А если...

В бледных пальцах дрожит тускло блестящий револьвер. Я должен, понимаешь, должен! Мне страшно. Очень страшно! Я не хочу этого, но не могу поступить иначе. Я дал клятву!.. Соберись. Да соберись же!.. Слабак, трус… — Ойн! И ты здесь? Как не вовремя! Сердце колотится в висках… Поспешно прячу револьвер. Кажется, он не заметил. Ох, Ани… Знал бы ты… Нет, не в порядке! Всё очень плохо, Ани! Хуже некуда. — Ани! Откуда?! — Хах, ты всё равно не поверишь!.. Да что с тобой? Ты какой-то бледный, дружище… Ани… Я не достоин этого обращения. Я трус, подлец… Я предатель, Ани. И… И почему-то отдаётся где-то в темени: предатель? Да какой же ты предатель, Ойн?.. Ты выполняешь клятву. — Я… Да нет, я… Я ничего. — Ну и славно. Слушай, ты не занят? Я? Ани, ты шутишь?.. Чем я могу быть занят? Ах, у тебя же всё идёт как раньше. Это не ты всю ночь пытался вытащить из себя карамельные осколки… Нет, Ани, я не занят. Разве что… — Да. То есть нет! — Странный ты какой-то сегодня… Ну, нет — так нет. Пройдёмся тут, по парку? У меня аж сердце замерло, когда он сказал, что я странный! Я… Но он, кажется, ничего такого не заподозрил. — А… Ага. Мы молча шли по рыжей песчаной дорожке. Я даже почти забыл, зачем я иду вот так рядом с ним, почти успокоился. Вот и та безлюдная часть парка… Наверно, здесь. И я вдруг понял, как он мне дорог! — Ани… Я… Понимаешь, я… — я не выдержал, вздохнул и замолчал. — Всё хорошо? — он заглянул мне в глаза. — Нет. Понимаешь, я… Я предатель. Последняя тварь… — Эй, ну ты чего? У тебя не температура случайно? — он положил тёплую ладонь на мой лоб, — Да нет, вроде… Что случилось, выкладывай! Я вытащил револьвер. Проклятая железка жгла мне руку своим холодом! Почему я?! Почему я должен это делать?! Я не хотел давать клятву! — Ойн! Ты… Что это? Откуда? — Ани удивлённо уставился на меня. Он… Он ещё не понимает! — Ани… Я должен… Убить… Я… Ани! — Ойн, ты что — спятил?! — он побледнел и попятился, но упёрся спиной в толстый замшелый ствол дерева. — Я не хотел, Ани! Я… Я поклялся! — Поклялся убить?.. — в его голосе послышалось удивление. Он не понимал меня! Искренний человек — идиот в своём благородстве. — Нет!.. Я… Исполнить любой его приказ!.. — Ты шутишь, — спокойно констатировал Ани. Он, кажется, всё ещё не верит… Не хочет верить мне! — Нет! Это правда, да пойми же ты! Я не мог иначе! — меня охватывает паника. Как я… Как?! — Не мог?! У всех людей есть выбор! Всегда! — он повысил на меня голос — впервые в жизни, кажется. — Идиот, он бы… Он бы убил меня! — А, так вот ты какой. Значит, выбор всё же был… А ты… — Я… Я!.. Ты ничего не понимаешь! — с какой стати я должен перед ним отчитываться?! Я дал клятву, и я исполню её! — И не тебе меня судить!.. — Ты был мне другом. Ты… — голос его дрогнул, — Ты же не убьёшь меня, Ойн? Ты не сделаешь этого… Пожалуйста! Пожалуйста, Ойн, я не шучу! Опусти пистолет!.. Сухой щелчок. Нет, это всё сон. Такое никогда не случилось бы в реальности. Я… Я наслаждался его страхом. Я пил его, горячий, тёмно-вишнёвый страх. Меня никто не боялся. Никогда. Ни в детстве, ни сейчас. Бесконечные насмешки и издёвки!.. Я вытянул вперёд дрожащую руку. Мушка запрыгала перед глазами. — Ойн! Ты не сделаешь этого!.. Это… Это шутка? Это не смешно, Ойн, правда! Я… Что ты делаешь? Остановись! Ойн!.. Мне надоела его болтовня. — Ойн!.. Выстрел. Ани как-то странно, нелепо дёрнулся и упал назад… Солнце садилось. В рыжих лучах его бледное лицо казалось спокойным и даже красивым. — Хороший мальчик.