Я твой, если ты мой (I Am Yours, If You Are Mine)

      - Семь лет, - сказал Не Минцзюэ, качая головой и переворачивая решетку с ребрышками на гриле. - Семь лет, а он все еще не сделал тебе предложения.       Как же Сичэнь устал от подобных разговоров и расспросов. Дядя принял это, Сичэнь принял, и искренне не понимал, почему его лучшие друзья и значительная часть родственников Лань всё никак не могут отпустить эту идею. Он и Цзян Чэн были вместе и будут вместе всю жизнь, шестьдесят пять лет - не меньше, так они пообещали друг другу. И они счастливы.       - Он не верит ни в свадьбы, ни в брак, - ответил Сичэнь. – На протяжении всех этих лет Цзян Чэн не раз говорил об этом.       - Согласен, всё это херня, букетики, тортики, подружки невесты, фото на фоне и прочая дребедень, и Цзян Чэн абсолютно не вписывается в это. Но ваши отношения уже настолько близки к законному браку, что осталось-то всего-навсего навестить судью*. Фактически, вы уж давно женаты, просто брак гражданский. Да ты посмотри – ваше имущество, ваши обязательства - вы связаны друг с другом до конца жизни. Не удивлюсь, если и в загробной жизни - зная, как обделывают дела ваши адвокаты.       - Ты прав, - согласился Сичэнь. - И почему свадьба или свидетельство о браке должны как-то повлиять на нашу жизнь?       - Потому что это то, о чём ты мечтаешь, - ответил Минцзюэ. – Вы двое всегда можете обсудить между собой любой вопрос, рассказываете друг другу почти всё, и мне, блять, непонятно, почему ты до сих пор доходчиво не объяснил ему, чего ты хочешь?       - Потому что я не хочу, чтобы Цзян Чэн женился на мне из чувства долга! Не хочу, чтобы он делал это только потому, что я этого хочу.       - Если бы ты объяснил ему, что ты этого хочешь, я уверен, он бы сделал это с радостью и по собственному желанию! – повышая голос ответил ему Минцзюэ. Он опустил решетку и отложил щипцы в сторону. – Но если ты не скажешь, он никогда не спросит. Хотя ты и сам хорош – находишь глупые отговорки, вместо того, чтобы прямо попросить его выйти за тебя. Только и делаешь, что обматываешь его этой своей чертовой лентой Лань каждый раз, когда слишком пьян, чтобы трахаться. Несёшь всякий вздор и не говоришь ему, что, черт возьми, это значит, в то время, как остальные должны помалкивать, зная правду.       - Тогда перестань спаивать меня своим пивом, - воскликнул Сичэнь.       - Тогда перестань его пить. Тоже мне, нашёл причину. - парировал Минцзюэ. Он похлопал Сичэня по плечу. – Ты объясни мне попроще, очень тебя прошу. Потому что до меня всё никак не доходит.       - Повторяю тебе - я не хочу, чтобы всё это было из чувства долга, - кипятился Сичэнь. - Нам и так хорошо. Даже если мы никогда не поженимся - я не против. А если это однажды произойдет, то ожидание того стоило! А теперь, пожалуйста, мы можем поговорить о чём-нибудь другом?       Минцзюэ покачал головой:       - Ты и твой брат – у вас просто ангельское терпение.       - Посмотрите, кто заговорил, тот, кто был в отношениях «включено - отключено» десять лет. - фыркнул Сичэнь.       - И обручился, и женился, при первой же возможности, - ответил на это Минцзюэ. - Может быть, и вы поженитесь после десятой годовщины?       - Может быть, может быть. - вздохнул Сичэнь. - Но даже если нет, я не расстроюсь, потому что мы и без того очень счастливы.       Минцзюэ усмехнулся:       - Что-то ты не выглядишь сейчас очень счастливым.       Сичэнь ударил его в плечо:       – Да всё из-за тебя, придурок.       Друг рассмеялся и взъерошил Сичэню волосы:       - Ты такой милый, когда пытаешься перевести разговор.       Дверь скользнула в сторону, и на заднее крыльцо вышел Цзян Чэн. Его волосы были всклокочены, одежда помята, глаза едва открыты. Он провел всю ночь в головном офисе в Бостоне, Вэнь Нин подвёз его в Беркшир, и едва Цзян Чэн добрался до постели рухнул в неё, как подкошенный, совершенно без сил.       - Какого хера вы орёте? - спросил он. - Почему? Зачем? Пожалуйста, я очень-очень люблю тебя, малыш, но заткнись нахуй.       Сичэнь быстро обнял Цзян Чэна и завёл его в дом.       - Это всё Минцзюэ. Не обращай внимание на этого идиота.       - Этот идиот готовит тебе ужин, - крикнул им вслед Минцзюэ.       Сичэнь обернулся и свирепо посмотрел на него, прежде чем отвести Цзян Чэна к себе в студию. Он не знал, как сонный Цзян Чэн спустился по лестнице и не свалился, но на всякий случай не хотел искушать судьбу ещё раз. Тем более, тот не раз и не два засыпал в студии на диване. Вполне подходящее место для отдыха, пока вся семья не соберется к ужину. Сегодня они ждали гостей, чтобы всем вместе отпраздновать начало долгих выходных в честь четвертого июля*.       Сичэнь подошел к одному из шкафов и достал оттуда пару спортивных штанов. После недолгих уговоров, усиленных нежными поцелуями в качестве взятки, он наконец вытащил Цзян Чэна из офисной одежды и заставил натянуть спортивные штаны, прежде чем тот снова завалился спать.       Гвоздичка тут же вспрыгнула на диван, чтобы свернуться под боком. Сичэнь задержался, наслаждаясь таким знакомым и таким очаровательным зрелищем.       Оно никогда ему не надоест.       Он провел пальцем по щеке Цзян Чэна и тихо рассмеялся, когда тот сморщил нос и попытался подвинуться к Сичэню поближе. Так и хотелось уступить, прилечь рядом и крепко к нему прижаться. И он бы так и сделал, если бы в гостях был только Минцзюэ. Но…       Вместо этого Сичэнь наклонился и поцеловал его в лоб.       - Сладких снов, любовь моя.

***

      Цзян Чэн проснулся в замешательстве. Ему ужасно хотелось пить. Глубоко вздохнув, он понял, что, ко всему прочему, сильно проголодался. Цзян Чэн смутно помнил поездку с Вэнь Нином из Бостона в Беркшир, тот возвращался домой, навестив сестру и племянницу; помнил, как вошел в дверь своего дома, а все остальное как в тумане. Он понятия не имел, как оказался на диване в студии Сичэня, и уж точно не помнил, как переодевался в спортивные штаны. Но это и неважно, ведь Цзян Чэн прекрасно знал: ему повезло с Сичэнем, Сичэнь всегда позаботится о нём.       Приходилось признать, что Цзян Чэн уже слегка староват для ночных смен.       Ай, да пошло всё нахуй. В следующий раз он проведет все совещания из офиса в Питтсфилде. Пусть вид из окна не так великолепен, как панорама Бостона, но, честно говоря, плевать, это бизнес, а не туристическое телешоу. Цзян Чэн пошевелился, и его приветствовали два мяуканья и шипение. Он оглядел своё тело и нашёл Гвоздичку и Перчинку, согревающих его живот и ноги, и Корицу, зажатую между его спиной и спинкой дивана. Он осторожно извлек Корицу из ловушки и отпустил её по её маленьким сердитым делам. После чего подхватил Гвоздичку на руки и направился на звуки, доносящиеся из кухни. Перчинка шествовала за ними по пятам. В гостиной к их обществу присоединилась Мускатный Орешек, ненадолго оставив любимое место на верхней полке книжного шкафа.       - Встречайте! Мой брат и его кошачья свита! - в гостиной на диване растянулся Вэй Ин.       - Ни хрена, блять, не смешно.       Цзян Чэн скользнул на диван рядом с братом и передал ему Гвоздичку. Вэй Ин никогда не любил домашних животных, но к этой кошке проникся симпатией. Возможно потому, что она обожала, когда её ласкают и тискают, и была самой покладистой из всех их питомцев.       - Как там мальчики? - спросил Цзян Чэн.       Вэй Ин и Лань Чжань недавно ездили в летний лагерь «Облачные Глубины», чтобы поддержать ребят во время ежегодных соревнований.       - Они возродили команду по квиддичу, - усмехнулся Вэй Ин. – Моя маленькая булочка* - капитан. И все они неплохо стреляли из лука, но Цзинь Лин справился бы лучше. Так хочется, чтобы он мог ездить в лагерь со всеми, для него это было бы полезно.       - Они стреляют из лука для развлечения, а Цзинь Лин, несмотря на молодость, уже готовится стать профессиональным спортсменом. Летом он сосредоточен на тренировках, ты же знаешь.       - Он сказал тебе, что хочет учиться в Академии Лань?       Цзян Чэн кивнул. Цзинь Лин признался в этом в их последнюю встречу в Бостоне. Они гуляли по Аквариуму и тот прижался к Цзян Чэну, чтобы никто не слышал его жалоб о том, как ему хочется хоть раз почувствовать себя нормальным. Цзян Чэн согласился подкрепить его просьбу к родителям своими вескими аргументами. А Сичэнь даже пообещал Павлину место в попечительском совете школы, чтобы подсластить сделку.       - Он может жить с нами, - пожал плечами Цзян Чэн. - Конечно, сначала нужно обсудить это с Сичэнем, но у нас есть свободная комната.       - С ребенком жизнь будет совсем другой, - хмыкнул Вэй Ин. – Как с этим справятся двое мужчин, от которых мы то и дело слышали, что они не хотят и не будут иметь детей?       - Нежелание иметь детей не означает, что я не забочусь о своих племянницах и племянниках, не говоря уже об их будущем. – с раздражением ответил Цзян Чэн. – Ничего не изменилось - детей мы не хотим. Цзинь Лин - наш племянник, и это не то же самое, что быть его родителями. И вообще, что за сомнения! Когда Молли путешествовала, Цзинъи подолгу жил с нами.       Вэй Ин крепче прижал к себе кошку, зарывшись лицом в её шерсть:       - Но из вас двоих получились бы такие прекрасные папы…       - Но мы не хотим быть папами для каких-то крошечных человечков, - терпеливо попытался объяснить Цзян Чэн. - В этом вся разница. У нас полно забот с домашними животными. У Сичэня есть Академия под завязку заполненная детьми, и целый клан Ланей, чтобы выносить ему мозг. У меня - Сычжуй и павлинчики. А еще Цзинъи и Цзычжэнь. Для нас этого более чем достаточно.       Вэй Ин кивнул и спросил:       - И ты счастлив, я правильно понимаю?       - Безумно, глупо, невыносимо счастлив, - улыбнулся Цзян Чэн.       Его брат снова кивнул и положил Гвоздичку между ними на диван:       - Хочешь позлить Не Минцзюэ, сказав ему, что он использует не тот соус для барбекю?       - Почему тебе нравится играть со смертью? - спросил Цзян Чэн, вставая и следуя за ним.       - Потому что я люблю острые ощущения. А еще потому, что Лань Чжань запретил приближаться к мотоциклу и умолял меня прекратить прыжки с парашютом. Должен же я где-то получать адреналин.       Цзян Чэн предоставил брату самому окунуться в шум и хаос заднего дворика, а сам зашёл на кухню, чтобы обнять Сичэня, который в тот момент вытаскивал из холодильника кувшины с холодным чаем.       - Ты проснулся или все еще спишь? – улыбнулся ему Сичэнь. Его руки были ледяными, когда он положил их на поясницу Цзян Чэна и притянул его к себе.       - Проснулся, - признал Цзян Чэн. – но предпочел бы и дальше спать с тобой вместе. Как я оказался в студии?       Сичэнь потёрся носом о его нос, прежде чем нежно поцеловать:       – Мы с Минцзюэ разговаривали на заднем дворе, а ты ходил во сне по дому.       - Значит, кричали.       - И ты велел нам нахуй заткнуться, - Сичэнь сокрушённо покачал головой, едва сдерживая улыбку.       Цзян Чэн расстроенно нахмурился:       - Прости.       - О, ты был очень вежлив, - поддразнил его Сичэнь. - Даже сначала сказал «пожалуйста».       Цзян Чэн рассмеялся, опираясь на него, просто наслаждаясь его теплом и тишиной, прежде чем пойти и превратиться в гостеприимных хозяев.       - Мне нужно переодеться, - вздохнул Цзян Чэн, неохотно отстраняясь.       - Нужна помощь?       - Твоя? – он взял Сичэня за руку и повёл его за собой к лестнице. - Всегда!