Действительно ли он достоин купаться в такой роскоши?
Вступительные аккорды пугают его, внезапная громкость заставляет вздрогнуть на сиденье. Покачав головой, он сосредоточил своё внимание на сцене. Первый акт идёт идеально, и каждый актёр блистает в своей роли. Наиб великолепен, как и вчера. И хотя это, вероятно, его воображение, Илай не может не думать, что певец изредка бросает взгляды в сторону, словно пытаясь найти его в толпе. На этот раз Илай делает перерыв во время антракта. Он использует это время, чтобы посмотреть в зеркало мужского туалета, пытаясь умерить свою неловкость, которая поднимается в нём каждый раз, когда он проходит мимо одного из джентльменов, от которого пахнет деньгами. Хотя Наиб, казалось, был рад его видеть, Илай не мог избавиться от беспокойства в глубине своего живота. Вот уже несколько месяцев Наиб был окружён такой роскошью, и теперь, когда он играет главную роль, он наверняка привлёк внимание других, тех, кто может осыпать его щедрыми подарками и сладкими словами. Он задаётся вопросом, есть ли у Наиба партнёр, о котором он просто ещё не упомянул. Илай даже не уверен, как он отнесётся к таким новостям, если ответ будет положительным. Илай никогда не был ревнивым человеком, но он не может отрицать свою незащищённость и связанную с этим вину. Разве не достаточно того, что Наиб его вспомнил, попросил остаться? Сердце Наиба не принадлежит ему.И никогда не будет.
Он разглаживает своё пальто и выходит, торопливо возвращаясь на своё место. В ключевой сцене в начале второго акта Королева Лилит показывает Азраилу злое зеркало, которое искажает его образ и заставляет поверить, что он уже стал демоном. Как Илай видел вчера вечером, как только Джозеф дотрагивается рукой до зеркала, оно меняет цвет в результате какого-то странного светового трюка. Илаю более чем любопытно посмотреть, как это работает, и он наклоняется вперёд, чтобы ничего не пропустить. Это был бы полезный приём в детективном романе, если бы он когда-нибудь написал его. Скрипки набухают. Пальцы Джозефа скользят по поверхности зеркала. Стекло взрывается наружу. Джозеф вскрикивает и отдёргивает пальцы назад, руки взлетают вверх, чтобы защитить лицо от осколков. За его спиной разбегается хор, некоторые тянутся, чтобы помочь Джозефу выбраться из этого беспорядка, другие просто поднимают юбки и убегают. Публика разражается невнятным бормотанием, вздохи ужаса вырываются из груди некоторых наиболее чувствительных дам. Джозеф отшатывается, всё ещё поднимая руки в тщетной попытке защититься. Илай видит, как красные ручейки стекают по его бледным ладоням с того места, где стекло врезалось в кожу, стекая по костюму и далее на пол сцены. Занавески быстро закрываются, рабочие сцены спешат погасить свет. Директор выходит в центр, размахивая руками. — Леди и джентльмены! Мы искренне приносим свои извинения, но из-за этого происшествия представление не сможет продолжаться сегодня вечером. Вам будет возвращена полная сумма за причинённые неудобства. — Он кланяется, прежде чем убежать, сопровождаемый свистом и ворчанием возмущённых гостей. Когда они уходят, Илая захлёстывает волна толпы, и его мысли наполняются тревогой. По крайней мере, Наиб не был на сцене, когда произошёл несчастный случай, но он не может избавиться от образа повреждённых рук Джозефа. — Илай! — Он поворачивается, чтобы найти источник этого безумного крика. Фиона спешит к нему, её пурпурная юбка взлетает вверх в спешке. — Ты в порядке? — Она берёт его руки в свои, проницательные изумрудные глаза изучают его лицо в поисках любых признаков дистресса. — Я в порядке, я беспокоюсь об актёрах, — говорит Илай. — Джозеф истекал кровью. Фиона обнимает его. — С ним всё будет в порядке, но он очень потрясён. Мы все. — Как такое могло случиться? — Спрашивает Илай. — Он едва прикоснулся к нему. Это кажется невозможным. — Я… я не знаю, — отвечает Фиона, но что-то в её словах звучит неуверенно, как будто она сдерживается, чтобы не сказать больше. Илай открывает рот, чтобы задать ей ещё один вопрос, но она опережает его. — Ты можешь пойти за кулисы, — говорит Фиона дрожащим голосом. — Мне нужно… извини, но ты справишься сам, да? Я должна немедленно поговорить с Сервайсом. Она торопится уйти, прежде чем Илай успевает сказать ей, что нет, он определённо не сможет сделать это сам. Он вздыхает. Тут уж ничего не поделаешь. Ему придётся ошибаться, пока он не угадает правильный зал или кто-то не выпроводит его за нарушение границ. Но каким-то чудом Илаю удаётся найти одну из тщательно спрятанных дверей, ведущих за кулисы. Он проходит мимо стайки молодых мужчин и женщин, хора, судя по их одинаковым костюмам, яростно бормочущих между собой. Поначалу он не обращает на них внимания, пока одна определённая фраза не привлекает его внимание. — Это работа Потрошителя, — шепчет один из хористов, маленький блондин с мелодичным голосом. Его подруга брюнетка резко шикнула на него. Илай останавливается как вкопанный, никогда не слышавший упоминания об этом «Потрошителе». Он с любопытством поворачивается к нему. — Потрошителя? Мальчик бледнеет и нервно смеётся. — Н-ничего, мсье. Просто старая легенда. — Он улыбается, хотя улыбка не доходит до его глаз. Его друг шипит и что-то бормочет себе под нос, тыча локтём в его рёбра. Мальчик морщится. — Тогда неважно, — говорит Илай, не желая расстраивать бедняжку ещё больше. — Не могли бы вы сказать мне, где находятся гримёрные? Остальные члены хора хихикают. — Хотите встретится с мсье Джозефом? — Одна особенно смелая девчонка улыбается. Илай краснеет. — Нет, нет! — Господи, что за репутация у главного тенора? Светловолосый мальчик сжалился над взволнованным юношей и заговорил: — Продолжайте идти по этому коридору, а потом поверните налево. — Спасибо, — говорит Илай, испытывая облегчение от того, что избавился от насмешек. Он следует указаниям, отмечая, что чем дальше он идёт, тем пустее становится место. Конечно, Джозеф и его свита, должно быть, уже убежали, чтобы залечить его раны. Он подходит к двери, на которую молился. Он пытался запомнить её с того момента, чтобы найти её сам, как только сможет освоить это место. Конечно, ведь ему изначально не дали такой возможности. Слева вверху есть царапина, оставляющая коричневую полоску на фоне белой краски, так что он очень хорошо уверен, что находится там, где должен быть. Белая дверь кажется менее внушительной, чем прежде, но, возможно, его беспокойство перевешивает нервы. Илай расправляет плечи и дважды стучит в дверь. Наиб почти с силой распахивает дверь, и Илаю приходится отступить назад, чтобы избежать удара в нос. Наиб тихо ругается. — Прости. Я просто… на грани. — А кто бы не был? — Илай заключает Наиба в объятия, забыв о своих прежних тревогах, чтобы успокоить друга. Наиб отвечает на жест. — Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого. Боже, мне жаль, что это случилось, пока ты был здесь. Какое же это представление, а? — В тоне Наиба есть нотка гнева. Илай отстраняется, чтобы посмотреть ему в глаза. — Это не твоя вина. Наиб избегает его взгляда. — Я знаю. Илай обдумывает ситуацию. Наиб всегда неохотно принимал утешения. В детстве Илай научился быть осторожным в том, когда он расстроен. Он извлёк этот старый урок. Отвлечение работает лучше всего, и как только возбуждение уменьшится, он может попытаться вернуться к этому вопросу. — Пойдём со мной ужинать, — говорит Илай. — После того, что случилось, я думаю, ты почувствуешь себя лучше, если не останешься сегодня так поздно. Наиб хмурится. — Я бы с удовольствием, но мои занятия очень важны. Мой наставник очень строг в этом отношении. — Одна ночь не повредит, правда? — Уговаривает Илай. — Конечно, он поймёт, учитывая обстоятельства. Наиб на мгновение задумчиво постукивает ногой. — Хорошо, — соглашается он. — Я могу встретиться с тобой на лестнице минут через десять. Просто дай мне освежиться. Мне нужно дать ему знать, что меня сегодня не будет. Илай кивает, оставляя его одного. Он идёт назад по жутким коридорам, пока не находит дверь, которая, похоже, должна вести в фойе. Толкнув её, он видит, что был прав, и молча благодарит свою хорошую интуицию. Он оглядывается, чтобы посмотреть, не появилась ли Фиона, но комната полна лишь встревоженных лордов и леди, жалующихся на инцидент. От Олетуса такого никто не ожидал. Илай вздыхает и уходит, решив, что лучше будет выдержать холод, чем оставаться в напряжённой атмосфере. Эмоции окружающих всегда оказывали сильное влияние на его психическое состояние. Ему приходится туго натягивать на себя тёмно-синее пальто, чтобы защититься от холода, но это не так страшно, как в прошлый раз. А если и так, то его мозг слишком занят, чтобы сосредоточиться на температуре тела. Что, если наставник Наиба откажется отпускать его? Неужели Наиб бросит ему вызов ради Илая? А если и так, то не пожалеет ли он об этом позже? Минуты тикают очень медленно. — Тебе не холодно? — Раздаётся голос у него за спиной. Илай поворачивается и чуть не падает со ступенек. Наиб сменил кремовую мантию своего костюма на тёмные цвета, которые он предпочитает. Его рубашка и брюки хорошо сидят, сапоги высотой до голени и сделаны из тонкой кожи. Его волосы собраны в низкий хвост. Он такой лихой, что Илаю приходится отдышаться. Клянусь богами, Илай собирается выставить себя дураком. — Ну, я чувствую себя недостаточно одетым, — с трудом выговаривает он. Наиб фыркает. — Ты всегда беспокоишься о неправильных вещах. Ты хорошо выглядишь, так что прекрати это. В любом случае, я умираю с голоду, и я знаю одно очень хорошее место. — Я угощаю, — настаивает Илай. — Ты действительно хочешь спорить со мной? — Наиб смеётся. Илай с улыбкой закатывает глаза. — Такой упрямый! — Они спускаются по ступенькам вместе, почти синхронно. Илай неуверенно протягивает Наибу руку. К его облегчению, тот, что пониже ростом, быстро берёт её и улыбается ему. Его хватка достаточно крепкая и тёплая, чтобы Илай забыл о холоде в воздухе. Они продолжают свой путь, болтая всю дорогу до ресторана и почти не останавливаясь, чтобы поесть, позволяя наслаждаться компанией друг друга, пока горечь ночи не исчезнет.