Джек и волшебные странности обычного города

      Троллейбус еле тащился, и, хотя Джек никуда не спешил и катался просто так, это ужасно нервировало. На какой-то остановке зашёл интеллигентного вида мужчина в серой фетровой шляпе и длинном бежевом плаще, седой, высокий, но ужасно сутулый. Он уселся на сиденье прямо перед Джеком, что позволило увидеть, что он не просто сутулиться — на спине у него был горб. Многие пассажиры при виде него непроизвольно поморщились. Джек окинул мужчину быстрым взглядом и тут же забыл про него, уткнувшись в окно. Он высматривал какие-нибудь интересные места, куда стоило бы заглянуть на досуге. К сожалению, ничего с виду волшебного не попадалось, пока его внимание привлекли только пара полуподвальных баров и симпатичное кафе с верандой, выходящей в узкий переулок — туда можно будет заглянуть с Ленни и Алисой, да и Ман, наверняка, не откажется.       Женщина с коляской встала возле выхода, троллейбус качнуло на повороте, и она уронила сумку, в которой копалась, едва удержавшись на ногах. Джек стал помогать ей поднимать высыпавшееся на пол вещи. Горбун тоже протянул ей несколько откатившихся в сторону предметов. Кое-как втроём, при помощи ещё нескольких пассажиров, они смогли собрать всё потерявшееся. Женщина несколько раз перепроверила содержимое своего безразмерного баула и поблагодарила помощников. — Можно? — горбун вопросительно глянул на неё, и, получив согласный кивок, протянул ребёнку конфету, сделав вид, что извлёк её из воздуха. Он улыбнулся, продемонстрировав ряд острых мелких зубов.       Джек невольно поёжился, женщина ещё раз сухо поблагодарила и поспешно отвернулась. Горбун, всё ещё улыбаясь, вновь вернулся на своё место и уставился в окно. Проехали несколько остановок. Пассажиры менялись несколько раз: одни уходи, другие подсаживались. Троллейбус то вдруг замолкал, то наполнялся шумной болтовнёй и руганью, то тихими переговорами и музыкой, пробивавшейся из чьих-нибудь наушников. — Извините, молодой человек, не подскажете, какая сейчас была остановка? — горбун повернулся. Он сидел, сгорбившись и скрючившись ещё сильнее, и со своим ястребиным носом напоминал огромную хищную птицу. Его небольшие, глубоко посаженные глаза, необычного янтарного цвета, впились в Джека. — Храм проехали, — ответил тот. От взгляда мужчины было не по себе, казалось, что тот видит насквозь, и ни одной мысли не ускользнуть от его цепкого внимания. — Благодарю. Значит, мне ещё две, — кивнул горбун, чуть поморщившись при слове «храм», как от зубной боли, и отвернулся. — Вы к старой фабрике едете? — сам не зная зачем, спросил Джек и сразу же мысленно себя обругал: «Тянет тебя разговаривать, да ещё с этим неприятным типом…» — Да, я там работаю, — охотно ответил тот, вновь уставившись на Джека немигающим вдумчивым взглядом. — А я думал, что фабрика давно закрыта?! — Закрыта. Почти вся. Один цех остался. А ведь раньше было одно из главных кондитерских предприятий в стране, теперь же… эх — он печально вздохнул. — Не рентабельно. Проще закупать за границей. А то, что своё есть, теперь загородом производят, там сооружение больше, соответственно и объём продукции тоже. Нас здесь осталось семь работников, да сторож. И ходят все через пень колоду… В общем, считай, что закрыли. То, что там сейчас делается, больше на какой-нибудь самопал смахивает. — Жаль. Помню, когда я мелкий был, делали очень вкусные конфеты. Такие, знаете, сливочные, тянущиеся. Тянулись они, правда, очень и очень редко, мне, небось, всего пару раз попались, но вкусные были… Их уже много лет нет, — Джек погрузился в ностальгию. — Были. Потом перестали делать, а после рецепт утратили. Хотя, некоторые старики, вроде меня, его ещё помнят. Но масштабно их производить уже не хотят, считают, что такие древние сладости никому теперь не нужны. — Эх, глупость какая! Всё всегда меняется в худшую сторону, — посочувствовал Джек. — А что ваш цех сейчас делает? — А-а, так, ерунду. Карамель. Здесь же в палатке при фабрике продаём, но, сами понимаете, прибыли особо нет, — горбун равнодушно отмахнулся, — Ладно, спасибо вам, молодой человек за приятную компанию, мне пора, — он поднялся, вежливо склонил голову, приподняв шляпу, и направился к выходу.       Джек сидел, задумчиво глядя ему вслед. Что-то было в этом мужчине такое, вызывавшее то же чувство предвкушения, возникающее при встрече со всем таинственным и загадочным. Да и при разговоре он довольно быстро перестал казаться столь несимпатичным. Горбун вышел из троллейбуса и обернулся, галантно подавая руку какой-то старушке. Та, хоть и скорчила недовольную мину, помощь приняла. Мужчина снова улыбнулся, обнажая свои акульи зубы, и пошёл к проходной фабрики. Джек решился: он выскочил в последний момент и догнал его. — Извините, это опять я. Дело в том, что меня за последний год, в силу определённых обстоятельств, стали сильно интересовать всякие старинные, особенно, почти заброшенные места, — протараторил он, под цепким взглядом горбуна тут же решив, что идея связаться с ним была не самой лучшей. — Вы хотите, чтобы я провёл вас внутрь? — с непроницаемым выражением лица закончил тот за Джека его просьбу. — Да, если можно. Я не буду мешать. Похожу, осмотрюсь и уйду. Это не займёт много времени. — Это очень зря, — горбун усмехнулся, — в таких местах, юноша, не жаль потратить и день, и больше. У кого-то и полжизни на их изучение уходит. Я и сам люблю здесь погулять в обеденный перерыв и после работы пройтись. Вроде думаешь, что всё знаешь, всё видно как на ладони, но есть места, куда попасть не так уж легко, и не всякий туда полезет. А, уж какой вид сверху открывается… Если хотите, я могу вам экскурсию провести.       Джек с радостью согласился, гадая про себя, что именно подразумевал его собеседник под видом сверху. «Он что по крышам здесь ходит? Может, свалился как-нибудь и с тех пор у него горб?» Они прошли мимо дремавшего охранника. Горбун лишь хмыкнул, но ничего не сказал и будить сторожа не стал. Он повёл Джека по территории, рассказывая, где и что раньше располагалось, какой цех, чем занимался. Мужчина прекрасно знал историю предприятия и мог ориентироваться здесь с закрытыми глазами. Он, очевидно, был рад слушателю и вещал с огромным воодушевлением. В коридорах и переходах постоянно мерещились неясные шорохи и возня. «Крысы», — равнодушно объяснил эти звуки обрадовавшемуся было Джеку его экскурсовод. Вокруг царили запустение и заброшенность. Некоторые ступени и перила проржавели настолько, что ходить по таким лестницам было страшно. Деревянный пол местами прогнил, и отдельные доски легко вываливались из него, если на них наступить. Идти приходилось осторожно, постоянно глядя под ноги. Повсюду битый кафель — отвалившаяся со стен плитка. В некоторых помещениях крыши протекали, и внизу стояла вода. С трудом верилось, что где-то тут могут ещё работать люди. Только дымок, идущий из одной трубы здания, к которому Джек и его проводник направлялись, свидетельствовал о человеческом присутствии. Они вошли внутрь. В нос ударил сладкий, конфетный аромат. Горбун принюхался и, в отличие от наслаждающегося запахом Джека, слегка сморщил свой крючковатый нос. — Опять передержали, говорил же, раньше нужно выключать, — недовольно пробормотал он.       Они прошли в глубь помещения. Здесь всё также присутствовал налёт запустения и обветшалости, но в меньшей степени, по сравнению с цехами, куда они заглядывали по пути. Пыль, пауки, грязь, ржавчина, подтёки и лужи машинного масла были неотъемлемой частью всей фабрики, но здесь их хоть чуть-чуть, для вида, старались убирать. — А-а, это ты, Гельвер. А мы гадали, придёшь ты или нет. Нас сегодня только половина, — радостно приветствовал горбуна какой-то мужчина. — Кто это с тобой? — он удивлённо воззрился на Джека: новые лица, тем более, молодые здесь бывали очень не часто. — Да вот племяннику экскурсию провожу, хвастаюсь нашими хоромами, — благодушно оскалился в ответ Гельвер и подмигнул Джеку своим янтарным глазом. — А вы тут, как я могу заметить, уже всю карамель пережарили? — Ну, может, только чуть-чуть, самую малость. Вон Тим её тянет, вроде нормально выглядит, — и мужчина указал в ту сторону, куда Джек таращился почти весь их разговор. Там здоровенный тип, намотав большой блестящий ком на крюк, тянул его в разные стороны, потом слеплял обратно и снова тянул. — Джек, хочешь попробовать? — спросил Гельвер. — Тянуть так, у тебя, конечно, сразу не получится: тут и сила нужна, и сноровка. Устанешь быстро. Но, может, захочешь поучаствовать в варке, в нарезании, в заливке начинки и прочем?       Джек восторженно кивнул, он чувствовал себя маленьким мальчиком, мечта которого вдруг сбылась, и он попал в сказочный мир сладостей, где их можно делать и есть столько, сколько захочется. Он даже не успел удивиться, откуда Гельверт узнал его имя. — Ну, тогда снимай джинсовку, бери фартук и перчатки, — скомандовал горбун, снимая свои пальто и шляпу и оставаясь в элегантном костюме, совершенно не подходившим для работы и для этого места. С его плеча соскользнуло пёрышко и плавно опустилось на пол.       Целый день Джек провёл на фабрике. Он помогал делать конфеты, болтал с местными, наблюдал за их работой. Все сотрудники ходили сюда исключительно из любви к своему делу и потому, что не знали, чем ещё себя занять. К Гельверу они относились хорошо, он был добрым и всегда готов был оказать любую помощь. Вскоре и Джек перестал замечать его изъяны, даже скалящаяся акулья улыбка теперь не была пугающей, скорее придавала какой-то особый шарм. Он был бодрым и энергичным, постоянно что-то рассказывал и шутил, работа у него спорилась, так что назвать его стариком, как он сам частенько делал, у Джек язык бы не повернулся. «Сколько ему, всего лет пятьдесят? А сколько всего умеет, знает, помнит!» Часов в шесть, по звонку будильника все разошлись, добродушно похлопывая Джека по плечам, пожимая ему руки и прося заходить ещё. Гельвер остался и специально для гостя, показал, как делать те самые сливочные не очень-то тянущиеся тянучки, про которые они говорили в троллейбусе.       Уходил Джек ещё пару часов спустя, на улице стемнело. Он был счастлив как ребёнок: карманы его были набиты карамельками с начинкой и без, леденцами и тянучками, к тому же он объелся ими, как ему казалось, на всю оставшуюся жизнь. То, что он взял с собой, Джек собирался раздать друзьям (когда ещё они попробуют сладости прямо с фабрики, ещё и сделанные с душой, часть из них даже им самим). Если Рай существует, то точно выглядит вот так: облезлое старое помещение, с кучей ржавых труб, заедающим конвейером, парой покосившихся чанов, и несколькими людьми, непонятного вида, на чьём энтузиазме и держится это место.       Джек подождал на остановке, идти через полгорода пешком не было ни сил, ни желания. К тому же он надеялся увидеть Гельвера, оставшегося на фабрике. Горбун утверждал, что ему надо всё закрыть и убрать и на предложение помочь ему ответил уверенным отказом. Уже садясь в подъехавший автобус, Джек бросил последний взгляд на фабрику. На одной из труб ему почудилось движение. Он прилип к окну, вглядываясь в неясный силуэт на самом верху. Тёмная фигура расправила крылья и взмыла ввысь, исчезая в ночном небе. «Кажется, просто птица. Очень большая птица…»