Тучка золотая

            «Тучка золотая» прогостила у Анны две вполне невинных недели. Их общение не выходило за рамки дружеского, хотя Оксане случалось ходить по квартире в коротких пижамных шортиках, а когда она убирала по утрам постельное бельё с дивана, чересчур свободная футболка свисала при наклонах, бесстыдно приоткрывая грудь в своём вырезе... Слава богу, в лифчике.             Гостья оказалась вполне самостоятельной и неприхотливой в быту, охотно взяла на себя кое-какие домашние дела. Продукты Анна закупала обычно пару раз в неделю, а возвращаясь вечером домой, находила еду приготовленной, а посуду помытой. В готовке Оксана подстраивалась под Анну, запрашивая указания, что и как приготовить, но Анна отвечала: «На твоё усмотрение». Никаких принципиальных и напрягающих несовпадений во вкусах и взглядах на питание у них не возникало, у Оксаны была лишь подростковая, по мнению Анны, любовь к газировке «Кока-кола». Её девушка покупала на свои деньги (кое-какая сумма у неё имелась с собой). Охотно Оксана ела и сладкое: пару раз Анна находила в холодильнике пирожные, к которым, впрочем, не притрагивалась. Подумав, она спросила:             — Может, купить каких-нибудь вкусняшек? Я-то не сладкоежка, но если тебе хочется, скажи — я куплю, мне не жалко.             Оксана из вежливости отказалась — не заморачивайся, мол, но в тот же вечер Анна принесла домой несколько шоколадок, пару ванночек мороженого, три вида развесных конфет и печенье «Орео».             — Ой, Ань, спасибо... Но не стоило, правда, — смутилась девушка, но по её сияющим глазам видно было, что она рада.             Она торжественно сварила кофе, и у них состоялись небольшие посиделки с просмотром фильма. Анна за компанию попробовала всего по чуть-чуть, а Оксана наелась от души.             — Сколько калорий я сегодня жахнула в одно лицо, как думаешь? — со смехом спросила она. — Тыщ пять, не меньше!             — Когда являешься счастливой обладательницей молодого и шустрого метаболизма, можно и жахнуть иногда, — усмехнулась Анна. — Даже без особых последствий.             Со своей набранной после травмы десяткой она всё ещё боролась — медленно, но верно. Ушло ещё два кило, осталось шесть, но дело было даже не в количестве, а в качестве. Обследование показало, что соотношение мышечной и жировой массы изменилось, мышц добавилось. Это были совсем не лишние, а нужные килограммы.             Ещё никогда Анна столько не смеялась, как в эти две недели. За этот небольшой период она получила, наверное, годовую норму смеха. Юмор Оксаны был молодой, задорный, за словом в карман она не лезла и частенько шутила на грани пошлости. Но всё это сопровождалось магией её улыбки, теплом её искрящихся глаз, мощным выбросом свежей энергии, и Анна не могла сопротивляться этим чарам. Однажды в выходной они смотрели прямой эфир на канале Димы; ребята просто пили кофе, ели пиццу и роллы, курили и беседовали в дружеской атмосфере. Разговоры перемежались песнями; пел то Дима, то Марк, а порой их голоса и гитары сливались воедино. Иногда пел только один из них, а другой дополнял его в качестве второго гитариста. Практиковали они это давно, поэтому их дуэт был уже неплохо сыгранный. Получился своего рода концерт по заявкам зрителей. Они и сами искромётно отжигали в плане юмора, а Оксана по эту сторону экрана своими комментариями просто отправила Анну в нокдаун. Лучшие образцы своего остроумия она писала в чат, что каждый раз вызывало живую и весёлую реакцию друзей. Зрители в чате тоже подключились, градус веселья нарастал.             — Всё, прекрати, — стонала Анна, из последних сил колотя девушку подушкой.             Оксана только отворачивалась, сжавшись в комочек, а сама так и сыпала озорные, бубенцово-звонкие блёстки заразительного смеха. Анна, трясясь, задыхаясь и всхлипывая, могла отправлять в чат только ржущие до слёз смайлики.             Это был прекрасный, душевный вечер с полным эффектом присутствия. Ребята перебрасывались репликами с Анной и Оксаной, отвечали зрителям, мячик разговора перелетал через границу экрана туда-сюда.             «Всё-таки хорошая штука — интернет, — написала Анна. — Я как будто с вами за столом. Ну и неплохая тренировочка для пресса получилась)) Насмеялась на год вперёд! Спасибо вам, парни».             — На здоровье, Ань, — ответил Дима. — Здесь тебе всегда рады. Но ещё больше мы будем рады, когда ты к нам присоединишься в реале.             Анна отправила в чат обнимающихся жёлтых колобков и рукопожатие.             Однажды, вернувшись с работы, Анна застала у себя в гостях маму. Они с Оксаной чинно пили на кухне чай с малиновым вареньем и домашним овсяным печеньем: мама пришла не с пустыми руками.             — Анют, прости, что без предупреждения нагрянула, — сказала мама. — Я тут тебе гостинцев принесла...             Также в числе гостинцев были три баночки яблочного повидла с корицей, трёхлитровая банка вишнёвого компота, черносмородиновое варенье и кабачковая икра.             — Мам, ты зачем такую тяжесть тащила через весь город? — возмутилась Анна, прикинув, сколько все эти банки вместе весили.             — Ну я же не пешком, а на автобусе! — ответила та. — И не в руках несла, а в сумке на колёсиках.             — Мам, спасибо тебе большое, конечно... — Анна нагнулась и чмокнула её в щёку. — Но впредь, пожалуйста, носи гостинцы в меньших количествах! Зачем так нагружаться?             Она присоединилась к чаепитию, и они душевно посидели. Когда мама уехала домой, Оксана со смехом рассказала:             — Ой, ну и история вышла! Вылезла я из душа, как водится, в одном полотенце... Звонок в дверь. Я: «Кто там?» А твоя мама такая: «Кхм, кхм, а Анечка дома?» — озадаченно так. Я через дверь: «Нет, она на работе, но скоро должна приехать». Твоя мама: «Ну, тогда я зайду, подожду её, если вы не возражаете». Я открываю... ну, понимаешь, в каком виде. Валентина Фёдоровна бровь приподнимает: «Добрый вечер, я Анина мама. А вы её подруга?» А я возьми да и ляпни: «Нет, мы просто живём вместе». Прости, Ань, но я, кажется, ввела твою маму в заблуждение! Боюсь, она что-то не то подумала. Но это не специально, правда!.. Так получилось. В голове что-то перемкнуло, язык заплёлся, вот и брякнула...             — Мда, — усмехнулась Анна. — Даже не знаю, как теперь ей всё объяснять.             А Оксана вздохнула:             — Славная у тебя мама. Такая милая и душевная женщина... А ещё тактичная и мудрая. Если бы моя была хотя бы вполовину такой — цены бы ей не было!             Анне всего один раз довелось невольно услышать разговор Оксаны со своей матерью по телефону. Анна на кухне резала овощи для салата, а Оксана в комнате что-то печатала на своём ноутбуке, когда послышалась мелодия звонка. Сначала девушка говорила негромко, но потом повысила голос:             — Мам, ну не начинай опять, ладно? Ни с кем я не гужуюсь... Я как раз таки хочу тишины и покоя. У друзей я. Нет, не из универа. Нет, я не могу тебе сказать адрес, это ни к чему. Я там, где тихо и спокойно. Мам, всё, мне работать надо. Перевожу кое-что. За денежку. И если ты будешь меня отвлекать, вероятность получения этой денежки будет стремиться к нулю. У меня всё нормально, мам, правда. Всё, пока.             Разговор этот происходил дня через два после приезда Оксаны к Анне. Сделав перерыв в работе, девушка заглянула на кухню, где уже вкусно пахло тушёной индейкой с луком, морковью и шампиньонами. Анне лень было готовить слишком сложносочинённые блюда, поэтому она всё делала максимально просто. Индюшачью грудку нарезать небольшими кусочками, положить на уже немного поджаренную прослойку из лука и моркови, добавить воды и тушить минут двадцать. Добавить резаные шампиньоны, посолить и тушить ещё минут двенадцать-пятнадцать. Дать немного остыть, наслаждаться порцией полезного белка.             — Грибы — это, конечно, вкусно, вот только не усваиваются ни фига, — сказала Оксана, приподняв крышку и вдохнув горячий аромат. — В них — хитин, как у насекомых, представляешь?             — Да, грибы — загадочные существа, — кивнула Анна.             — Очень, — согласилась Оксана, двинув бровями. — Некоторые из них обладают весьма загадочными свойствами — например, умеют расширять сознание.             Анна нахмурилась.             — Ты что, пробовала?             — Да не, это я, как обычно, пошло шучу, — заблестела девушка смешливыми искорками в зрачках. И добавила: — Мама была у Веры в приюте, требовала, чтоб та назвала моё местонахождение — сдала твой адрес, стало быть. Но Вера не раскололась, молодец.             — Погоди, то есть, ты просто исчезла в никуда, никому ничего не сказав? — Анна выпрямилась, положила деревянную лопатку, которой помешивала в сковороде, посмотрела на девушку пристально-сурово. Взглянув на ситуацию с позиции родителя, не пришла в восторг. — Ну, знаешь, ты тоже хороша в таком случае.             — Да ну, нет, конечно, — смутившись от её взгляда и тоже переходя на серьёзный тон, ответила Оксана. — Я сообщение написала, что, мол, побуду у друзей, что всё нормально и не надо меня искать по больницам и моргам. Но мама всё равно будет это делать. У меня такое ощущение, что она думает, будто мне всё ещё тринадцать лет.             Анна, выключив огонь под сковородкой, вздохнула.             — Оксан... Ты только не воспринимай это как нотацию или попытку тебя воспитывать, ладно? Я просто на своём примере скажу. У моей мамы было уже два инфаркта... Ты как будущий врач — пусть не человеческий, но неважно — так вот, ты представляешь, что это такое. Раньше, когда мама была моложе, а я — глупее, я редко задумывалась о таких вещах. Считала, что всё — ерунда и пустяки, что у неё железные нервы и сердце. И ничего с ней не случится, если она чуть-чуть поволнуется. Поволнуется и успокоится. Сейчас я так не думаю. Второй инфаркт она схлопотала, когда я сломала позвоночник. Вернее, когда дело уже шло к моей выписке. Она мобилизовала все свои силы и держалась, когда мне было плохо, и расклеилась, когда беда миновала. Я даже представить боюсь, как она воспримет моё возвращение за руль квадроцикла, хотя я тогда вовсе не с него упала... Но ей это неважно. Она просто заклеймила его, назвав смертью на колёсах, вбила себе это в голову — и всё. Ума не приложу, как я буду успокаивать её, объяснять... Она даже слушать не захочет. И опять будет бояться и переживать. К чему я это всё? Просто такие вот моменты укорачивают нашим мамам жизнь. На год, на два, на три... На пять. Но мы начинаем это понимать годам этак к... У всех по-разному. А иногда до нас это доходит, когда уже слишком поздно.             Оксана слушала молча, таская вилкой из салатницы кусочки огурца и медленно, тихо похрустывая ими. Когда Анна закончила свой прочувствованный монолог, она дожевала и вздохнула.             — Ань, мамы тоже разные бывают... Мам надо беречь, пока не поздно — в целом, я согласна с этим и ничего не имею против, это хорошая и правильная установка, но слишком общая и немного односторонняя. Как ты сама сказала, у всех по-разному. Мы должны входить в положение родителей и стараться их не огорчать, но пусть тогда и они не мотают нервы своим детям и не выносят им мозг. Пусть уважение и бережное отношение будет взаимным. Я буду обеими руками за!..             Анна замешкалась с ответом, а Оксана, опять хрумкнув огурцом, примирительно сказала:             — Давай уже организованно и целеустремлённо есть, а то я так весь салат по кусочку вточу.             Это были необычные, яркие и насыщенные две недели. Даже как будто светлее в квартире стало, словно в ней поселился маленький, живой и озорной сгусток сияющей и тёплой энергии. И воздух посвежел, как после дождя. Даже когда Оксана сосредоточенно молчала, с очками на носу работая за ноутбуком, Анна совсем не скучала. Ей было достаточно просто ощущать её рядом, греясь и впитывая этот свет. А уж когда на милую гостью находило веселье и она принималась разбрасывать вокруг звонкие кристаллики своего смеха, Анне будто впрыскивали в кровь что-то забористое. Вспоминая потом такие приступы, она удивлялась: над чем же они так смеялись, что от этого неудержимого ржача мышцы пресса болели? Вроде ни над чем особенным... Но заразительное чудо Оксаниного смеха, видимо, содержало в себе особую магию — магию превращать любую ерунду или глупость в нечто уморительное, способное «порвать». Анне казалось, будто ей самой двадцать лет и вся жизнь впереди. Да, в один этот смех можно было влюбиться...             И всё же этого делать не стоило. Ни к чему. И когда Оксана сообщила, что завтра наконец отправляется сторожить дачу знакомых Ольги, Анна даже испытала некоторое облегчение. «Лети, тучка, дальше по своей дороге — к чему-то хорошему и светлому», — подумалось ей. И всё-таки стало темно и грустно, будто выключателем щёлкнули. Пусто стало и одиноко.             Анна отвезла девушку в дачный посёлок, где они снова встретились с Верой и Ольгой. И с владельцами дачи — супружеской парой зрелых лет, энергичными и приятными в общении. Это были друзья покойных родителей Ольги. Дача представляла собой добротный двухэтажный коттедж. На участке росла красивая ель и был оборудован бассейн — сейчас, правда, пустой. Сад обычный: яблони, вишня, смородина, сирень, две теплицы, место под грядки — пустое, поскольку хозяева уезжали. Зона отдыха — гриль под навесом. Уезжали супруги на пять месяцев.             — Было бы идеально, если бы вы ещё за садом присматривали, — сказала хозяйка. — И за цветами. Если дождей долго нет, поливать. Траву косить — само собой, триммер есть. Деревья и кусты весенне-летним удобрением подкормлены, в июне можно подкормить ещё раз. А в августе дать осеннее удобрение. Пойдёмте, покажу, где всё лежит.             Также хозяйка предупредила, что летом приедет дочь — собрать урожай. На закономерный вопрос о том, почему та не может заодно присмотреть за дачей родителей и нужно поручать это чужому человеку, она ответила, что дочери некогда: вся в работе.             Оксана хозяевам дачи понравилась. Кроме того, Ольга за неё поручилась, а кого попало она рекомендовать не стала бы. За оплату шло само проживание в доме — не роскошном, но приличном и весьма комфортабельном. Съём такой дачи стоил бы... в общем, дорого. Хозяева и сдавали её иногда, но в этот раз не успели найти подходящего арендатора. Желающие-то были, но, узнав цену, уходили ни с чем.             — А если не секрет, сколько? — поинтересовалась Анна.             Хозяйка мило улыбнулась.             — Ну, судя по вашему авто, пару месяцев вы, может, и потянули бы, но все пять — вряд ли.             — И поэтому вы решили пустить сюда человека бесплатно? — усмехнулась Анна.             — Не просто человека, а надёжного человека, за которого Оля может поручиться и как друг, и как сотрудник полиции, — ответила дама, подчеркнув в воздухе слово «надёжного» холёным пальцем с профессионально сделанным гель-лаковым маникюром.             «А цену сбавить — не вариант?» — хотела спросить Анна, но воздержалась. Оно, конечно, дело хозяйское.             Проживание, и не в убитом клоповнике каком-нибудь, а в таком доме — это, конечно, замечательная и редкая удача, вот только Оксане нужно было ещё и что-то есть. И интернет нужен. Где взять на это деньги в условиях «самостоятельного полёта»? Домой возвращаться она пока точно не собиралась, просить родителей о помощи — тоже.             — Ничего, каникулы скоро, найду какую-нибудь работёнку, — оптимистично сказала она. — А пока... Ну, выкручусь как-нибудь, не волнуйся, Ань.             «Как-нибудь» — разовые заработки от случая к случаю, да и те найти не так-то просто, учитывая учёбу на очном отделении. Задор и оптимизм, боевой настрой — штука, конечно, нужная и полезная, но Анна реалистично делила чаяния Оксаны на три, а то и на четыре. Той предстоял ещё год учёбы. В её вузе была очно-заочная форма, имело ли смысл переводиться на последнем курсе? Или уж доучиваться на дневном отделении? Но как тогда добывать средства к существованию? Анне и помочь хотелось, но и чрезмерно опекать девушку она не решалась. Взять и решить чужие проблемы — конечно, проще всего, особенно, если такая возможность есть, но как тогда человек будет учиться жить самостоятельно? Анне в своё время никто особо не помогал, хотя мама иногда поддерживала, посылала немного денег, когда та училась и искала свою первую работу в чужом городе.             Все эти мысли занимали Анну по дороге домой, а также лишали её покоя до двух часов ночи. Она не спросила, есть ли у Оксаны деньги и на какое время их хватит, но денежный вопрос — щекотливый. Лучше уж продуктов привезти в крайнем случае.             Да, пустовато и сумрачно стало в квартире... Найдя забытую Оксаной футболку, Анна подумала: будет повод заглянуть к ней, проверить, как у неё дела. Вроде бы и не просто так, а под легальным предлогом.             Какое-то время они не виделись, но переписывались весьма часто. Не каждый день, как раньше; Анна предполагала, что это из-за перебоев со средствами на счету за интернет у Оксаны. Но настрой у девушки был бодрый.             «Дом — просто супер, — восторженно писала она. — Мне просто сказочно повезло! Ну да, получается, я работаю сторожем и садовником просто за жильё, но какое жильё! Как подумаю, сколько реально стоило бы его снимать, так мурашки по коже. Золушкой себя чувствую, которую облагодетельствовала фея-крёстная))) Я никогда не жила в таких шикарных условиях!»             «У тебя там есть что покушать? — задала Анна беспокоивший её вопрос. — Условия-то условиями, но одной сказкой сыт не будешь))»             «Не волнуйся, я тут зарабатываю немножко. У людей на дачах батрачу. В исконно сермяжном, так сказать, крестьянском смысле))) Набралась смелости и наглости и пошла предлагать свои услуги — ну, там, чего-нибудь вскопать, помочь с посадкой, ещё что-нибудь сделать по хозяйству... Объяснила свою ситуацию — мол, деньги нужны голодной студентке)) Не все, конечно, соглашаются, но нескольких клиентов я тут уже нашла)) А одна сердобольная бабуленька — ну, как бабуленька, бодрая такая дама лет 60 — за то, что я целый день у неё вкалывала и кучу всякого-разного переделала, обедом меня накормила и теперь каждый день зовёт на чай) Не просто так, конечно — и поработать тоже. В общем, с голоду я тут не пропаду)))»             Сердце Анны согрелось, даже смешок вырвался.             «Ты молодчина, не растерялась)) Я рада. Кстати, ты футболку у меня забыла. Могу завезти. Ну и просто так увидеться, если хочешь».             «Приезжай, конечно! — ответила Оксана. — Футболка — ерунда, а вот увидеться и пообщаться было бы здорово))»             Анна заехала в ближайшее воскресенье, в шесть вечера: Оксана как раз вернулась с подработки на дачах — загорелая, весёлая, в косынке и джинсовых шортах, в голубой клетчатой рубашке с закатанными рукавами. На ногах у неё были ботинки — рабочая обувь, видимо. Погода стояла тёплая, даже жаркая.             — Хороший всё-таки тут воздух! — вдохнув полной грудью, сказала Анна. — Не то, что в городе.             — Это да, — блеснула тёплыми искорками улыбки в глазах Оксана, и у Анны мягко ёкнуло в груди.             Анна приехала не с пустыми руками, накупив столь любимых Оксаной сладостей.             — О, класс! Сейчас кофе пить будем! — обрадовалась та. — А мне вот Алевтина Андреевна дала с собой. — И она, качнув в воздухе пакетом с пирожками, засмеялась: — Так что не голодаю я тут, не изволь беспокоиться!             — Это та бодрая бабуля? — улыбнулась Анна.             — Ага. Садись вон за тот столик, я сейчас сюда кофе принесу! — И девушка резво убежала в дом.             Анна присела за столик возле гриля под навесом. Вскоре Оксана появилась с двумя кружками кофе. Вечернее солнце золотило её загорелые ноги и открытые до локтей руки, на которых поблёскивал светлый пушок. Вид у девушки был вполне цветущий, и беспокойство Анны отступало и развеивалось.             — Хозяйка мне тут разрешила посадить для себя, так сказать, подножный корм, — рассказала Оксана. — Редиска и зелень у меня теперь свои. А Алевтина Андреевна отдала мне остатки своей рассады огурцов.             А ещё она помогла этой даме с лечением её кота Кузеньки. У котейки, к счастью, ничего серьёзного не оказалось, в клинику его везти не было надобности. В качестве платы за услуги ветеринара Оксана получила вот этот пакет пирожков и банку кофе, который они сейчас пили.             — Неплохо ты тут устроилась, — сказала Анна, надкусывая пирожок с рисом и мясом.             — Ага, грех жаловаться, — весело кивнула Оксана и принялась рассказывать истории из своей «рабоче-крестьянской» жизни.             Она проявляла похвальную осмотрительность и благоразумие, предлагая свои услуги пожилым людям и преимущественно женщинам, а то один дяденька лет сорока — один из первых, к которому она по неопытности обратилась — как-то нехорошо на неё посмотрел и слишком уж ласковым голосом начал приглашать к себе. Оксане хватило ума сразу же от него сбежать, не переступая порога. У Анны появился новый повод для озабоченности: как бы Оксану кто-нибудь не обидел. Девушка она красивая — найдутся желающие...             — Слушай, ты тут осторожнее, ладно? — проговорила она серьёзно. — Мало ли...             — Не волнуйся, — заверила та. — Это я сдуру к нему сунулась. Теперь-то я уж разобралась, что к чему. С мужиками не связываюсь, нафиг-нафиг. С дамами и бабулями дело в основном имею. Доход невелик, конечно, но мне разве много надо? Интернет оплатить, кофе и пожевать чего-нибудь. Иногда натурой рассчитываются — в смысле, едой. Тоже неплохо.             Анна любовалась ею в новой обстановке — в очаровании летнего вечера. Золотистая нотка загара в её образе, смешиваясь с ароматом кофе и жарким янтарём солнечных лучей, ласкалась к сердцу, как пенка взбитых сливок. Даже не хотелось уезжать домой — так и сидела бы, слушая вместе с Оксаной птиц и наблюдая, как садится солнце...             — Оставайся, — сказала та. — Думаю, мне ничего за это не будет от хозяев.             Анна, ощутив на своём предплечье тепло её ладошки, а сердцем — зовущую ласку её взгляда, вздрогнула. Глаза Оксаны, большие, светлые и пристальные, смотрели не мигая, губы чуть приоткрылись — это был «зелёный свет», такое ни с чем не спутаешь. Поддаться, нырнуть в янтарные чары вечера и кофейную нежность её губ? Непозволительное безрассудство. Анна сглотнула, ощутив в горле горьковатую сухость, смыла её глотком почти остывшего напитка.             — Спасибо, пташка, — проговорила она глуховато. — Но, пожалуй, это будет лишним.             Ресницы девушки дрогнули, смахнув дымку пристальности. Тень огорчения промелькнула на её лице, но она тут же замаскировала её улыбкой.             — Ну ладно, как хочешь...             Собираясь уезжать, Анна спохватилась:             — Футболка-то! Чуть не забыла.             И она вручила Оксане свёрток — предлог, под которым она приехала. От неестественной весёлости собственного голоса хотелось поморщиться. Сердцем она ощущала от девушки прохладное дыхание грусти: та как будто немного сникла, её ласковый свет померк. Прощаясь, Анна сдержанно коснулась губами её щеки.