Холодный фронт

Последнее время Джессика была особенно невыносима, отчего успела стать всем поперек горла. И когда она завалилась в комнату Пулеметчицы с нечленораздельными воплями, Мария почувствовала, что терпение ее на пределе. Девушка сначала вперилась взглядом в сидящего на кровати Медика, потом уставилась на бутылку вина в его руке, следом на каменное лицо женщины, и наконец выдавила из себя: — Хэви!.. Очень надо! Срочно! Дело! — Кого убивают, Джес? — Да нет, да я!.. Мария подперла кулаком щеку. Людвиг приготовился к увлекательному зрелищу. Скаутша наконец прекратила хаотичные движения и взяла себя в руки. — Это очень мегаважное и исключительно женское дело! — она кивнула на Медика. Она подошла ближе, переминаясь с ноги на ногу, но не решаясь ни вытолкать из комнаты мужчину, ни схватить Пулеметчицу и увести ее в коридор. — Ну пожалуйста! — Джессика напоминала вымокшего щенка. Мария вздохнула. — Говори уже что там у тебя за дело. Он же вроде как врач, чего стесняться. Людвиг не оценил такой характеристики и фыркнул. Мария подвинулась на край кровати и пнула пяткой Медика, чтобы он сделал то же самое. — Садись, что ты как не родная, — и тихо засмеялась, видимо, она пошутила. Джесс шлепнулась между ними. — В общем, у меня эти дни должны были начаться неделю назад... — Какие "эти"? — подал голос полупьяный Людвиг. — Этакие! — девушка крутанулась обратно к Марии, — А месяц назад мы в увольнительную ходили, помнишь? Там, собственно, все и случилось, — Джессика шмыгнула носом. Мария опустила руку ей на плечо. — Кто же на тебя глаз положил, курочка? У той покраснели уши. — Короче мы встретились когда ножки куриные брали в панировке, потом разговорились, потом пошли гулять и кино даже смотрели про убийцу, но было не страшно, а еще... — После... этого вы хотя бы виделись? — она сидела чернее тучи. — Он обещал мне писать! — Мы мотаемся с базы на базу. И не говори мне, что ты рассказала какому-то проходимцу кем ты работаешь. — Я дала ему ближайший адрес от той базы! — до Джессики медленно доходило осознание своей ошибки, — Я подумала... — Ты не подумала, — Пулеметчица отпустила ее и ударила кулаком по стене, — Тебе мама не говорила, что спать с мужчинами до брака плохо? И ты увидела его всего пару раз! — А сами-то, — буркнула Джессика себе под нос, но, к счастью, ее не услышали. — Какая к чертям мать, она же шпуева дочка. — Ах, ты еще и ржешь надо мной, фриц! Мария собиралась с силами. — Давай посмотрим правде в глаза, девочка моя, — она сцепила руки в замок и положила их на колени, — Ты беременна непонятно от кого, и вероятность найти его очень низкая, так? Так. Но беременна ты недавно, это немного радует. Твоя родня обрадуется прибавлению? — У меня сестра сдала недавно в детдом трех старших, потому что денег не было, о чем ты говоришь. А папа кажется себе жену нашел, — ее лицо приобрело по-детски расстроенное выражение, — И на нас начал орать, когда мы к нему в гости приперлись. Так что, наверное, нет. И я не хочу его. Типа, я конечно стану самой лучшей мамашей на планете! Но не сейчас, ладно? — Маша, я категорически не хочу лезть в нее и доставать из нее зародыша! Пусть идет в другое место! — Куда она пойдет, дурак? Если повезет, в ней поковыряются вешалкой в грязном подвале, и она сдохнет от заразы. Мария цепенела с каждой минутой разговора, все глубже погружаясь в себя. — Что ты в меня совать задумал, извращенец? — взвилась Джессика. — Да у тебя одни хуи в голове! Свинья малолетняя! Я тебе что угодно сделаю чтоб ты не плодилась! Вон отсюда пошла! — взревел Медик. — А я завтра приду и все тебе припомню, хрыч старый! — девушка показала ему средний палец и хлопнула дверью. Колыхнулись занавески. Мария протянула руку: — Дай. Людвиг послушно вложил горлышко бутылки в ее ладонь. В наступившей тишине запел соловей. Эти пташки никогда не пугались ни криков, ни взрывов. Мария вздохнула. — Мама, когда я была девочкой, говорила, что я выйду замуж, и у меня будет семья. Даже женишок имелся, умный такой, учителя к нему еще ходили постоянно. Жалко умер. Не раздеваясь, она легла и отвернулась к стене. Из-под занавесок пробивался синий луч и падал на полки шкафа. Людвиг остался сидеть с опустевшей бутылкой, рассматривая круглые тисненные буквы на корешках дряхлых томов.