Мощь и немощь

Асшайское зелье работало. Джоффри уже целую седьмицу ощущал, как постепенно наполняются силой его чресла, как в крови бурлит дикий огонь, но ему было мало. Эффект был непродолжительный – член немного твердел, но недостаточно, чтобы совершить соитие. Однако желание было столь велико, что Джоффри страдал и душевно, и физически. Ему нужно было увеличить дозу, а старик всё медлил и осторожничал. Мейстер Бориль сильно разбавлял порошок с тёплым вином, тщательно перемешивал, чтобы ни одной нерастворившейся крупинки не попало на язык. Единственное, что было странно, Джоффри стал хуже спать, ему стали сниться кошмары, но то было лишь ночью, днём же лишь редкая тревога иногда посещала его. Из-за тяжёлых ночей, проведённых в метаниях, король осунулся и помрачнел, но он ни словом, ни действием не дал знать об этом мейстеру, дабы тот, упаси Семиликий, не уменьшил дозу (а ведь мог бы и вовсе отменить, с него станется!). Король каждый день являлся к старику даже раньше положенного времени и, словно голодный кот, вертелся под ногами, пока тот тщательно вымерял, отсыпал и размешивал чудодейственное лекарство. Сегодня было такое ничтожное увеличение дозы, что стрелка весов едва дрогнула, однако эффект Джоффри ощутил сразу – низ живота приятно потянуло, в паху стало горячо. Король даже ощупал себя поверх штанов. Мейстер внимательно наблюдал за реакцией юноши, делая пометки в своей книжице. Джоффри чуть не вприпрыжку покинул келью мейстера и, кивнув стоявшему поодаль на страже Псу, решил навестить жену, чтобы она первая ощутила его львиную мощь. Он чувствовал, что готов! Король стремительно нёсся по галереям и переходам, полный решимости испытать своё орудие. Вокруг было безлюдно – все обитатели замка пережидали дневной зной в прохладе садовых фонтанов или в своих покоях – но он отчётливо слышал голоса. Голоса звучали будто издалека, они что-то шептали, слов было не разобрать. Джоффри обернулся – сзади, кроме Пса, никого не было. — Что ты сказал? — спросил король и резко остановился. Пёс едва не снёс своего хозяина, пройдя по инерции ещё несколько шагов. — Я молчал, — он пожал плечами в недоумении. Джоффри огляделся по сторонам и повернулся вокруг своей оси, надавил на ушные козелки; шёпот стал тише и вскоре пропал. Юноша невесело улыбнулся, подмигнул Псу и возобновил свой путь. — Свободен! — распорядился Джоффри у двери в покои молодой королевы. Пёс скрипнул зубами, и взглядом, полным ненависти, проводил короля. Дверь захлопнулась прямо перед его носом. Он ещё немного постоял, прислушиваясь, и отправился куда глаза глядят, лишь бы не стать свидетелем королевских брачных игр. Из-за угла на него вылетел мальчишка-побегушка. Растрёпанный, что воробей, запыхавшийся и красный. — О, слава богам, сир, я вас нашёл! — обрадовался посланник. — Её величество, королева Серсея, ожидает вас в своём солярии! — важно сообщил он и тут же получил увесистую затрещину. — Простите, сир, — стушевался мальчишка, потирая затылок, и выгреб бы оплеуху, если бы вовремя не увернулся от тяжёлой руки. Пёс хмыкнул в усмешке. Лопоухий паренёк позабавил его, но пока он шёл, веселье развеялось. Что может понадобиться от него Серсее? Она и глядит-то на него с трудом... В солярии было душно и влажно. Небольшой круглый столик в жёлто-зеленой тени широких пальмовых листьев был убран изящным серебряным сервизом с кукольным молочником и длинноносым чайником. Несколько ос навязчиво осаждали блюдо с фруктами и графин с вином. Клиган сразу вспотел до подштанников, крупный пот выступил на покореженном лбу. Серсея сморщила свой прекрасный нос, когда увидела в дверях взмокшего Пса. Она пристально вглядывалась в его лицо, не скрывая отвращения; рассматривала рослую фигуру взглядом покупателя на невольничьем рынке. — Скажи мне, ты не замечал, что с моим сыном что-то не так? — начала Серсея после долгого молчания. Она присела на стул и кивнула юноше-виночерпию на кубки. Смазливый мальчик в лиловом берете с пером цапли и в шелковых панталонах резво наполнил их и, поклонившись, исчез в глубине покоев. Королева изящным жестом пригласила гвардейца разделить с ней вино. Пёс насторожился, но от вина отказываться не стал. — Нет, — буркнул он в кубок и залпом опрокинул в себя драгоценный напиток с дальних островов. — Он не говорил тебе о... своих недомоганиях или беспокойствах? — вновь вкрадчиво спросила Серсея, закинув ногу на ногу так, чтобы оголилось бедро. Пёс чуял что ветер смердит, но откуда он дует, понять не мог. Он отвёл взгляд и ответил мраморной статуе какого-то мужика в углу солярия: — Нет... — А ты немногословен, Пёс, — промурлыкала королева и, плавно поднявшись, преодолела несколько разделяющих их шагов, покачивая крутыми бёдрами. — Это хорошо, мне нравится, — прошептала она ему в здоровое ухо, оказавшись совсем близко. Клиган скользнул взглядом по глубокому вырезу лёгкого платья и снова уставился на мраморного мужика. Серсея провела ладонью поверх его штанов, словно случайно цепляя ногтями яйца. — Не поверю, что ты предпочитаешь мужчин, — низко прошептала она, другой рукой поворачивая его лицо к себе. Королева говорила с придыханием, властно сжимала его сквозь ткань, её полная грудь волнующе вздымалась, а Пёс, действительно, к мужикам был совершенно равнодушен. Его член отреагировал на близость красивой женщины вполне естественно. Серсея расхохоталась, запрокинув голову, ее волосы жидким золотом засияли в лучах полуденного солнца. Она до боли сжала напоследок причиндалы Пса и отошла к столику. Сама наполнила оба кубка и вновь пригласила Клигана распить с ней вино. — Мне нужно, чтобы ты исполнил супружеский долг короля вместо него! — серьёзно сказала она и отставила в сторону кубок. Сандор молча изучал трещины в каменных плитах. — Ты оглох?! — голос королевы вмиг приобрёл скандально-повелительные нотки. От бархатной, низкой хрипотцы не осталось и следа. — Я сказала, возляжешь с королевой и сделаешь ей ребёнка! — Зачем? — ухмыльнулся Пёс. Если бы Серсея могла заглянуть в его глаза, она увидела бы там танцующих снарков, но стражник упорно сверлил взглядом пол. — Затем, что у тебя есть то, чем, к сожалению, боги обделили моего сына. Остальное – не твоего ума дело! — королева даже повысила голос. — Сегодня вечером. И ни слова Джоффри, иначе... сам знаешь! —тонкий палец прочертил линию на длинной шее. — Как прикажете, ваше величество, — рыкнул Пёс. — Разрешите идти? — Иди, — царственно кивнула королева. Клиган уже почти вышел, как в спину донеслось брезгливое: — Да, и приведи себя в порядок! Насколько это, конечно, возможно... Он ничего не ответил. Понятно, что королева знает о немощи сына, но чтобы им обоим пришла в голову одинаково безумная мысль... Впрочем, яблоко от яблони, как говорится. А яблоня-то хороша, хоть и ядовитая... Что за шутки шутят эти сраные боги? Ещё недавно он видел Пташку в своих объятиях лишь в горячечных фантазиях, а теперь сам король и мать его королева готовы предложить ему девчонку, лишь бы та залетела. Лишь бы никто не усомнился в силе короля Джоффри Баратеона... Будь он проклят во всех семи пеклах! Клигану это, может, и польстило, если бы он не знал, чем обернётся подобное предприятие. И пока Сандор вновь удивлял своим появлением банщика, пока драил себя царапучим мочалом до скрипа, он не мог не думать об этом сраном заговоре и мотивах Серсеи. Ведь она, хоть и взбалмошная баба, но не дура. Значит, догадалась про сыновний недуг или кто-то донёс. Здесь такое на каждом шагу, втихаря и облегчиться нельзя – доложат в лучшем виде и с подробностями. А уж про расстрелянных шлюх весь замок знал. Джоф нафаршировал их арбалетными болтами, вместо того, чтобы использовать по прямому назначению. Это ли не повод усомниться в его мужской силе? А ещё Пёс думал о том, что ему не жить. Никто не даст ему долго носить головы после того, как его хрен побывал в Пташке... Надо уносить ноги и поскорее. Да и каково оно, если подумать, самой Пташке – ложиться под безродного пса, ради мелочных интересов проклятых Ланнистеров? Уж точно не мёд! Чтобы замылить глаза Совету, лордам, народу, ей нужно было родить, а уж там неважно, сколько проживёт наследник...И ведь так можно сколь угодно долго тянуть время, списывая всё на волю богов. Сердце сжималось от жалости к подневольной королеве, и Сандор вновь злился на себя. Он отшвырнул мочало и выбрался из купальни, оставляя на тёплых камнях мокрые следы. На хер всё! В пекло! Он больше не станет плясать под дудку ополоумевшего короля и его матери! Санса сидела в своих покоях за рукоделием и мурлыкала под нос недавно услышанную песенку. Солнце идеально падало на шёлковую гладь вышивки, золотило тонкие нити и белые пальцы. Когда Джоффри хлопнул дверью и разрушил этот маленький раёк, Санса от испуга дёрнулась и вогнала иглу под ноготь. Крупная алая капля набухла на кончике пальца и упала на свежий стежок возле глаза пёстрой птички, и та будто заплакала кровавой слезой. — Раздевайся! — приказал король, стаскивая на ходу красный кожаный дублет, расшитый золотыми львами с глазами-изумрудами. Санса робко замерла с пяльцами на коленях и взглянула на мужа. — Но ведь сегодня неблагоприятный день, ваше величество, — пролепетала она. — Теперь каждый день будет благоприятным, моя королева! — плотоядно оскалился Джоффри, сверкнув безумными глазами. Санса пожалела, что не надела платье со сложной шнуровкой, а была лишь в легком халате поверх нижней рубахи. Она отложила испорченную вышивку и принялась развязывать халат. Король обнажился по пояс и остался стоять в одних штанах с распущенными завязками. Санса невольно сравнила его худощавое тело с телом другого мужчины, которого познала волей собственного мужа. Она легла на кровать, приподняв сорочку до живота, и покорно раздвинула ноги. Джоффри взгромоздился меж её разведенных коленей и бесстыдно разглядывал при свете дня её промежность. Санса зажмурилась от стыда и покраснела. — Подготовь себя! — вновь приказал супруг. Это было не в новинку, Джоффри обычно брезговал прикасаться к ней и каждый раз заставлял самостоятельно извлекать из себя соки. Получалось плохо, Санса была суха чуть не до скрипа, но она послушно массировала свои лепестки, запуская в себя палец. Джоффри поглаживал свой привставший орган, не переставая наблюдать за женой. — Смотри на меня! — крикнул он, заметив, что Санса прикрыла глаза. Девушка вздрогнула. Она уже слышала этот приказ однажды. Он звучал тогда яростно, был полон невысказанной боли и отчаяния. Сейчас же это был визг капризного мальчишки. Она открыла глаза и взглянула в лицо мужа. Джоффри отшатнулся от неё, как от больной серой хворью. На его лице отразился истинный ужас, глаза вмиг покраснели и налились слезами. Король попятился в угол кровати. Его опавший член так и висел поверх штанов, грудь вздымалась, словно ему не хватало воздуха. — Черви!!! — визжал он и сучил ногами, сбивая простыни в комок. — Убери их! В твоих глазах черви! Санса вскочила, попыталась приблизиться, но он оттолкнул ее лицо ладонью, продолжая рыдать в голос. — Ваше величество! Джоффри! — звала Санса, но он будто не слышал. Он вдруг потерял к ней всякий интерес и стал оглядываться по сторонам, прислушиваясь. — Заткнитесь! Слышите? Я приказываю вам замолчать! — заорал король и заметался по комнате. Санса вновь повторила попытку помочь, но он не видел её. Взгляд его был затуманен, чёрные зрачки безднами зияли на побелевшем лице. — Молчите! — хныкал он, забившись между сундуком и стеной. — Прошу вас! Пожалуйста! Санса бросилась в коридор, но стражи не было, и вокруг было пусто, будто все вымерли. Она должна была позвать на помощь – Клигана, мейстера, Серсею, – всё равно кого! Не успела она сделать и пары шагов, как Джоффри догнал её. Его взгляд был уже более осмыслен, в нем плескалась злоба. Он прижал её к стене и, придавив за горло, зашипел прямо в лицо: — Я понял! Всё дело в тебе! Я видел твоё истинное лицо, тебя изнутри пожирают черви! Это они источили твоё чрево! — Мой король...— пискнула Санса, задыхаясь. Джоффри стукнул её головой об стену. — Я не давал тебе дозволения говорить, псовья подстилка! Ты изменила королю, а значит, изменила государству! Я сгною тебя в темнице! Ты сдохнешь там, и тебя съедят твои же черви! Слёзы ручьями текли по щекам Сансы, воздуха отчаянно не хватало, но она слабо сопротивлялась, уперевшись ладонями в обнаженную грудь короля. Уже теряя сознание, девушка услышала отдалённые размеренные шаги, сопровождаемые лязгом металла. Она знала эту тяжёлую поступь... Скорее же! Шаги ускорились, человек побежал, грохот железа приближался... Воздух в груди весь вышел. Санса уже решила, что умирает, но внезапно её горло освободилось от смертельной хватки, и она безвольно упала на пол. В ушах оглушительно стучала кровь, и все звуки раздавались будто сквозь перину. Мужчины что-то говорили, но Санса не могла разобрать из-за шума в голове. Низкий грубый голос, несомненно, принадлежал Сандору Клигану. Сандор! Слава богам! Он увел прочь её мучителя! Санса встала на четвереньки и одной рукой схватилась за саднящее горло. Кашель, доходящий до рвоты, сгибал её пополам. Кое-как поднявшись, она поспешила спрятаться в своей клетке и заперла дверь на засов.