Черная метка любви

      – Воронцов, это ты?       Кит остановился и распрямился, опираясь на лопату. Зима выдалась на удивление снежной, и браться за это орудие труда приходилось частенько. Перед ним стояла хорошенькая брюнетка в белых сапожках на высоких каблуках и короткой розовой шубке.       – И тебя с праздником, Руденко.       – Надо же, не забыл, – хмыкнула Вика.       – Тебя забудешь, – Кит сбросил рукавицу и вытер вспотевший лоб рукавом старенького пуховика.       – Смотрю, ты, наконец, нашел работу по своим умственным способностям.       – Да, повезло, – Воронцов упорно не велся на ее подначки. За прошедший год он так закалил свою нервную систему, что булавочные уколы девушки не могли пробить наращенную броню.       – Что ж твой колдун тебя не обеспечивает?       – Колдун? Это который? А-а, ты про этого. Так мы расстались давно.       – Выгнал? Плохо очком работал? Говорила же, почитай литературу, ролики посмотри.       – Почему выгнал? Я сам сбежал. И с огромным трудом.       – Ну да, ну да, – произнесла Руденко скептически, еще и головой покивала.       – А ты, смотрю, располнела.       – Что?! – взвилась Вика.       – Шуба, да еще и розовая... – покачал головой Никита. – Наверное, хотела скрыть десяток лишних килограмм? Но, Вика, меховой поросенок – все равно поросенок.       Руденко скрипнула зубами.       – Много ты понимаешь в моде!       – Ты права. Ничего не понимаю. Это же шанхайский кролик?       Девушка зашипела рассерженной кошкой.       – Да ну тебя, Воронцов! – она топнула ногой, повернулась спиной к Никите и зашагала прочь, но тут же поскользнулась и едва не рухнула в сугроб.       Кит успел ее поймать и поддержал за локоть.       – Всегда поражался твоему светлому уму, Руденко. В такую погоду выпереться на шпильках!       – А ты почему песком дорожки не посыпаешь?! – вместо благодарности напустилась на него девушка.       – И тебе спасибо, Вика. Зачем их посыпать, если ты своей шубкой весь снег смела?       Руденко вырвала руку, зло сверкая глазами и кривя рот, отвернулась и снова направилась к выходу со двора. Но уже через два шага опять оступилась и села в снег. Воронцов глядел на нее сверху вниз, наклоняя голову то к одному плечу, то к другому, но поднять во второй раз не спешил.       – Чего стоишь? – Вика рассерженно шлепнула по снегу крошечной белой сумочкой на цепочке. – Ты не видишь – я упала!       – Любуюсь! – с умилением в голосе произнес Никита, складывая на груди руки.       – Ну, ты и сволочь, Воронцов! Между прочим, холодно! У меня колготки тонкие.       – Нужно теплее одеваться, Викуся, если хочешь поваляться в снегу.       – Не умничай. Лучше помоги встать.       – Ты, кажется, сказала «пожалуйста»? Я что-то не расслышал, – Кит приложил ладонь к уху.       – Пожалуйста! – капитулировала девушка.       Никита подошел к ней и помог подняться, даже отряхнул от снега шубку сзади.       – Спасибо, – уже совсем другим тоном поблагодарила Руденко.       – Давай на улицу выведу, а то еще раз шлепнешься, – предложил ей руку Кит.       Девушка с благодарностью на нее оперлась, и они осторожно направились к выходу.       – Знаешь, а я замуж вышла, – сообщила Вика неожиданно.       – Поздравляю.       – В этом доме моя свекровь живет. Мы с Эдиком в гости приехали. Эдик – это мой муж. Он архитектор. Мы вообще-то на машине, но во двор въехать невозможно, поэтому пришлось ее оставить на парковке возле «Магнита». Эдик вперед пошел, чтобы мотор прогреть, а я вот... – зачем-то пояснила она. – Он к въезду подгонит.       – Любит тебя твой муж, – почему-то сказал Никита.       – Любит, – немного растерялась Вика. – Ты это к чему?       – Так вот он возле серебристой «ауди» стоит с букетом. Ждет и хмурится. Думает, что это за хмырь мою жену под ручку ведет.       Высокий блондин в новенькой дубленке действительно выглядел недовольным. Воронцов подвел девушку к законному супругу и спокойно выдержал его грозный взгляд.       – Ой, Эдик, представляешь, я чуть не убилась тут во дворе, как вдруг Никита. Мы когда-то вместе работали. Он меня, можно сказать, спас. От перелома или даже вывиха. Он тут дворником работает.       – Что-то вы, молодой человек, плохо справляетесь со своими обязанностями, – презрительно процедил сквозь зубы архитектор. – Въезд во двор не расчищен, дорожки не посыпаны. Люди вон, убиваются.       – Простите покорнейше, – по-клоунски поклонился Никита. – Немедленно все исправлю, барин.       Эдик нахмурился еще больше, но ничего не успел сказать, а тем более предпринять в ответ на его выходку.       – Ой, поехали уже, волчонок, – сладко пропела Вика, – а то я замерзла. Эта прелесть – мне, да? – ухватилась она за букет.       Блондин переключил внимание на нее, архитекторская чета погрузилась в чудо немецкого автопрома, Вика помахала ручкой из окна и они уехали. А Никита потопал к оставленной лопате. Откапывать «белку» приходилось уже не в первый раз за эту зиму. Всю ночь и все утро мело, но потом выглянуло солнышко, и прогноз погоды больше осадков не обещал. Поэтому он и решил поработать сегодня, чтобы не вставать завтра спозаранку. Дворник чистить внутридворовые дороги не спешил, да и чего выходить на работу вечером воскресенья? А с утра у него, как пить дать, головушка будет с похмелья трещать, не до трудовых подвигов.       Никита вздохнул, вспоминая аскордскую погоду – всегда чисто, красиво и приятно. Если снежок и выпадет, то ровно столько, чтобы быть в удовольствие. И машины откапывать не нужно, хотя в Аскорде нет машин. Зачем они нужны, когда есть порталы? И быстро, и экологично, и никаких пробок.       Кит тряхнул головой, отгоняя глупые мысли. С чего бы он в последнее время все чаще вспоминает об Аскорде? Верно говорят: человеческая память так устроена, что хранит только хорошее, а плохое старается стереть. Здорово, конечно, жить без проблем. Не нужно экономить свет и воду, чтобы не разориться на коммунальных платежах. В ванне плавай хоть весь день. А свет дом сам включает, где и когда нужно. И убирать не надо, как и думать, что в холодильнике пусто и чтобы такое на ужин соорудить? Одежда всегда чистая, выглаженная, а обувь начищена до блеска, полотенца свежие, как и постельное белье. И посуду мыть не нужно. Райское житье! Кит снова вздохнул и налег на лопату, расчищая проезд на улицу.       – Хватит дурью маяться, Воронцов, – сказал он сам себе. – Ты бы еще классный секс вспомнил.       А секс ведь действительно был суперский. Ни с кем ни до, ни после такого у Никиты не было. Опять же ни о растяжке, ни о смазке, ни о гигиене заморачиваться не приходилось, один чистый кайф...       – Тьфу! – сплюнул Кит, энергичнее вгрызаясь в снежную целину. – Ты бы лучше вспомнил, как целых три недели с хвостом и ушами ходил! Как выл от боли и под колдуна ложился, чтобы не помереть. Что у тебя отняли работу, дом и парня, брачную метку поставили не спросясь. И с каким трудом ты оттуда вырвался!       Уйти от Тейриниана действительно было не просто. Если бы не Сааш...       Первые дни после того, как маг наградил Никиту хвостом и дополнительной парой ушей, превратились в настоящий ад. Кит крушил все, что под руку попадалось и, хотя дом разбитое тут же восстанавливал, грохот стоял знатный. Разозленный Тей-Ри его обездвижил и окунул в бассейн, чтобы немного охладить. Кит рычал и плевался, потом немного успокоился. Но как только маг вернул ему возможность двигаться, от всего сердца засветил ему в ухо.       В том же духе проходило их общение до тех пор, пока метка не начала вытягивать из Воронцова силы. Он опять терпел, сколько мог, не подпуская к себе колдуна, но кончилось все тем же сексом в полубессознательном состоянии. Так повторялось несколько раз. Никита надеялся, что у мага лопнет терпение. Но, видимо, за тысячу лет он накопил такой его запас, что дождаться этого момента Воронцову было не суждено.       Сааш тоже не стоял в стороне. Их с братом бесконечные споры и скандалы сотрясали дом, но все безрезультатно. И однажды Никита почувствовал, что дошел до точки. У него больше не было сил бороться.       Кит впал в состояние отупения и безразличия. Тейриниан же решил, что одержал победу, и сразу сменил тактику. Он был заботливым и нежным, внимательным и предупредительным, демонстрируя супругу, что война – не лучший вариант, победить его невозможно, а вот на смирение, добро и ласку он ответит стократ. Примерно так действуют укротители диких животных. Но Кит животным не был.       Неизвестно, чем бы это все закончилось, но тут вмешался Саашир. Наблюдая, как Никита все больше погружается в пучину депрессии, а старший брат этого не замечает, он предложил Воронцову план выхода из ситуации. Состоял он из четырех последовательных этапов. На первом нужно было добиться, чтобы Никите вернули человеческий облик. Сааш объяснил: без этого убрать брачную метку совсем не реально, так как оба заклинания сплелись в своеобразный магический клубок, распутать который под силу только его создателю. Вторым этапом было усыпление бдительности и завоевание доверия. Третьим – снятие метки, четвертым – побег.       У Никиты не было выбора, он согласился. На первом этапе ему помог Сааш, который привлек внимание брата к подавленному состоянию Кита и постоянно попрекал мага тем, что так нельзя обращаться с мужем. Тейриниан наконец внял его увещеваниям и вернул Воронцову человеческий облик.       Никите стоило невероятных усилий продержаться еще два месяца, изображая идеального супруга. Это было совсем непросто, потому что Тей-Ри, как и все маги, прекрасно чувствовал ложь, а актер из Воронцова был никудышный. Пришлось заняться аутотренингом, следить за каждым словом и каждым движением. Помогло ему то, что Тей-Ри хотел верить в преображение супруга, обманывал сам себя, принимая желаемое за действительное.       В доме практически воцарилась идиллия. Маг пригрузил Воронцова работой, правда на дому и не совсем по профессии, но Никите даже интересно было освоить новые горизонты. И вознаграждение на его личный счет поступало достойное, хотя не понятно было где в Аскорде в условиях карантина эти деньги тратить. Муж развлекал Никиту прогулками по неимоверно красивым местам нетронутой природы, даже трансляцию магических поединков и некое подобие компьютерных игр для него организовал.       И секс, опять же... Кит поменял свое мнение относительно нижней позиции. При партнере, чьи веками отточенные умения были подкреплены магией, это был настоящий улет. И, что греха таить, Воронцов облизывался на шикарную задницу колдуна. Только тут ему ничего не светило, Тейриниан мгновенно пресекал все поползновения.       Будь у него другой характер, может, плюнул бы на все и остался. Но они были слишком похожи. Оба – ведущие. Будь Кит ведомым – не было бы проблем. Или, хотя бы колдун признал их равенство. Впрочем, о каком равенстве могла быть речь? Простой среднестатистический парень двадцати пяти лет и тысячелетний маг, даже среди своих один из самых могущественных. Слон и моська. Вернее, слон и муравей. Чувствовать себя всю жизнь муравьем Кит не хотел, ломать и гнуть себя под чужие стандарты тоже.       Наконец, убаюканная подозрительность мага дала слабину. По совету Сааша Кит попросился проведать родителей, с которыми уже полгода не виделся. У матери как раз юбилей и познакомить с мужем родственников – святое дело. Его желание представить Тейриниана родителям сработало. Колдун проникся и даже подарки новым родственникам приготовил, но из-за карантина сам покинуть Аскорд не мог. Зато Никита был отлично защищен меткой от всех болезней, а, значит, можно было не опасаться, что он подхватит ОРЗ и поставит под удар магов.       Отпускать супруга без присмотра Тей-Ри не хотел. Поэтому было решено, что он откроет портал в локальный периметр, где отбывали карантин те немногие маги, которым пришлось остаться в регионе, максимально близком к месту жительства семьи Никиты. Кит отправится на мамин юбилей с подарками, а с новоявленным зятем предстояло познакомиться через работающее на расстоянии магическое окно. Таким в свое время воспользовался Тэман, когда просил поженить их с Сонни.       Сааш договорился с Главой магического Совета, чтобы Тейриниана срочно вызвали за несколько минут до «отъезда» и озадачили так, чтобы ему и суток не хватило для выполнения срочного задания. Чтобы Кит не опоздал на юбилей, сопровождать его вызвался Сааш. Тейриниан вынужден был согласиться, и, ничего не подозревая, открыл портал в нужный периметр, а потом поспешил выполнять задание Совета, чтобы поскорее присоединиться к супругу.       Никита поздравил маму, но ни словом не обмолвился о своем браке. Вместо этого он известил родителей, что переезжает в столицу. Воронцов прекрасно понимал, что на старом месте колдун его мгновенно найдет, поэтому договорился с одним из друзей заранее перегнать «белку» в Москву. Он надеялся, что в огромном мегаполисе даже магу будет нелегко его отыскать.       Остаться без работы он не боялся – один из его одноклассников, который давно и великолепно устроился в стольном граде, не раз предлагал Воронцову влиться в коллектив его маленькой, но вполне успешной фирмочки. Кит не хотел бросать перспективную работу, квартиру и Сонни. Теперь же сам попросил помочь с переездом.       Дальше, как говорится, было дело техники. Простившись с родителями, Никита вернулся в периметр. Сааш переправил его в особняк Зотишей, где сам Вигмар с помощью оракула и Камессины нейтрализовал брачную метку. Можно было снять ее полностью, но колдуны объяснили, что это вызовет две проблемы. Разрушение метки сразу почувствует Тейриниан и мгновенно примчится, тогда им всем мало не покажется. А, кроме того, процесс настолько болезненный, что Кит будет несколько часов без сознания, а подняться на ноги сможет дня через два, не раньше. Столько времени в запасе у них не было.       Короче, они заключили метку в некое подобие непроницаемой капсулы, которая блокировала все ее свойства. Вигмар обещал, что защиты хватит на пару лет, а потом нужно будет либо обновить «заглушку», либо все-таки снять метку полностью. Одновременно маги создали временную «обманку», имитирующую метку для Тейриниана. К сожалению, продержаться она могла не больше суток.       Все эти процедуры прошли для Воронцова практически безболезненно, зато маги вымотались так, что буквально попадали от истощения. Ведь им еще пришлось заблокировать память колдунам из провинциального периметра, чтобы они не разболтали, куда отправился с Никитой Сааш, потом открыть портал в столицу, а после его закрытия убрать все следы перемещения Воронцова. Все должно было выглядеть так, что Кит исчез где-то между родительским домом и региональным периметром, а требование соблюдать карантин затруднило бы его поиски.       К счастью, все удалось. Уже девять месяцев Никита жил в столице, работал, снимал небольшую однокомнатную квартиру в новостройке и пытался забыть Аскорд. Пронзительный взгляд темных колдовских глаз, сильные умелые руки, вызывающие дрожь поцелуи и голос, отдающийся вибрацией где-то глубоко внутри.       – Эй, привет! – раздалось неподалеку.       Кит вздрогнул, выныривая из воспоминаний. На крыльце соседнего подъезда стоял мужчина лет сорока. Воронцов знал, что он живет на втором этаже вместе с женой и двумя дочками-близняшками, и поздоровался с соседом.       – Смотрю в окно, ты гребешь как экскаватор, – закуривая, произнес мужчина, имени которого Никита даже не знал. – Правильно делаешь, на Петровича рассчитывать нечего. Я его утром видел: топал от «Магнита» с двумя пакетами и в обоих весело звенело. У тещи, говорит, днюха.       Кит ухмыльнулся. Теща Петровича, видимо, рождалась не меньше десяти раз в год.       – Вот меня совесть и заела, – продолжал сосед. – Дай, думаю, выйду, подсоблю. А то завтра вон скольким железным коням выезжать, – кивнул он на ряд гигантских сугробов под окнами, – а как проезд расчистить, так ты один. Жаль, лопаты большой у меня нет, в четыре бы руки быстрее управились. Давай я поработаю, а ты отдыхай. Уже немного осталось. Доделаю и лопату тебе принесу. Ты ведь в двести семнадцатой живешь?       – В двести семнадцатой.       – Не боись, инструмент верну в сохранности.       Мужик выбросил окурок и подошел к Никите.       – Константин, – представился он, протягивая ладонь. – Я в сто сорок восьмой.       – Никита, – представился Воронцов, пожимая руку и только сейчас ощущая как устал. Даже колени дрожали, от перенапряжения должно быть. Почти стемнело, пора, в самом деле, домой.       Побалагурив еще с пять минут и оставив соседу лопату, он побрел к своему подъезду. Никиту охватило странное предчувствие, будто по вспотевшей спине прошлась мягкая щетка, поднимая дыбом маленькие волоски. Он уже поставил ногу на первую ступеньку, когда из тени, которую отбрасывал козырек над подъездом, появилась темная фигура и знакомый голос произнес:       – Здравствуй, Кит.       И Воронцов понял, почему говорят: «сердце ушло в пятки».