Тучка золотая

            Анна вела машину по улочкам дачного посёлка, а Оксана потягивала воду из бутылочки мелкими глотками на сиденье рядом. Вечер был душный и жаркий, и она смочила себе лицо и виски, выдохнула.             — Ох, Ань, как же это было нереально здорово! Спасибо тебе огромное за эту поездку! Ты исполняешь мои мечты просто одну за другой!                                       Посиделки на природе прошли великолепно. Марк пел, Дима держал телефон и вёл прямой эфир, выборочно зачитывая всем вслух сообщения из чата. Набралось полторы тысячи зрителей. Интернет почти ни разу не подвёл, и качество получилось на удивление неплохим. Потом Диму тоже попросили спеть, и телефон перешёл в руки Оксаны. Ей, чтобы читать чат, пришлось надеть очки.             «А видео из самой поездки будет?» — спросил кто-то из зрителей.             — Обязательно, — ответила Оксана за Диму.             Тот подтвердил.             — Конечно, выложим чуть позже.             Марк был в ударе — пел и шутил просто огненно. Они снова исполнили «Наблюдателя», и на сей раз женскую партию на себя взяла Надя, которая была певицей и вокальным педагогом. Дима присоединился вторым гитаристом. В чате появилась Вера.             — Ой, Вера нас смотрит! — воскликнула Оксана. — Вера, привет!             Сначала каналы Димы и Веры никак не пересекались и не взаимодействовали, но в последнее время, не без участия Оксаны, Дима стал по-дружески рекламировать канал приюта для своих зрителей, давать ссылки в описании под видео и реквизиты для денежной помощи. Зрительские аудитории частично пересеклись и объединились. Вера тоже стала появляться среди зрителей канала Димы; правда, из-за занятости на стримы успевала редко, но смотрела их потом в записи.             Сердце Анны вело себя уже совсем спокойно в присутствии Веры, будь то видео или живые встречи. Вера понемногу становилась кем-то из разряда старых друзей, их общее прошлое затягивалось дымкой прохладных облаков. Анне уже не думалось обо всяких «если бы», которые когда-то глухо звенели пыльными струнками забытой гитары. Их голос, певший об упущенных возможностях и не состоявшихся поворотах судьбы, стих, охрип и совсем перестал слышаться. Дима с Марком знали, кем была Вера для Анны когда-то; Дима однажды признался:             — А я вот не умею дружить с бывшими. То ли бывшие какие-то не те попадаются, то ли я расставаться нормально и цивилизованно не умею. Поэтому мне только и остаётся, что обрубить все концы и больше не контактировать... А тебе, Ань, респект и уважуха.             — Да ладно, Дим, не такое уж это и однозначное достижение, — ответила Анна. — И не обязательно на него равняться. Каждый расстаётся так, как считает для себя возможным. По обстоятельствам. Не со всякими бывшими возможно сохранить нормальные отношения.             — Дима у нас уникум, — неоднозначно и горьковато пошутил Марк. — Ему попадаются сразу бывшие.             Сам он был счастливо женат уже пятнадцать лет. А у Димы на канале поклонниц хватало, попадались иногда даже не совсем адекватные. Одна озабоченная дама, раньше буквально писавшая кипятком от восторга, теперь постоянно сетовала, что такой крутой и брутальный мужик в последнее время стал каким-то мягким, собачек начал пропагандировать... На эту поклонницу никто особо не обращал внимания.             Хороший получился день, насыщенный. Обстоятельства сложились удачно, маме помощь на даче не потребовалась, а Анна не стала вдаваться в подробности своих планов на выходные. Маме только намекни на квадроциклы — паника будет вселенского масштаба. И неважно, что садиться за руль мотовездехода Анна на самом деле не собиралась — маме дай только повод поволноваться, уж она его использует по полной программе. Поэтому Анна лишь сказала, что собирается провести время с Оксаной.             — А, ну ладно, — сказала мама. — Приятных вам выходных. А я малину пособираю потихоньку.             Она думала, что Оксана — девушка Анны, и убедить её в обратном пока не удалось. А Анне что? Главное — мама спокойна.             Ребята забрались в такую глушь и дебри, что они с Оксаной их с трудом нашли. Внедорожник Анны вдоволь понырял в лужи и грязь, пока они добирались до места. Для девушки это была первая поездка по реальному бездорожью, и она приходила в восторг от всего: от природы вокруг, от могучей силы машины Анны, от предвкушения встречи с Димой и Марком. Когда они проезжали живописный цветущий луг, Оксана попросила остановиться, чтобы сделать снимки этой красоты. Она фотографировала цветы, бродила в высокой траве, и солнце, выглядывая из-за облаков, сияло в её глазах и зажигало золотые нити в её волосах.             Когда они присоединились к компании, стрим уже начался, Марк пел. Анна с Оксаной немного подождали в стороне, чтобы не прерывать песню, а потом уже как следует поздоровались. Зрителям канала Димы Оксана была знакома по искромётным комментариям в чате и под видео.             — А вот и наша заводилочка и зажигалочка собственной персоной, — представил её Марк. — До сих пор она отжигала только в комментах, но сегодня она с нами в кадре. Слышали бы вы, как она смеётся! Это незабываемо. Ну, будем надеяться, что мы все сегодня услышим её смех.             Оксана с немного смущённой улыбкой помахала рукой в наведённый на неё объектив. Да ещё и Марк её так изысканно и торжественно отрекомендовал...             — Всем привет. Да, это я.             Впрочем, первое смущение она преодолела быстро и стала самой собой. Она не прилагала сознательных усилий, чтобы завоевать центр всеобщего внимания, её не было слишком много в кадре, но когда раздавался её удивительный, звонкий и свежий смех, Дима невольно наводил камеру на неё. Марк тоже много смеялся, и явное сходство заметили и присутствующие ребята, и зрители.             «Марк и Оксана чемпионы по смеху, — писали в чате. — Их не пересмеять никому!»             «У нас был дуэт Марка и Димы с гитарами, а теперь появился новый — Оксана и Марк))) Когда они смеются, я сама начинаю ржать))) На меня уже косо смотрят)))»             Зрители интересовались, не поёт ли Оксана, но та замахала руками:             — Не-не, ребят, я не по этой части. Я тут как слушатель и фанат Димы и Марка.             Анна никакими особыми талантами не обладала, поэтому тоже довольствовалась ролью зрителя в зале и не стремилась в кадр. Но Марк и её не обошёл вниманием.             — Если вы заметили, сегодня с нами Аня. Впервые после долгого перерыва она наконец к нам присоединилась.             На канале Димы Анна мелькала иногда, но эпизодически, а прямые эфиры они начали вести уже без неё. Она сомневалась, если честно, что кто-нибудь из зрителей её запомнил, но вот поди ж ты — и узнали, и вспомнили.             — Тебя тут спрашивают, куда ты пропала, — передал ей Дима вопрос из чата.             — Травма, — кратко ответила Анна. — Но сейчас уже всё хорошо. Надеюсь, скоро буду кататься снова.             Какой-то зритель вдруг вспомнил Марину, тоже пару раз засветившуюся на видео. Девушкой она была яркой, вот и произвела на чьё-то мужское сердце неизгладимое впечатление, хотя больше не появлялась после того случая и ушла из клуба.             — Марина... Марина больше не с нами, — ответил Дима закадровым голосом. — Когда снова будет, не знаю. Может, уже не будет.             — Это про кого речь? — вполголоса спросила Оксана у Марка.             Тот, делавший в это время перерыв на кофе, не сразу нашёлся с ответом.             — Спроси потом у Ани — может, расскажет. Если сочтёт нужным, конечно, — также негромко сказал он.             Оксана перевела озадаченный и посерьёзневший взгляд на Анну, и той почудилось, что в нём проступила тень какой-то догадки. А зрители между тем желали послушать Диму, и тот передал девушке телефон:             — Оксан, поснимай, пожалуйста.             В глазах у той просияла гордость столь важным поручением, и сердце Анны согрелось внутренним добродушным смешком.             — Привет, народ в чате, — сказала девушка. — Теперь я ваш оператор. Это мой дебют в ведении стрима, так что поддержите меня виртуальными аплодисментами!             Чуть позднее, когда уже много песен было спето и Марком, и Димой — и по отдельности, и дуэтом, Оксане потребовалось отойти. Она передала телефон его владельцу и взглядом попросила Анну составить ей компанию. Подходящие кусты они искали молча, а когда Оксана вышла из них, в её глазах робко светилась вопросительная искорка.             — А если не секрет, что за Марина?             — Эпизод из прошлого, — кратко ответила Анна. — Не очень приятный. Была у нас такая девушка в компании. Потом ушла.             — Прости, что лезу с неудобными вопросами... — Оксана виновато и смущённо опустила ресницы, на которых золотилось выглянувшее из-за облака солнце. — Я заметила, что Марк тоже как-то напрягся. Наверно, это не моего ума дело. Больше не буду об этом, извини ещё раз.             — Да ничего, — улыбнулась Анна, пытаясь смягчить неловкий момент. — В истории каждой компании бывают разные люди... Случайные отсеиваются, постоянные остаются.             — Хотелось бы мне стать тоже... не случайным человеком. — На губах девушки проступила ответная улыбка, солнце замерцало в её глазах тёплыми огоньками.             — Жизнь покажет. — Анна сорвала цветок, вставила ей за ушко.                                       Этот цветок Оксана не выкинула по дороге, хоть он уже и завял. Сейчас, в машине, она достала его из кармана куртки, вертела в пальцах и подносила к носу, задумчиво улыбаясь.             Им опять встретился Коля. Он шёл по улице дачного посёлка с пакетом в одной руке и сигаретой в другой. В пакете, кроме продуктов, проступали очертания полуторалитровой бутылки пива. Опять он, по своему обыкновению, держался ближе к середине дороги, и Анне пришлось ему посигналить. Обернувшись, он увидел знакомую машину и отскочил к забору — как показалось Анне, несколько испуганно. Оксану в салоне он тоже заметил и тут же отвёл глаза с подчёркнуто равнодушным видом. Они проехали мимо него. Оксана, наблюдавшая эту сцену с нараставшей усмешкой в уголках губ, наконец расхохоталась.             — А-а, я поняла! Поняла, чьих рук это дело... То-то я смотрю, что его не видно совсем!             После того вечера с Димой и Марком Оксана столкнулась с Колей на улице только один раз, и тот даже не взглянул на неё — прошёл мимо с занятым и деловым видом.             — Я прямо удивилась! — смеялась она. — То проходу мне не давал, то вдруг как отрезало! Смотрит такой в землю и мимо меня — шасть! Как будто меня и нет. Что за чудеса, думаю... А оно — вон оно что! Вот кто у нас тут волшебник...             — Если честно, я тут почти ни при чём, — вынуждена была сознаться Анна. — Это Марк с Димой с ним воспитательную работу провели. А я только так, на подхвате была. Водителем. — И, вспомнив, сама не удержалась от смешка. — Ну, Марк и артист! «Оскара» за эту роль ему можно давать.             — Вы что, бандитов изобразили? — Оксана даже взвизгнула от смеха.             — Ну... так, припугнули слегка, — хмыкнула Анна. — Марк реально крутой актёр! А Диме и играть не надо особо... И даже слова говорить. У него и так морда криминальная.             — Ничего не криминальная! — вступилась за Диму Оксана, сияя озорными смешливыми молниями в глазах. — Нормальная. Он милый! Бли-и-ин... Жалко, что я этого не видела! Представляю, какой это был цирк... Надо было на видео снять!             — Не, ты что! Такие дела лучше без лишних глаз делать, — усмехнулась Анна. — Цирк с конями, ага.             И подумала: и хорошо, что не видела. Не стоило ей на это смотреть.             — Я в душ! — сразу объявила Оксана, когда они вошли в дом. И спросила: — Ты пойдёшь мыться?             У Анны вырвался смущённый кашель. Ей на миг показалось, будто Оксана зовёт её с собой, и она тут же отмела эту мысль как совершенно безумную.             — Спасибо, я дома помоюсь, — сказала она.             Оксана разразилась своим очаровательным озорным смехом.             — Ань, у тебя такое лицо, будто я перед тобой стриптиз исполняю! Ой, я не могу... — Хохоча, она запрокинула голову, сверкнув верхним рядом ровных белых зубов, похлопала себя по бёдрам. — Ань, да расслабься ты, всё нормально! Ты чего?             На Анну накатила жаркая волна неловкости и досады — и на себя, и на эту озорницу. С выражением «я слишком стара для этого дерьма» на лице она опустилась в кресло, а Оксана ушла ополаскиваться после насыщенного дня на природе. На внутренней поверхности сомкнутых век Анны мелькали кадры: Марк и Дима с гитарами, зелень листвы, солнце на паутине между стволами, истерично отряхивающаяся Оксана, влипшая в эту паутину... К паукам она, как ни странно, относилась спокойно, а вот прикосновение паутины вызывало у неё гадливое содрогание. Нежность в уголках улыбающихся губ и солнечное тепло в глазах: «Хотелось бы мне стать... не случайным человеком». Хороший был день, оставивший в сердце Анны ласковую грусть. Хотелось повторять такие встречи снова и снова. Вроде бы они казались однообразными, но каждый раз проскальзывало что-то новое: новый оттенок, новая краска, новое чувство. Это не приедалось. Как могли надоесть друзья — интересные люди со светом в душе? Хотелось в длинную поездку по красивым местам, но это нужно, чтобы отпуск у всех совпал, что случалось нечасто.             Ещё бы куда-нибудь съездить с Оксаной, чтобы солнце горело золотом на её волосах, а цветы запутывались между прядями и целовали улыбчивые губы, нежно касались щёк. До светлой тоски хотелось, до улетающего в небо стона...             — Устала? — Оксана, в пижамных шортиках и футболке, с замотанными в тюрбан из полотенца волосами, присела перед ней на корточки, заглядывая в лицо.             От тёплой близости её пахнущего гелем для душа тела Анна ощутила совершенно однозначное чувственное напряжение. Она и хотела бы вырваться из кольца этих чар, но пока Оксана находилась так близко, это было нереально.             — Да нет, просто задумалась. Хороший день сегодня был.             Анна откинулась на спинку кресла, чтобы хоть немного увеличить дистанцию, и старалась не смотреть на упругую кожу точёных бёдер, на их прекрасные линии. Но их шокирующая, доступная чувственность так и бросалась в глаза.             — Да, было классно, — от души согласилась Оксана. И тронула Анну цыганским перезвоном солнечного мониста в своём смехе: — Ты просто исполнительница моих желаний!             — А какие у тебя ещё есть желания? — изо всех сил стараясь сохранять самообладание и непринуждённый вид, спросила Анна. Просто чтобы поддержать беседу и не показаться скованной.             Пушистые ободки ресниц Оксаны опустились, на её лице проступило из глубин её души то выражение, от которого Анну всегда обдавало контрастным душем лихорадочного состояния. Как в тот вечер, когда девушка сказала: «Останься», — но Анна не осталась.             — Есть одно желание, но не уверена, что ты захочешь о нём слышать, — проговорила Оксана, выпрямляясь и направляясь на кухню. И, обернувшись в дверях, уже обычным, будничным тоном спросила: — Чаю, кофе не хочешь? Или чего-нибудь поесть? Мне от одной из моих подшефных бабуль вчера офигенные сырники достались. Они и холодные — вкусные.             — Спасибо, Оксанкин. Кушай сама, а я поеду. Мне на работу завтра. — И, тоже поднявшись, Анна ощутила в ногах неприятную скованность.             Последствия травмы? Или просто неудобная поза? Шокирующая, жаркая сладость чар, из которых Анна ещё недавно пыталась вырваться, отдалилась, и она как будто испытала облегчение, но странное, своеобразное — с холодком грусти. Вроде именно этого она хотела, этого добивалась, но когда получила свободу, радости не испытала. Совсем наоборот. Да что ты будешь делать!.. Пытка какая-то. И нет единственно верного выхода. Вернее, выход, который кажется наиболее разумным, в то же время — горький, надламывающий, ноющий под сердцем ощущением пустоты. И угораздило же её связаться... Как чёрт с младенцем.             — Ну ладно. — Оксана подошла к Анне, чуть нагнулась с высоты своего роста и коснулась губами её щеки. — Тогда пока.             Эта нотка завершила день горьковатой точкой. По пути заехав в супермаркет за продуктами, Анна зачем-то купила бутылку «Кока-колы». Давно она её не пила, очень давно... С ранней юности, пожалуй. Но сегодня ей хотелось вкуса Оксаны.             Бросив в стакан кубики льда, она наполнила его шипящим коричневым напитком. С ума сойти, сколько сахара! Как люди это только пьют? Рома «Бакарди» бы сюда плеснуть и ломтик лайма отжать — может, и ничего бы вышло. Но у Анны не было рома — ни «Бакарди», ни любого другого, да и на работу завтра.             Шёл первый час ночи, а она смотрела видео из поездки, в которой не участвовала — Дима выложил вечером. Хотелось ещё пересмотреть в записи стрим, но разум победил, и Анна легла спать.             Она пересмотрела запись следующим вечером, снова окунаясь в ту атмосферу и испытывая магическое ощущение присутствия. И магия Оксаниного смеха снова звенела в её душе, а камера подмечала моменты, которые тогда упустили её глаза. А может, просто под другим углом показывала.             «Ребята, спасибо, что берёте нас с собой, — писали в чате. — Спасибо за эту возможность побыть на природе с вами, не вставая с дивана))»             Сердце ёкнуло: камера поймала взгляд Оксаны, устремлённый на Анну. Анна ела помидор с солью и чёрным хлебом, не замечая ничего, а девушка, обхватив руками колени и чуть склонив голову на бок, смотрела... С нежной грустью, с влажным блеском в глазах. Марк в этот момент всё-таки решился исполнить «Как молоды мы были...» с куплетом про первый тайм — и справился более чем достойно. У многих слушателей были растроганные лица. Взяло за душу, да... Особенно тех, кто постарше. Странно было бы предположить, что от слов «и юность ушедшая всё же бессмертна» защемит сердце у того, кто прямо сейчас сияет этой самой юностью. Вряд ли он поймёт по-настоящему, до слёз, до надрыва... Нет, конечно, Марк — этот сукин сын в хорошем смысле — своим исполнением не мог оставить равнодушным никого, но чтобы вот так, всерьёз проникнуться... Маловероятно. Надо всё-таки пожить на земле подольше, чтобы на своей шкуре постичь смысл этой песни, познать цену каждого слова в ней. И пережить многое, и потерь вынести немало. Не в обиду молодым, конечно.             Глаза Анны в эти минуты тоже были на мокром месте. «Не забыть нам любимые лица, не забыть нам родные глаза» — на этом моменте она вспомнила отца. Наверное, каждый, кто кого-то терял, ощутил то же самое. И очень некстати оказался помидор, который нужно было дожевать и проглотить сквозь сдавленное горло.             — Марк... Чёрт, я не знаю, как это у тебя получается, но душа наизнанку выворачивается, а сердце — просто в клочья, — приглушённо проговорил Саша, когда песня смолкла.             — Это просто песня такая, Сань, — мягко сказал Марк. — У каждого с ней что-то своё связано.             — Песня, конечно, очень сильная, но и исполнение роль играет, — послышался голос Димы за кадром — он в это время снимал.             Анна опять ощутила тёплую соль слёз в горле и отмотала запись назад, чтобы послушать это снова. Всё-таки Марк превзошёл сам себя в этой песне... Он был не Градский и не Хворостовский, он был Марк.             «Ань, привет) Я сейчас стрим пересматриваю, — пришло сообщение от Оксаны. — Всё-таки Марк гениально спел 'Как молоды мы были...', правда?»             Анна вздрогнула. Нет, таких совпадений не бывает... Она не сразу смогла совладать с пальцами, но всё-таки напечатала ответ:             «Ты не поверишь, но я тоже смотрю сейчас. И именно эту песню».             «Хорошо, давай просто молча послушаем вместе», — моментально ответила Оксана.             Анна не стала пытаться подобрать слова. Она не знала, как это назвать, да и не хотела — просто слушала Марка и ощущала присутствие Оксаны.             «Ты снова плачешь сейчас, Ань?»             «Да».             «Я понимаю. Хотя знаю, что ты скажешь. Что мне не понять, потому что я слишком молодая. Да, я ещё не очень долго прожила на свете, многого не испытала, но... У меня всё равно мурашки. В первый раз Марк не решился петь куплет про первый тайм, и зря. Он — может! И это офигенно».             Анна, откинувшись на спинку кресла, представляла себе голос Оксаны, говорящий это. Она читала эти слова про себя её голосом.             «Да. Марк офигителен, — написала она наконец. — Ему бы на сцене выступать, полные залы собирать, но он искренне считает себя просто любителем... Ну, скромный, что уж тут скажешь))»             Через несколько минут Оксана ответила:             «Я сейчас переслушала это в исполнении Градского и Хворостовского. Мне кажется, Марк ближе к первому, хотя... Всё-таки он по-своему поёт. Смысла сравнивать, наверно, нет — кто лучше, кто хуже. Каждый — по-своему».             «Жаль, — подумалось Анне. — Жаль, что я не умею ни играть, ни петь».             Марк с Надей спели «Я тебя никогда не увижу, я тебя никогда не забуду», потом Надя одна исполнила «А напоследок я скажу...». В чате попросили «Золото манит нас», и Марк, тряхнув волосами, залихватски ударил по струнам. Его голос зазвучал чисто, светло, холодно-звонко, пронзительно и хлёстко — он просто пригвоздил, вонзил песню в лёгкую голубовато-серую дымку облаков.             «Я тоже подпевала))) 'Золото', — написала Оксана. — Марк шикарно спел!»             «А фильм ты видела?» — спросила Анна.             «Ага. И даже знаю, кто такой Валерий Ободзинский)) Ой, как я бы хотела сама хоть немного уметь петь! Но увы...»             «Я тоже не умею, что поделать, — сквозь солоноватые мурашки после высохших слёз с улыбкой написала Анна. — Но это не мешает нам с тобой петь душой))»             «Только это и остаётся))»             Так они провели этот вечер — по разные стороны экрана, но объединённые тем, что на этом экране происходило. Запись стрима кончилась, а они всё сидели, бросая друг другу ссылки на ролики на YouTube — перебрасывались, слушали вместе, тихонько подпевая. В полвторого ночи Оксана сказала:             «Тебе на работу. Иди уже спать))»             «Да, надо бы, — согласилась Анна. — Но совсем не хочется что-то... Будто кофеин внутривенно вкололи)»             А Оксана вдруг написала:             «Я нашла-таки эту Марину. Пришлось порыться в старых видео у Димы. Я поняла... Прости ещё раз, что сунулась с этим».             Боль не звякнула в груди лопнувшей струной, ничего не было. Анна просто взяла и рассказала, как всё было: как Марина полезла на руины моста, как чуть не сорвалась, как Анна пыталась её вытащить. Упомянула возню с телефоном, но в нейтральном свете. Падение, больница. Ребята поддерживали, передавали приветы в каждом видео. Они как будто и не расставались: Анна чувствовала с ними связь через экран, бывала с ними в поездках, не вставая с кровати. Потом Вера и её поддержка — в больнице и после неё.             «Ну вот, как-то так. А потом была зима, мост и ты».             Оксана помолчала пару минут по ту сторону экрана.             «Извини, если вынудила тебя об этом рассказать...»             «Что ты. Ты вовсе не вынудила, всё нормально уже. Ничего страшного. Ну, было и было. Это прошлое. Ладно, птаха... Пойду я и правда спать))»             «Ты грустная, я чувствую...»             «Нет, Оксанкин, что ты. Всё хорошо))»             «Мне хочется тебя обнять».             «Спасибо тебе)»             «Мне хочется съездить с тобой куда-нибудь. Только ты и я. Ничего такого, ты не подумай. Просто так... Пусть ты не умеешь играть на гитаре и петь, это неважно совсем. Марк и Дима — это Марк и Дима, а ты — это ты. Это другое».             «Что именно?»             «Ты же не хочешь этого слышать».             Анна вздохнула.             «Оксанкин, хороший мой... Помнишь стишок про тучку и утёс? Из школьной программы».             «Помню. Но ты предвзята, Ань. Это просто стих».             «Это не просто стих. Возможно, это чей-то опыт».             «Вот именно, чей-то. А не твой».             «Ладно, Оксан... Я спать) Спасибо тебе за вечер, было душевно)»             «Спокойной ночи».