Erotic

      Нет. Нет, нет, нет! Он в этом выходить отсюда не будет. — Ну Чуя, ну давай, пожалуйста, — канючит за закрытыми дверьми ванной Осаму, вышвырнутый оттуда, и чуть не получивший по морде за «я только помогу!». Просто одно дело носить эти кожаные ремешки на работу, почти не ощущая их на рубашке, а тут… Ну, как минимум ему достаточно стыдно.       Чуя снова обернулся, глянув на себя в зеркало. Убрал волосы с плеча, закинув их за спину. Тонкие ремешки очень выделялись на светлой коже, они обвивали его грудь, переходя на талию, где вились змеями. Оглядел себя ещё раз. Того и гляди на лбу большими буквами проступит просьба быть выебанным здесь и сейчас. И ладно, господи, он готов ещё пережить немного странненький фетиш партнёра на портупею на его голом теле, но кожаные шортики убивают его окончательно. Его задница в них как нарисованная.       Фух, ну ладно. В конце концов он ведь не на улицу в этом идёт, а Дазая соблазнять.       И стоит двери раскрыться, как у сидящего возле неё Осаму перехватывает дыхание. От вида партнёра. Ладонь сама собой тянется к манящей округлости бедра и несильно сжимает, оглаживая. Чуя вздрагивает, дёргаясь от откровенного действия. — Ты прекрасен, Чуя, — поднимаясь с пола, выдыхает Дазай, подходя чуть ближе. Накахара молча отвёл взгляд, чуть алея щеками. «Уж точно не в таком виде» проносится в мыслях. — Не прячь глаз, милый, — Осаму перехватывает чужие ладони, заводя их себе за шею. Парень привстаёт на носки, тянясь за чужими руками. — Ты великолепен для меня в любом виде. — И возможные протесты тонут в глубоком поцелуе. У Чуи сбивается дыхание сразу, а глаза сами закрываются. Он полностью отдаётся ощущениям скользящий друг о друга языков.       И вот ладошки уже отпускают, и парень сам спешит вернуться в только что прерванный поцелуй, подтягиваясь к возлюбленному.       Руки Дазая, свободные, мягко и плавно оглаживают плечи Чуи, задерживаясь на ключицах, спускаясь по груди, оттягивая полоску тонкой кожи портупеи, резко отпуская её. На белых участках сразу образовываются покраснения. И Чуя от резких вспышек дискомфорта стонет в губы напротив, покусывая их.       Осаму, коснувшись пальцами кромки красивых, с гипюровыми вставками по бокам, кожаных шорт, — названных так, кажется, только по ошибке, — резко обхватил упругую задницу, притягивая ещё ближе, упираясь уже вставшим членом Накахаре в низ живота. Парень, оторвавшись от манящих и покрасневших губ, на которых блестела их общая слюна, подхватил Чую под бёдра. Стройные голые ноги обхватывают чужую талию. — Поцелуй меня, Осаму, — горячечный шёпот обжигает губы, а ручки, лаская шею, переходят на затылок, вплетаются в каштановые кудри. Накахара льнёт к нему, выгибаясь в руках, по возможности потираясь очень видимым и ощущающимся стояком о живот. Кому-то очень не терпится скинуть сковывающую одежду и насладиться прохладой простыней под спиной. — Тебя я готов не только целовать, — придерживая партнёра всего одной рукой, Осаму снова оглаживает и трогает другой крепкую грудь, задевая ремешки. Сука, у него только от воспоминаний, проносящихся яркими картинками в голове, о том, как Чуя выходит из ванной, не уверенный в своём виде, то, как чёрная кожа красиво облепила не только шикарную задницу, на которую некоторые рыжеволосые лейтенанты засматриваются, но и натренированные мышцы груди, контрастируя яркими полосками с алебастровой кожей, вспотевают ладони, во рту пересыхает, сердце начинает гулко стучать, а член моментально встаёт.       Скорее всего, если Чуя так и продолжить скулить в его руках, тереться своим членом, задевая ягодицами чужой стояк, всхлипывая между поцелуями, чтобы парень перестал мешкать, то до кровати они точно не дойдут, и кто-то будет трахнут у ближайшей стены, растянутый всего лишь слюной. — Трахни меня, Осаму, — последние слова, срывающие тормоза у Дазая.       Ну что же, ты сам выбрал ноющую не только поясницу, но и спину с шеей на утро, Чуя.