Солнечный свет в прохладное утро так не радует, сверкание звёзд в ночной тишине не восхищает, как одна только новость, что на базу вернулся Ким Сокджин.
Два долгих месяца сердце Даниэля томилось в ожидании тренера. И как неистово обжигающа оказалась новость о его прибытии. Кан скучал так, что не передать словами, каждый вечер засыпая с его именем на устах, по утрам вставая с первой мыслью о нём. Его солнце, его свет — прекрасный цветок, который мир ещё не видывал. Как спокойно можно жить, если по земле ходит такое очарование: глаза словно два тёмных сапфира, гладкая кожа словно шёлк, губы будто два лепестка розы с таким же благоуханием.
После того, как отправил команду в Лондон, сам второй тренер наконец прилетел в Сеул. Успев лишь бросить чемоданы на базе, побежал быстрее в свой кабинет. У него нет такой роскоши, как отдых после дороги. Команда при любом раскладе после игры в Лондоне приезжает в Корею, если с победой, последний матч им играть здесь. Поэтому Сокджину нужно всё подготовить к их приезду.
Не успевает зайти, и минуты не проходит, как начинаются посещения. Новость о возвращении главной «мамки» клуба тут же разносится со скоростью света, лишь стоило Сокджину переступить порог территории базы. Все тут же бегут со своими проблемами
вселенских масштабов, по типу того, что один из игроков второго состава хочет переселиться в другую комнату и нужна новая кровать, или на поле трава с правого края пожухла. Без него-то это явно не решить! Нужно его непосредственное вмешательство. А Сокджин? Ну конечно же, он идёт и со всем тщательно разбирается. Потому что он такой, не может оставить того, кто в нём нуждается. И не понимает, что всё они это делают не потому что не могут, а просто потому что соскучились по нему, по заботе, ведь с его помощью и работается как-то легче, приятнее. Остаются довольными, словно малые дети, что наконец получили внимание от родителя. С его приходом вся база будто оживает.
После обеда к нему заходит Бомсу с докладом о проделанной работе. Помощник тоже не просиживал штаны, как видит Сокджин по результатам. С командой второго состава они провели несколько матчей, где показали достойный уровень подготовки. Бомсу докладывает об успехах и о вступлении в клуб двух новеньких, которых просит просмотреть.
— Что, ещё новые? — берётся за голову тренер. — Когда же мне их всех оформлять? — сокрушается Джин, он ещё от прошлого раза не отошёл.
— Только они двое, а кто ещё?
— Ты не представляешь какой нонсенс произошёл! Прямо посреди чемпионата Тэхён купил какого-то новичка у Такэру Сато за баснословные деньги. Когда он увидел того на поле, аж глаза загорелись прожекторами. И слушать ничего не стал, решил любой ценой заполучить мальчонку. И можешь ли ты себе представить, сколько мне стоило усилий молниеносно произвести трансфер и зарегистрировать его на чемпионат игроком нашей команды? Мне пришлось ужом виться вокруг председателей FIFA, они мне всю плешь выели. Одно радует, с этими будет гораздо легче.
— Да уж, это вполне в духе Тэхёна, — пожимает плечами Бомсу, — всегда забирает все
драгоценности себе, — он совершенно не удивлён такому поведению Кима.
Вечером Сокджин наконец посещает тренировку своей команды. Все ребята, не скрывая радости, приветствуют тренера, расспрашивают о поездке. И лишь один стоит в стороне, наблюдая возвращение Суперняня к своим сорванцам. Даниэль позволяет им получить порцию внимания тренера, не вмешивается, сложив руки на груди. На самом деле тем самым держит себя, чтобы не сорваться, закинуть этого пропащего тренера себе на плечо и не унести к себе в берлогу, что бы там долго и мучительно ласкать, отыгрываясь за такое длительное отсутствие. Лучше пусть даже и не смотрит, пока Кан ещё держится, но в то же мгновение он встречается с ним взглядами и тренер совершенно очаровательно улыбается ему. Ну всё, пиздец, терпение лопнуло!
Растолкав своими большими и сильными плечами толпу футболистов, что вились вокруг Сокджина, подходит к нему ближе положенного.
— Позвольте вас на два слова, тренер.
Отзывчивое сердце мгновенно реагирует, и абсолютно не замечает хлесткого блеска в глазах футболиста. Его сегодня так часто звали за помощью и советом, что Сокджин не сразу улавливает подвох. С совершенно искренними намерениями выслушать он отходит в сторону. А когда за дверью его тут же припечатывают в стену и грубо впиваются в губы — всё становится на свои места.
— Даниэль… — пытается отдышаться от жаркого поцелуя Сокджин. Ему буквально внаглую вылизали рот.
— Прости, что так накинулся, — держит в своих руках тренера Кан, — я сильно скучал по тебе.
— Я тоже соскучился, — упирается в грудь Даниэля ладонями, он слегка похлопывает, чтобы тот ослабил хватку, — но давай для начала проведём тренировку, а потом поговорим, хорошо?
— Мне не нравится, как они все на тебя смотрят, — держит хватку Кан.
— Даниэль, ради Бога, оставь свою ревность, ты ведь и сам понимаешь, что она беспочвенна. Не веди себя как ребёнок.
Он-то понимает, а его кто поймёт? Кан два месяца не видел Сокджина. Как ему передать насколько он скучал? Сколько раз отгонял от себя мысли, что тренер, разъезжая по городам, мог с кем-то познакомиться и забыть о нём. Его съедали ревность и муки томления. Он прекрасно понимает, что тренер до конца ему так и не принадлежит, что его сердце ещё полностью не завоёвано. Чемпионат так невовремя разлучил их, когда Даниэль только начал подбирать отмычки к его сердечному сейфу. Сокджин мог остыть, переосмыслить своё решение, подумать, что совершил ошибку в отношении Кана. Даже от одной мысли плохо, Даниэль не может этого допустить.
— Поговори мне ещё! — произносит Кан, выдавая лёгкое раздражение, а брови Сокджина взлетают вверх от такой дерзости. — Я не видел тебя слишком давно, чтобы тратить время на ненужные разговоры. Молчи, — и по той же причине у второго тренера против воли дёргается член в штанах.
Кан ведёт языком по нижней губе Сокджина и от такой ласки полные губы Кима раскрываются, впуская настойчивый проворный язык парня, который буквально трахает им рот тренера. Сокджин в этот момент, кажется, немножечко сходит с ума, забыв о том, что его ожидает целая команда. Он виснет на шее футболиста, полностью отдавшись ощущениям. Только Даниэль так умеет целовать, когда мысли разметаются листьями по ветру, когда ноги подкашиваются, а сердце бьётся в груди, как сумасшедшее. Его поцелуи, признаться честно, — это лучшее, что испытывал Сокджин. Они бывают разные: по утрам перед тренировкой они нежные и милые; в обед, между делом, они короткие и интригующие, после которых мечтаешь продолжить ещё; а вечерами они чувственные и пылкие, от которых всё тело медленно сгорает.
Сокджин смотрит совершенно осоловело, когда понимает, что поцелуй разорван, а на него смотрят игривые глаза футболиста.
— Господин тренер, — говорит Кан, плохо пытаясь скрыть смех, — по-моему, вы потекли, — довольная улыбка всё же растягивается на лице, когда он, играя бровями, глазами показывает на ширинку тренера.
Та вздыбилась и на конце самым пошлым образом проступило влажное пятно.
— Я… — тренер тут же краснеет, — нет, это… Боже, — прикрывает лицо руками, ему ужасно стыдно. Он давно не подросток, чтобы так реагировать. Как же неловко, его тело стало играть с ним жестокие шутки.
— Всё в порядке. Это нормальная реакция на меня, — самодовольно заявляет Кан.
Сокджин, конечно, хочет возмутиться, но понимает, что ещё больше только возбуждается от его такой дерзкой самоуверенности. Этот парень творит с ним невероятные вещи, вызывает доселе неизведанные эмоции. И с этим немедленно нужно что-то делать, он не может провести целый вечер разомлевшим тюленем. Поэтому берёт себя в руки, поправляет растрепанную одежду, сглатывает слюну, скопившуюся после поцелуя, и произносит как можно спокойнее:
— Нам пора, — идёт, вскинув подбородок, не теряя лица.
— Разумеется, — пропускает вперёд Кима Даниэль, посмеиваясь. Ему безумно нравится такая милая реакция тренера.
После конфиденциального
разговора тренировка всё же начинается. Хотя, пожалуй, Сокджин мало помнит, какие упражнения даёт, скорее, на автомате что-то говорит. Он не может сосредоточиться, чёрт его знает почему, то ли перелёт утренний повлиял, то ли куча дел, которая на него сразу свалилась, или всё из-за этого взгляда, что будоражит всю тренировку. И Сокджин молит свой организм оставаться спокойным и не пялиться на полузащитника, что так красиво бежит. Его безупречные мышцы перекатываются при движении, рождая в Сокджине неконтролируемые желания, которых он сам боится. Волосы футболиста стали влажными от пота и спадают на глаза, а когда Даниэль одним движением поправляет их наверх — это выглядит настолько сексуально, что Джин непроизвольно закусывает губу.
Да что с ним сегодня такое творится? Сокджин сам себя не узнаёт, его буквально трясёт, когда он встречается глазами с Даниэлем и тот подмигивает ему, совершенно блядски. Тренеру сейчас плохо станет, а приятные волны, что плавно стекают прямиком в район паха, становится всё сложнее контролировать. Дожили! Он как-то не думал, что до этого дойдёт. Поцелуи и объятия — да, это всё конечно хорошо, приятно, но сейчас осознание бьёт его лицом прямо об эти каменные мышцы, что носятся по полю — он абсолютно и совершенно по-животному хочет Даниэля!
От этой мысли ему становится ещё хуже, даже в жар бросает, тренер старается не смотреть в его сторону. И очень радуется тому, что тренировка заканчивается. Он смазано прощается с ребятами до завтра и, не дожидаясь ответа, быстро сливается с вечерними сумерками, растворяясь в пространстве, желая поскорее оказаться в своём номере, забыть об этом и наконец успокоиться.
У себя он пытается расслабиться в надежде что наваждение пройдёт. Сделав себе сэндвич с тунцом и салатом, он наскоро перекусывает. Идти в столовую нет никакого желания (можно сказать — опасно! — ввиду одного
члена его команды). Поэтому он решает, что лёгкого перекуса будет достаточно. Тем более Сокджин без лишней скромности может признаться, что хорошо готовит, и он бы в очередной раз доказал это сам себе, не будь его холодильник настолько пуст, что эхо отдаётся. Да, после аэропорта он и не подумал заехать в магазин, на базе и так всего в достатке. Можно, конечно, заказать на дом, но Джин категорически этого не приемлет, он считает что только приготовленная в домашних условиях еда способна доставить удовольствие. Что он и делает, хорошенько поискав ингредиенты. Поиски увенчались успехом. Итог: консервированный тунец, кусок какого-то лаваша и запечатанные в упаковке листочки салата. Набор просто топ! Словно он только что с передачи «Контрольная закупка»*.
Как он не пытается подавить совсем не подходящее сейчас состояние — выходит плохо. Сокджин принимает прохладный душ, устраивается поудобнее на кровати, включает, как он надеется, интересный фильм, и не замечает, как уплывает к воспоминаниям о сегодняшнем поцелуе с Даниэлем. Это было настолько обжигающе-возбуждающе, что рука сама сейчас тянется погладить член, который напрягся.
Нет, он не будет позволять себе такие непотребства, уговаривает сам себя Джин, убирая руку. Но у него так давно не было секса, что может?.. Рука снова возвращается на пах и давит чуть сильнее сквозь ткань, и это так приятно, что Сокджин томно выдыхает и прикрывает глаза, перед которыми тут же встаёт образ крепкого парня. Его сильные руки, что зажимают тренера, его бесстыдные дерзкие высказывания, от которых член каждый раз дёргается, его горячее дыхание, всё так ярко видится сейчас, и Ким не может удержаться, запуская руку в трусы. Он выдыхает тихий стон, когда проводит рукой несколько раз. Пускай он сам себя потом осудит, но сейчас до невозможности хочется кончить.
Ему приятно трогать себя, приятно при этом думать о Даниэле, и уже даже почти не стыдно, но даже сейчас ему не дают насладиться процессом, потому что совершенно бесцеремонным образом стучат в дверь. Кто-то пришёл. Сокджин открывает глаза и раздражённо вздыхает, поджав губы. Он, конечно, добрый, но сейчас готов послать названного гостя на три известных буквы, что сейчас трогал у себя в штанах. Перелёт, затем целый день, как белка в колесе, разбирался с делами клуба, тренировка, и сейчас ему мешают расслабиться! Тренер открывает дверь с максимально негостеприимным лицом, но тут же выражение лица меняется на удивление. Перед ним медведь!
Небольшой плюшевый мишка, один из тех, что со слащавым сердечком в руках. И из-за него выглядывает голова Даниэля.
— Привет. А мы к тебе. Пустишь?
Ну как можно на него злиться? Этот негодник ничего не постеснялся, когда шёл с этим медведем в корпус тренера. Скоро уже не только вся команда, но и вся база будет знать о них. Джин не может сдержать предательской глупой улыбки, что налезла на лицо при виде игрушки. Кан часто дарит их, настолько, что у Сокджина теперь имеется небольшая медвежья коллекция. Разные: большие, маленькие, сидячие, стоячие, с сердцами, с цветами и прочей всякой сопливой хренью. Сокджин понимает, что это совсем не мужское занятие — собирать подобные вещи, это выглядит слащаво и по-детски. Но не отменяет того факта, что считает эти подарки безумно романтичными, как и самого футболиста, что их преподносит.
Перед ним трясут медведем, словно взяткой на вход.
— Дай сюда, — забирает у него из рук игрушку Ким и открывает дверь шире, ровно настолько, насколько растягивается улыбка на лице Кана. Он знает чем покорять. Медведи — всегда срабатывает!
— Я не помешал? — спрашивает Кан, когда проходит в комнату и видит ноут с фильмом на паузе.
«Очень! Я хотел приласкать себя с горячими картинками тебя в своей голове, но припёрся ты сам, подарил мне милого медведя и всё обломал!»
— Нет, что ты. Я просто… просто смотрел фильм, — указывает на ноутбук, отложенный на кровати, — присоединяйся, если хочешь, посмотрим вместе.
— Конечно, конечно я присоединюсь, — в свой голос он добавляет сексуальные нотки, которые тут же улавливает тренер. Так медленно подкрадывается к нему, как дикий зверь к добыче. А Сокджин уже думает начать метаться в поисках безопасного угла. — Тем более, я вижу как ты рад нашей встрече, — он указывает на натянутую ширинку штанов тренера.
Сокджин замечает свой
казус и тут же краснеет.
— Это… это… он просто… — ничего на ум не идёт. Как же неловко и глупо оправдываться за такое.
— Да, я заметил, — Кан бесстыдно проводит ладонью по возбуждению рукой, — ты так распалён ещё с нашего поцелуя в раздевалке, — шепчет он, подобравшись к самому ушку, поглаживая пах. — Ты так нагло разглядывал меня на поле, что от твоего взгляда я и сам возбудился, — сжимает член через ткань и слышит жалкий стон и сбившееся к чертям дыхание. И это нравится — слишком! — Как же сладко вы стонете, тренер Сокджин-ним, — прикусывает мочку Кан.
— Заткнись, — шепчет Сокджин, чувствуя дикое смущение вперемешку с таким же диким возбуждением.
— Как скажете, тренер, — он медленно проводит большим пальцем по пухлым губам, — готов заткнуться вашим языком в своём рту.
Эти пошлости вызывают у Сокджина какие-то животные необузданные инстинкты. Он хватается за шею Даниэля и немедленно присасывается к его губам. Поцелуй получается диким, словно оголодавшее хищное животное бросается, в попытке урвать свою долю. Кан сполна даёт насладиться собой и не без удовольствия замечает, что Джину всё мало. Он трогает. Трогает плечи, руки, грудь Даниэля. Ким совсем лишается разума, когда обнаруживает свои шаловливые ручонки, которые пробрались под майку футболиста, очерчивая твёрдый пресс. Он с ужасом понимает, что это до безумия нравится, затем ещё понимает, что ему мало и он хочет посмотреть, а потом, когда Кан снимает для него футболку, совсем бесстыдно понимает, что еще хочет и облизать его проступающие кубики.
Даниэль ведёт его на себя и укладывается на постель, обнажённый по пояс. Совсем потерявший стыд Сокджин от вида его тела котом запрыгивает сверху, принимаясь целовать и нализывать шею, грудь, живот футболиста. Вкус его кожи дурманит, Джин не в силах остановиться — это умопомрачение. Он и сам не замечает, как начинает мурчать от удовольствия. А когда, также сидя на бёдрах, он чувствует толчок Даниэля, от которого охает, потому что внизу всё скручиваются сильнее. Затем следуют ещё толчки, что отражаются электрическими разрядами в теле тренера. После чего он уже сам начинает активно тереться о пах Даниэля, ощущая, что больше не может себя сдержать. Он жалобно поскуливает от столь приятных фрикций, а когда Кан делает ещё один, более грубый толчок, Сокджин с пошлым стоном спускает прямо в штаны. И сразу прячет от стыда свое лицо в шею Даниэля. Так позорно обкончаться всего лишь немного потеревшись о чужое возбуждение.
— Ну что, полегчало? — хрипло спрашивает Кан, прижимая разомлевшее тело тренера. И чувствует, как тот смущённо кивает в шею. — Теперь я наконец-то могу заняться тобой как следует, — соблазнительно хрипит ему на ухо футболист.
Сокджин в непонимании поднимает глаза, когда Даниэль переворачивает его на спину и подминает под себя. Он медленно стягивает с Кима одежду, не забывая целовать каждый оголяющийся участок тела так, что Джин начинает дрожать, а затем и понимать, что возбуждение накатывает новой волной.
⚽️
Ночь сегодня прохладная, но разгорячённое тело Сокджина почти не чувствует этого, когда он выходит на балкон освежиться. Вся его комната пропахла жарким сексом, а в постели спит тот, кто подарил сегодня столько незабываемого наслаждения, что Джину хочется плакать. Собственно поэтому он и вышел на балкон, чтобы тот чего доброго не увидел какой он глупый сентиментальный нытик.
Сокджин прерывисто вдыхает ночной свежий воздух и не может сдержать эмоции, что распирают его грудь. Одна предательская слезинка всё же слетает с ресниц, проделав мокрую дорожку по щеке. Он быстро стирает с лица следы растроганного сердца. Переводит дыхание, успокаивается и чувствует резкий приступ одиночества, стоя на этом холодном балконе. Ему срочно нужно обратно. Нужно к нему.
Он возвращается в спальню и на душе мгновенно теплеет от вида молодого парня на его постели. Он не может передать, как сегодня ему было хорошо. Как с самого начала Даниэль был с ним чуток и заботлив, желая уменьшить дискомфорт. Как нежно ласкал, отгоняя волнение и даже панику, что напала на тренера, от осознания того, что сейчас с ним будут делать. Как затем был слегка груб, что от этой страсти и жара внутри Сокджин захлёбывался, отдавая себя уже гораздо увереннее. Как горячо шептал слова любви, всякие приятности и пошлости, что сердце Джина выскакивало из груди, а щёки покрывались густым румянцем. Как он сам позволял брать себя в разных позах, выгибаясь кошкой, как сладко стонал имя Даниэля, и как бесстыдно и развратно кончал себе на живот.
Он ныряет под одеяло, тут же прижимаясь к горячей спине, сразу чувствует ответное сонное движение — Даниэль протягивает руку назад, прикладывая на задницу тренера, чтобы тот вжался в него плотнее и закинул ногу сверху. Сокджин с удовольствием подчиняется, и мгновенно засыпает, уткнув нос в шею футболиста.
⚽️
Echos — Leave Your Lover
Кажется, Даниэль давно так хорошо себя не чувствовал, пожалуй с того раза, как Сокджин впервые ответил ему взаимностью. Сияние на его лице невозможно скрыть даже этим пасмурным днём. Сердце трепещет, внутри взошло своё собственное солнце, что греет лучами его душу. Что сказать, Даниэль счастлив как никогда, и не собирается этого скрывать.
Утром они распрощались долгим сладким поцелуем до самого вечера. У Сокджина много дел и утреннюю тренировку он поручил Бомсу. Но уже в обед Даниэль не может терпеть. Он направляется в кабинет тренера, в надежде урвать ещё один живительный поцелуй, который поможет продержаться ему до вечера.
По дороге он берёт в автомате ароматный капучино без сахара, который сейчас наверняка необходим его тренеру, чтобы не погрузиться в обеденный сон, потому что не спал полночи. Он взлетает на третий этаж здания и идёт по коридору к заветному кабинету, дверь которого, на счастье, приоткрыта. Ему даже приходит шальная мысль в голову — пошутить, тихонько открыть дверь и напугать загруженного работой тренера.
Он подходит ближе — там тишина — с озорной улыбкой он открывает дверь шире и сразу столбенеет от того, что он видит. Его опередили и тот желанный поцелуй достаётся не ему. В объятиях Сокджина стоит рыжая девушка, повиснув на шее, что ещё ночью он так рьяно выцеловывал. Тренер целует её, а у Кана рушится мир, что был создан внутри руками его любимого.
Сокджин замечает застывшего в дверях футболиста и тут же прерывает поцелуй, смотрит большими глазами, не выпуская девушку из рук. Та не понимает, что так резко заставило их прерваться, и когда она оборачивается, видит лишь пустой дверной проём, а возле кулера дымится стаканчик горячего капучино.
