Тучка золотая

            Лето достигло своего зенита. Анна общалась с Оксаной в основном в переписке, иногда они обнаруживали друг друга в чате прямого эфира на канале у Димы. У ребят на стримах всегда было душевно и весело, но когда среди зрителей появлялась Оксана, кривая графика юмора всегда резко взлетала вверх. Озорные искры так и сыпались, снова возникал эффект присутствия, мостик душевной и эмоциональной связи перекидывался между ними через экран, но Анна ловила себя на том, что ей не хватает живой Оксаны рядом. Как в тот памятный раз, когда у неё рёбра заклинивало и пресс болел. Ей хотелось вживую слышать Оксанин смех — неукротимый перезвон бубенцов, чистые россыпи искрящихся кристалликов. Пить его сердцем, как свежую родниковую воду.             С мамой Оксана помирилась, но возвращаться домой пока не собиралась. Ей понравилось жить отдельно, самостоятельно, а дома она задыхалась. Она выросла из домашних стен, как из колыбельки. Между тем ей здорово повезло урвать солидный заказ на перевод, она оперативно его выполнила и уже получила оплату. У неё были каникулы, поэтому она могла посвящать много времени такой работе, параллельно по-прежнему трудясь на дачах.             «Это надо отпраздновать. Как думаешь?))» — написала Анна.             «Давай)) Жду тебя с вкусняшками в это воскресенье, — последовал ответ. — Кофе — с меня))»             Когда Анна подъехала, Оксана уже встречала её у ворот. Мимо шёл загорелый докрасна мужчина в шлёпанцах и с обтянутым майкой круглым животиком, и Анне неприятно бросился в глаза его взгляд на девушку — жадный, откровенно вожделеющий. Оксана держалась безмятежно, но Анна почувствовала её напряжение.             — Это что за хмырь был? — спросила она, когда Оксана принесла кофе и поставила на садовый столик. — Он на тебя как-то странно пялился, как мне показалось.             — Это тот дядька, про которого я тебе рассказывала, — небрежно проронила девушка, распечатывая «Чоко-пай». — К которому я сдуру сунулась, когда искала тут работу.             Нехорошее ощущение заворочалось внутри, защекотало холодными змеиными чешуйками, Анна сдвинула брови и не спешила делать глоток, поглаживая горячую кружку пальцами. Оксана надкусила круглое пирожное.             — Он тебя беспокоит? — спросила Анна наконец.             Девушка долго мялась, но Анне удалось выудить из неё правду. Дядя этот, похоже, на неё запал. Сбежать-то она от него тогда сбежала, но тот о ней не забыл. Он пытался к ней подкатывать на улицах дачного посёлка, но она поспешно убегала от него к очередной бабуле-садоводу, ссылаясь на срочные дела. Его внимание становилось всё навязчивее: он её выследил и явился сюда, стучался в калитку и звал к себе в гости. Ей приходилось, затаившись в доме, ждать, пока он уйдёт. А он мог не уходить подолгу — прогуливаться неподалёку и курить. В последнее время складывалось впечатление, что он её целенаправленно преследовал: он околачивался возле участков, на которых она работала, и с подозрительной регулярностью «случайно» попадался ей на улицах, а в последний раз даже пытался хватать её за руки — с мерзким плотоядным смешком, выпуская сигаретный дым ей в лицо. Она еле вырвалась. Даже дамы, которых Оксана навещала, заметили её назойливого поклонника. Алевтина Андреевна выглянула и пригрозила вызвать полицию. Мужик, сквозь зубы выругавшись и обозлённо сплюнув, убрался.             — Ладно, пошёл он в жопу, — поморщилась Оксана. — Не будем портить встречу разговорами про него. Много ему чести.             Дочь хозяйки действительно приезжала, собрала по ведёрку вишни и смородины. Остальное висело на ветках, но Оксана не притрагивалась к урожаю: ничего определённого о том, собирается ли она приезжать за следующей партией, женщина ей не сказала. Зато Оксана от души наелась, помогая Алевтине Андреевне со сбором вишни: та сама её настойчиво угощала. Они с этой дамой вполне подружились.             Оксана уже не предлагала Анне остаться, но, прощаясь, тронула за руку. Выезжая, Анна увидела того мужчину: он с праздным видом брёл по улице, дымя сигаретой. Анна вежливо посигналила ему, и он обернулся, глянув исподлобья, но даже не подумал прижаться к забору.             — Чего гудишь? Разъездились тут, проходу от вас нет... — И он пробормотал что-то нецензурное.             Анна, опустив боковое стекло, высунулась.             — В сторонку отойти можно? — всё ещё вполне корректно попросила она.             — Тебе надо, ты и отходи, — грубо бросил тот в ответ.             Улица была узкая, а он ещё и специально шёл по самой середине, будто он один на целом свете. Анне пришлось бы тащиться за ним со скоростью пешехода метров триста до ближайшего поворота, да ещё и неизвестно, куда он там свернул бы.             — Слушай, мужик, не наглей, а? — теряя терпение, повысила голос Анна. — По-нормальному тебя попросили — посторонись, дай проехать! Ты нарочно нарываешься?             Тот остановился и обернулся, сверля Анну недобрым взглядом.             — Чего-о-о?! Это ты, сука, нарываешься!             Анна, стиснув челюсти и поджав губы, двинулась вперёд с таким видом, будто и правда намеревалась его задавить. В последний момент он всё-таки отпрянул в сторону, матерясь и брызгая слюной, попытался бросить Анне в салон окурок. Не попал, показал ей в боковое зеркало средний палец. Анна ругнулась матом сквозь зубы. Мерзкий дядька. Бывает же такое быдло... Нет, так просто это оставлять нельзя. Нельзя, чтобы из-за какого-то хмыря Оксана боялась ходить по улицам.             Анна созвонилась с Димой и Марком, предложила встретиться и выпить кофейку. Кофе они взяли на вынос, присели в сквере под липами на лавочку, и Анна объяснила ситуацию. Дима сказал коротко, но ёмко:             — Да не вопрос.             Анна тут же, при них, написала Оксане:             «Привет, Оксанкин. Хочешь познакомиться с Димой и Марком в реале?)»             Та ответила почти сразу:             «Ты ещё спрашиваешь?! Конечно, хочу!)) А когда?»             «Сегодня вечерком, часиков в семь, ты не занята? Мы бы подъехали втроём».             «Супер!!! Конечно, приезжайте))) А ребята с гитарами будут?»             Анна подняла глаза на друзей.             — Гитары с собой возьмите.             Дима вскинул бровь:             — Что-то жалко мне инструмент... Может, лучше биту?             Анна фыркнула.             — Да не в том смысле, — засмеялась она. — Это чтоб Оксанку порадовать.             Дима, конечно, шутил. Они вместе поржали, и Дима как бы невзначай добавил, что у него есть травмат. Анна сказала:             — Не, ребят, обойдёмся без оружия. И вообще как-нибудь без сильного рукоприкладства, чтоб у него не было повода заяву накатать. Аккуратно надо как-то. Кто его знает...             Полным духоты и раскалённого солнечного золота вечером они втроём приехали в дачный посёлок на машине Анны. Прямо как по заказу, им попался этот тип: он шёл вразвалочку в своих шлёпанцах и, как обычно, с сигаретой. На сей раз и с банкой пива вдобавок.             — О, на ловца и зверь, — сказала Анна. — Вон он, пацаны. Только сначала к Оксанке зайдём, посидим, а этот товарищ никуда не денется. Думаю, встретить его попозже проблемы не составит. Он тут часто шляется — видать, заняться ему больше нечем, кроме как девчонку доставать.             Они подъехали к даче, и Анна посигналила. Оксана их не встречала: видно, опасалась высунуться лишний раз, чтоб не столкнуться с надоедливым поклонником. Ворота открылись, и девушка показалась, сияя улыбкой до ушей.             — Ой, ребята, привет! Рада вас видеть! — И добавила чуть тише: — И тебя, Ань, конечно...             — Неплохая дачка, — оценил Дима, выходя из машины.             Крепкий и спортивный, с круглой, покрытой русым ёжиком головой, он нёс увесистые пакеты с продуктами, и от напряжения внушительные бицепсы проступили на его руках. Марк, неся обе гитары в чехлах, шёл следом — высокий и худощавый, но жилистый брюнет с забавно взъерошенными волосами и трёхдневной щетиной. Гладко выбритым Анна видела его редко — настолько, что отсутствие растительности на его лице уже казалось странным и непривычным. У них в компании даже ходила шутка: если Марк побрился, значит, случилось нечто экстраординарное. Ну, или должно случиться.             — Курить тут можно? — сразу осведомился он.             — Лучше во дворе, — сказала Оксана. — А то запах впитывается... Ещё хозяева учуют, когда вернутся. — И звякнула бубенчиками смеха: — Меня же рекомендовали как хорошую девочку и надёжного человека.             — Ну, значит, надо соответствовать, — лучезарно улыбнулся Марк.             Содержимое пакетов переместилось на стол под навесом: мясо для жарки на гриле, сыр, овощи и зелень, квас, «Кока-кола» для Оксаны и небольшой торт — к кофе.             — Ой, ребята, а огурцы и зелень у меня свои! — засуетилась девушка. — А Алевтина Андреевна меня сегодня помидорами угостила и кабачок дала. Его можно с сыром поджарить.             — Так это же отлично! Тащи всё сюда! — И Марк потёр руки.             Анна прошла следом за Оксаной на кухню, где та принялась резать овощи и зелень для салата. Обернувшись через плечо, она согрела Анну лучиком улыбки:             — Ань, спасибо тебе! Здорово, что ты ребят привезла... Я давно мечтала на них в реале посмотреть, но всё как-то стеснялась тебя попросить.             Она вручила миску с готовым салатом Анне, а сама достала из холодильника контейнер с малиной — тоже от Алевтины Андреевны.             — Вот, чем богаты, — с улыбкой объявила она, выходя во двор, к столу.             — О, малинка! — облизнулся Марк. — Я давеча у матушки на даче полведра умял в одно лицо. Пятилитрового ведра, прошу заметить. Если бы получше утрамбовывал, то и всё ведро влезло бы, я думаю. Малина — она очень странный предмет... Ну и далее по тексту цитаты.             — Да щас! — Дима выхватил у него из-под носа контейнер, отставил подальше. — Мы, конечно, знаем, какой ты утаптыватель малины, но тебя я также попрошу заметить, что ты тут не один!             Оксана, наблюдая за ними, смеялась хрустально-звонко.             Пока жарилось мясо и кабачок с сыром, квас и «Кока-колу» опустили в ведре в колодец: вода там была холоднее, чем в холодильнике.             — Ребят, а петь когда будете? — молитвенно сложив ладошки и вскинув брови, спросила Оксана.             — Обязательно будем, — кивнул Дима. — Скоро.             — Соловья баснями не кормят, — добавил Марк, нетерпеливо дуя на свою порцию мяса на тарелке.             — Ну, так целый участок в твоём распоряжении, соловушка ты наш! — заметил Дима. — Тут наверняка найдутся всякие жучки-червячки, гусеницы и тому подобное...             — Э, нет! — рассмеялся Марк. — Мне подавай добычу покрупнее! И желательно сразу в приготовленном виде. — Он наконец отправил кусочек мяса в рот и, жуя, пояснил: — В виде эскалопчика или котлетки, к примеру. Гарнир не принципиален: пойдёт и гречка, и паста, и картошечка, и рис... Овощи — само собой.             — Соловей-мутант, — сказал Дима.             Если бы у Марка не был занят рот, он так ответил бы, что держись!.. Грозный взгляд не сулил Диме ничего хорошего. Оксана со смехом примирительно заключила:             — Ничего, что мутант. Главное, чтобы пел хорошо!             Мясо и кабачок с сыром удались на славу, малину честно поделили на четверых. После еды Дима с Марком закурили. Анна дымила только изредка, за компанию — не отказалась и сейчас. Было уютно, хорошо и тепло на душе, о настоящей причине приезда не думалось. Анна с внутренней добродушной усмешкой любовалась Оксаной, которая сидела на стуле, поджав к себе и обхватив руками одну ногу, и пожирала Диму и Марка сияющим взглядом восторженной фанатки. Как будто это были не друзья Анны, а рок-звёзды мировой величины.             Марк первый достал гитару из чехла. Некоторое время перебирал струны, настраивал, мурлыкал себе под нос. Поигрывали мышцы его худощавой загорелой руки с проступающими жилами. Начал он с песен Цоя, потом прошёлся по советским фильмам, потом исполнил «Наблюдателя» группы «Король и Шут».             — Ань, с женской партией поможешь? — подмигнул он, играя вступление.             — Да ну, — отмахнулась было та. — Мне же медведь на ухо наступил... Не позорь меня!             Но кое-как она вытянула первый припев. Во время второго, поймав на себе искрящийся взгляд Оксаны, Анна вдруг запнулась, её голос дал петуха, и она со сдавленным истерическим смешком спрятала горящее лицо в ладонях. Дима её дружески подбодрил, легонько ткнув кулаком в плечо. Потом и Марк сбился, и они уже вместе захохотали. Смеялся Марк тоже звонко, молодо и заразительно — этакий мужской вариант Оксаны. Его смех вспыхивал быстро и легко, как сухой хворост, и скакал, как упругий мяч. Флегматичного и сдержанного Диму рассмешить было не так просто — он только хмыкнул. К ним присоединилась Оксана, рассыпаясь бубенчиками.             — Ну всё, кому-то смешинка в рот попала, — прокомментировал Дима. — Между прочим, в человеческом организме вырабатывается этиловый спирт. Но у вас, ребята, похоже, вырабатывается что-то позабористее.             — Нам не нужен косячок, мы и так весёлые, — выдал Марк, чем вызвал у девушки новый взрыв смешливой истерики.             Анна уже почти сползла со стула.             — Так, всё, — выдохнула она, смахивая слёзы. — Что-то и правда у нас с вами атмосфера какая-то... нездоровая.             Марк успокоился, отдышался. Оксана, уткнувшись лбом в его плечо, ещё вздрагивала и постанывала.             — Мне бы горло промочить, а то пересохло... — И Марк окинул взглядом стол в поисках чего-нибудь жидкого.             — Мы же про квас и «Колу» забыли! — живо вскочила Оксана.             Она достала их из колодца и принесла, наполнила высокие стаканы. Стенки тут же запотели. Марк с наслаждением отпил глоток и причмокнул. Анна тоже не отказалась, а себе Оксана налила газировку.             — Дима, а ты будешь петь? — спросила она.             Тот кивнул, допивая свой квас. У него хорошо получались мужественные песни армейской тематики — подходили его брутальному облику. Органично его голос ложился на группу «Любэ», Цой и Высоцкий тоже недурно звучали в его исполнении. Потом Марк спел песни Арамиса — о дуэлях и о розах; дуэтом с Димой они спели «Пора-пора-порадуемся на своём веку...». Пока Оксана с Анной жарили вторую порцию мяса, Марк наигрывал и вполголоса напевал «Как молоды мы были...» Дойдя до куплета «Первый тайм мы уже отыграли...», он цокнул языком и оборвал себя.             — Не, ребят, не потяну. Тут голос мощный нужен.             Он перешёл на «Бременских музыкантов»: «Луч солнца золотого» спел душевно и проникновенно, а песенку Атаманши — задорно и артистично. Потом он исполнил «Мелодию», и Анне показалось, что у него даже брови стали как у Магомаева.             — Ну, если это не мощный голос, то я не знаю, как тогда должен звучать мощный, — сказала Оксана, когда последний аккорд стих.             Когда все сели есть, Марк с хулиганским видом завёл «Ели мясо мужики».             — Блин, Марк, ну спасибо! — фыркнула Анна, чуть не подавившись. — Всем приятного аппетита.             Дима, пожав плечами, продолжал невозмутимо жевать. Марк со смехом отложил гитару и придвинул к себе тарелку. Вечер проходил в лучших традициях встреч на канале Димы — только без чата, а Анна и Оксана были не по другую сторону экрана, а рядом, «в кадре».             — Ань, спасибо тебе ещё раз за то, что исполнила мою мечту, — сказала девушка, сияя глазами. — Ребята, вы такие классные! И уже как родные.             — Ну, раз уж дошло до благодарностей, то мы тоже Ане кланяемся за то, что позволила нам вживую увидеть самого озорного и задорного комментатора на Димкином канале! — И Марк галантно поцеловал Оксанину ручку.             Сразу стало немного грустно: встреча подходила к концу. Впрочем, ещё остался нетронутый торт.             — Ну что, по кофе? — предложила Анна, обводя всех взглядом.             Марк глянул на часы.             — Да, думаю, на ночь глядя — самое подходящее время, — засмеялся он.             — Оксан, организуй, — кивнула Анна.             Девушка легконогой поступью устремилась в дом. Дима, проводив её взглядом, задумчиво напел себе под нос:             — Летящей походкой... ты вышла из мая...             — И скрылась из глаз в Пиренеях «Варяг»! — закончил Марк. И разразился упругими раскатами своего смешка: — Мне эта строчка так слышалась в детстве.             — Ну, ты ещё знаменитую Красавицу Икуку вспомни, — хмыкнул Дима. И промычал: — Летящей походкой ты вышла за водкой...             — Ну, это уже классика, — поднял палец Марк. — Наравне с оригиналом.             Тема неправильно расслышанных песен обладала многообещающим юмористическим потенциалом, но то ли ребята уже выдохлись, то ли вспомнили о деле, ради которого, собственно, и приехали. Остатки вечера неумолимо таяли в закатном небе, высоком и чистом, растворялись вместе с сигаретным дымом над кронами деревьев.             Оксана вернулась с четырьмя кружками на подносе и со словами:             — Вы просите кофе — он есть у меня!             — Вы торта хотите — и он тоже есть, — шутливо поддержал её Марк. — Нарезайте, Аннушка!             — Попрошу моё имя не коверкать, — хмыкнула Анна. — Ты бы ещё меня насчёт масла предупредил.             Прикинув, сколько они осилят вчетвером, и учитывая своё равнодушие к сладкому, она разрезала торт пополам и эту половину разделила: себе маленький кусочек, три кусочка побольше — всем остальным. За кофе все стали задумчивы и молчаливы, даже хохотун Марк притих. Анна снова поймала на себе взгляд Оксаны. Та сразу опустила глаза и с подчёркнутым усердием принялась за торт.             — Марк, а можно вопрос? — наконец заговорила она.             — Звучит уже провокационно, — засмеялся тот.             — Да нет, ничего особенного, — улыбнулась девушка.             — Ну, тогда вперёд. Попробую ответить.             — А можно узнать, сколько тебе лет? Я всё гадаю, пытаюсь понять...             Марк, казалось, и сам был озадачен. Он что-то подсчитывал в уме, щурясь в небо.             — Блин, вот год рождения свой помню, а сколько мне лет в данный момент, никогда сходу не могу сказать, — хохотнул он. — Но я немножко старше ребят.             — Соловьи-мутанты отличаются не только особенностями рациона, но и плохим умением считать, — пародируя голос Дроздова, вставил Дима. — Они не могут даже отнять свой год рождения от текущей даты, чтобы получить возраст, что значительно затрудняет их ответы на вопросы зрительниц. Подобные вопросы могут поставить их в тупик и вызвать даже полное зависание операционной системы.             Марк шутливо швырнул в Диму скатанной в комочек салфеткой.             — Да сосчитаю я! Сейчас, обождите! Так... Дашутка родилась точнёхонько в мой день рождения, когда мне стукнул тридцатник. А сейчас ей... Погодите... Ну да, двенадцать. Выходит, сорок два. Мда... — И Марк с грустью продекламировал: — «Увяданья золотом охваченный, я не буду больше молодым...»             — Ой, а я думала, максимум — года тридцать два, тридцать три, — искренне удивилась Оксана.             Анна вставила:             — Марк, то ли мы с тобой так хорошо сохранились, то ли у Оксаны проблемы с определением возраста на глаз. Оксан, сколько ты мне тогда дала? Ну, когда мы познакомились?             — Двадцать восемь, — смущённо засмеялась девушка. — Но был зимний вечер, темно, так что могла и ошибиться.             — О, дочка прямо на твою днюху родилась? Крутой подарок, — сказал Дима. — Тоже такой хочу.             — Ну, так за чем же дело стало? — двинул Марк бровью. — Для начала надо найти любимую женщину, а потом уже — немного арифметики и немного удачи, чтобы угадать с датой зачатия. И — вуаля! Подарок готов!             — Мда, действительно — всего-то ничего, — усмехнулся Дима.             Кружки и тарелки опустели, Анна неприметно кивнула друзьям. Те подобрались, посерьёзнели и стали прощаться с Оксаной.             — Ребят, мы ведь ещё встретимся? — с надеждой и мольбой спросила та.             — Конечно, Оксан, — с искренней дружеской сердечностью ответил Марк. — Всегда с удовольствием.             — Не будет ли с моей стороны наглостью напроситься к вам с ответным визитом? — И девушка с милой улыбкой кокетливо похлопала ресницами.             Марк переглянулся с Димой.             — Мы, собственно, планировали покататься через недельку, на выходных, — сказал он. — Сама поездка плюс посиделки на природе после неё. Как обычно, без алкоголя: все за рулём. Но песенки попеть можно. Не знаю, поедет ли с нами Аня...             И он перевёл вопросительный взгляд на Анну.             — Насчёт покататься — я пока пас, — ответила та. — А вот к отдыху на природе присоединилась бы с удовольствием. Давно я с вами не выбиралась никуда... Всё на видео да на видео, пора бы уже и вживую потусить.             — Ну, тогда и Оксану можешь взять с собой, — кивнул Марк. — Мы тебе координаты скинем, где мы остановимся — найдёте нас и присоединитесь к нашей тёплой компании.             — Ладно, тогда так предварительно и договоримся, — подытожила Анна. И добавила: — Если мама не попросит ей помочь на даче.             — Конечно. Мама — это святое, — согласился Марк.             Дима в это время сурово и сосредоточенно молчал, ладонью одной руки массируя кулак другой, потом менял руки местами. Видно, чесались они уже у него — поскорее начистить кое-кому рожу. Оксана не понимала значения этого жеста, да и знать ей не следовало. Её тёплая ладошка опять исподтишка коснулась руки Анны, и та не удержалась — приласкала её ответным пожатием.             В дачном посёлке было тихо, но встречались ещё люди на улицах. Горел свет в окнах. Как Анна и предполагала, найти Оксаниного неприятного поклонника не составило труда: он брёл вдоль заборов, скользя по ним рукой. Судя по походке, пивом он уже изрядно накачался. Кого-то под хмельком тянет почесать кулаки, кого-то клонит в сон, кто-то жаждет поговорить «за жизнь», а его, видимо, душа звала на прогулку. Он что-то бормотал себе под нос, ведя сам с собой напряжённую и интересную беседу.             Звук двигателя приблизившейся сзади машины он то ли не слышал, то ли намеренно игнорировал. Сигналить Анна не стала. Они втроём вышли: Анна обогнала любителя прогулок под мухой и преградила ему дорогу, Марк с Димой подошли сзади. Марк нацепил кепочку, сразу придавшую ему отвязный и хулиганский вид, а у Димы и так была достаточно внушительная наружность.             — О! — удивлённо остановился этот тип. — Здрасьте...             В сумерках с пьяных глаз он не узнал Анну, но за серьёзное препятствие не счёл: она смотрела на него снизу вверх.             — Добрый вечер, — с ледяной, но не предвещающей ничего хорошего учтивостью негромко отчеканила она. — Уважаемый, к вам есть небольшой разговор. Соблаговолите пройти в машину, там будет удобнее.             А сама с брезгливой неприязнью подумала: «Как бы не стошнило этого пьяного урода. Салон потом чистить придётся...» Дима подал признаки своего присутствия, негромко откашлявшись у мужчины за плечом, и тот обернулся. Его повело, и Марк вежливо придержал его:             — Аккуратнее, не падаем.             — А вы... собссссно... кто? Ссссс... кем имею честь? — медленно ворочая заплетающимся языком, пробормотал пьяный субъект.             Надо же, вежливые обороты речи вспомнил! Может ведь, когда хочет. Марк тем временем помог ему снова повернуться к Анне, направляя за плечи.             — Туда слушайте, милейший, туда.             — Речь о девушке, которой вы в последнее время проходу не даёте и причиняете беспокойство, — сказала Анна, заставляя себя сохранять вежливый тон.             — К-какая девушка? — заикнулся поддатый поклонник Оксаны. — Вы пр... простите, но я не врубаюсь...             — Ничего, сейчас врубишься, — сказал Дима.             Они с Марком, взяв мужчину под руки, повели его к машине. Тот сначала на автомате сделал несколько покорных шагов вместе с ними, но потом у него что-то включилось в голове. Мозг, не иначе.             — Э-э! — упёрся он, отмахиваясь от рук Марка и Димы. — Обождите, мужики, я чё-то не понял... Чё такое, в натуре?             Он охнул, получив от Димы удар в печень. Его ноги подкосились, но его тут же подхватили под руки и повели дальше.             — Шагаем, шагаем, — ласково приговаривал Марк. — Вперёд, ножками топ-топ, вон туда! Что ж вы такой непонятливый-то, гражданин?             Гражданин, кряхтя и сквозь зубы матерясь, сделал ещё пару шагов и опять упёрся.             — Я... сейчас кричать буду! — пришла ему в голову гениальная идея.             Анна схватила его за потное небритое горло и сдавила, так что вместо крика вырвался хрип. Ещё пара ударов — и мужчину затолкали на заднее сиденье. С одной стороны, блокируя путь к отходу, сел Дима, с другой — Марк. Они зажали его между собой. Анна села за руль. Все дверцы с мягкими хлопками закрылись, машина тронулась.             — Мужики... ребятушки, — бормотал мужчина, и не совсем ясно было, к кому он обращался — то ли только к Марку с Димой, то ли ко всем троим. — Да вы чё? Вы чё делаете-то, в натуре? Какого хрена?             Анна везла их прочь из дачного посёлка, подальше от людей, чтоб не привлекать внимания. Марк ласково воркующим, добродушным голосом продолжал:             — Да вы не волнуйтесь, любезнейший. Кстати, как к вам можно обращаться?             — К-коля, — заикнулся мужчина.             — Замечательно. Николай, мы вовсе не хотим причинять вам неприятные ощущения, — сладко мурлыкал Марк. — Но мы вынуждены будем это сделать, если вы будете дёргаться и включать дурака. А если вы будете понятливым паинькой, разговор не займёт много времени и пройдёт в самом дружеском ключе, после чего мы мирно разойдёмся.             — Да чё вам надо-то, ребята? — Коля, заметно трезвея прямо на глазах, вертел головой от Марка к Диме и делал слабые попытки ёрзать.             Получив от Димы ещё один тычок, он охнул:             — Всё-всё-всё, понял, понял...             — Вот и славно, — убрав медовые нотки, сказал Марк уже холодно. Мороз пробирал по коже от металла в его голосе. — Так вот, Николай, вы ведёте себя очень назойливо, некрасиво и невежливо по отношению к одной хорошей девушке. Не надо делать такое лицо, всё вы понимаете. Мы убедительно вас просим оставить её в покое и прекратить доставлять ей неудобства. В противном случае неудобства можете испытать вы. Поймите одну простую вещь: ваше навязчивое внимание ей неприятно. И она не ответит вам взаимностью, уж поверьте. Все ваши выходки совершенно бессмысленны и выглядят по-свински.             Марк смолк. Коля, сглотнув и шлёпнув губами, посмотрел на Диму.             — Забудь про неё, понял? — сказал тот ледяным, низким голосом.             И ещё раз, для порядка, саданул ему под рёбра.             — Всё-всё-всё, — опять захрипел Коля, ловя ртом воздух. — Я всё понял, ребятушки, не дурак...             Он сделал верные выводы: численное превосходство собеседников, стальные кулаки одного из них и гипнотическая убедительность второго погасили все его попытки сопротивления.             — Вот и хорошо, — сказал Марк. — В таком случае цель беседы можно считать достигнутой.             — Вы меня отпускаете? — неуверенно обрадовался Коля. У него вырвалась пивная отрыжка, и он зажал её рукой.             — Конечно, Николай, — ответил Марк. — Мы же не звери какие-то. Более того, мы даже отвезём вас прямо к вашему участку, если вы покажете, как проехать. Отвезём же? — обратился он к Анне.             — Разумеется, — подала голос та, до сих пор исполнявшая роль молчаливого зловещего водителя.             Она развернулась и двинула машину обратно в дачный посёлок. На Колю от облегчения напала и икота, и отрыжка, и метеоризм одновременно.             — А не вонять можно? — гулко и грозно прогудел Дима.             Коля быстро и мелко закивал, пукнул в последний раз и зажал себе рот, но судороги диафрагмы были ему не подвластны. Так он и икал сдавленно всю дорогу, время от времени бормоча:             — Вот тут налево... Прямо... Направо...             Наконец они остановились у нужного участка. Марк с Димой вывели Колю из машины и сопроводили в дом, а Анна вышла подышать воздухом. Минут через пять друзья вернулись уже без Коли.             — Я сфотографировал его паспорт, — сообщил Марк. — Страницу с пропиской тоже. Ещё у него при себе рабочий пропуск был, его тоже срисовал. И номер телефона. Потом тебе фотки скину, Ань. Теперь, если что, будем знать, кто он такой, где живёт и где работает.             Анна наконец выдохнула и рассмеялась.             — Ребята, вы нереально круты... Марк, ты был великолепен! Дим, ты тоже классно сыграл: немногословно, но доходчиво.             — О себе тоже не забудь, — мячиком запрыгал упругий смех Марка. — Водитель из преисподней!..             — Уфф... — Анна, отсмеявшись, пожала друзьям руки. — Ну всё, сейчас поедем домой. Пусть только машина проветрится сначала, а то это чмо пузатое весь салон провоняло.             — Так пахнет страх, детка, — проникновенно-мрачным, «киношным» голосом сказал Марк. И тут же снова сотряс сонную вечернюю тишину улицы звучными молодыми раскатами своего смеха.             — А я вот без шуток скажу, ребята, — серьёзно и веско заявил Дима. — Любого ушлёпка, который обидит эту девчонку, я на британский флаг порву.             — Солидарен с тобой на сто процентов, брат, — тоже став серьёзным, сказал Марк.             От души обняв каждого, Анна села за руль. Хлопнули дверцы, завёлся двигатель, и машина мягко покатила в густых синих сумерках по пустым и тихим улочкам — прочь из дачного посёлка.