kiss me or shut up!

      Эйджиро думает о том, что он полнейший даун, но, как говорится, паника — оправдание. А он охренеть как запаниковал. Блять, мать снова мозги ведь вынесет из-за оценки, а у него и так одни тройки с двойками. Парень недовольно вздыхает и до конца урока хмуро записывает конспект в тетрадь.       Он хочет побыстрее вылететь из класса, но учительница, само собой, его задерживает, говоря о E за годовую и что хочет увидеться с его матерью, но он все равно максимально тактично (нет)сваливает. В толпе он находит Кацуки, и, распираемый любопытством, тут же его нагоняет. — Бакуго! — зовет он в очередной раз за день и уже ждет, как ему заедут по роже, поэтому готовится, — Слушай, что ты там ответил? Я не успел прочесть. Я, блин, так запаниковал, когда этот танкер на меня попер, господи, думал рожу на месте. Ну и, она, короче, размокла, да, я лох. Ты меня там послал, да?       Кацуки пытается сделать вид, что он его не слышит, и вообще его не существует, только вот,Киришима оказывается куда назойливее, чем он предполагал. Все же Бакуго приходится с ним заговорить, а взгляд у него был из ряда «Боже-мой-как-ты-меня-достал-съебись-с-глаз-моих». – Лучше бы она тебя сожрала или язык отрезала, чтобы говорить не мог, – он тяжело вздыхает. – О-о, да, ты угадал, поэтому отъебись от меня по-хорошему, пока я тебе челюсть не сломал. С радужными не общаюсь.       Ученики, стоящие рядом, были в ахуе с того, что Кацуки говорил не на повышенных тонах: у него просто уже нет сил на него орать, Эйджиро словно липучка, просто так не отодрать.       Бакуго усаживается за свою парту; пока шел, он почти врезался в нее, ведь был занят телефоном. — Ты такой добрый, — фыркает красноволосый, проходя за свою парту и уныло за нее усаживаясь, сбросив рюкзак на пол. Каминари успешно о тотзапинается и, видимо, в очередной раз заебавшись сие терпеть, расстегивает его, выкладывая внутренности на стол парня, а после натягивает тот на голову Киришимы. Последний особо никак не реагирует, когда его голова заменяется портфелем, подпирая ее рукой и «смотря» в сторону блондина, — Че ты против радуги имеешь, классное природное явление как по мне. – Да, соглашусь, радуга красивая, но только когда она не является ориентацией, идиот. – Бакуго не был гомофобом, ему необязательно знать, кто с кем, как и сколько раз. Насрать. Главное, чтобы они его не трогали, и тогда все будет замечательно. А его итак не трогают, к нему даже подойти боятся. — Фу, гомофоб, — в два голоса произносят Ашидо и Ханта, что становятся свидетелями этого диалога. Серо приперся на уроки только сейчас, а потому Мина тут же накинулась на него с расспросами, пока Каминари шлялся не пойми где. – Ваше мнение никто не спрашивал, идиоты, – недовольно пыхтит Бакуго, подпирая рукой щеку. — Да брось, — красноволосый язвительно фыркает, по-прежнему не снимая с головы рюкзак, — Ты же согласился с ее визуальной составляющей, — он берет телефон на пришедшее уведомление и засовывает его под стенки портфеля, что-то там клацая, а затем возвращает внимание к блондину, — Окей, тогда я оставлю тебя на сегодня и заебу после школы. Договорились?       Последнее даже почти не звучит как вопрос, Эйджиро просто отворачивается, продолжая сидеть в телефоне, словно так и надо. Он сам понимает, что выглядит подозрительно с таким-то рвением, но поделать банально ничего не может, считая секунды до конца уроков. – Если будешь до меня доебываться, значит получишь пиздюлей. Я понятно объясняю?       На этом их диалог на сегодня был закончен, ведь звенит ужасный звонок, который слышать очень не хотелось, однако приходится. В класс входит математик, такой же строгий, как и учительница по литературе, но бесит меньше, чем она; по крайней мере, он не придирается, когда есть удобный случай.       Остальные уроки проходят также скучно, как и алгебра. Телефон окончательно садится, ведь там оставалось всего 5%, а Кацуки еще до дома надо дойти. Он живет вроде бы и недалеко, но и далеко, потому что идти пешком каждый раз очень долго и, тем более, скучно, когда в наушниках не играет любимый плейлист. Очень хотелось, чтобы приехал отец и забрал его, но он на работе, поэтому мечты остаются мечтами.       За весь день они больше не общались с Киришимой, и это было ужасно как прекрасно: его противный голос всегда режет уши, про остальное Бакуго вообще молчит. Кацуки очень надеялся, что дерьмоголовый забыл, что хотел с ним поговорить и заебать во всех смыслах этого слова. Блондин быстро собирается и уходит, старается теряться в толпе, чтобы его не выловил Киришима.       Бакуго выходит за пределы школы, а признаков рыжего говнюка до сих пор не было, а это значит, что можно спокойно идти домой.       Киришима вылетает из школы чуть позже — его задержала сначала учитель, а после остальные, которым пришлось очень развернуто, но быстро объяснять, в чем дело. Он знал, что Бакуго попытается скорее свалить, но он все рассчитал. Почти все.       Эйджиро выскакивает из-за угла прямо перед носом блондина. Вид у него такой, словно он кубарем катился с горки несколько секунд: в волосах застряло несколько листьев, джинсы были в небольшой пыли, повязка со лба теперь болталась на шее. На деле же ему пришлось обогнуть школьный двор, перелезть через ограду и сделать крюк. Ради эффектного появления. — Не ждал, да? — Киришима победно ухмыляется, хотя у него жутко саднит щека с глубокой царапиной поперек линии челюсти. А еще колени болят, словно он весь день кому-то отсасывал, но не суть. Красноволосый выдыхает, выпрямляясь и вновь улыбаясь, словно встретил старого доброго друга, — Прошвырнемся?       Бакуго стоит на месте минуту смирно и осматривает своего недруга, а вид у блондина такой, будто он готов начать убивать. От большого присутствия Киришимы в его жизни у Кацуки скоро начнется нервный тик. Парень поджимает губы, вжимая голову в плечи. – Радужный бомж. Такой вид homosapiens я вижу впервые, – фырчит Кацуки, проходя мимо него и толкая в грудь, чтобы тот отошел. – С дороги, чмошник радужный.       Блондин ускоряет шаг, ему бы снова потеряться в толпе, чтобы этот придурочный от него отстал, но толпы здесь не было, лишь какие-то мелкие компашки, состоящие из 2-4 человек. — У тебя оскорбления как у третьеклассника, ну серьезно, — Киришима фыркает, делает поворот вокруг своей оси и возобновляет шаг, поравнявшись с Бакуго, — Прекрати уже убегать, че ты как трус.       Брать на слабо Киришима не умел, но с Кацуки было в этом плане куда легче. Что не слово, то вызов. Эйджиро вообще сомневался, что в такой концентрации зла может быть что-то хорошее, но именно это в нем и подогревало интерес. Он словно нашел редкого покемона, ей богу. — Бам, — красноволосый шлепнул Бакуго по лбу ладонью, благо чистой, и ехидно улыбнулся. Он был готов бежать в любой момент, зная темперамент парня, — Ты теперь тоже гей. – А ты прекрати меня преследовать, как маньяк, блять, – бесит его рожа, а еще то, что он распускает руки, какое право он вообще имеет так делать? Верно, никакое; он разворачивается к Киришиме и хватает за ворот футболки.       Как только Бакуго начинает свою привычную тираду, Киришима невольно закатывает глаза — вот же упертый баран. Как вообще можно вести себя столь по-идиотски, ну серьезно. – Как твоему маленькому мозгу донести, что мне не нужна твоя компания?! Я не хочу говорить о том, что произошло в кабинете, мне насрать, все равно виноват ты, что туда полез! И не смей меня трогать своими клешнями, идиота кусок! — Да ты задрал сбегать, истеричка чертова, — Эйджиро хмурится, поправляя сползший рюкзак, и упрямо идет следом. Бакуго жутко раздражал своей этой чертой рубить с плеча, словно Эйджиро был каким-то заразным, и с ним в принципе не о чем было говорить, — Кто тебе вообще сказал, что я хочу поговорить о том, что случилось в субботу? Как ты вообще, блять, выжил до сего момента, если каждую попытку людей с тобой контактировать ты нахрен убиваешь еще в зародыше? — желание все это оборвать, не заморачиваясь, становится все более привлекательным. Но Киришима не был бы Киришимой, не добивайся он своего максимально упорно, — Может хватит уже натягивать эту маску дикаря, а то тут далеко не я на маньяка похож. – А о чем ты хочешь еще, блять, поговорить?! – блондин опять поворачивается к нему – Ой, Бакуго, привет, как дела, прости меня, давай начнем все сначала, меня зовут долба- то есть Киришима Эйджиро, мой мозг размеров с свиноносую летучую мышь. Давай дружить? – он изображает эту речь ужасно противным и высоким голосом, хотя у самого низкий, хриплый и грубый, в какой-то мере было даже сложно, и казалось, что вот-вот охрипнет. – Не твое дело, как я дожил до сего момента. Я просто хочу съебаться отсюда как можно скорее, – у него и вправду начинает хрипеть голос, он уже не в состоянии его повысить, и в этом виноват Киришима. – Будь добр, сделай мне услугу:отъебись. – он специально произносит слово по слогам, разжевывает, чтобы этот идиот смог что-то понять.       Когда руки вновь начали чесаться заехать по этой наглой морде, Киришима понял, что не вариант. По крайней мере не сейчас. Поэтому, когда очередной ушат говна вылился на его голову, он только тяжко вздохнул. Ещеникогда общение(если таковым его сейчас можно было назвать) так не выматывало Эйджиро, что аж ком в горле вставал. А ведь он был экстравертом, общение с людьми, напротив, всегда давало ему энергию и поднимало настроение, чего сейчас сказать было нельзя. — Ладно, — устало, слишком заебанно. За каких-то пять минут безуспешных попыток наконец добиться чужой адекватности; он устал так, словно вагоны разгружал. Красноволосый разворачивается на пятках и уходит в противоположную сторону. Остальные вроде хотели погонять в автоматы, от чего Киришима отказался в пользу этого придурка, так что еще можно успеть, — В другой раз. — Другого раза не будет, — рычит Бакуго, ускоряя шаг, и спешит домой.       К автоматам Эйджиро действительно успевает, правда еще полчаса слушает подъебы из разряда «ну че, отшили, несчастный ты наш?», из-за чего приходится надрать тем задницу куда чаще, чем это бывает обычно. В принципе, он и ожидал чего-то подобного. Вряд ли тот, кто всю свою жизнь огрызался на любые попытки с ним наладить контакт, так просто сейчас сдастся. Что ж, значит нужны прелюдии.       Домой Эйджиро возвращается довольно поздно, получая нагоняй от матери, но спастись от женщины, ниже тебя на голову, было довольно просто. Уроки он благополучно не делает, просиживая в онлайн мобе до поздней ночи, где еще раз всем пиздов раздает. Ну, кроме Каминари, тот безоговорочный лидер. Будильник красноволосый успешно просыпает и, зная, что за очередное опоздание ему не жить, вылетает из дома даже не позавтракав. Опять клянчить у Серо еду из автомата, после того, как последний починили, халявная жрачка даже не светит. Точнее светит, но не греет.       Он приходит ровно в пол девятого, когда звонок уже прозвенел, и, кажется, вот-вот задохнется от кросса в полтора километра. — Доброе… ой, бля, — он буквально падает на Ханту в коридоре, на что темноволосый едва успевает его поймать. — Бро, давай ты меньше задротить по ночам будешь, а? — фыркает тот, безуспешно пытаясь поставить парня на ноги, — Камон, щас ведь кину. — Киричка, как я тебя понимаю! — Мина валится сверху на Эйджиро, из-за чего Серо опасно шатается, и вот-вот упадет под гневное «даебвашумать», — Ты такой те-епленький. — Пиздец, — выносит короткий вердикт Каминари, заведомо отойдя от троих в сторону. — О, доброе утро! — произносит Киришима, завидев мимо проходящего Бакуго, и коротко машет тому рукой. — Зиг хайль! — трое остальных синхронно поднимают руки в сторону блондина, на что красноволосый лишь хмурит брови. Идиотизм чистой воды, что за прикол они вообще придумали, а если учителя спалят? — Пойдем, потом поворкуете, — Денки тащит Киришиму в класс, потому что звонок давно отзвенел, и надо шевелить ластами, покуда все четверо пизды не получили. Эйджиро находит в себе силы выпрямиться, чтобы отвесить Каминари подзатыльник и наконец зайти в класс.       Бакуго проходит мимо этого сборища, но, уже стоя около кабинета, он смотрит на них, все же зигует им в ответ и скрывается за дверью, ведущей в класс.       Киришима врезается в спину резко остановившегося Серо, не успев затормозить; где-то сзади слышится падение запнувшегося о собственный рюкзак Денки. Все четверо смотрят вслед уходящему в класс блондину и у каждого над головой можно увидеть знак загрузки. — Это че, — начинает Мина, не отрывая взгляда от двери, — У него типа чувство юмора есть? — Я думал он нам Польшу устроит, — жмет плечами Ханта и оборачивается на развалившегося Каминари, — Нос цел? — Мы нашли себе вожака, — неразборчиво бормочит тот лицом в пол, на что Киришима звонко смеется. Вожак - это громко сказано.