. Кроны деревьев мирно покачиваются, небо темнеет, а солнце уступает место луне и звёздам. Наступает их время. Мысли Крис вновь возвращаются к вампирам, и по спине пробегает холодок. Страх переплетается с любопытством и влечением к неизвестному, запретному. К чему-то мрачному, и от того безумно притягательному. Чёрный цвет, на самом деле, весьма многогранный. Кристина выросла, и о бессмертных у неё сложилось своё мнение, основанное на поп культуре и, конечно же, на личных знакомствах. Отцу это увлечение дочери не нравится, даже если он прекрасно понимает, кто виновник подобной нездоровой заинтересованности. Иногда Генри даже ревнует, ему начинает казаться, что его Кристина привязана к педантичному вампиру куда сильнее, чем к родному отцу. Но сама девушка мужчин никогда не сравнивает. Это было бы совсем нечестно. Возраст даёт ответы на многие вопросы, помогает разобраться в том, что ввиду детской наивности кажется странным и непонятным, например, в чувствах. Итан пробуждает в Кристине весьма тёмные желания, олицетворяет её прекрасные мечты и самые отвратительные кошмары. Она боится и трепещет перед ним. И ей было весьма трудно понять это ещё каких-то пару месяцев назад. Всё казалось диким, неправильным, даже омерзительным, но теперь иначе. Теперь эта привязанность заставляет душу выть по ночам от тоски, разбивает сердце и впивается острыми осколками в плоть. Оказалось, страшнее всего не осознание влюблённости, а абсолютная невозможность что-либо исправить, понимая, что шансов у тебя нет и никогда не будет. Девушка чувствует на губах уже до боли знакомый солёный привкус. Вытирает слёзы, тихо всхлипывает. Ей не впервой рыдать, глядя на луну, беспомощно проклиная «её детей», будто в этом вообще есть какой-то смысл. - Ненавижу. Кристина не знает, кому это адресовано. Себе самой, луне, Итану или всем вампирам? Да и плевать, если честно. Слёзы текут сильнее, обжигают глаза и заставляют жмуриться. Девушка шевелит губами, задавая немой вопрос «почему» и сжимает кулаки, больно впиваясь в кожу ногтями. Физическая боль способна ненадолго заглушить внутреннюю, это помогает справиться. Крис понимает, что излишне драматизирует, понимает, что всё обязательно пройдёт, но, когда ты подросток, тебе кажется, будто любая беда превращает жизнь в сущий кошмар. Генри ведёт себя необычно. Он будто нервничает, вечно отвлекается и не может сосредоточиться ни на чём. Сначала Итан игнорирует это, но через пару часов нетипичное поведение писателя начинает раздражать. Последней каплей становится разлитая чашка чая, весьма неудачно упавшая вампиру прямо на колени. - Объяснишь, что тебя так сильно беспокоит? – Вуд говорит спокойно, подымаясь и оценивая ущерб, нанесённый дорогому костюму. Подмечает, что эту ткань слишком легко испортить. Одно из важнейших качеств Князя - умение держать себя в руках даже в самых стрессовых ситуациях, да и учитывая возраст, истерика вампира показалась бы неуместной, даже странной. Чего нельзя сказать о суетящимся Генри. Он что-то бормочет себе под нос, извиняется, дрожащими руками поднимает с пола чудом не разбившуюся кружку. - Это всё из-за Кристины. – Писатель вздыхает и ставит чашку обратно на стол. Смотрит на свои руки, совсем печально улыбается. Итан не перебивает, знает, что Генри продолжит говорить. Он часто делает такие паузы, если рассказывает о чём-то личном. Поворачивается к вампиру, затем облокачивается на стол: - Ей вот-вот исполнится восемнадцать. Она поступит в колледж и уедет из города. Будет поначалу приезжать, затем звонить, потом изредка навещать меня по праздникам. Исчезнет из моей жизни, как и её мать, - писатель поднимает голову, встряхиваясь, - и я понимаю, что так должно быть. Дети не могут жить с родителями до старости, просто… Крис выросла слишком быстро. Генри замолкает, больше не в силах что-либо сказать. Итан рад бы его поддержать, произнести воодушевляющую речь, слова, необходимые для утешения, но Князь никогда так не любил. Ему непонятны семейные узы, связывающие родителя и его ребёнка. - Забудь, я просто старею. - Генри совсем мрачнеет. Итан готов поклясться, в этот момент в писателе будто что-то надломилось, откололся очень важный кусочек той части души, что отвечает за человечность и любовь. - Мне тяжело понять. В моём окружении в основном бессмертные, за плечами которых уже не один десяток лет, - вампир подходит к писателю и встаёт по правую сторону от него, так же опираясь на стол, - взросление и смерть для вас, людей, это неизбежность. - Ты ведь в курсе, что нам не нравится, когда напоминают, о конечности жизни и её неминуемом стремлении в пустоту? Итан даже улыбается краешком губ, совсем незаметно для большинства любопытных глаз. Хотя Генри отчётливо слышит смешок. Наверное, прислушиваться к окружающей тишине, уже вошло в привычку. Иногда вампир говорил очень тихо, казалось бы, сам с собой, и писателю действительно приходилось напрягать слух, пытаясь разобрать хоть что-то. - Моё предложение ещё в силе. - Ты знаешь ответ. Жить вечно - это самоубийство. Наша жизнь тем и уникальна, что она имеет логическое завершение, а не бесконечные скитания среди руин этого мира. У вечной жизни, по сути, нет ни конца, ни начала. Ничего нет. Ни муки, столь ярко описываемой в книгах, ни восторга, воспеваемого в подростковом кино. Вновь усмешка, в этот раз совсем нескрываемая. Итан знает многих людей, мечтающих о бессмертии, грезящих под луной о том, чтобы стать улучшенной версией себя. Они работают на вампиров, надеясь, что однажды их обратят. Что может быть прекраснее, чем всегда оставаться молодым и сильным? Жить без страха смерти. Но какое же глупое заблуждение. За бесценный дар приходится платить кровью и собственной душой, если у вампиров она всё же есть. Вечная жизнь (к счастью или к сожалению) - это вовсе не бессмертие. Даже демона можно убить. Нужно только знать, как и какими средствами. Итан молча подходит к окну, приоткрывает его и вынимает из внутреннего кармана пальто пачку сигарет. Делает затяжку, всматриваясь в ночное небо. Едкий дым заполняет лёгкие и, наверное, даже жаль, что они регенерируют. Вампир начал курить относительно недавно, всего полгода назад, но уже смог выработать зависимость от этой гадости. Разумеется, она отличается от человеческой, и Вуд без проблем может бросить, но зачем ему это делать? Курение успокаивает, помогает привести в порядок мысли. Обычно для этого Итан пил, но за вечность даже хороший алкоголь надоедает, особенно когда ты не способен опьянеть. А ведь иногда Князю хочется забыться, и в эти редкие минуты слабости, он завидует людям с их несовершенной физиологией. Неожиданно сильный порыв ветра проникает через приоткрытую оконную щель, и дым тут же летит в сторону Генри, заставляя его согнуться в приступе удушающего кашля и отойти на безопасное расстояние. Итан, докурив, тушит сигарету и выбрасывает окурок в пепельницу, заботливо поставленную на подоконник. - Бросай эту привычку, иначе в следующий раз выгоню на крыльцо. – Писатель демонстративно машет рукой, как бы отгоняя от себя неприятный запах. Затем добавляет, что вампир, в принципе, неконтролируемой потребности в курении не испытывает, так что в состоянии потерпеть. Но Вуд лишь отнекивается. В конце концов, с сигаретой в руках он выглядит солиднее. Вот оно, яркое проявление вампирского снобизма. Впрочем, для Итана лёгкое высокомерие никогда не было чем-то необычным, Генри свыкся. В этом даже есть своеобразный шарм, присущий надменному Князю. Кристина немного успокаивается, когда слышит телефонный звонок. Отвечает. В такое позднее время ей звонят разве что друзья, желающие позвать оторваться вместе с ними. Девушка только рада, ведь это отличный способ развеять тоску и расслабиться, выпив чего-нибудь покрепче. - Короче, мы все потом собираемся у Глории и её бассейна. Ждём и тебя… - в трубке слышится смех, - если, конечно, отпросишься у своего папы. Крис совсем не смешно. Подруги часто подкалывают её из-за того, что отец запрещает гулять допоздна. А если речь идёт о ночных вечеринках, то это под строжайшим запретом. Даже говорить о них – табу. И его можно понять, ведь по ночам на улицах встречаются крайне неприятные люди, и, к несчастью, не только люди. Пожалуй, именно вторых Генри опасается больше всего. Он доверяет дочери, безусловно, но у той совершенно исчезает чувство страха, когда речь заходит о вампирах. Писатель множество раз пытался привить ей опаску и недоверие к ним, но всё без толку. Объяснял, что чудовищ нужно избегать, а не добровольно идти к ним в руки. Но у Кристины всегда был один ответ на любые доводы: Итан Вуд. И Генри злился ещё сильнее. *** - Они далеко не все такие благородные, как же ты не понимаешь?! - Писатель уже срывается на крик. Дочь в ответ лишь хмыкает и отворачивается к окну. Ей не хочется продолжать этот бессмысленный разговор и дальше, он всё равно ни к чему не приведёт. Но Генри иного мнения. Кристина пугается, когда отец гневно стучит кулаком по подоконнику. - Да что ты творишь?! – Девушка отходит подальше. Ей не хочется попадаться под горячую руку. Генри редко так сильно злится, в основном старается держать себя в руках, но если эмоции всё же берут верх, то лучше просто молча терпеть, пока тот не успокоится. Мужчина выдыхает, закрывает глаза. Он и сам понимает, что перегнул палку, но ведь речь идёт о его дочери. Она самое дорогое, что осталось в жизни писателя. - Извини, - говорит Генри уже спокойнее, - но тебе и правда стоит быть осторожнее. Прояви хоть немного благоразумия и посмотри правде в глаза. Итан и сам далеко не святой, уж поверь. Ты ничего не знаешь ни о нём, ни о других… вампирах. Просто не делай глупостей. После этих слов Генри выходит из комнаты, оставляя Кристину подумать над его словами. *** - Крис, так нам тебя ждать? Голос из динамика отвлекает девушку от погружения в пучину собственных мыслей и воспоминаний. Она думает буквально секунду и соглашается, сейчас это обусловлено необходимостью, нежели желанием. На другом конце телефонного звонка доносится весёлый хохот и какие-то возгласы на заднем плане. Затем разговор прерывается. Кристина встряхивает головой и мигом подходит к зеркалу. Что ж, в таком виде из дома точно выходить не стоит. Волосы растрёпаны, макияж весь потёк из-за слёз, глаза опухли. Ещё минутку покрутившись, девушка хватает с прикроватной тумбы косметичку и начинает резво приводить себя в порядок. На сборы уходит всего около получаса. Крис нанесла лёгкий макияж и распустила вьющиеся волосы, чтобы они покрывали голые плечи. Нашла в шкафу голубой топ без бретелек и чёрные шорты. На улице для такой одежды ещё прохладно, но дома будет в самый раз. И тут девушка вспоминает, что в разговоре упоминался бассейн. Мигом скинув с себя всю одежду, она хватает купальник и надевает его. Напоследок ещё раз смотрит в зеркало, убеждается, что вид у неё максимально нейтральный, и собирается с духом перед финальной проблемой: отпроситься у отца. Кристина спускается со второго этажа, но задерживается на лестнице. Из кабинета доносится приглушённый разговор. Девушка не имеет привычки подслушивать, тем более, в последний раз из-за этого весь её мир, мягко сказать, перевернулся. Поэтому, собрав в кулак всю свою решимость, стучит. - Я войду? – Спрашивает она из-за двери прежде, чем заглянуть внутрь. - Подожди минутку, Крис, - после этих слов Генри вновь обращается к вампиру, стоящему у окна, - а я тебе ещё раз говорю, в этом доме ты курить больше не будешь. Надоело мне собственные лёгкие выкашливать. - Тебе бы у врача провериться. Может со здоровьем проблема. – Итан парирует серьёзным тоном, но усмешка на губах выдаёт, показывая всю комичность ситуации. А Генри злится. Он всегда недоволен, когда кто-то специально его провоцирует. Хочет что-то сказать, но по итогу лишь злобно пыхтит и причитает. Затем вспоминает о дочери и поворачивается в её сторону. - Вы сейчас выглядите как ссорящиеся супруги. – Кристина, наблюдавшая за происходящим, смеётся. И из-за этого писатель злится ещё сильнее. Мало того, что один издевается, ещё и родная дочь подключилась. Девушка замечает реакцию и тут же замолкает, опустив глаза в пол. Бубнит что-то похожее на извинения. - Глупости, он не в моём вкусе. – Будничным тоном добавляет Генри. Итан, явно уязвлённый этими словами, сразу же отвечает: - Ну прости, я тоже люблю немного помоложе. - Ха, в твоём случае это жуть как иронично. Самому уже сто лет в обед. Они спорят ещё какое-то время, но Кристина торопится, более того, уже опаздывает. Она вклинивается в диалог и отпрашивается гулять. К её удивлению, отец сразу соглашается, хотя и ставит условие, что она не напьётся и не придёт домой под утро. Разумеется, так оно и будет. Генри молчит ещё немного, но потом продолжает: - И ещё, дорогая, ты не могла бы мне привезти одну вещь? Писатель косится на Итана, затем снова смотрит на дочь. Добавляет, что ему нужна книга, которую кое-кто забыл взять с собой. Причём нужна она завтра и очень срочно. Кристине необходимо поехать вместе с Вудом, забрать у него рукопись, а потом уже идти туда, куда собиралась изначально. - И тебя не пугает, что я ночью окажусь один на один с вампиром? – Девушка иронизирует, и Генри прекрасно понимает почему. Это камень в его огород. Но Итану он верит, этот «монстр» не причинит вреда Крис (и точно не отнесётся к ней как к еде). Писателю тяжело признаться в этом самому себе, но, пожалуй, он куда охотнее отпустит дочь вместе с Вудом, нежели совсем одну.