Сборник маленьких текстов до 1к слов

С неба падали звёзды. Их никто не звал, никто не хотел, но небо никогда никого не спрашивало и однажды просто перевернулось. Звёзды посыпались вниз. Падали, оставляя за собой пепел и дым, разбивались о земную твердь, и конца-края им не было. Гэвин смотрел вперёд и бесконечные звёзды, падающие за горизонт, отражались в его глазах. Сил не было даже моргнуть. Дышать и то было невероятно тяжело, каждый вдох давался с трудом, поэтому дыхание становилось все реже. Пересохшую роговицу жгло, он медленно опустил тяжёлые веки и тут же снова открыл глаза, уставившись в одну далёкую точку. Времени оставалось совсем немного, и каждое мгновение он хотел увидеть, запомнить, запечатлеть. Выжечь на изнанке черепа. Небо. Падающие звёзды. Покосившиеся, изломанные коробки небоскрёбов. Вздыбившуюся ленту шоссе, упрямо убегающую вперёд. Неестественно ровную спину и широкие плечи уходящего Ричарда. Гэвин сам приказал ему. В творящемся хаосе апокалипсиса даже андроид передовой модели не может предусмотреть всё. Ричард рассчитал траекторию и интервал падающих звёзд, проложил кратчайший путь до военного бункера, вывел вероятность успешного прохождения мегаполиса, превратившегося в лабиринт из рухнувших небоскрёбов. На взрыв городских коммуникаций в его плане отводились смешные проценты. На упавшую арматуру, пропоровшую уязвимый человеческий бок – и того меньше. Из дырок в боку жизнь вытекала вместе с кровью. Дёргающая острая боль выцветала, истончалась, холод в конечностях постепенно растворялся, превращаясь в мёрзлое пустое ничто. Он весь превращался в ничто, слабел с каждым ударом сердца, коченел. Умирал. Гэвин слышал, что перед смертью прожитые года должны пронестись перед глазами, но проносились только звёзды по чёрному небу, освещали удаляющуюся фигуру Ричарда и гасли где-то за горизонтом. Гэвин ещё раз медленно моргнул и подумал, что он – счастливчик. Из всех девиантов мира ему достался идеальный Ричард. Два года рядом с ним были лучшими за всю его жизнь. Когда стало понятно, что кровь не остановить и до бункера Гэвин не дотянет, умница Ричи не стал спорить. Прильнул на мгновение тёплыми губами к бледным губам своего человека и ушёл. Ни истерик, ни рефлексии, ни слёз. Гэвин был счастлив. Счастливчику умирать не обидно. Ричард, всегда знающий, как лучше, никогда не спорящий и делающий всё так, как нужно, выживет, и... Закрывшиеся было глаза распахнулись вновь. – Сука ты, Ричард, – прохрипел Гэвин, но с губ сорвался только сиплый, клокочущий выдох. Сердце, тридцать восемь лет исправно бившееся в грудной клетке, дрогнуло и остановилось. Бешенство затопило с головой, до красной пелены перед глазами. Мозг доживал последние минуты в умирающем теле, Гэвин бесился, запертый в ловушке меркнущего сознания, веки медленно опускались, по телу прошла последняя судорога... И она же помогла выплеснуться наружу из ставшей чересчур тесной черепной коробки. Он рывком встал на ноги. Слишком лёгкий для этого мира, покачнулся, едва не упав, сквозь полупрозрачное бедро увидел свои же, бессильно вытянутые ноги в удобных кроссовках, но думать об этом было некогда. Надо было бежать. Там, впереди, умница, сука, Ричи, никогда не спорящий, блядь, Ричи, делающий всё так, как нужно, Ричи не станет жить без своего человека, которого он потерял. Гэвин никогда так быстро не бегал. Дорога легко ложилась под ноги. Дыхание не сбивалось – его не было, призракам воздух не нужен. В оглушительно пустой голове билось только «быстрее, быстрее!». Ричард успел уйти далеко. Гэвин не думал о том, как остановит андроида, способного воспламениться за секунду. О том, что бежал не спотыкаясь потому, что камни проходили сквозь ступни. Или о том, что камеры, заменяющие Ричарду зрение, увидят не его, а белый шум, аномалии и помехи, о том, что призраки не обнаруживаются сканерами и ни одна аудиосистема не услышит его голос. Он просто бежал, оставляя позади остывающее тело, тягостные сомнения, липкие страхи. Бежал, потому что должен был успеть. И успел. Догнал. Положил ладонь на пластиковую руку, выкручивающую из груди регулятор тириумного насоса, позабыв о том, что призрачные пальцы должны бесследно провалиться сквозь пластик. Ричард замер. Прищурился, посмотрел пристально и внимательно, так, словно видел не только небо и звёзды, просвечивающие сквозь контуры призрака, который всё же успел. И медленно вставил регулятор обратно.