***
Она была уверена, что эти ощущения теперь будут преследовать её в течение нескольких дней. Сакура поморщилась, изо всех сил стараясь не выдавать своего прихрамывания, ковыляя по коридору к кабинету Цунаде, прижав к груди охапку папок. Какаши произвёл на неё большое впечатление этой ночью. Было очень весело, но теперь…? Похоже, сегодня её ловкость была не на высоте, потому что она поняла, что Шизуне ошеломленно смотрит на неё из-за стойки регистрации. Вздохнув, она подошла ближе, пока наконец не смогла сбросить папки на стойку. — Почему хромаешь? — спросила Шизуне. — Я повредила колено, — откровенно солгала Сакура. — Колено, да? Ну да, — скептически кивнула Шизуне. Они обе понимали, что никто из них не скажет этого вслух… о том, что Сакура шла так, будто кто-то вбил клин между её ног. — Что это? — спросила она, похлопав ладонью по папкам, которые положила Сакура. — Медицинские записи, которые просила Цунаде-шишоу, — ответила Харуно, оглядывая пустые стулья у стен зала ожидания. — Она на месте? — Угу, — промурлыкала Шизуне, кивая. — Она инструктирует команду для миссии, но должна освободиться через несколько минут. — О, хорошо, — подумала Сакура. — Значит я могу присесть. Её ноги всё ещё заметно дрожали после этой ночи. Но Шизуне не дала ей спокойно расслабиться. — О, Сакура — внезапно сказала она, и её тон понизился до театрального шёпота. — До тебя дошли слухи? — Слухи о повышении зарплаты? — с надеждой спросила Сакура. — Нет, нет, нет, всё гораздо интереснее, — быстро окинув взглядом пустой зал ожидания, Шизуне поманила Сакуру, и они обе заговорщически наклонились вперед. — Ты слышала? Один из учителей-джоунинов спит с ученицей! Сердце Сакуры пропустило удар, а затем забилось быстрее. — Ч-что? — глухо пробормотала она. — Я знаю, странно, правда? — Шизуне поморщилась. — Это как если бы ты спала с Какаши-сенсеем, или что-то в этом роде. Это просто неправильно. С трудом сглотнув, Сакура попыталась справиться с внезапным холодным потом, который покрыл её ладони. — Ну… ты знаешь? Я имею в виду… Это точно правда? Кто-нибудь знает, кто это? Шизуне покачала головой. — В деревне всего десять учителей-джоунинов мужского пола. Между нами говоря, я считаю, что это Накамура-сенсей. Эта его девушка — ходячий тюремный приговор, если ты понимаешь, о чём я. Кто бы это ни был… если это правда, то у них серьезные неприятности. Последнему учителю, который спал со своим учеником, был вынесен смертный приговор. — Что? — Сакура подавилась воздухом. — Ну, это не было главной причиной приговора. Он сделал много других мерзких вещей, таких как убийство, неэтичные генетические эксперименты, заговор с целью мятежа, измена в конце концов… Это был Орочимару. Но всё равно вся нынешняя ситуация чревата неприятностями. Хотя это может быть просто слухом. — Да, — твёрдо кивнула Сакура. — Скорее всего это просто слухи. Я вообще не верю, что это может быть правдой. Шизуне странно посмотрела на неё и открыла рот, чтобы что-то ответить, но в этот момент дверь в кабинет Цунаде открылась, и начали выходить люди. Первых двух мужчин Сакура не знала, но потом увидела знакомое лицо — или знакомое лицо увидело её. — Эй, Сакура! У девушки были светлые волосы, цепляющие карие глаза и пухлые губы, и Сакура знала её по больнице — она тоже была медиком. Сакура ненавидела её. — Привет, Нибики, — вздохнула Харуно и без особого энтузиазма помахала в ответ. — Отправляешься на задание? Длинные светлые волосы резко взметнулись, встрепенулись длинные ресницы, обильно покрытые тушью. — Да, на очень длительное задание! Пожелай мне удачи! — затем её лицо вытянулось. — О, боги… Ты выглядишь уставшей… Снова просидела за работой всю ночь? Знаешь, ты слишком много работаешь. Сакура смущённо заправила локон за ухо. Она выглядела неопрятной, или что-то ещё было не так? Ей казалось, что она выглядит довольно бодрой и свежей, когда смотрелась в зеркало утром. Нибики уже уходила, и Сакура подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть последнего посетителя кабинета Цунаде. Какаши. Сначала он кивнул Шизуне, а затем приятно улыбнулся Сакуре. — Доброе утро, леди, — вежливо поздоровался он. — Вижу, вы нашли врача-чуунина, — заметила Харуно. Улыбка Какаши стала шире, когда он подошёл к столу, чтобы передать Шизуне листок бумаги для печати. — Ну-ну, — с упрёком отозвался он. — Не нужно ревновать. Кончики ушей Сакуры загорелись, когда он забрал листок бумаги и повернулся, подмигнув ей — только она могла видеть, как он сделал это, — а после вышел за дверь. Сердце Сакуры будто вышло вместе с ним. Шизуне наклонилась над стойкой, чтобы проводить взглядом удаляющуюся команду. — Почему он берёт Нибики? Это миссия ранга «А», почему бы ему не взять тебя? Ты безусловно лучше и как медик, и как боец. — Он спрашивал, я отказалась, — Сакура внезапно почувствовала себя тревожно подавленной. — Почему? Потому что как можно забыть кого-то и двигаться дальше, когда тебе придётся провести целый месяц, сражаясь бок о бок? Ей нужно было остаться в Конохе и воспользоваться возможностью его отсутствия, чтобы выстроить свой собственный путь, избавиться от его влияния на неё. Она будет чаще выходить на улицу. С друзьями. Возможно, даже подцепит парня. Приложит все усилия, чтобы больше интересоваться предстоящими испытаниями Саске и Наруто, и оставит все свои мелкие обиды позади. Какие бы слухи ни ходили сейчас, они постепенно исчезнут, потому что теперь их нечем будет подпитывать. Эта глава закончена, а следующая страница готова к написанию нового сюжета. И… … и боги, она будет скучать по Какаши. Шизуне смотрела на Сакуру и поняла, что та слишком долго и с тоской смотрела в пустой дверной проем, где недавно исчез Хатаке. — Гм… Мне просто не хотелось отправляться на слишком долгую миссию, — неопределенно сказала Сакура. — И кто-то должен присматривать за Наруто и Саске. Шизуне сделала вид, что это оказалось очень веской причиной. — Ах да, верно, — она глубокомысленно кивнула. — Если бы тебя здесь не было, чтобы присматривать за ними, у них не осталось бы ни единого шанса стать джоунинами. Сакура хмыкнула. Может, всё-таки стоит присоединиться к Какаши-сенсею? — Что ж, приятно, что некоторые люди находят время для приятной болтовни, в то время как остальные трудятся до мозга костей, — произнес голос позади них. Сакура резко обернулась. — Шишоу! Извините, шишоу, я принесла записи, которые вы просили, шишоу! — Хорошо. Неси их в кабинет, мы их рассмотрим. — Цунаде отступила, чтобы пропустить Сакуру в кабинет. Сакура поспешила подчиниться, подхватила папки и поспешила в кабинет. — Почему ты ходишь так, будто кто-то воткнул штопор тебе между ног? — У меня болит колено.***
По мнению Какаши, портовые деревни всегда либо бурлили возбуждённой активностью, либо воняли летаргией, мочой и скипидаром. Порт Сокко был очень похож на вторую разновидность. Воздух был наполнен влажностью, единственный ветерок нёс с собой затхлый запах старой рыбы и соли, и, казалось, всё покрылось потной удушающей пеленой. Пальмы поникли, жители деревни, сгорбившись, отсиживались в тени, даже здания выглядели будто вспотевшими. Какаши шёл по наклонной тропинке к докам вместе с остальной частью команды под обжигающим солнцем, которое было не более чем белой дымкой. Все они выглядели совершенно несчастными и потели как свиньи, слишком привыкшие к более прохладным и адекватным температурам Конохи. Но Какаши был невозмутим. Пока его команда потела и время от времени издавала стоны, он застегнул куртку до самого подбородка и засунул руки поглубже в карманы. Побывав во время войны на границе с Суной, Хатаке научился справляться с жарой. Он смотрел на скрипящие вывески, качающиеся на ржавых петлях, и на облупившуюся краску на домах, когда вдруг кто-то появился рядом с ним. — Эй, Какаши-тайчо, тебе не жарко? Нибики. — Мне удобно, — просто ответил он. Сама девушка выглядела довольно свежо, но капелька пота на лбу выдавала её. Наверняка ей было бы стыдно испортить весь свой старательно нанесённый макияж… — Ты, наверное, почувствуешь себя лучше, если снимешь маску, — предложила она. — Я в порядке, — ответил Хатаке. — Угу, — кивнула она. — Могу я спросить, почему ты её носишь? Он бросил на неё взгляд из-под капюшона, длительный и запугивающий. Обычно этот взгляд заставлял людей шарахаться от его обладателя при всех последующих встречах, но эта девушка просто улыбнулась. — Я знала одного парня в академии, который носил такую маску, — любезно сказала она. — Оказалось, это было просто потому, что он был очень некрасивым. И с этими словами Нибики ускорила шаг, догоняя других членов команды, идущих впереди. Итак, она оказалась пассивно-агрессивной и бросала вызов его авторитету, и, что ж, он ожидал этого. Он почувствовал её дерзость в тот момент, когда она делала Сакуре замечание «ты слишком много работаешь». И именно тогда он решил, что они поедут на пароме через обжигающую жару порта Сокко, а не гораздо более прохладным маршрутом через северный порт Мацуяма. Потому что Нибики была не единственным пассивно-агрессивным мудаком в команде. — Эм, Нибики? — позвал он. Она радостно обернулась. Хатаке сделал неопределенный жест в сторону её глаз. — Твой макияж… хм… Наверное, тебе стоит подправить что-то. Когда она покраснела и отвернулась, яростно вытирая лицо и, вероятно, ещё больше размазывая тушь по лицу, Какаши подумал, что предпочёл бы, чтобы с ним была Сакура. Не только потому, что она была лучшим медиком и более компетентным бойцом, но и потому что, откровенно говоря, он начинал чувствовать острую нехватку её общества. А также её попытки пассивной агрессии и неподчинения были гораздо более милыми. Они путешествовали уже почти неделю и останавливались в многочисленных ветхих маленьких гостиницах по пути. Бюджет позволял забронировать номер каждому, но Какаши задавался вопросом, в чём смысл. Стены в комнатах были такими тонкими, что можно было слышать храп постояльца соседней комнаты, будто он лежит рядом с вами, обхватив вас руками и прижавшись ртом к вашему уху. Но, самое главное, тонкие стены мало что делали, чтобы заглушить стоны экстаза, которые можно было слышать время от времени. В другое время это было бы так же хорошо, как бесплатное порно, но теперь немного угнетало, тогда как твоё тело изо всех сил пытается справится с внезапным отсутствием тепла родного тела рядом. Уже две ночи Хатаке просыпался, когда звук женских стонов, эхом разносящийся по комнатам гостиницы, вторгался в его сны, заставляя его думать, что он снова с Сакурой, и в результате обнаруживал, что ему пора менять простыни. Определённое желание снова охватило его, но если раньше он не был прихотлив в плане женской компании… то на этот раз всё было весьма конкретно. Только одно лицо приходило ему на ум, когда он оказывался застигнут в тишине и в одиночестве. Только её волосы. Только её глаза. Только её нижнее бельё, которое всё ещё лежало в его заднем кармане. Чёрт, он хотел бы, чтобы у Сакуры не хватило ума отказаться от этой миссии, хотя он понимал, что, в конечном счёте, она была права. Если бы она поехала с ним, они не продержались бы и трёх ночей, прежде чем кто-то из них не соблазнил бы другого, и тогда уже её стоны эхом отдавались бы сквозь тонкие, как бумага, стены каждой из гостиниц, в которых они останавливались, и к настоящему времени их роман уже не был бы секретом. Когда они, наконец, расстались в то утро шесть ночей назад, оба ясно дали понять, что это конец. Больше не будет разговоров об этом, и они оба пойдут каждый своей дорогой и забудут. Теперь они были свободны друг от друга, и Какаши сказал себе, что имеет право вернуться к своему распутному образу жизни, как он это называл. Но это было не очень формальное прощание. Они не пожали друг другу руки, не помахали на прощание. Она встала с постели, оделась, рассказала ему об условиях их расставания, выслушала его согласие и поправки, а затем быстро села к нему на колени и поцеловала его, будто никогда больше его не увидит. Всё было хорошо и славно, но у Сакуры была проблемная привычка возбуждать его без особых усилий, поэтому ему пришлось вытолкать её за дверь прежде, чем они вернулись бы туда откуда начали — в постель. В тот момент, когда она ушла, его улыбка исчезла, и, несмотря на то, что он знал, что всё прошло точно по плану — что они расстались без какой-либо суеты, драмы или слёз или разоблачения — он не был счастлив. У него не было мучительной депрессии, но он просто не чувствовал обычного облегчения, которое испытывал, разрывая отношения с женщиной… Возможно, потому что всё оказалось внезапным разрывом, прежде чем смогло достичь того момента, когда он был бы рад тому, что она ушла. Правда заключалась в том, что он не возражал бы против ещё нескольких ночей, чтобы получше узнать её тело и насладиться её компанией, но его потребность в обществе не перевешивала потребность Сакуры избавиться от болезненной связи с ним. Иначе в конце концов он затянет её с собой на самое дно. — Капитан, это наш паром? — спросил один из его подчинённых. Это был либо Дэндзи, либо Дайсуке, но они были слишком похожи, чтобы Какаши мог заметить разницу. Он остановился и поднял руку, чтобы прикрыть глаза от солнца, чтобы получше разглядеть гавань внизу. — Ты имеешь в виду ту крошечную точку на горизонте, которая быстро исчезает? Остальные члены его команды застонали. — Но следующий будет только завтра, — простонал другой Дэндзи/Дайсуке. — Мы успели бы, если бы отправились вовремя сегодня утром, — небрежно заметила Нибики и старательно делала вид, что не имеет в виду непунктуальность Какаши. — Паром вовсе не обязательная роскошь, — сказал Какаши своим деловым тоном. — Я рассчитывал, что мы на него успеем, но теперь придётся идти пешком. — Что? — теперь Нибики пристально смотрела на него. — Тебя учили ходить по воде, когда ты была генином, так? — ровным голосом спросил он. — Пройти нужно всего несколько миль, просто следите за большими волнами. И медузами. А иногда акулам нравится из любопытства покусывать пятки. Излишне говорить, что в этой команде Какаши приобрёл такую же незавидную популярность, как и в любой другой, которую возглавлял. Они остановились, когда достигли стены гавани внизу. Нибики поправила макияж. Дэндзи и Дайсуке обменялись напитками, а Какаши прислонился к стене, наблюдая за далёкой полоской земли на горизонте. Портовый город был слишком тихим, на вкус Какаши. Только одна одинокая лодка покачивалась на воде, привязанная к швартовым дальше вдоль причала. Мимо них прошел усталого вида мужчина, продающий куски кальмара на вертеле, обмакнутые в липкий соевый соус, но Какаши вежливо отказался. Было неразумно принимать еду из чужих рук на миссии, и он быстро шлёпнул по руке Дэндзи или Дайсуке, когда один из них потянулся, чтобы попросить у усталого мужчины закуску. — Но я проголодался, тайчо, — пожаловался то ли Дэндзи, то ли Дайсуке. — Мы не ели со вчерашнего дня, — согласился второй из них. — Чем быстрее мы выдвинемся, тем скорее найдём место, где можно поесть, — рассуждал Какаши. — Так что если мы все закончили размазывать сопли, то идёмте. — Вас подвезти? Группа повернулась лицом к говорившему. Он выглядел как рыбак, со всеми этими сетями, которые он тащил, белая неопрятная борода и загорелая лысина так же выдавали в нём рыбака. Он ухмыльнулся им, и стало заметно отсутствие нескольких зубов. — Да, — импульсивно согласилась Нибики. — Нет, — сказал Какаши, глядя ей в затылок. — Я направляюсь на острова Юра… за определенную цену я могу высадить вас где-нибудь по дороге. — Мы направляемся в одно и то же место! — Нибики пришла в восторг. — Сколько вы хотите? — Гм… — попытался прервать её Какаши. — Пятьдесят тысяч рё. — Какаши-тайчо, у нас есть… — Нет, — незапрашиваемые прогулки на лодке тоже были запрещены. — Но ведь так далеко идти пешком! — запротестовала Нибики. — И это намного дешевле, чем запросил паром, а что если я споткнусь, упаду и утону? Эти сумки такие тяжелые. Что ж теперь стало ясно, почему её не рекомендовали на повышение. Но потом два парня джоунина с надеждой посмотрели на него, и этот старик действительно выглядел безобидно. Его без особых проблем можно было сломать как ветку… хотя внешности вряд ли можно было доверять. — Это ваша лодка? — Какаши кивнул на одинокую шлюпку со сложенными парусами. — Это моя лодка, — мужчина смиренно кивнул. Какаши вздохнул. — Нам нужен проезд на остров Юра. Ты сможешь доставить нас туда до наступления темноты? — Я доставлю вас туда до полудня… за шестьдесят тысяч рё. — Ты… — Тайчо, просто отдай ему деньги, пока цена не выросла до семидесяти тысяч. — Хорошо, хорошо… — под старость лет он становился слишком сговорчивым, но действительно, какой смысл совершать долгую тяжёлую прогулку, если можно быстро доплыть? Он открыл кошелёк и достал денежные купюры. Но когда старик повернулся, ковыляя обратно к своей лодке, и остальная команда последовала за ним, Какаши тайком осмотрел его с помощью шарингана. На старике не было маскировки, не было обнаружено следов чакры, и, на первый взгляд, он был тем, кем и казался — жадным до денег стариком с сомнительной внешностью. Нибики быстро забыла, как радовалась их удаче, когда примерно через пятнадцать минут она свесилась за борт лодки, представляя содержимое своего желудка морю, пока легкое судно быстро рассекало морскую рябь и волны. Какаши снова оказался дежурным по держанию волос блюющей девушки, потому что и Дэндзи и Дайсуке сами выглядели зеленоватыми. — Почему ты не сказала, что у тебя морская болезнь? — устало спросил он, чувствуя себя так, словно он снова сидел с тремя подростками, а не с двумя взрослыми джоунинами и квалифицированным медиком. — Я не знала, — простонала она. — Я никогда раньше не плавала на лодке. — Так вот почему тебе так хотелось поплыть, а не идти пешком? — Всё пахнет рыбой… — застонала она. — Рыбацкие лодки часто грешат такой подставой, — её, казалось, уже перестало тошнить, поэтому он взял свой рюкзак и порылся в нём одной рукой, в то время как другая была занята тем, что держала её волосы. — Возьми салфетку. — Спасибо, — сказала она более кротко, чем он когда-либо слышал от неё, и осторожно вытерла рот. Он отпустил её волосы, сочувственно погладив по макушке, но она продолжала висеть на борту в течение нескольких минут, и только после этого подняла голову. — Ты гораздо более милый, чем был мой сенсей. — Кто был твоим сенсеем? — Морино Ибики. — А… — это многое объясняло. — Я завидую Сакуре, — прохрипела она. «Я заметил», — подумал Какаши, но ничего не сказал. — Почему ты не взял её на эту миссию? — спросила девушка, глядя на него. — Она лучший специалист, чем я. И она может пробить дыру даже в бетоне. Так… почему я? — Не думай, что это потому, что ты особенная. Сакура просто была занята. — По-моему, она не выглядела особенно занятой… когда ты ей подмигивал. Какаши решительно уставился на горизонт. Нибики села и откинула волосы назад. — Ты знаешь, что один из учителей-джоунинов спит со своей ученицей? — спросила она. — Если ты будешь смотреть на горизонт, это поможет тебе сохранять равновесие, и ты будешь чувствовать себя лучше, — сообщил ей Какаши. — Точно… Кроме этого путешествие прошло без происшествий. Нибики ещё дважды рвало за борт, пока у неё окончательно не прочистился желудок. Также либо Дэндзи, либо Дайсуке было плохо по крайней мере один раз. Рыбак не обращал никакого внимания на их проблемы, но хотя бы сдержал своё слово, и они прибыли в обещанный пункт ровно за пять минут до трёх часов. — Спасибо, — сказал ему Какаши, когда они сошли с лодки, но на самом деле подразумевалось: «Спасибо за то, что был тем, кем казался, а не частью сложной ловушки, расставленной врагами, чтобы убить нас, прежде чем мы убьём их». Это было сложно для объяснения, и им нужно было двигаться дальше. — Ладно, — сказал он трясущимся сокомандникам. — Идёмте. — Но я голоден, — возразил кто-то. — Идёмте, — повторил Какаши. — Беру свои слова обратно, — сказала Нибики. — Ты гораздо жёстче, чем Ибики-сенсей. — Это большое достижение. Я позабочусь, чтобы это написали на моей надгробной плите, — сухо ответил Хатаке. Они вышли из порта на дорогу, петляющую через лес. Прошли мимо старых заброшенных святилищ и небольших стаек обезьян, которые заняли точки на дороге, будто маленькие банды разбойников. Обезьяны были большой редкостью в Стране Огня и, естественно, некоторые члены команды были любопытны. — Не пяльтесь на них, — предупредил Какаши. — А почему бы и нет? — спросил Дэндзи или Дайсуке. Большой самец обезьяны, на которого он смотрел, внезапно открыл пасть и с громким криком бросился в атаку. Оба парня чуть не выпрыгнули из своих шкур, а Нибики пискнула и схватила Какаши за руку. Но в последний момент обезьяна свернула в сторону деревьев, довольная тем, что её блеф сработал. — Вот почему, — позабавившись, ответил Какаши, вежливо стряхивая пальцы Нибики со своей руки. — Не думаю, что это место мне понравится, — сказала Нибики, вздрогнув, когда заметила покрытую мхом статую ухмыляющейся обезьяны, спрятанную среди высокой травы на обочине дороги. — Тебе придётся привыкнуть, — ответил ей Какаши. — Мы можем провести здесь месяц. — Я начинаю жалеть, что Сакура была так занята, знаете? — она искоса взглянула на Хатаке. Какаши притворился, что не заметил, но на этот раз она не собиралась так просто переводить тему. Бросив быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что двое других членов команды находятся на безопасном расстоянии, она толкнула Какаши в бок и сказала шёпотом: — Я не идиотка, Какаши-тайчо. Я знаю, что между тобой и Сакурой что-то происходит. — Мне не нравится, на что ты намекаешь, — сказал Какаши отстранённо. — Мои отношения с Сакурой строго платонические. Намёки, что это что-то другое, подрывают доверие, которое… — О, замолчи, я никому не скажу, — хихикнула она. Какаши поморщился. — Держу пари, тебе интересно, откуда я знаю. — Я действительно не… — Ну, я думала об этих слухах, и есть только десять человек, о которых может идти речь, и это определённо не Ибики-сенсей, потому что я знала бы об этом, так что остаётся только девять человек. Большинство из них женаты, остальные ни о чём. Ты и Сакура — единственная возможная пара, о которой я могла подумать, и это подмигивание дало мне подтверждение моих догадок. Это, и ещё то, что у тебя в заднем кармане трусики, на этикетке которых написано её имя. Я нашла их, когда ты принимал ванну. Какаши вздохнул. — Я должен сказать… что не понимаю, о чем ты говоришь. — Всё в порядке, я понимаю, — она похлопала его по плечу. — Вполне ожидаемое отрицание. Тебе не кажется, что если бы я хотела всем рассказать, то уже рассказала бы? — Может, ты хочешь меня шантажировать? — предположил Хатаке. — А-ха! — она ткнула в него пальцем. — Значит, ты признаешь это! — Признаю что? — невинно спросил он. — Держу пари, ты скучаешь по ней… — Нибики… — устало проговорил он. — Хорошо, хорошо, я больше ничего не скажу. И после этого она действительно ничего не сказала, потому что именно в этот момент её затылок проломил кунай, убив её.***
Коноха погрузилась под очередную волну жары, лето словно обрело второе дыхание. Дождевые облака исчезли за горами, не оставив после себя ничего, кроме голубого неба, и Сакура в который раз поливала цветы. Стояла сухая жара, достаточно терпимая, чтобы спать с закрытым окном, но достаточно жаркая, чтобы все растения увяли в трауре по дождю. Харуно склонилась над своим оконным ящиком и вылила ещё один стакан воды в горшок миссис Уно. Все остальные растения почти погибли, но миссис Уно была выносливым растением, хотя и немного скучным, так как не цвела. Сакура невзначай подумала, не следует ли ей проведать коллегу миссис Уно, мистера Укки. С уходом Какаши этим растением, несомненно, пренебрегали. Он наверняка расстроится, если, вернувшись, обнаружит, что его куст за время его отсутствия засох, как это сделала мисс Урру после того, как в течение недели находилась во владении Саске. Но проверить мистера Укки означало бы отправиться в квартиру Какаши, что, вероятно было не очень хорошей идеей, учитывая обстоятельства. Она только лишний раз погрузится в воспоминания о том, когда была там в последний раз. А потом поймает себя на том, что скучает по нему. — Эй, Лобастая! — Свинина. Внизу на улице стояла Ино, ухмыляясь Сакуре, как гиена, выпятив грудь и заложив руки за спину, всем видом пытаясь выражать обманчивую невинность. Сакура раздумывала, не выплеснуть ли оставшуюся воду в чашке на эту блондинку, просто смеха ради. — Идёшь на праздник полевых цветов? — спросила Ино. — Полевых цветов? — растерянно повторила Сакура. — Афиша была на доске в течение недели, Сакура. Господи… в последнее время ты такая рассеянная, — Ино вдруг подняла руки, и две коричневые бутылки блеснули в лучах солнца. — Если ты не придёшь, то не получишь моего саке! Даже если Сакуре не хотелось больше смотреть на цветы, у неё просто не оставалось выбора в этом вопросе. В конце концов, это уже традиция, и Ино просто так не уйдет без неё. Поэтому Сакура со вздохом отложила свою уборку и пошла с Ино на шестую тренировочную площадку, которая, по большому счёту, использовалась только студентами академии, и поэтому флора здесь была меньше всего повреждена, чем на любой другой тренировочной площадке. На берегу озера уже собралось множество людей, которые сидели на одеялах и устраивали пикники и состязания по выпивке саке. Это был один из немногих дней, в которые можно было официально полностью расслабиться, полюбоваться цветами и поразмышлять о природе жизни, но неофициально чтобы выпустить пар, выпить саке, распространять злобные сплетни и бесстыдно флиртовать с коллегами — так как же Сакура могла забыть? Что ж, очевидно всю прошлую неделю её мысли были где-то в другом месте… — Сакура-чан! Ино-чан! Мы припасли для вас места! — Наруто был там, в самом центре суеты, уже немного раскрасневшийся, с чашкой саке в руке. Рядом с ним стоял Саске, с таким же розовым лицом, но с закрытыми глазами и с видом большего достоинства. На одеяле по соседству разместилась команда восемь, а по другую сторону от них находились остальные члены команды десять. Они сразу перешли к делу. — За лето! — взревела Ино, опрокидывая в себя бутылку саке с явным намерением догнать своих товарищей по команде. Сакура попыталась быть более сдержанной, но Ино едва ли не силой втолкнула вторую бутылку в горло Сакуры, с приказом «Пить!». Тема разговора быстро менялась. Если Сакура не будет идти в ногу, она останется позади. Очнувшись, она поняла это на середине дискуссии о том, кто является самым сексуальным шиноби в Конохе. — Без комментариев, — пробормотал Саске. — Гм… — Хината просто покраснела и смотрела куда угодно, только не на Наруто. — Сай, — вздохнула Ино. — Тен-Тен, — уверенно сказал Киба. — Её нунчаки самые лучшие. Сакура не знала, что сказать, поэтому она просто схватила первое пришедшее ей в голову имя, которое не принадлежало никому из присутствующих. — Капитан Ямато. Это было встречено волной брызг подавившихся саке, криков и неясных смутных звуков. — Что? — был общий консенсус. — Я… я думаю, что он симпатичный, — сказала она, чувствуя, как горит её лицо. Боже, если это когда-нибудь дойдёт до Тензо? — Но у него страшные глаза! — запротестовал Наруто. — Они просто передают глубину, — отрезала Сакура. Ино фыркнула. «Ха!» — Будто ты из тех, кто разбирается! — Сакура резко повернулась к ней. — Сай глубок, как дырявая кухонная раковина! — Эй, эй, эй! — Шикамару вмешался, когда стало очевидно, что две девушки вот-вот кинутся друг на друга в попытке повыдергивать волосы. — Приберегите свою драку до того момента, как у нас будет немного грязи вокруг, — хрюкнул Чоджи, что было гениальным комментарием, потому что Ино и Сакура быстро забыли, что ненавидят друг друга и снова объединились в своём взаимном раздражении по отношению к мужскому полу. — Уф, — фыркнула Ино. — Мужчины, — согласилась Сакура. — Я думаю, я думаю… — Наруто постукивал себя по подбородку. — Это та девчонка-медик. Нибики! — Фу, что? — Сакура уставилась на него. — Ты ведь не серьезно? — Да, всё при ней, — добавил Киба. — Но она толстая, — запротестовала Ино. — А что в этом плохого? — спросил Чоджи. — Ничего, — быстро ответила Ино. Шикамару покачал головой. — Она не толстая, хорошо выглядит, я полагаю… Хотя её выходки утомляют. — Кстати, где эта корова? — угрюмо спросила Ино. — Я не видела её в больнице. — Какаши-сенсей взял её на миссию, — тихо сказала Сакура. — А? — Наруто странно посмотрел на неё. — Почему? — Нужен был медик, — успокаиваясь ответила Сакура. — Если ему нужен был медик, почему он не взял тебя? Ответ Сакуры был теперь таким тихим, что никто не смог его разобрать. Ино рассмеялась: — Это либо потому, что ты дерьмовый медик, либо она ему нравится, и в любом случае ты… эй! — Больше никакого саке для тебя, — сказал Шикамару, держа её полупустую бутылку вне досягаемости. — Ты — подлая пьяница. — Сакура знает, что я шучу, — икнула она. — Какое ей дело до того, что думает Какаши-сенсей? У неё есть суперсекретный парень-жеребец, которого она держит при себе и не делится с нами. Сакура обхватила голову руками, желая, чтобы мир вокруг перестал плавать. — Ино, — предостерегающе прошептала она, но было уже слишком поздно. — Да, я слышал, кто это? — спросил Наруто, и даже Саске открыл глаза достаточно, чтобы сфокусироваться на ней с видом выражающим интерес процентов на пятьдесят. Теперь на неё смотрели все, кроме Ино, которая всё ещё пыталась перелезть через Шикамару, чтобы забрать свою бутылку. — Никого нет, — сказала она сухо, своим лучшим тоном, на манер «забейте». — Не слушайте Ино, она пьяна. — Слышь! Чёрт! — Ино встала над ней на дыбы, отказавшись от попыток вернуть себе выпивку. — Я проследила за тобой до дома несколько ночей назад, а когда утром пришла к твоему дому, ты вернулась туда уже после меня! Где ты была всю ночь? Все взгляды снова обратились на Сакуру. — Я совершила раннюю утреннюю прогулку, — запинаясь, сказала Сакура. — И другой ночью тебя тоже не было, — заметил Саске, заставив всех посмотреть на него, так как это было самое большое, что он сказал с тех пор, как вернулся. — Мы с Наруто пришли утром, чтобы напомнить об экзамене, но тебя там не было. Твой сосед сказал, что ты даже не приходила домой. Где ты ночевала? — Я… э-э-э … Даже если и так, какое ваше дело… А это не так! — да, я ночевала у кое-кого, но теперь всё кончено, я не хочу об этом говорить, — Сакура скрестила руки на груди. — Значит, он тебя бросил? — пробубнила Ино. — Нет! — отрезала Сакура. — Никто никого не бросал, это было взаимное расставание. Ино наклонилась к Чоджи и прошептала, не так тихо, как планировала: — Её бросили. — Ладно, ладно, оставь Сакуру в покое. Если она не хочет говорить об этом, это её дело, — сказал Шикамару. — Давайте поговорим о чём-нибудь другом, кроме её бывшего парня. Сакура почувствовала прилив благодарности к этому ленивому парню. — Например, как ты думаешь, когда вернётся Какаши-сенсей? И как ты думаешь, сколько времени ему нужно, чтобы так укладывать волосы? Какой-то бог там, наверху, смеялся над ней, Сакура была уверена в этом. К тому времени, когда её, наконец, отпустили домой, она была совершенно, абсолютно пьяна. Её друзья были отличной компанией людей, с которыми можно было общаться, но только тогда, когда они не привязывали её к стулу для допросов и не пытались извлечь информацию, которая причинила бы им больше боли, чем ей. Она надеялась, что со временем они забудут об этом «таинственном» парне, хотя, возможно, процесс ускорился бы, если бы она взяла и завела нового и гораздо менее таинственного парня. Но Сакуре просто не хотелось этого. Если этот парень не выглядел, не действовал и не занимался любовью точно так же, как Хатаке Какаши, она не была в нём заинтересована. Она вернулась домой, чувствуя тепло и одурманенность, и легла в постель, не снимая одежды. И хоть Сакура наслаждалась тишиной покоем и одиночеством… это было совсем не то, когда тебя никто не ждёт. Это было странно, потому что в своём привычном состоянии она была рада иметь целую кровать в своём распоряжении после того, как приходилось делить её с парнем, мирясь с храпом, холодными ногами и твёрдыми локтями. Но делить постель с Какаши, хоть и недолго, оказалось естественным. Он никогда не натягивал одеяло (его всегда оставалось много свободного, когда они лежали так тесно прижатыми друг к другу), он никогда не храпел (не настолько, чтобы разбудить её, по крайней мере), и случайное движение его холодных ног только заставляло её хихикать. Она скучала по нему. Особенно в такой одинокий момент, как этот. Ей было интересно, где он сейчас, как справляется со своей миссией, и она надеялась, что он в безопасности. Всегда существует вероятность, что ниндзя не вернется с такой высокоранговой миссии как эта, но, поскольку Какаши никогда не терпел неудач до сих пор, она не чувствовала необходимости беспокоиться. Это было бы только оскорблением для него. Расстаться с ним было лучшим решением, не так ли? Было бы лучше, если бы его сейчас с ней не было, верно? И хорошо, что она здесь одна, глубоко пьяная и пускающая слюни на подушку, а не с ним в каком-то далеком, ужасно романтичном чужом месте, где только тепло тел согревает друг друга? — Гм… — жалобно промычала она и натянула одеяло на голову. Было бы ужасно неудобно, если бы она влюбилась в самого неудобного из всех людей…***
Сакура проснулась от того, что кто-то стучал по её голове молотком. Боль давила на глаза, когда она села и попыталась вспомнить, почему легла спать полностью одетой. По крайней мере, это сэкономило ей некоторое время, когда она, спотыкаясь, выбралась из постели и открыла дверь тому, кто так настойчиво стучал в неё. Дверная ручка была единственным, что удерживало её в вертикальном положении, когда она смотрела в приоткрытую щель. — Да? — вопросительно пробормотала она. — Ты нужна в госпитале, Сакура-сан. Медработник. Сакура выпрямилась и провела ладонью по лицу. — Что-то случилось? — Команда Какаши вернулась, — осторожно сказал молодой человек. — Были… жертвы. Руки Сакуры опустились, она уставилась на мужчину. — О… — выдавила она. — Он…? — Я не знаю, — извиняющимся тоном сказал медработник. — Тебе нужно быстрее оказаться там. — Да. Верно. Хм. Мне… мне нужно обуться. Должна ли я переодеться? Нет… нет… обувь… где моя обувь? — Сакура на мгновение заколебалась, не зная, что делать. Она натянула ботинок, потом сандалию, потом поняла свою ошибку и скинула сандалию, чтобы надеть другой ботинок. Она вернулась в квартире, раздумывая, не найти ли ей какую-нибудь свежую одежду… Какаши может умереть, глупая девчонка! Затуманенный мозг Сакуры снова заработал, и она качнула головой. — Хорошо, я готова, — она выскочила в дверь мимо мужчины так поспешно, что чуть не сбила его с ног, забыв при этом закрыть дверь своей квартиры. Она оставила его разбираться с этим. Харуно почти летела по улицам, срезая по всем коротким путям, которые знала, и просто бросаясь на все, что попадалось ей на пути, будь то труба, человек или здание. Прошло всего несколько минут, прежде чем она прибыла в больницу, с грохотом распахнув дверь и едва не оставляя следы от резины, когда её ботинки заскользили по линолеумному полу. Она сбила с ног по крайней мере одну медсестру, торопясь попасть в палату, и в тот момент, когда она прибыла, Шизуне схватила её за руку. — Помоги мне, быстро! — Шизуне подтащила её к каталке, на которой лежал смертельно бледный мужчина. Из раны на животе у него обильно текла кровь. Но это не был Какаши. — Где Какаши-сенсей? — спросила Сакура. Шизуне только покачала головой. — Этот человек был в команде Какаши. Исцели его сейчас же. Сакура была не в том положении, чтобы спорить, и она не могла уйти, чтобы найти Какаши сейчас, даже если бы захотела. Не в её характере было оставлять человека умирать, независимо от того, кого её сердце ставило на первое место. Сразу же, несмотря на похмелье, несмотря на страх, что Какаши уже мёртв, и они просто не сказали ей, несмотря на то, что ей действительно нужно было принять душ и переодеться, она приступила к работе, склонившись над лежащим без сознания мужчиной, пока впускала чакру в его раны. Разрыв желудка и печени… он был на пороге смерти. Он потерял так много крови, и трое других медиков усердно работали над тем, чтобы его сердце работало. Ей требовалось знать, был ли Какаши в таком же состоянии. Затем она закрыла глаза и поняла, что должна выкинуть его из головы, если собирается сделать так, чтобы этот человек перед ней остался жив. Он имел такое же право на её полное внимание и заботу, как и Какаши. Он не заслуживал меньшего. Медленно, но верно повреждения исцелялись, раны затягивались. Мембраны закрылись и восстановились, и даже начала расти новая кожа. Только когда Шизуне положила руку ей на плечо, она поняла, что можно остановиться. Он не был полностью вылечен, но теперь все повреждения были поверхностными. Всё, что ему было нужно — это больше крови, и это было не то, что чакра могла исправить. — Это было хорошо, — сказала Шизуне, впечатленная. — И быстро. Цунаде будет довольна, но побереги немного энергии. Кое-кто ещё нуждается в уходе. Сакуру провели через палату и за другой занавеской обнаружили ещё одного человека без сознания, лежащего ничком на кровати, с глубокой раной в спине. Медсестра уже подготовила его и отступила, чтобы Сакура могла сделать своё дело. Ещё одна мысль о Какаши промелькнула в её голове, и она поняла, что всё больше расстраивается из-за того, что не знает, что с ним случилось. Она сконцентрировала свою чакру над раной мужчины и закрыла глаза. Это была просто рана — глубокая, но не смертельная. Жизненно важные точки не были задеты, и его нервы, к счастью, всё ещё были целы. Чтобы исправить это, не пришлось тратить много времени, и в тот момент, когда Сакура закончила, она отступила назад и устремила на Шизуне решительный взгляд. — Где Нибики? О них должна была позаботиться она. И тут она поняла. Потому что Нибики была хорошим медиком, и она ни за что не позволила бы товарищам по команде вернуться домой в таком состоянии. Нет, если только… Шизуне, казалось, немного поникла. — Нибики мертва, Сакура. На это мало что можно было ответить. В горле Сакуры образовался комок, и она почувствовала, что руки дрожат. Она сжала их в кулаки и с трудом сглотнула. — А как насчёт Какаши-сенсея? Шизуне кивнула на дверь, которая вела из палаты в отдельный бокс. Не оглядываясь, Сакура двинулась к нему. — Подожди — нет — Сакура, ты не можешь туда войти… Сакура всё равно толкнула дверь, её сердце стучало где-то в районе горла. В комнате две головы повернулись при её внезапном появлении. Он сидел на краю больничной койки, без жилета и рубашки, с перевязанной правой рукой, но, несмотря на это, выглядел на удивление здоровым. Но его хитай-ате исчез, и когда он повернул к ней голову, один глаз был закрыт, а другой был темным и мрачным. Внезапно Сакура почувствовала себя не очень уверенной в том, что с ним всё в порядке. Он выглядел сломленным. — Сакура, убирайся, — твёрдо сказала ей Цунаде. Харуно снова посмотрела на Какаши, но его взгляд опустился в пол. В этот момент уход был последним, чего ей хотелось. — Да, шишоу. Простите, шишоу. Сенсей, — она поклонилась с извинениями и быстро вышла. Глазами снова нашла Шизуне, которая грустно улыбнулась ей и беспомощно пожала плечами, прежде чем отвернуться, чтобы снова заняться раненными пациентами. Сакура топталась у двери, не зная, чем себя занять, кроме как расхаживать, волноваться и заламывать руки, как встревоженный родственник перед родильной палатой. Ждать слишком долго не пришлось, дверь снова открылась, и появилась Цунаде. — У него ещё осталась рваная рана на спине, которую нужно залечить. Можешь сделать это. Я должна пойти сообщить семье Нибики… Свинцовая тяжесть поселилась у неё в животе. Всегда было трудно справиться с очередной потерей, и время от времени кто-то погибал, и иногда это был кто-то, кого ты знал, а иногда кто-то, кого ты вообще не особо-то любил. Тем не менее, было странно думать, что она никогда больше не увидит Нибики, и она не завидовала долгу Цунаде сообщить об этом родителям девочки. Но, возможно, Сакуру больше всего беспокоило то, что это произошло под руководством Какаши. Она никогда не видела, чтобы он терял подчинённых. Он всегда так заботился о безопасности своих товарищей по команде… Сакура осторожно проскользнула в комнату и с тихим щелчком закрыла за собой дверь. Какаши всё ещё сидел на кровати, слишком занятый тем, что смотрел в пол, чтобы заметить её появление, и на мгновение Сакуру поразила неуверенность. Что ей теперь делать? Что она может сказать такого, что могло бы всё исправить? Захочет ли он сейчас её общества? Должна ли она быть формальной и профессиональной с ним, залечивая его физические раны, или быть его другом и пытаться исцелить невидимые? Она осторожно сделала шаг вперед, и Какаши поднял голову, будто только что заметил её. Что-то в его взгляде смягчилось, и он протянул ей руку, и внезапно вся эта неуверенность и беспокойство исчезли, и Сакура точно знала, что делать. Не колеблясь ни секунды, она шагнула вперед и заключила его в тёплые объятия, стараясь не задеть его раненую руку или спину. Он положил подбородок ей на плечо, а она положила голову на плечо ему. Вместе они испустили тихий вздох облегчения и погрузились в этот физический контакт, которого были лишены больше недели. Казалось, ей нечего было сказать. Слова не могли передать так много, как простое прикосновение, и это объятие сказало всё. Привет. Как твои дела? Я рада, что ты жив. С большой неохотой она отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо, и провела ладонью по его волосам. Он прикрыл глаза. Спутавшиеся волосы были расчесаны её пальцами, его левая рука легонько лежала на её бедре, пока она гладила его грязные локоны. — Нибики умерла, — глухо сказал он, нарушая тишину. — Мне очень жаль. — Почему ты извиняешься? — печально спросила она. — Это не твоя вина. Он открыл правый глаз, но тот оставался прикованным к полу. Сакура схватила пальцами его волосы и слегка потянула вверх. — Это не твоя вина, — сказала она более уверенно. Глаза, встретившиеся с её взглядом, были пустыми и непроницаемыми. — Мы попали в засаду вскоре после того, как высадились на одном из островов Юра. В первую очередь они целились в медика команды. Это наиболее распространённая тактика, чтобы покончить с единственным средством медподдержки врага. Они пустили кунай ей в затылок, и она умерла мгновенно. Руки Сакуры упали на колени, и она прикусила губу, чувствуя, как горькие слёзы жгут глаза. — Их было восемь. Нам только удалось заставить их отступить, и мне пришлось использовать экстренные свитки телепортации, чтобы спасти Дэндзи. Или Дайсуке. Вероятно, и того, и другого, — ещё одна волна вины, казалось, захлестнула его. — Мне пришлось оставить её там, Сакура. Люди уже отправлены за её телом, но на её поиски уйдёт неделя. Сомневаюсь, что к тому времени от неё что-нибудь останется. — Это не твоя вина, — повторила Харуно. — В сложившихся обстоятельствах ты поступил правильно. — Это могла быть ты. Глаза Сакуры метнулись к нему, но он всё ещё смотрел в пол. — Не глупи, — поругала она его. — Это ещё неизвестно. — Если бы ты согласилась на эту миссию, то сейчас лежала бы мёртвой на обочине дороги в какой-нибудь отсталой маленькой стране, — устало сказал он. — Почему ты об этом думаешь? — сердито спросила она. — Я не мертва, я здесь. Зачем беспокоиться о том, чего не произошло? Нибики ушла, и это печально… но я не Нибики, сенсей. Прошу, не думай так. Она обошла кровать и встала у него за спиной. — Цунаде говорит, что у тебя рваная рана на спине. Мне нужно поднять твою майку, чтобы исцелить тебя. Не так уж много от майки осталось на его спине. Большая часть была оторвана, а обнажённая плоть была исцарапана и покрыта грязью и песком. Очень осторожно она подняла майку и приказала Какаши держать её над плечами, а сама быстро принялась за работу, очищая раны мазью, которая должна была успокоить и продезинфицировать. Это была довольно болезненная процедура, но Какаши даже не вздрогнул. Лишь изредка он задерживал дыхание, когда она вытаскивала из его раны наиболее крупный осколок камня. Убедившись, что рана чиста, Харуно продолжила работу чакрой, чтобы залечить рану. Она не торопилась, сосредоточившись на том, чтобы сделать для него всё возможное, но было потрачено много сил на предыдущих пациентов, и ей пришлось заставить себя остановиться, как только повреждённая кожа разгладилась. Бывшая рана всё ещё выглядела грубоватой в нескольких местах, но это было лучшее, что она могла сделать прямо сейчас. Выдохнув сквозь дрожь, она оперлась руками о кровать. — Всё сделано, — прошептала она. Какаши сбросил остатки майки и встал, разминая плечи. — Спасибо, — рассеяно сказал он. — Больше не болит. Он медленно повернулся к ней лицом, и на мгновение возникла неловкая пауза. Сакура выпрямилась, несмотря на усталость, и автоматически улыбнулась. — Тогда, я думаю, ты свободен, — радостно сказала она. Хатаке сделал глубокий вдох, будто собирался сказать что-то значимое и глубокое… но потом он выдохнул простое: «Да», — взял свою рубашку, жилет, порванный хитай-ате и двинулся к двери. Что-то похожее на носовой платок выпало из одного из его карманов. — Какаши-сенсей? — крикнула она ему вслед, но он не остановился. Он вышел за дверь и чуть не столкнулся с Шизуне, которая собиралась войти. Он невнятно извинился и ушел. Шизуне взглянула на Сакуру. — Это первый товарищ по команде, которого он потерял за пять лет, — сказала она со знанием дела. — Конечно, это не может быть легко для него. Я собиралась сказать ему, что с Дэндзи и Дайсуке всё будет в порядке, но, полагаю, это не сильно его обрадует. Бедная Нибики… она была одной из лучших среди нас. Её будет не хватать. Сакура вздохнула. — Думаю, мне пора домой, — устало сказала она. — Конечно, извини, что вытащила тебя так рано. — Нет, всё в порядке, — Сакура мягко улыбнулась и задумчиво провела ладонью по волосам. Она направилась к двери, чтобы пройти мимо Шизуне, но затем остановилась. — Как ты думаешь, с ним всё будет в порядке? Шизуне поджала губы. — Хатаке Какаши не был в порядке с тех пор, как ему исполнилось семь лет. На твоём месте я бы не беспокоилась о нём. Он справится. Сакура не была уверена, что точно поняла Шизуне, но всё равно кивнула и направилась домой. Второй раз за эту ночь она упала в постель одна и на этот раз умудрилась сбросить с себя большую часть одежды. Она думала о Нибики, бледной, красивой, тщеславной Нибики, чьё тело теперь лежало брошенным далеко от дома. Она вздрогнула и подумала, что, если бы всё пошло немного по-другому, на её месте действительно была бы Сакура. Был бы Какаши так же расстроен, если бы она умерла? Это, очевидно, пришло ему в голову, что немного озадачило Сакуру. Почему он был так поражён мыслью о том, что Сакура могла быть на месте Нибики? Возможно ли, что Какаши действительно заботился о ней намного больше, чем она думала?***
Это было даже забавно. Она могла поклясться, что видела, как что-то выпало из кармана Какаши, когда он открыл перед собой дверь. Дорогой на вид носовой платок, судя по тому, что она мельком видела, и у Шизуне хватило ума, чтобы найти его и положить в сторону, на случай, если он вернётся за ним. После того, как Сакура ушла, Шизуне опустилась на четвереньки в поисках клочка ткани. Его не было за дверью, и его не могли запинать под кровать. Шизуне нахмурилась, заглядывая под дефибриллятор. — Ах-ха! — воскликнула она, заметив тряпку и подхватив её с пыльного пола. — О боже… — её глаза расширились, когда она поняла, что это было женское нижнее бельё. Она прикусила губу от расползающейся улыбки, рассматривая их. Что, чёрт возьми, Какаши делал с ними? Либо у него была подруга, либо очень странное хобби. Трусики были маленькими, кружевными, изящно сшитыми и определенно дорогими, хотя и немного непрактичными. Шизуне была заинтригована, когда поняла, что на этикетке было написано имя. Очевидно, они принадлежали женщине, которая либо регулярно посещала баню, либо чьи академические привычки было не вывести никоим образом. Она пригляделась поближе, чтобы разглядеть буквы имени… … и почувствовала, как лёд пробежал по венам. — О… боже…