Наверняка Вы знаете, что такое чувство дежавю. А что, если использовать это понятие, немного видоизменив. Представьте. В течении нескольких часов без остановки будет играть одна и та же песня, Вы привыкните к ней. Но если через три дня, вновь прервавшись, начнет играть сначала, но с какими-то мелкими изменениями, Вы сразу же поймете, что что-то пошло не так. Но что? Вы сходите с ума? Кто-то специально заменил Вам композицию? Нет, это же бред. Так ведь? Так и начинается паранойя. Ужасная пытка, не правда ли?
В квартире Арсения Антон был достаточно много раз, но сейчас он оказался здесь будто впервой. И будто не было никогда вечерних посиделок, не было разговоров по душам на кухне, побега отсюда меньше двух дней назад — ничего не было. Белый лист, вместо картин, сотканных из сотни воспоминаний. Ему здесь некомфортно. Хотя возможно виновата обстановка. Было намного уютней, чем раньше, видимо, к обжитию квартиры приложил руку сам Шастун. Внутри что-то дёрнулось от зависти. Время клонилось к ночи, внутри витал приятный полумрак. Он хмурым взглядом осмотрел «свои» куртки, висевшие на вешалке (Арсений бы уж точно не стал на вырост покупать), и сосредоточенно начал развязывать шнурки, стараясь глаза вообще выше уровня тумбочки и пуфика не поднимать. — Ты будешь со мной ночевать, или.? — Диван. — Хорошо, — Попов кивнул, удаляясь в зал, Антон же встал на ноги, и, заметив свой, что удивительно, ещё работающий телефон на одной из полок шкафа, взял его, почти сразу замечая несколько входящих сообщений. Парень нахмурился. Читать чьё-то, чужое — не прилично, но, ведь, рассуждая логически — на данный момент это его. И всё же — он крадёт чужую жизнь. Настроение упало ещё ниже. Он привычно завернул по коридору, всё ещё прокручивая в руках телефон, рассматривая его со всех сторон. В нём, по факту, не было ничего необычного — обыкновенный айфон, десятка, силиконовый чехол, но всё равно, что-то цепляло его внимание, и он, переворачивая его стороны в сторону, раз за разом терял это неуловимое «что-то». Неожиданно пальцы ног врезались в небольшой выступ на входе в кухню и он чуть громко взвыл, подтягивая ногу к себе, потирая ушибленную конечность. — Ебаный порог! — Об него ты и споткнулся, — Арс стоял в дверях зала, ругаясь и смотря на кухонный проём с какой-то ненавистью, а потом перевёл взгляд на Антона, умело пародирующего позу цапли. — Давно пора срезать его к чёртовой матери. Ты как? — Редко слышал, чтобы ты матерился, — прошипел Шастун, присаживаясь на пол. — Такое бывает только в особых случаях. — «Порог» — это для тебя особый случай? — С легким сарказмом переспросил Антон. — Это, блять, чудо современной инженерии, технологий и планировки, призванное служить пыткой из Ада в реальном мире. — Господи, боюсь представить, что для тебя значит «Глобальная катастрофа». Арсений чуть хохотнул, и широко улыбаясь, подошёл к зеленоглазому. — Сильно ударился? — Он присел на корточки, оказываясь с ним на одном уровне. — Пойдёт. Могло быть и хуже. Пока брюнет принимал слабые попытки всё же посмотреть, что же там с его ногой, Антон, чуть скосив глаза, предпочёл действовать и поэтому внимательно смотрел на него. Но это было не специально. Честно. Арсений был слишком расслаблен в этой своей тёмно серой домашней футболке и спортивках, которые он успел чудом переодеть со всего уличного — но дом на то и дом. Волосы чуть взъерошены на загривке, брови нахмурены, глаза опущены куда-то вниз, видимо, на его ноги, касания невесомые и теплые, почти что жаркие, руки. И как он раньше всего этого не замечал? Возможно, потому что ещё никогда не был так близко. Близко не так физически, как эмоционально. В голове, против воли, пролетело сравнение с тем, своим Арсением. Тот более закрытый, холодный, местами хладнокровный, острый на язык и скрытный — и это в определённой степени цепляло, заставляло восхищаться, но здесь всё наоборот и это будоражило кровь ещё сильнее. Но Антону удалось пробить эту качественную стену актерского безразличия, пусть ненадолго но всё же. — Тебе пароль нужен? — Спросил неожиданно Попов, вылавливая его из своих мыслей, указывая глазами на телефон, который лежал недалеко от них. — А, — глупо выдал из себя парень, чуть покраснев. — А ты не против? Это же, телефон твоего, ну, парня. — А есть разница? — Голубоглазый мягко улыбнулся, и, взяв девайс, поворачивая его немного к Антону, ввёл пароль. — Твой день рождения? Серьёзно? — А у меня — твой. — Антон беззвучно засмеялся. — Что смешного?.. — Это слишком клише. — Это называется романтика, неандерталец ты. — По-крайней мере, я не пародирую «Ромео и Джульетту». — У нас только оригинал, — уже не сдерживая улыбку поправил его брюнет. — Ага, как «Сделано в Китае», только на местный манер. — Антон повалился на пол, от этой комичной ситуации. — Ой, всё. — Попов, якобы обидевшись, грациозно поднялся на ноги и прошел в спальню. Шастун всё ещё постепенно приходил в себя, лёжа спиной на прохладном линолеуме с улыбкой на лице. Вот, теперь всё вставало на свои места. — Ты сегодня в душ пойдешь? — Донеслось приглушённо откуда-то из коридора. — А можно? — Он удивлённо приподнял голову, наблюдая, как чёрная макушка выплыла из соседней комнаты с донельзя непонимающим видом. — Ты дурак? Конечно. — А вещи? — Теперь пришла его очередь не понимать, переспрашивая в растерянности. — Будут. — Уговорил. Ушибленная нога отзывалась легкими волнами боли, но они уже не ощущались, когда он прошёл в гостевую, сразу же натыкаясь глазами за уже знакомый разложенный диван с нейтральной серой простынёй на ней и сложенным в углу одеялом. От евроремонта, объемных обоев на стенах, многочисленных фотографий на полках веяло безнадёгой, которую он оставил здесь, покидая эту комнату в полуночной темноте. Он завидовал этому Антон и сейчас это ощущалось в несколько раз острее. Их счастливые лица, запечатлённые на глянцевой бумаге, резали глаза и смотрели, будто насмехаясь, мол, тебе подобное не светит. Возможно Антону просто не хватало того спокойствия и какого-то далекого, но всё же, подобия уюта там, но он сам в этом виноват. Это он сам не в силах общаться, как прежде с тем, в кого влюблён. А здесь что? Здесь его копию любят взаимно. Здесь Антон Шастун звезда всё того же шоу на ТНТ, но только в сотню раз счастливей потому что обрёл вторую половинку, здесь его лучший друг женат и вообще… Как там сказал Арсений — он хочет остаться? Возможно, это уже и не звучит так бредово. Только вот, немного страшно.***
Сон, как назло, не шёл, ни после сытного ужина, который впихнул ему «заботливо» Попов, ни после тёплого душа. Да, он чувствует, мозг на резервном питании уже который час, и тело выдохлось максимально, но вот мысли только начали свой разбег, начиная надоедать. Он ведь пытался уснуть, даже, как дурак, с закрытыми глазами полчаса лежал — впустую, в то время как в голове роилась саранча. И глобальность такой, казалось бы, бытовой проблемы разрослась от маленького любопытства «Что сейчас происходит там?» и до глубоких, въедающихся самокопаний «А правильно ли я поступаю?» И, возможно, это к чему-нибудь и привело бы, если бы не двойная вибрация, раздавшаяся аккурат возле его головы. Благодаря тёмному фону, с изображенными на ним какими-то мрачными высотками, не отрегулированный свет экрана не резал глаза. Арс Не спишь? 2:04 Антон, разблокировав телефон, зашёл в чат, и подумав, что лучше не отвечать и лишний раз не тревожить человека, мысленно дал себе оплеуху — он спалился, прочитав это сообщение.Ты телепат? 2:04
Арс Нет, просто то, как ты куёлдишься, за километр слышно. 2:05«Куёлдишься»? Господи, из какого века ты сбежал? Мне даже пришлось загуглить, что это. 2:05
Арс Явно не из этого). Вернёмся к началу — бессоница? 2:05Есть такое 2:06
Собеседник замолчал и парень косо взглянул на стенку, что разъединяла их. «Он что, спросил только из вежливости, или потому что я ему спать мешаю?» Арс Мне прийти? 2:10 Антон замер. Там, в другой комнате, не было ни единого шороха и это настораживало. Появилось чувство, будто он один в этой квартире.А так не пойдёт? 2:11 Вряд ли это что-то поменяет 2:11
Арс Мы всё равно не спим, что терять? 2:13 «Действительно, как у него всё просто» Арс Или тебе неуютно со мной? 2:13Вероятней всего 2:13
Арс А если я приду, что ты сделаешь? 2:14Вероятней всего растеряюсь, но не пошлю, потому что квартира всё-таки не моя 2:14 Возможно разозлюсь 2:14
— Что-то я не вижу злобной гримасы, — раздалось из темноты дверного проёма, и Антон, как бы ожидая этого, но не так скоро, схватился за сердце, — Я напугал тебя? — Силуэт постепенно приближался и сейчас парень уже мог разглядеть в этой полутьме, которую разбавлял свет фонарей слепящих из окна, чуть взволнованный взгляд. — Нет, ты что, появление из темноты — это норма для обычных, — он выдохнул, отводя последние крупицы страха, — ужастиков. — Действительно, — с его стороны раздался еле слышимый хмык, и он присел на край кровати, рассматривая различимые черты выключенного телевизора. Антон довольно громко вздохнул для наступившей паузы. — Вот понимаю, я мысли в порядок привожу, а ты-то чего не спал? — А ты думаешь у меня не так? — Он вопросительно повернул голову к нему. — Что-то мне подсказывает, что нет. — Скорее для себя, нежели для него проговорил он, а потом перевернулся на бок, спиной к стене, и, перешёл на шёпот. — Боишься, что всё не вернётся на круги своя? — Есть такое, но тут скорее ты прав в другом. Волнение, не единственная причина. — Его рука отстранённо погладила пространство кровати подле его, Антоновской ноги, отчего те покрылись мурашками. — Тут Тоша обычно спал, когда мы ссорились, и сейчас как-то непривычно, что никто не сопит мне в ухо. — Так это же всего один раз было, — нахмурился Шастун и вновь мысленно спародировал фейспалм. — Подслушал-таки. — Скорее как утверждение, нежели вопрос, произнёс тот. — Немного. — Ты имеешь в виду весь разговор? — Иронично переспросил Попов, и парень был готов поклясться, что на щеках начали появляться красные пятна. — Ну типа. Арсений вновь хмыкнул, и Антон на это лишь смущенно улыбнулся. Было стыдно, но лишь самую капельку. — Можно прилягу? — Приставать не будешь? — Тот лишь улыбнулся, мол, серьёзно? — Валяй. Уже в следующую секунду кровать чуть прогнулась под боком, и вот, он видит голубые глаза напротив Неожиданная мысль стукнула в мыслях. — Что произошло такого, что ты так сильно обо мне печёшься? — С чего ты это взял? — Арсений чуть нахмурился. — Дима, когда ещё не в теме был, случайно обмолвился о том, как ты меня вообще в такой мороз пустил, да и вообще, хоть ты и актёр, но такое чувство, будто я вижу, когда ты переигрываешь. — Закончил с небольшой улыбкой Антон, в то время как Арсений совсем обмяк не оставляя ни следа от недавней игривости. — Я не хочу об этом говорить, если честно, — сказал он скупо, — давай чуть позже, хорошо? Шастун лишь слабо кивнул, надеясь, что в темноте это будет заметно и медленно, кое-как передвигая свои конечности, повернулся к стенке. Он, правда, не хотел копаться в чужом грязном белье, а уж тем более не в своём прошлом, как-никак он здесь гость и вообще вряд ли имеет право знать хоть что-то. Да, именно сейчас ему было стыдно за свой неуместный интерес, за своё эгоистичное желание украсть чью-то жизнь. Лучше бы Арсений не приходил — его присутствие лишь всё усугубило. Сейчас ему вряд ли удастся уснуть. — Не загоняйся, Тош, я слышу, как шевелятся шестерёнки в твоей голове, — Оба вздохнули, но это не принесло былого воодушевления. — Просто эта тема крайне напряженная и сейчас не время её вспоминать, понимаешь? — Можно с тобой быть откровенным? — Не задумавшись, выдал парень, полуприкрытыми глазами сверля взглядом стенку перед собой. Казалось, он чувствовал своё дыхание, которое за такое короткое расстояние отбивалось от неё, прилетая обратно к нему. Не сказать, что сейчас в голове его было пусто, или же наоборот — она бурлила жерлом вулкана, сейчас он на золотой середине, иногда вылавливая нужные мысли, но большая часть состояния складывалась по наитию. Была атмосфера защищённости и доверия, отчего лишнее волнение и страх возможность сказать что-то не так просто теряли свои краски и значимость на её фоне. Тишину Антон принял как согласие, а отсутствие возни за спиной как полное осознание и принятие происходящего. — Есть ощущение, что сейчас у меня связаны руки. Я многое хочу сделать, но каждое своё действие приходится рассчитывать, чтобы не разрушить чужую жизнь, потому что, чуть что вина полностью и безоговорочно будет на мне, а исправлять я не мастак — созидатель из меня так себе. — Он не сдержавшись грустно хмыкнул. Появилось мимолётное желание повернуться, чтобы увидеть отклик, реакцию на свои слова, но он наверное, был слишком труслив. — А что ты хочешь сделать? Антон с шумным вздохом потёр глаза, представляя реакцию Попова на свои слова, поэтому… — Многое, и если ты узнаешь хотя бы капельку из всего этого дерьма, ты охуеешь, я тебе гарантирую. — Мне уже страшно. — И правильно. Парень закрыл глаза, мысленно надеясь, что сможет заснуть, потому что от всех этих эмоциональных качелей уже начинала болеть голова и шуметь в ушах. — Но это ведь не всё, так? — Донеслось сзади, и он кивнул, понимая, что вряд ли это полуночный собеседник смог это увидеть. — Боюсь того, что влюблюсь в тебя окончательно, и когда всё вернётся обратно, мне будет до невыносимости больно. Поэтому раз за разом я сам связываю себе руки, чтобы ни тебе, ни себе, ни этому Антону не навредить. — А ты не подумал, что твой Арсений может влюбиться в моего Антона, и когда ты вернёшься, то… — Я не он, — немного зло перебил его Шастун, — низко нас сравнивать. Да и тем более, был бы я им, то давно бы уже нашёл взаимность, но видимо нет. Я будто его кривое зеркало и это очень, черт возьми, сильно злит. — Чтобы я не сказал — ты воспримешь это в штыки, да? — Сейчас, в данном состоянии — да. — Резонно. — Арсений, судя по звукам, поправил одеяло. — Можно тебя обнять? Антон лишь пожал плечами, как в следующий момент почувствовал руку, проходящую игриво по ребрам, притягивающую с себе. По всем законам физиологии чужое теплое дыхание в шею, должно возбуждать, но с Антоном видимо какая-то ошибка ещё с зарождения вселенной произошла, потому что он почувствовал как веки резко потяжелели, а дыхание замедлилось. Ему хотелось спать.***
Антон давно не видел сны и сейчас, осматривая чуть расплывающуюся в общих чертах незнакомую квартиру, хмурился, не понимая, что он здесь вообще делает. Это точно была квартира, явно не загородный дом, и сейчас, осмотревшись, в памяти что-то зашуршало, будто он здесь уже был, но очень давно. Как будто вернулся в заброшку, в которую так боялся заглянуть, будучи маленьким. Дверь близлежащей комнаты и Антон шарахнулся в сторону, прислонившись к стенке. Из комнаты вышел Позов, которого в спину гнала какая-то тётка. Антон мысленно поседел, схватившись за голову, ощутив лёгкую боль, будто в реальности. Либо ему подсунули галлюциногенов, либо же ему ни с того, ни с сего снится пришибленная на голову бабка его лучшего друга, с которой тот общение не поддерживает. Он долго смотрел на родственников, на то, как женщина в в красках расписывает ему что-то, но как бы он не старался, сознание на этой картине почему-то вообще не фокусировалось. Любой шум проходил будто через толщу воды, а зрение то и дело теряло фокус, заставляя жмурится. Он обернулся, и понял что там, чуть дальше были слышны приглушённые голоса. Настолько четкие, что это напрягало и он отвернулся от Позовых, делая небольшие шаги, в сторону голосов. Его больше интересовала приоткрытая дверь ведущая куда-то чуть дальше. Афимерность пространства завораживала — он будто шёл по разрисованному дыму, но при этом тот был объёмный, будто, стоит только коснуться, он не разлетится в стороны, как это обычно бывает, а затвердеет под прикосновением, станет материальным. Тело вспомнило ощущение, когда он «прятался» и на пробу провёл пальцами по полочкам со всякими безделушками — те и вправду, затвердели, принимая чёткий вид и форму. Антон обернулся — Лидия Михайловна (её вроде так звали), косилась в его сторону, и Антон вздрогнул, понимая, что попался. Та, как ни в чём не бывало, отвернулась к внуку, начиная что-то трещать про аптеку и до него дошло, второй раз за всё время — это сон, его никто не может увидеть. Голоса из комнаты тем временем становились всё громче, шумнее, но всё такими же неразборчивыми, поэтому парень, уже не боясь того, что его могут заметить, ровным шагом двинулся к двери, приоткрывая её. Стоило ему переступить порог комнаты, Антон впал в ступор. Он уже говорил, что давно не видел сны? Да? Так вот настолько реалистичных и сумасбродных, таких, чтобы он сам был в главной роли, и наблюдал за этим от первого лица — никогда. — Сейчас, я, возможно, скажу то, чего лучше не говорить, но что-то внутри мне подсказывает, что тебе можно довериться. — Сидящий перед Арсением Антон чуть сжал его ладонь, отчего его костяшки чутка побелели. — Думаю, когда ты узнал нашу с тобой предысторию «оттуда», ты находился в непонятках, почему я так холоден по отношению к тебе. Но, я думаю, ты догадываешься, в чём причина. Колкость — моя защита. Сам должен понимать, близнец любимого человека, и… Шастун успел сделать несколько шагов, приблизившись, как Арсений наклонился к светловолосому целуя его. Антон впал в ступор. Он смотрел на разворачивающуюся перед ним картину и не мог вздохнуть, кислород будто отсутствовал. Он смотрел на то, как Арсений сжимал его ладони, как Антон, тот Антон, чуть ли не ластится к Попову углубляя поцелуй. Он смотрел и чувствовал как внутри поднимается ярость.***
Антон открыл глаза.