Все любят Незуко

      Кто-то не любит спать и допивает пятую чашку кофе или банку энергетика, лишь бы продлить сутки с двадцати четырех до всех тридцати, кто-то соблюдает нужный режим сна и не имеет с этим проблем, а кто-то спит по двенадцать часов в день и этого не достаточно. К последним относилась и Незуко, которая как только возвращалась домой, сразу падала на кровать и отключалась от реальности на несколько часов. Как бы не будил её старший брат, всё без толку. «Ты так всю жизнь проспишь», — и Танджиро будет прав, но что сестренка может поделать, если во сне она чувствует себя настолько прекрасно.       Кровать превращается в мягкое-премягкое облако, тело проваливается в матрас, а одеяло растворяется с приходом сладких грез. Разум частенько радовал её захватывающими сновидениями, где странность на странности, но это было забавно вспоминать утром, если, конечно, такая возможность представится. Не многие сны отпечатывались в памяти, но есть те, что Незуко может вспомнить даже спустя недели. Это либо самые худшие кошмары, либо самые красивые сны, что когда-нибудь снились людям. Так девушка из раза в раз надевала свою любимую розовую пижаму, завязывала длинные волосы в удобный пучок, чтобы не мешались, и добровольно окуналась в бездну снов. А всё ради новой долгожданной встречи.       В кругу знакомых Танджиро и Незуко нет тех, кто не знал бы про свою предначертанную вторую половинку, которую повстречать можно только во сне. Только всё усложняется тем, что никто не может запомнить внешность своего соулмейта и то, что он говорит, поэтому приходится ориентироваться на голос и шестое чувство. Однажды Танджиро так прямо и спросил свою дорогую сестренку, не часом ли она так спит много, чтобы своего возлюбленного поскорее увидеть? И Незуко отвечала отрицательным ответом и покачиваниями головы, беззаботно болтая ножкой на скамье в парке. Правда, после одной вроде бы самой обычной дремоты на диване её взгляды на сон кардинально поменялись. Потому что судьба девушки решила объявиться неожиданно в кошмаре.       Классический, как бы назвала его Незуко, ужасный сон про зомби-апокалипсис. Её семью убили, а сама она бежит с разбитыми коленями и тяжелым дыханием от десятка мертвецов. Такая глупость с одной стороны, надо было просто не ходить на то кино с друзьями брата, но казалось всё очень реалистичным и пугающим. Проснулась от нервического толчка, на лбу холодная испарина, а дыхание, будто сто метровку бежала без остановки. Картина разрушенной Японии так и стояла перед глазами, как и толпы гниющих с пустыми глазами трупов, что вызывало лишь неприятную дрожь в руках. Но не это сейчас хотела вспомнить Незуко, а того, кто явно был чужим в её сне. Да, она могла уверенно сказать, что какой-то сторонний зритель наблюдал за её кошмаром. Он не был частью её сна, это уж точно, но как назло Камадо никак не могла вспомнить внешность этого человека. И тут на неё снизошло озарение…       Её соулмейт нежданно-негаданно объявился и с тех пор появлялся практически в каждом её сновидении, преимущественно поздно ночью. Теперь сны для Незуко не были простым инструментом для расслабления, а единственная возможность поговорить с загадочным незнакомцем. К её превеликому сожалению, Камадо не могла вспомнить ни его имени, ни его работы и адреса. Одно она абсолютно знала — ей с ним было хорошо. Гуляя по его или её снам, они болтали про свою жизнь, что нравится, что нет, и как бы им встретится. Но все их планы рушились с наступлением утра. И каждое начало нового дня становилось для Незуко невыносимым. Встреча со своим соулмейтом всё больше казалась не больше чем просто сказкой, которой не стать былью.       — Пусть тебе мой сон послужит подсказкой.       Девушка запомнила и утром четко могла описать всё то, что она видела: свист и гул паровоза, зеркальная гладь бесконечного моря, а из открытых дверей и окон вагонов вылетают немыслимым количеством билеты. Он точно как-то был связан с поездами, но вот море сбивало с толку. Её соулмейт живет возле какого-нибудь водоема? А возможно это была игра его воображения. И раз он работает в поезде, то найти его все равно представляло собой трудную задачу. Даже если он точно работает контролером, то какова вероятность, что Незуко сможет его найти и узнать? Что ж, никто не говорил, что поиски своей второй половинки — дело простое.       Все следующие две недели девушка посвятила просматриванию сайтов железнодорожных станций, а именно её интересовали работники и если точнее — контролеры. План был прост и глуп, но больше Незуко не знала, что делать. Поиски оставались безуспешными, и такой исход был очевиден, как бы разочаровывающее это не чувствовалось. Сейчас бы не хватало какого-нибудь чуда, подарка судьбы под дверью, который решил бы эту проблему в два счета или хотя бы подтолкнул на верный путь. Как-то Танджиро показал сестре брошюру про туристический поход в горах и сказал, что очень бы туда хотел сходить с ней, а заодно с Зеницу и Иноске на пару. «Только сначала придется добираться на поезде», — если это не знак свыше, то тогда что? Незуко быстро собрала вещи для недельной вылазки и возлагала большие надежды на поездку.       На шумной платформе, где толпились люди, желавшие попасть в вагоны поезда, пыталась протиснуться и наша кампания. Транспорт угрожающе шипел, а вожатые на входе возле каждого вагона проверяли билеты. Незуко всеми силами старалась разглядеть лицо каждого работника и почувствовать необычные ощущения, которыми описывают узнавание своего соулмейта, но ничего не было. Ребята устроились в купе с четырьмя кроватями и, пока совсем не стемнело, ужинали заготовленной дома едой. — Добрый вечер, покажите-ка свои билетики! — отодвинув в сторону дверь купе, вошел молодой кондуктор.       Незуко для самой себя странно дернулась, услышав этот голос, который будто в её груди отразился эхом, пока мальчишки дружно протянули свои билеты, а работник специальной машинкой дырявил проездные. Первым был Танджиро, следом Зеницу, потом Иноске и вот он дошел до Незуко. К этому моменту кондуктор вообще не замечал в углу рядом с дверью маленькую пассажирку, а когда встретился с её большими розовыми глазами неожиданно замер, но быстро собрался и взял билет. — Спасибо, — тихо произнесла она, забирая проверенный билет из его рук.       Вновь кондуктор словно окаменел и неумело пытался выглядеть естественно, поспешно покинув купе. Никто не придал этому особо внимания, что было даже неплохо, ведь Камадо даже не могла до конца осознать только что произошедшее. Ей показалось, как будто знала этого случайного вожатого сотню лет. И вот в голове стали возвращаться отрывки снов, в которых был её соулмейт, и, найдя в них очертание таких же холодных русых волос, бирюзовые огни, что были глазами, и чарующая своей странностью манера говора, младшая Камадо начала верить в существование загадочной сущности «Судьба». Но что ей теперь делать? Бежать на его поиски? И что сказать ему? «Здравствуйте снова, я тут поняла, что вы — мой соулмейт»? Сомнительный вариант. И всё равно нужно было действовать хоть как-то. — Тебе нехорошо, Незуко? — волновался за сестру Танджиро, заметив, как она помрачнела и отчужденно покоилась в своих мыслях. — Немного, — честно сказала Незуко, но она не представляла, как брат сможет ей помочь с её проблемой. — Не хотите ли чай, ребятки? — вклинился вожатый, снова просунувшись к ним, на этот раз с подносом чая. — Будешь чай, Незуко? — спросил старший Камадо, на что девушка кивнула, и Танджиро полез в рюкзак за кошельком. — Держите, — кондуктор протянул Незуко длинный стакан с горячим напитком, и как только её рука сомкнулась на стакане, то почувствовала бумажку, прижатую к стеклу.       Парень расплатился за чай и мужчина покинул их, чтобы продавать чай другим пассажирам. Между Иноске и Зеницу в очередной раз развязался глупый спор и Танджиро полез в него тоже, пока Незуко попивала лимонный чай и незаметно спрятала таинственную записку в карман. Когда же все улеглись по своим кроватям, Незуко достала бумажку и, бесшумно развернув ее, начала читать в тусклом и теплом свечении единственной лампы в купе. «В одиннадцать выйди, пожалуйста, в коридор. Я думаю, мы уже виделись». До назначенного времени осталось полчаса, которые казались настоящей вечностью. Но когда на карманных часах показались долгожданные цифры, девушка аккуратно спустилась и выскользнула из купе, благо, что троица спала как убитая.       Слабо освещенный коридор пустовал, и Камадо в ожидании смотрела в окно на мелькающую темную листву больших кустарников и деревьев, а также редкие фонари. Она жуть как волновалась на самом деле, но больше сгорала от любопытства и нетерпения. Послышался громкий хлопок дверьми, от которых Незуко непроизвольно дернулась, а в коридор вышла фигура в кондукторской форме. Конечно, это был владелец записки. В тусклом свете коридора виднелась его легкая улыбка и ещё больше подчеркивалась бледная кожа. — Значится, ты — та самая нимфа моих грез? — мечтательно произнес её соулмейт. — Как я рад, что мы наконец-то смогли увидеться, Незуко! — Я тоже очень счастлива, — сцепив руки в «замок» из-за накатавшего смущения, ответила Камадо. — Моё имя — Энму, и чтобы пропасти между нами больше не было, вот мой номер телефона. Как приедешь обратно в город — набери, и можем прогуляться в свободное время, — Энму дал ей новую записку, но уже с цифрами. — Ты уже уходишь? — заметила девушка. — К моему сожалению, — огорченно пожал плечами кондуктор, — мне нужно завершить обход, да и поспать, если честно, хочется. — Тогда скоро увидимся, — улыбнулась на прощанье ему Незуко и скрылась в своём купе.       И она не солгала. Уже через час они встретились во сне девушки, в котором было ничего, кроме глухого леса, навеянного рассказами Иноске. Так продолжалось ещё целую неделю отдыха на природе, где каждую ночь в палатке Незуко продолжала видеться с Энму. Она не планировала рассказывать брату, что повстречала в поезде свою судьбу, может быть, когда уже приедет домой, а там уже многое решится. Да и не подумала бы Камадо, что сможет неожиданно найти соулмейта благодаря огромной любви ко сну.