Белонощные этюды.

Я уже упоминал ранее, что Джихвана, как и всё небольшое окружение Господина, знали про его разгульную жизнь и про его предпочтения к мужчинам. Хоть Господин и не был особо разборчив в том, с кем он спал, но все его любовники были либо дворянами, либо принадлежали дворянской крови. В его покоях мне еще не повстречался ни один такой простолюдин, как я. И это было вполне справедливо считать, что спать со слугами или простолюдинами – зазорно. Я тоже так думал, как и все остальное наше консервативное общество. Джихвана тайно надеялась, что Господина еще можно «излечить», и, я полагаю, она вознамерилась сделать это своей «любовью». Глупая женщина… Такого развратника, как Господин Юсупов, нельзя было «спасти» либо «вылечить». Причина в том, что он не был болен… Что-то я совсем потерялся в размышлениях, поэтому мне стоит вернуться к повествованию. Моя жизнь потихоньку начала усложняться после приезда из Москвы учителя младшего Господина. По иронии судьбы, этим учителем оказался Ипполит Владимирович, который первым обучил меня азам учености и который разгневался, увидев развратные рисунки мои. Он тогда взял с меня слово больше никогда не изображать подобное. И вот теперь он здесь… Однако я все равно был очень рад вновь встретиться с моим любимым учителем! Казалось, это было нечто большее, чем простые отношения между учителем и его учеником. Он мне по-настоящему нравился, и я держал в тайне свои теплые чувства к нему. Когда мы впервые после долгой разлуки увиделись, то, мне подумалось, он также был рад нашей встрече. Однако Господин, заметивший мое волнение, почему-то разозлился, но промолчал. Я часто проводил свободное время с Учителем, когда у него не было занятий с Младшим Господином. Он всегда заговаривал со мной о Господине Юсупове, спрашивал про характер и не тяжело ли мне. Я подумал, что он беспокоился о моем положении, но я уверил его, что мне нравится здесь жить и что нет причин волноваться [на самом деле я очень переживал после той ночи в его спальне, но с приездом Учителя Господин больше меня не трогал в «таком плане», и я спокойно рисовал. Только Джихвана иногда нервы трепала]. Мне показалось, что Учитель расстроился, когда не услышал про Господина плохого; он задумался, но больше ничего не сказал. После этого разговора мы долго не могли видеться, словно Учитель избегал меня… Слуги шептались, что между Господином и Ипполитом Владимировичем произошла стычка за обедом, от чего последний выбежал из залы подавленным и озлобленным. Господин же привык играться с людьми, поэтому получил явное удовольствие от вызванного негодования у образованного человека, каким являлся Учитель. - Он противен мне, твой любимый Учитель, - обратился ко мне Господин, когда мы остались наедине. - Почему? – громко удивился я. - Он завистливый и трусливый; судит всех по высоконравственным книжкам, но сам недалеко ушел от таких же «грешников» [в его понимании], как я. Вот увидишь, кончит он плохо. Тогда на душе было неспокойно от своего вранья человеку, которому я был обязан всем. Я, разумеется, ни слова не сказал о рисунках, которые Господин почти еженощно требует рисовать. Господин первый начал этот ком лжи, сказав, что я рисую его портрет. - Это отчасти правда, - подмигнул он мне. С каждым днем Учитель начинал подозревать, в чем дело, соотнося реальность со слухами, которые он собирал про Господина [этому факту о нем я был очень раздосадован]. И действительно: ну кто рисует портрет так долго? Да и почему портрет такого знатного человека рисует мальчишка без имени и связей? - Не обращай внимания, - сказал Господин, оставшись со мной один и покуривая табак, - Он просто тебе завидует. - Но к чему Учителю зависть? Да и к такому проходимцу, как я?! – воскликнул я, поднявшись на локти. - Потому что у него нет связей, он ничего не добился за свою жизнь. А ты… - Господин провел взглядом по моему обнаженному телу, слегка улыбнувшись. – Ты ему не ровня.

***

Джихвана заявилась к нам с визитом ранним утром, в то самое врем, когда я только входил в доверие дома Юсуповых, но еще не был так «близок» с Господином [как того бы желал он]. Господин обычно вставал к обеду и был ужасно раздражен этой встречей. Настроение его ухудшилось сразу и не предвещало ничего хорошего в течение всего дня. Но Джихвана была наполнена решимостью переговорить с Господином, словно от этого зависела ее жизнь. Ее проводили в обеденную комнату, где ел Господин. Он потребовал меня к нему немедленно. Добавлю, что Господин был в курсе беспочвенной «нелюбви» Джихваны ко мне. Он усадил меня подле себя и приказал слугам подать еду и на меня, без намеков говоря, что [нищий] художник будет есть вместе с аристократами. Я был очень смущен и попытался отказаться, но Господин был настроен решительно. Его забавляло то, как Джихвана старалась всеми силами меня сплавить. - Ты этим забавляешься, Станислав? Завтракать со слугой за одним столом? Надеюсь, постель Вы с ним не делите, иначе у тебя будут большие проблемы! Такое не позволительно твоему статусу! - Я не слуга, - неловко попытался поправить ее я. Она одарила меня лишь презрительным взглядом и ухмылкой, которая очень рассердила меня. - Верно, я всегда делаю то, что хочу; ем, с кем хочу; сплю, с кем хочу, - Господин саркастически улыбнулся. - В этом мире не все творится лишь по нашему хотению. Если продолжишь в том же духе, то скоро потеряешь все, что имеешь. - О чем ты? У меня и так ничего нет, - двусмысленно ответил Господин. - Верно. И я знаю, как тебе помочь, - она накрыла своей рукой его руку в знак понимания. - О чем ты болтаешь? – брезгливо отдернул руку Господин. - У меня есть к тебе деловое предложение, - она украдкой взглянула на меня, словно даже наслаждаясь тем, что я тоже услышу ее аферу. – Господин, все мы знаем, что Вас не принимает отец из-за Вашей, так сказать, грешной наклонности [Господин фыркнул в удовольствии от ее оборота]. - Я предлагаю Вам, чтобы избежать будущих столкновений с многоуважаемым батюшкой Вашим, жениться на прекрасной даме, образованнейшей, любящей [хотя это даже не важно для Вас. Вы дослушайте!] даме. Вы ничего не потеряете, продолжите также свои ночные похождения, а используете жену в качестве прикрытия. - Что-то я не вижу здесь выгоды для тебя, - скептически ответил Господин, очевидно следя за моим выражением лица. – Неужели ты возомнила себя той образованнейшей и прекрасной дамой? Джихвана была явно не удовлетворена такой остринкой в ее сторону, хотя и не рассчитывала на комплимент. - Я такого и не говорила, но, с другой стороны, я бы смогла убедить Вашего папеньку в том, что Вы, Господин, находитесь в «надежных руках». В комнате нависла давящая тишина. Все следили за эмоциями друг друга. Я никогда не умел скрывать свои чувства и в этот момент не смог утаить ото всех свой страх и негодование на Джихвану. Я знал, что она хочет, и, если она это получит, то мне буквально придет конец. Господин с одного взгляда на мое лицо мгновенно считал все чувства и мысли. Джихвана же как-то злобно смотрела на меня и, наоборот, не смела поднять глаз на Господина, от которого она ожидала решения. Победит она или нет? Это читалось на ее лице. Господин спустя какое-то время встал и приказал слугам сопроводить Госпожу до ворот; сказал, что она собирается покинуть нас немедленно. Этот последний приказ уже был адресован окаменевшей от шока Джихване. - О чем Вы говорите? – выдавила из себя разъяренная женщина. - О том, что ты не заслуживаешь находиться в моем доме. Все это время за идиота меня принимала? Думаешь, я не знал о твоих грандиозных планах по захвату состояния Юсуповых? Так вот ты просчиталась, - засмеялся он. - Каких еще планов? Да Вы в своем уме ли? - подскочила Джихвана. - Можешь не притворяться. Твой кузен так любезно поделился со мной информацией, - улыбнулся Господин своей фирменной улыбочкой. - Зачем ему... – хотела было спросить она, но вдруг она осознала, какими именно средствами Господин Юсупов использовал ее брата в качестве информатора, и ей сделалось дурно. Слуги подхватили ее под мышки и направились к выходу исполнять приказ Господина. - Я бы закрыл глаза на все твои косяки, Джихвана, - продолжил Господин, - но, разузнав про тот факт, что ты без моего ведома издеваешься над моим же художником, вывел из себя. Прощай и сделай так, чтобы мои глаза тебя не видели. - Ты пожалеешь об этом! – крикнула Джихвана в истерике. Но было непонятно, кому из нас она это адресовала… Когда за ней закрылись двери, Господин разразился неистовым и непрекращающимся смехом.