Erotic

— Папочка, — с придыханием шепчут в мягкие перины подушки, вскидывая бёдра в нетерпении. — Ты, мой дорогой, сегодня меня очень расстроил. — Мягкие губы касаются уха, дыхание перехватывает от неожиданности. — Или лучше говорить, насколько мне не нравится поведение моей бляди?       Что-то мягкое, гладкое уткнулось ему в поясницу, и проскользило чуть ниже к самой ягодице.       В горле у парня резко пересохло, а ощущение, обостренные повязкой на глазах, внутри него бились испуганной бабочкой, крылышками задевая лёгкие и подлетая к горлу. Он весь в предвкушении: что же сделает его партнёр дальше? — Весь день командовал, бросая приказы. Смотрел на всех с высока, почти не одаривая взглядом. Унижал, прикрывая это всё "шутками". Нужно напомнить тебе, сука, что значит снова слушаться своего папочку.       И звонкий шлепок по ягодице загорел огнём, подбрасывая на кровати. Приходится снова вернуться в твёрдую коленно-локтевую, хотя место шлепка просто горит, и нереально заводит. Особенно такое поведение. И такие слова в обращение. От них внутри всё поджимается, а член капает выделяющейся смазкой. Как же ему хочется почувствовав в себе приятно скользящий горячий член, что будет распирать его нутро, полностью заполняя, доставляя максимум удовольствия. — Папочка, я исправлюсь, — рвано выдыхает Осаму, ожидая ещё одного хлёсткого удара. — Я правда-правда исправлюсь. — Тебе, шлюхе, веры нет! — ещё один удар, и у Дазая всё внутри скручивается от грязных и мерзких слов, которые должны быть унизительными, но у него он вызывают сладкие судороги в ногах.       То самое нечто гладкое упирается в растянутое колечко ануса, только гладя и распаляя, но не входя внутрь, изводя концентрированной пустотой. И резко в него входит фаллоимитатор, заполняя изнывающий анус, растягивая пульсирующие стенки, и сам Осаму стонет, кайфуя от наконец устранившегося ощутимого дискомфорта. — Ах! — стон срывается с губ, и после этого следует ещё один удар. На этот раз ощутимее, весомее. Удар ремнём по обеим ягодицам заставляет очень громко всхлипнуть, а на глазах появиться капелькам слёз. Это больно. Очень. И ни капли не приятно. — Моя сучка будет меня слушаться. /Ты/ будешь делать, что я говорю тебе, Осаму.       Дазаю очень сложно сдерживать себя, и не всхлипывать после каждого последующего удара по ягодицам, что успели сильно покраснеть и стали сверх меры чувствительными.       Но слова Чуи, то как он называет его самой последней швалью, и то, как он резко прикасается кожей ремня к его коже идёт в полный разрез с его плавными и мягкими касаниями к талии и оглаживанию впалому животу. Накахара нежно оглаживает его спину, проводя губами по выпирающим позвонкам, и, отложив ремень, хватает ладонью чужую ягодицу в охапку. Сжав её, скорее всего оставив там синяки, он отпустил, схватив введённый на половину вибратор. Он всё это время оставался без особого участия в их наказании, и теперь самое время активировать его. — Ну что, /Осаму/, самое время показать сладкой и не послушной сучке, как необходимо себя вести. Готов быть выебанным, как никогда в жизни, милый? — звонкий поцелуй в висок, и Чуя делает первое движение вибратором внутри, включив его.