first and last choice

      Чимин поправляет свои немного растрепавшиеся от сильного ветра чёрные волосы, когда заходит в продуктовый магазин. Погода совсем не радует. На улице стоит начало августа, а по ощущениям, словно самый настоящий ноябрь. Ветрено, влажно, пасмурно. Наверное, снова будет дождь. На душе тоже как-то совсем уж погано, хочется почувствовать ласки и теплоты. Чимин вообще не привык ощущать тоску, но именно она разъедает его уже который день, месяц… скоро пойдут, наверное, годы.       Сегодня первый день отпуска, и Пак несказанно рад, что наконец-то он сможет отдохнуть от бесконечной бумажной волокиты и подсчётов. Быть главным бухгалтером в крупной компании «Голден» — это всё-таки достаточно трудная работа. Ведь всё нужно постоянно проверять: прибыль, затраты. И Чимин даже и не предполагает, почему до сих пор не свихнулся с этими бесконечными цифрами. Но, наверное, Пак является одним из лучших сотрудников компании, потому что любит свою работу, секрет успеха, оказывается, довольно прост. Однако Чимин надеется, что предстоящие двадцать восемь дней будут для него незабываемыми в хорошем смысле этого слова. Хотя для начала не помешало бы отдохнуть морально и физически.       Пак хочет провести весь отпуск со своим парнем — Чонгуком. Чону всего лишь двадцать лет, он студент художественного факультета, и иногда Пак задумывается, а что этот мальчишка нашёл в нём, в скучном двадцати пятилетнем мужчине, постоянно пропадающем на работе. Хотя, когда они познакомились, Чонгуку было восемнадцать, а Чимину — двадцать три, хотя это не суть, уже тогда старший полностью отдавал себя работе.       Пак идёт в отдел пирожных и тортов. Сегодня он наконец-то познакомится с родителями Чона. Вообще, Чимин настаивал на этом с самого начала их отношений, но Чонгук всё время припирался, говорил, что рано, что родители не поймут.       «Любящие родители примут любой твой выбор, Гуки», — говорил Чимин в таких ситуациях, мягко поглаживая своего парня по волосам. Чонгук всегда соглашался, говорил, что непременно познакомит Пака со своими родителями, но они снова и снова возвращались к этому разговору. Всё оказалось до скрежета зубов циклично. На старшего это давит сильнее всех самых тяжёлых грузов.       Чимину не нравилось жить в тайне, он хотел ходить в гости к родителям Чона, отмечать вместе с ними семейные праздники, а Чонгук… Он просто боялся. И Пак понимал, что этот страх не беспочвенен, но эта тайна их отношений с каждым днём всё больше и больше давила на его грудь, медленно разрушая крепкий фундамент отношений. А крепок ли он?       Однако Чимин наконец-то уговорил Чонгука, провёл с ним психологическую беседу, и теперь в семь вечера он должен будет пойти в гости к родителям Чона. Пак хотел произвести на них самое лучшее впечатление, поэтому с утра он встал пораньше, нагладил голубую рубашку и джинсы, чтобы ни единой складочки не было. Он должен быть идеальным. А сейчас Чимин смотрит лучший торт в кондитерском отделе. Конечно, Пак пытался выпытать у Чонгука, какой лучше купить десерт, но тот незнающе пожал плечами.       Пак долго рассматривал на прилавке торты в красивых упаковках и решил взять шоколадный, надеясь, что не прогадал, после Чимин решил заглянуть в чайный отдел. Наличие гостинцев это признак хорошего тона, ведь так?       Пак чувствует, как в кармане джинсов у него начинает вибрировать телефон. Чимин аккуратно подпирает упаковку с тортом рукой, чтобы он не упал, и достаёт сотовый. На дисплее высвечивается: «Мой Чонгукки». В голову Пака приходит на секунду мысль, что быть может младший узнал от родителей, какой всё-таки нужно купить десерт.       — Привет, Чонгукки… — произносит Чимин, нажимая на кнопку ответа. — Ты, конечно, не вовремя, малыш, но я всегда готов найти для тебя время, — он тихо смеётся. Действительно, даже на работе вовремя самых настоящих завалов он не может лишить себя разговора со своим любимым, потому что скучает по тому каждую секунду их разлуки.       — Хён… — голос Чонгука дрожит, и это сразу же настораживает Пака.       — Что случилось?       — Сегодня не получится познакомиться с моими родителями.       Чимин недовольно выдыхает, закусывая губу. Если честно, он даже не удивлен. Чонгук привык всегда его прятать. Младший дождётся того момента, когда Чимин самостоятельно пойдёт к его родителям и выложит всё подчистую об их отношениях. Пак не преступник, чтобы скрываться, он просто любит. Если бы он мог, то он познакомил бы Чона со своими родителями, да только те умерли: отец Чимина умер, когда тому было двенадцать от воспаления легких, а мать покинула этот мир из-за рака желудка пять лет назад. Вообще, именно встреча с Чонгуком помогла Паку вернуться к нормальной жизни. Младший стал самым дорогим человеком в его жизни, внёс смысл в его существование.       — Я ничуть не удивлён, малыш, — Чимин закатывает глаза. — Какая на этот раз причина? — он уже устал слушать постоянные отмазки Чонгука. Ни раз в голову Пака приходили мысли по поводу того, что младший не боится реакции своих родителей, а просто стесняется его. Хотя, что стесняться его? Чимин вроде бы не больной, не хромой, да и на внешность очень приятный мужчина.       — Маму поставили сегодня в ночную смену, — виновато отвечает Чонгук. Мать Чона работает врачом в местной больнице, отец — адвокатом. Чимин о них многое знает. А вот знают ли они о самом Чимине? С каждым днём Пак убеждается всё больше в том, что родители Чона даже не предполагают о его существовании.       — Понятно…       — Хён, я правда не знал, — начинает тараторить Чонгук. — Во время твоего отпуска вы обязательно познакомитесь.       Чимин в это верит с трудом. Ему иногда кажется, что он познакомиться с родителями Чона только тогда, когда он предложит младшему выйти за него. Да и то, не факт. Быть может, и распишутся они в тайне.       — Всё хорошо, малыш, — отвечает Пак, скрывая всё своё негодование. Хотя иногда так хочется накричать на младшего, спустить пар. Да только вот, Чонгук слишком нежный, хрупкий, и его нужно защищать, холить и лелеять. Чимин, кстати, это и делает. Потакает всем желаниям младшего. Иногда они, конечно, приобретают не совсем уместный характер. Стоит только вспомнить то, как они ходили в лес и Чонгуку приспичило отсосать Паку. И нет бы, закончилось бы всё на этом, да только вот, Чимину пришлось отлюбливать своего милого Гуки прямо у ствола дерева. Одним словом, с Чоном было достаточно весело. Только вот, иногда у Пака закрадываются подозрения по поводу того, что Чонгуку от него нужен лишь качественный секс, потому что они практически и не говорят о жизни.       — Ты правда не сердишься?       — Как я могу на тебя сердиться? — отвечает Пак, хотя внутри у него кипит сущее недовольство. — Ты придёшь сегодня ко мне?       — Ммм… да, хён, — по интонации Чона слышно, что настроен тот решительно, а если бы младший стоял рядом, то Чимин наверняка бы увидел пляшущих демонов на глазных радужках.       — Буду ждать, — Чимин ухмыляется. — Я сейчас немного неудобно стою, поэтому вынужден попрощаться с тобой, — Пак чувствует, как упаковка торта начинает немного соскальзывать с колена, а этим завязочкам Чимин никогда не доверял.       — До встречи, хён, — шёпотом говорит Чонгук. У Чимина от этого всё тело мурашками покрывается, потому что младший легко может завести его с полуслова.       Чимин судорожно нажимает на кнопку завершения вызова и случайно в кого-то врезается. Доля секунды и Паку кажется, что плакал дорогой торт, который он собирался вернуть на прилавок. Однако человек, который чуть не стал причиной липкого пола, поддержал ладонью упаковку.       Чимин поднимает взгляд и встречается с очень знакомыми глазами. Внутри у Пака что-то болезненно сжимается, и он даже не может поверить в это. Перед ним стоит Ким Сокджин. В раннем детстве до лет так восьми Чимин с ним хорошо общался и что греха таить именно Джин являлся первой симпатией Пака, правда не озвученной в силу страха подростка. А потом Ким закончил школу, куда-то уехал и больше не подавал никаких знаков о себе, Чимин даже и успел забыть о нём, а сейчас вспомнил. Как-то совсем не вовремя.       Какое-то странное чувство ностальгии с привкусом клубничного мороженного и запахом старых книг с головой накрыло Пака. В голове у Чимина мелькают воспоминания о том, как он в подростковом возраста постоянно искал красавчика школы по коридорам, чтобы хоть немного полюбоваться им. Эх, было время. Пак даже немного удивлен, что он до сих пор помнит взгляд Сокджина, хотя, как такое забыть?       — Извините… — виновато произносит Сокджин, и Чимин в очередной раз дивится. Он помнит и голос, слишком приятный тембр, ласкающий слух. — Чимин?       Чимин замирает, губы его непроизвольно приоткрываются в удивлении. Сокджин его помнит. И это так странно, потому что последний их разговор был лет пятнадцать назад. Это Чимин залипал на Кима в свой пубертат, старший же не проявлял к нему никакого интереса.       — Я… да, — заикаясь, ответил Чимин.       — Ты так вырос, — восторженно произнёс Ким. — Возмужал, — мужчина становится прямо, до сих пор поддерживая упаковку с тортом. — Ты, наверное, меня не помнишь.       — Помню… Ким Сокджин, — отвечает Чимин. — Мы жили в домах напротив.       — Я и сейчас там живу, а почему ты там больше не появляешься? — Сокджин убирает свою ладонь с упаковки торта и Чимину становится сразу намного спокойнее.       — Это была родительская квартира, и сейчас она пустует, так как я переехал в другой район, — говорит Чимин. Он решился на переезд после смерти матери, так как не хотел, чтобы что-то напоминало о ней. Продать квартиру Пак так и не решился, но ему повезло, что на семейном счёте было достаточно средств для покупки нового жилья.       — Я знаю о смерти твоих родителей, мне очень жаль, — произносит Сокджин. Чимин хочет спросить, а откуда старших знает эту информацию, но после догадывается, что жили они раньше в одном дворе, наверное, сказали соседи.       — Всё хорошо, хён, я уже справился, — говорит Чимин, в доказательство своих слов даже улыбается.       — Мне очень интересно, что да, как у тебя, — взволнованно тараторит Сокджин, и Пак еле сдерживается, чтобы не начать смеяться. Старший и по сей день остался таким же общительным и интересующимся изменениями в жизни других. — Как я заметил, ты идёшь в гости, поэтому наверняка не уделишь немного своего времени хёну, — Сокджин печально вздохнул.       — Уже не иду…       — Тогда можешь снова пойти, — Ким заливается смехом. — Ты же знаешь, что я недалеко живу. Да, я знаю, что это так странно, что сразу приглашаю тебя к себе в гости, но ты единственный друг детства, которого я встретил в свои двадцать восемь. И мне правда интересно, как сложилась твоя жизнь.       — Я не против, — с улыбкой произносит Чимин. Неприятный осадок на душе после разговора с Чонгуком сразу исчезает. Быть может, отпуск Пака ещё не до конца потерян?       — Тогда хорошо… — Сокджин кивает. — Так торт у нас уже есть. Нужно купить чай… — мужчина задумчиво оглядел полки. — Какой ты любишь чай?       — Мне без разницы… — Чимин пожимает плечами, замечает на себе взгляд, ожидающий вразумительного ответа. — Может быть, с мятой.       — Прекрасный выбор, — говорит Ким, беря с полки упаковку черного чая с мятой.       — Тогда пошли на кассу?       — Пошли.       Чимин и не мог подумать, что поход в магазин, с целью впечатлить родителей своего парня, обернётся для него неожиданной встречей с другом детства.

***

      Двор дома, в котором Чимин провёл своё детство, совсем не изменился, разве что качели и лавки были покрашены в другой цвет. А так, всё как раньше, те же клумбы, те же окна, даже дверь подъезда скрипнула, прямо как в детстве, когда из нее вышел какой-то молодой парень.       Чимин ёжится, списывает всё на плохую погоду, хотя на душе скребутся кошки. Слишком много воспоминаний об этом дворе и хороших, и плохих. Чимин помнит, как играл на этой самой детской площадке: помнит, как катался на этих стареньких качелях и лепил в песочнице замки. А ещё в памяти Пака хорошо отпечаталась первая встреча с Сокджином. Чимину тогда было кажется пять лет, он сидел на скамейке и заметил, как из подъезда дома напротив выходил мальчик, который слишком мило улыбнулся ему.       — Тебе холодно? — обеспокоенно спрашивает Сокджин, заставляя Чимина выйти из своих мыслей. Он вздрагивает и отрицательно качает головой.       — Просто… много воспоминаний, — Чимин немного улыбается, осматривая двор, чувствуя, как него давит атмосфера ностальгии.       — Понимаю, — отвечает Сокджин, — я тоже довольно часто вспоминаю в последнее время.       Чимину приходит в голову мысль, что вспоминать это нормально, особенно, когда за плечами есть хоть какой-то опыт. Правда, только вот, отголоски не всех прожитых моментов хочется ощущать, некоторые хочется выкинуть из своей памяти. К примеру, сейчас Чимин, стоя рядом с Сокджином, предпочёл бы ничего не чувствовать.       Чимин ощущает, как на его голову капает капля воды — начинается дождь. Ещё утром Пак смотрел прогноз погоды, и ни единого слова не было о дожде. Очередное враньё от синоптиков.       — Пошли в дом, — говорит Сокджин, бросая взгляд в сторону подъезда. Чимин кивает.       Быть может, всё-таки не стоило соглашаться на такие посиделки вроде как старых друзей?

***

      В квартире Сокджина довольно уютно и светло и пахнет всякими пряностями. Чимин ощущает себя в этом месте спокойно, атмосфера настоящего детства и лучших дней в его жизни.       — У тебя есть жена? — неожиданно для самого себя спрашивает Чимин, когда разувается и проходит вглубь квартиры, осматриваясь. — Прости за этот вопрос.       — Слишком чисто? — усмехается Ким. — Ты не первый, кто это подмечает. И да, жены у меня нет, просто я сам немного помешан на готовке и уборке, — Чимин после этих слов чувствует некое облегчение, всё-таки он не горел желанием сталкиваться со спутницей жизни старшего, а уж тем более, стеснять её своим присутствием. — Прямо по коридору и направо, там кухня.       Чимин кивает, проходя ещё в более светлое помещение. Кухня отделана бежевой плиткой, а шкафчики такого теплого шоколадного цвета, что Пак кажется даже чувствует, что вся обстановка излучает тепло. Чимин почему-то предполагал, что Сокджин симпатизирует именно такой цветовой гамме. У самого же Пака интерьер холодный, практичный, а если точнее, то всё какое-то мрачное, тёмное, а здесь так светло.       — У тебя хороший вкус в отделке интерьера, — подмечает Пак.       — Я знаю, — Сокджин тихо смеётся, а Чимин вспоминает, что в школе про старшего ходили слухи, что тот самовлюблённый эгоист. Правда Пак в них не верил, потому что эгоисты не могут улыбаться так тепло. — Присаживайся.       — Спасибо, — Пак кивает, садится за кухонный стол.       — Чай… — Сокджин бросает взгляд на недавно купленную коробку чая, — или кофе?       — Чай, три ложки сахара, — Чимин снова оглядывает кухню, удивляясь её чистоте. Конечно, и сам Пак не жил в свинарнике, но квартиру старшего можно было по праву назвать кристально чистой.       — Ого, ты такой сладкоежка, — мягко произносит Сокджин, беря в руки сахарницу.       — Ну да, есть такое, — отвечает Чимин, вспоминая то, как Чонгук удивился, что старший не может прожить и дня без сладкого в то время, как Чон пил кофе и чай совершенно не добавляя сахара. Пак считал это довольно странным, хотя с образом Чонгука такая особенность хорошо сочеталась. Младший не был похож на сладкого мальчика, он всё время ходил с хмурым лицом, да и сам он был каким-то колким. За два года отношений Чимину только несколько раз удосуживалось видеть противоположную, тёплую сторону своего парня.       — Я тоже люблю сладкое, — произносит Джин, кладя в чашки пакетики с чаем и нажимая кнопку электрического чайника. Ким подходит ко столу и садится напротив Чимина. — Чем занимаешься сейчас? Где работаешь? Так много времени прошло… — в последнем предложении Чимин слышит неподдельную грусть.       — Я работаю главным бухгалтером в компании «Голден», думаю ты слышал о ней, — говорит Чимин, Сокджин кивает в ответ. Каждый в городе знает о компании «Голден», так как она является крупнейшим производителем пластмасс в Южной Корее. Чимин даже иногда не верит, что именно он является главным бухгалтером такой махины. — Сейчас нахожусь в отпуске, первый день.       — О, я очень рад, что ты так хорошо устроился жизни, — выдыхает Сокджин, вставая со стола и начиная наливать кипяток в чашки из закипевшего чайника. Чимин и сам не знает, почему ему так повезло в жизни. У него есть любимая высокооплачиваемая работа, красивый парень, квартира чуть ли не в самом центре Пусана… За что он все эти богатства заслужил? Наверное, из-за того, что так рано лишился родителей, но смог стойко перенести все трудности жизни и не сломаться.       — А кем работаешь ты? — спрашивает Чимин, когда Сокджин ставит на стол чашки и начинает разрезать на кусочки торт.       — Адвокатом, — отвечает Джин, кладя кусочек торта в тарелку и подвигая её к Паку. — Правда сейчас пока что я тоже на своеобразном отдыхе, можно сказать, в отпуске.       — Я тоже хотел закончить юридический, но в последний момент понял, что это не моё, — Чимин пробует торт. — Ммм… очень вкусный, — Пак облизывает губы.       Сокджин кладёт кусочек торта в свою тарелку, а после отставляет коробку из-под кондитерского изделия и садится напротив Чимина.       — Ты уже знаешь, что я не женат… а у тебя кто-то есть?       Чимин почему-то от этого вопроса чуть ли не давится, немного откашливается, а после пьёт мелкими глотками чай.       — У меня есть любимый человек.       — Ого, поздравляю, — улыбается Джин, откидываясь на спинку стула. — А я один, и знаешь, как-то не жалею. К своим двадцати восьми годам, я понял, что отношения — это просто не моё.       Чимину уже хочется сказать, что отношения приносят поддержку, но он сразу же осекается, осознавая, что отношения с Чонгуком ничего не приносят ему кроме регулярного секса. Младший бегает к нему через день, когда родители совсем доконают, а после с утра уходит на пары. Чимину же иногда хочется тепла, заботы, мягких долгих объятий в постели, но он понимает, что виной разница в возрасте. У Чонгука сейчас в приоритете только лишь развлечения, ему не до спокойной размеренной жизни, полной романтики.       — Каждому своё, — Чимин отпивает ещё немного чая.       — Действительно, очень вкусный торт, — довольно произносит Джин. — Кстати, к кому ты собирался? Явно не ко мне в гости, — старший тихо усмехается.       — Это не важно… — Чимин печально опускает взгляд на тарелку с тортом. — Уже не важно.       — Ладно, хорошо, не буду лезть.       Дальше разговор перетекает в повседневное русло, и Чимин постепенно избавляется от чувства неловкости, на замену него приходит спокойствие и удовлетворение. Пак и Ким говорят обо всём вкратце, и младший чувствует внутри разрастающееся тепло. Всё-таки очень приятно встретить друга детства, с которым ты не общался больше десяти лет, но всё равно чувствовать себя комфортно и легко.       Чимин осознает, что именно спокойных разговоров ему так сильно не хватало. Чонгук совершенно не создан для повседневных бесед, тому только подавай экстрим, спонтанный секс в разных местах, а Паку для поддержания морального состояния нужно обычное общение. Быть может, Чимин слишком стар для потребностей Чонгука. Хотя, это сейчас не важно. Главное, что на данный момент Пак ощущает полное эмоциональное равновесие. Сокджин — хороший собеседник, с ним можно обсудить многие вопросы. Наверное, причиной тому служит богатый жизненный опыт старшего.       — Ты заглядывай, — говорит Джин, когда Чимин уже обувается в коридоре. Паку даже как-то грустно уходить. Этот день стал самым настоящим подарком для его души, но хорошего понемногу.       — Обязательно, — улыбается Чимин.       — Дай мне свой номер телефона, а то я не верю тебе, — Джин изгибает бровь. — Пропадёшь снова на десять лет, и где тебя искать? — старший протягивает Паку свой сотовый, на котором включён контактный набор.       — Не пропаду, — Чимин быстро печатает свой номер, хотя ему с трудом верится, что Сокджин даст о себе знать. — Вот, — он протягивает старшему телефон.       — Жди звонка или сообщения.       — Хорошо, — Чимин дотрагивается до ручки входной двери, но так не хочется уходить. — Пока.       — Пока.       Чимин выходит на лестничную площадку, быстро спускается, ощущая, как приятное чувство спокойствия и удовлетворения от беседы со старшим постепенно улетучивается, заменяясь привычной тоской.       Хорошего понемногу, Пак Чимин.

***

      В квартире Чимина ближе к полуночи раздаётся дверной звонок. Чонгук всегда приходит поздно, и Пак догадывается, почему. Наверняка младший ждет, чтобы незаметно проскользнуть мимо спящих родителей. Пусть Чон и убеждает, что те знают о существовании Пака, но старший видит, что парень врёт.       — Привет, хён, — произносит Чонгук, когда Чимин открывает дверь. — Я так сильно скучал, — он заключает старшего в крепкие объятия. Пак не может сдержать довольной улыбки, потому что Чон очень скуп на такие милости. И сейчас, они стоят так, словно у них и вправду нормальные отношения, завязанные на поддержке и взаимопонимании.       — Привет… я тоже скучал, малыш, — выдыхает на ухо Чимин, крепче прижимая младшего к себе. От Чонгука пахнет одеколоном и сладкой жвачкой. Чимин скучал по этому. — Будешь кушать?       — Ммм… нет… — Чимин ощущает ласковый поцелуй на шее и уже догадывается, какое продолжение получит их очередная встреча. Пак быстро закрывает дверь, не выпуская младшего из объятий.       — Я в душ… надеюсь, хён, не оставит меня, — произносит Чонгук, выпутываясь из объятий. Чимин видит, как на радужках младшего пляшут похотливые бесы. И конечно же, он не сможет отказать своему малышу.       Чонгук быстро направляется в сторону ванной комнаты, где даже уже висит его собственное полотенце и стоит в стаканчике щётка. Даже некоторые вещи младшего лежат на полках шкафа Пака, хотя сам старший был бы не против, что Чон полностью переехал к нему.       Чимин идёт следом за Чонгуком, зайдя в ванную, они оба начинают раздеваться. Совершенно без стеснения. Чонгук даже успевает бросать на Чимина весьма двусмысленные взгляды, и Пак еле сдерживается, чтобы не накинуться на младшего прямо сейчас.       — Хён, ты поможешь мне? — с этими словами Чонгук залезает в кабинку, включает воду. Чимин в голосе улавливает явную провокацию, хотя, что уж там, сам Чон одна провокация с головы до ног.       — Конечно, — выдыхает Пак, заходя в кабинку. Он берет в руки гель для душа, капает на ладонь прохладной жидкостью. — Мой малыш совершенно ничего без меня не может сделать.       Чонгук в ответ шумно выдыхает, в нетерпении прикусывает нижнюю губу, и Чимин ощущает, как хищным взглядом его пожирают.       — Иди ко мне, — шепчет Пак, становясь вплотную к Чону, ладони же кладёт на упругие ягодицы, начинает размазывать гель. — Я так сильно скучал по тебе, — выдыхает Чимин на ухо, немного прикусывает ушной хрящик и слышит в ответ сдавленный всхлип.       — Хён, прости, что встреча в очередной раз сорвалась, — младший обмякает в объятиях, прижимаясь крепче. Пак ощущает, как по спине успокаивающе начинают водить чужие ладони, а в шею утыкается немного холодный нос.       — Всё хорошо, — Чимин в очередной раз проглатывает своё недовольство, потому что на своего любимого мальчика не может и секунды злиться, а Чонгук этим пользуется и наглеет с каждым днём.       — Мне очень стыдно…       — Я бы отшлёпал тебя, малыш, — Чимин ощущает, как Чонгук вздрагивает от этих слов. Пак в курсе, что младший любитель не самых нежных фетишей. Ему подавай плётки, веревки, кляпы, однажды Чимин случайно увидел историю браузера Чона. Такие кинки совсем не подходят старшему, он привык к нежности и долгим поцелуям. — Но ты не заслужил.       — Ты очень жесток, хён, — недовольно выдыхает Чонгук.       — Но я всё равно хочу тебя…- Чимин крепко сжимает в своих ладонях чужие ягодицы. — Очень сильно хочу, ты бы знал, как.       Чонгук поднимает на Пака взгляд, смотрит на него наигранно невинно, хотя старший в радужках напротив видит только лишь желание. Пак медленно сокращает расстояние, касается аккуратно чужих губ. Чонгук судорожно выдыхает, кладет свои ладони на плечи Пака и делает ответное движение губами.       Чимин в голове своей усмехается, надеясь, что в этот раз всё будет по его правилам. По его правилам, это значит нежно, чувственно, плавно. Чонгук же любит погрубее.       Чимин медленно поднимается своими ладонями по спине Чона, кончиками пальцев касаясь горячей кожи, а затем нежно обхватывает лицо младшего, ласково очерчивает скулы, потому что внутри у него кипит нерастраченная нежность к своему мальчику, которая через край переполняет его и когда-то вырвется наружи, полностью всё затопив. Кожа у Чонгука мягкая, такая приятная, да и вообще весь младший для Чимина лучший, потому что любит его Пак очень сильно, не смотря на всю природную колючесть.       Чимин захватывает нижнюю губу младшего, начинает её аккуратно посасывать, ощущая привкус клубничного бальзама. Чонгук часто кусает губы, и без ухода совершенно не обойтись. Пак ощущает немного пугливые поглаживания по спине. Чонгук боится нежности, Чимин это понял ещё во время их первого раза, но он до сих пор не узнал истинную причину этого страха. Но Пак обязательно ещё всё выяснит.       Чонгук немного приоткрывает свой рот, позволяя Чимину скользнут языком в него, и старший это делает, чуть ли не вылизывает, немного даже кусает за чужой язык, ощущая, как младший от этого вздрагивает.       — Мой любимый мальчик, — выдыхает Чимин, отстранившись. Он толкается своим пахом вперед, проезжаясь полувставшим членом по возбуждению Чонгука, и младший в ответ блаженно скулит. Чимин чувствует, как в его спину болезненно впиваются чужие ногти, он закусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы звука ни одного не издать.       — Хён, я хочу быстрее… — умоляет Чонгук, откидывая голову назад, упираясь ей в прохладную стенку кабинки. Чимин же ухмыляется, сегодня он сделает, так как хочет он.       Пак начинает покрывать поцелуями подбородок Чонгука, спускается к шее, покрывая её своими метками-засосами. Чон этого не любит, но Чимину сейчас плевать, потому что Чонгук только его самый прекрасный мальчик, и пусть все об этом знают.       — Чимин-а… — шумно выдыхает Чонгук, а Чимин ощущает новую порцию царапин на своей спине.       — Зови меня хён, милый, — ухмыляется Пак, кусая Чонгука в область ключицы. У Чона в моменты сильного возбуждения проскакивает неуважительное обращение, и если при обычных повседневных ситуациях Пак простил бы такое, то во время секса ему нравится, когда младший называет его хёном.       — Хён… — несдержанно стонет Чонгук, закрывая глаза. — Я хочу быстрее.       — Не в этот раз, малыш.       Чимин оставляет нежные поцелуи на груди Чонгука, а когда доходит до сосков, то не может сдержаться. Одну возбужденную горошину вбирает в рот, начиная посасывать, а другую сжимает между пальцев. Чонгук заходится крупной дрожью. Чимин знает, что это самая чувствительная зона на месте младшего, поэтому никогда не может её пропустить.       — Мх… Хён… — голос Чонгука немного садится. И Чимин знает, что это хороший знак, значит, его малышу очень приятно.       Чимин выпускает изо рта сосок, чтобы вобрать в рот другой, и Чонгук чуть ли в конвульсиях не заходится, и если бы не рука Чимина, поддерживающая младшего за талию, то он непременно упал бы.       Пак ухмыляется слегка покусывает сосок, а после требовательно лижет, ощущая, как с каждой секундой ноги Чонгука предательски слабеют.       — Не мучай меня, пожалуйста…       Чимин отстраняется, потому что он не тиран. Он не может так долго мучить своего малыша — это самая главная слабость старшего.       — Хочу попробовать тебя… — выдыхает Чимин. Он уже давным-давно подбивает Чонгука на римминг, но тот всё не даётся, отнекивается. А Пак всё равно на своём настаивает, каждый раз предлагает, надеясь получить согласие.       — Я… Я… — у Чонгука глаза лихорадочно начинают бегать. — Хорошо, хён.       И Чимин не знает, быть может, сегодня и вправду лучший день в его жизни, раз уж даже Чон согласился.       Пак быстро разворачивает Чонгука себе спиной, младший послушно выгибается, выпячивая свою задницу, и Чимин не может удержаться, замахивается ладонью и ударяет по упругой ягодице.       — Ещё, хён, пожалуйста, — судорожно произносит Чон, провокационно виляя бедрами, — прошу.       Чимин снова замахивается, со всей силы ударяя по другой половинке, смотрит как та стремительно краснеет. Чонгук блаженно скулит.       — Может быть, ты меня всё-таки отшлёпаешь? — шепчет младший, повернув голову к Паку, тот же отрицательно мотает головой. Чимин слышит недовольный вздох.       Пак садится на колени, начинает покрывать поцелуями красные от ударов половинки, в некоторых местах засасывая кожу. Чонгук же выгибается на встречу, подставляясь ещё больше.       — Твоя попка слишком прекрасна, малыш, — практически беззвучно шепчет Чимин, но он уверен, что Чонгук его прекрасно слышал. — Я даже не уверен, что мне хватит мастерства, чтобы удовлетворить тебя.       — Удовлетвори членом.       — Чуть позже.       Чимин руками раздвигает ягодицы, аккуратно проходится меж ними кончиком языка, слыша довольный выдох. Пак даже не сомневался, сейчас Чонгук, наверное, жалеет о том, что отказывался от такого удовольствия так долго.       Чимин обводит языком, немного надавливая на вход, а после толкается внутрь. Стенки без проблем его принимают, Чонгук в очередной раз растягивал себя. Младший почему-то стыдится довериться в этом вопросе Паку, поэтому всегда подготавливает себя самостоятельно.       Чимин начинает аккуратно толкаться языком внутрь, раздвигая стеночки.       — Чимин-а… — стонет Чонгук, на что получает хлесткий удар по ягодице. — Хён, быстрее…       Младший еще больше выгибается, а Чимин ускоряет движения языком, начиная чуть ли трахать им Чонгука.       — Я хочу тебя… твой член… пожалуйста, — стонет Чонгук. И Чимин останавливается, потому что у самого член ноет, просит к себе внимания. Пак больше не может продолжать пытку младшего, потому что эта пытка превратилась в его собственную.       Чимин поднимается с колен, берет с полки смазку, торопливо выдавливает её на ладонь, а после размазывает по члену, шумно выдыхая в предвкушении.       Пак хватает Чонгука за бедра, а после аккуратно вводит головку члена, не сдерживая тихий стон, потому что младший всегда принимает его идеально.       — Хён… — громко стонет Чонгук, сжимаясь внутри. — Так хорошо.       Чимин замахивается ладонью, со всей силы шлёпая Чона по заднице, а потом делает плавный толчок, входя до конца. Теперь и сам старший привык более смешному и грубому темпу, всё-таки Чон слишком сильно на него влияет.       Пак давит на спину Чонгука, заставляя того выгнуться еще сильнее, а после нежно целует за ухом, делая очередной толчок.       — Жаль, что ты не можешь видеть, как я тебя трахаю, — горячо выдыхает Чимин, опаляя ушную раковину. Чонгук на это действие вздрагивает, взмахивает в ответ бёдрами.       — Я уверен, что выглядело бы крайне прекрасно… — мурлычет Чон.       — Не сомневаюсь, — Чимин оглаживает рукой грудь младшего, кончиками пальцев трёт возбужденные горошины, а бёдрами продолжает делать движения. — Люблю мучить тебя с помощью сосков.       — Ты так жесток, хён, — говорит Чонгук на грани стона.       — Ты меня таким сделал, малыш, — Чимин делает особенно глубокий толчок, Чонгук же в его объятиях чуть ли не падает. Пак чувствует, как у младшего дрожат колени.       — Ах… хён… быстрее, пожалуйста, — заикаясь, произносит Чон, делая навстречу движения бёдрами. — Хочу чувствовать тебя везде.       Чимин полностью выходит из тела младшего, но сразу же вгоняет свой член, попадая по простате, потому что Чонгук заходится в слишком громких стонах.       — Мой ненасытный малыш, — с рыком выдыхает Чимин, начиная покрывать поцелуями плечи младшего, даря ему истинную нежность, потому что без этого Пак совершенно не может. — Мой любимый, мой хороший, только мой, — старший заходится на особенно глубокие толчки, получая наслаждение от громких стонов.       — Только твой, хён… — Чонгук накрывает свой член ладонью, делает пару движений ладонью и внезапно кончает, сжимая старшего внутри себя.       — Мой мальчик, — Чимин кусает младшего в плечо, делает пару толчков, а после выходит, изливается тому на спину.       Пак сразу же подхватывает Чонгука, чтобы тот не упал, аккуратно смывает со спины сперму, а после помогает тому выйти из кабинки.       Чимин берёт в руки полотенце, поспешно вытирается, а после начинает вытирать и самого Чонгука.       — Ты такой заботливый, хён, — шепчет Чонгук, губы его расплываются в довольной, уставшей улыбке.       — Я просто очень сильно тебя люблю, — выдыхает Чимин, оставляя на губах младшего легкий поцелуй, а после подхватывает его под бёдра и несёт в сторону спальни. Им обоим нужно отдохнуть.       — Я тоже люблю тебя, хён, — еле слышно выдыхает Чонгук в шею старшего.