Наиб кричит в ладонь, которая крепко зажимает его рот.
— Дорогой, если ты… Наиб,
пожалуйста, ты сорвёшь свой голос… — голос Джека звучит тихо, где-то между беспокойством и гневом. — Наиб, прекрати.
Наиб в ярости продолжает бороться. Джек силён,
невероятно силён, и выносливость Наиба начинает потихоньку сходить на нет. В итоге он сдаётся и лишь безрезультатно кусает его пальцы в перчатках.
Времени на настоящую борьбу не осталось. Спустя всего несколько секунд после того, как люстра погасла, Наиб почувствовал, как холодная ткань прижимает его рот и грудь, связывая его руки по бокам и унося его со сцены. Сколько бы Наиб ни бился, Потрошитель крепко держал его.
Вниз, вниз, Джек тащил его обратно в те тёмные катакомбы.
Джек что-то бормочет себе под нос, прерывисто дыша. — Они всё видели… все они… — Наиб вынужден прислушиваться к его невнятному бормотанию, пока они ныряют в темноту. Он знает, что Илай будет его искать, но надежда на то, что его найдут, минимальна. Только Джек знает, как проложить себе путь через эти смертельные проходы.
Они добираются до страшного логова, Наиб находит силы брыкаться и шипит, как дикая кошка. Джек убирает руку ото рта Наиба, вместо этого хватая его за руки и встряхивая как игрушку. — Почему, Наиб? Почему?
— Отпусти меня! — Кричит Наиб, наконец-то сумев высвободить один из своих кулаков. Он наносит удар по запястью Джека, заставляя Потрошителя зашипеть и ослабить хватку. Наиб вырывается из хватки, чуть не споткнувшись о себя и бежит через огромную комнату к самой дальней стене, свирепо бросив взгляд на Джека.
— Ты бы позволил им убить меня? — обвиняет его Джек.
— Ты собирался отнять у меня жизнь, — говорит Наиб. — Ты хотел отнять меня у всех, кого я люблю!
— Они не заслуживают тебя, Наиб!
— А ты? — Наиб с вызовом смотрит на него снизу вверх.
— Я привёл тебя к успеху, — настаивает Джек.
— И какое это имеет значение? — Спрашивает Наиб, раздражённый и измученный. — Какое это имеет значение, когда ты просто прогоняешь их всех?
— Я пытался объяснить тебе это, любовь моя, — говорит Джек, — правда, пытался. Но ты отказывался слушать. Подойди сюда, пожалуйста, и я тебе кое что покажу. Обещаю, со временем ты всё поймёшь.
Наиб яростно подавляет своё любопытство, но обнаруживает, что делает бессознательный шаг вперёд.
То, как лицо Джека загорается от кажущейся уступчивости Наиба, почти жалко. Он жестом приглашает Наиба следовать за ним в нишу под балдахином. С большой неуверенностью он это делает, прикрывая себя руками в защитном жесте. Джек ждёт, пока он догонит его, затем резко отдёргивает шторы.
Наиб чуть ли не падает на землю в мёртвом обмороке.
На манекене ужасно красивые белые и золотые одежды. С тонкими слоями, замысловатыми узорами и неповторимым шлейфом из кружева они подходят только для свадьбы. Есть даже короткий синий воротник-накидка, добавленный в какой-то извращенной попытке удовлетворить вкусы Наиба.
Наиб плохо себя чувствует. Он отворачивается, закрывая глаза. — Ты больной.
— Смотри, — в отчаянии говорит Джек, беря Наиба за запястье. — я не хочу, чтобы ты уходил. Посмотри на это, Наиб. Пожалуйста, дорогой.
Наиб отдёргивает свою руку из хватки. — Я.Не.Выйду.За.Тебя.Замуж. Ты ненормальный, Джек.
— Да! — Вскрикивает Джек. — Так и есть. Но тебе было всё равно. Ты заботился только о моём голосе. Моё лицо ужасает тебя, я знаю. Но как долго тебе было достаточно моей музыки, а?
Меня было достаточно?
Наиб отступает, качая головой. — Меня пугает не твоё лицо, Джек.
Меня пугаешь ты. Ты чуть не убил Джозефа, пытался убить Илая-…
— Илай! — Джек рычит. — Твой Принц Света! Неужели ты ни о чём другом и не думаешь вовсе? Не заставляй меня проливать больше крови, чем нужно, любимый. Твой прекрасный директор не сумел сдержать язык за зубами и справедливо встретил свой конец.
Наиб замирает. — Сервайс? — Шепчет он. — Ты… ты убил Сервайса?
Джек не отвечает ему, предпочитая вместо этого пересечь комнату и открыть большой сундук из чёрного дерева. Он достает оттуда кожаную перчатку, к которой привязаны четыре острых блестящих лезвия. Наиб узнаёт в нём то же самое жестокое оружие, что и в ночь маскарада.
Джек прикрепляет лезвия к руке. — Я так и сделал. Хотя, если это тебя утешит, я действительно сожалею о методе, который был вынужден использовать. Удушение — не самая достойная смерть для кого бы то ни было, признаю. Жаль, что я не смог убить его этим оружием. — Он вздыхает, наклоняя смертоносные когти туда-сюда, словно любуясь ими. — Но, может быть, они ещё увидят применение этой ночью.
— Ты чудовище, — огрызается Наиб.
— Совершенно верно. — Джек снова поворачивается к нему. — Иди и переоденься для меня, любимый. Быстро, сейчас же.
Наиб обнажает зубы, но с рукой Джека, покрытой этими лезвиями, у него нет выбора. Едва не разорвав костюм в попытке отстегнуть его от манекена, он крадётся к другой стороне логова и скрывается за декоративной чёрной занавеской. Он не позволит этому ублюдку ничего увидеть.
От прикосновения белой ткани к коже у него сводит живот. Чтобы провести здесь всю жизнь… Наиб предпочёл бы умереть. Или, может быть, поскольку он раскрыл личность монстра, Джек переправит их в какое-нибудь ещё более секретное и недоступное место. Если кто-то попытается вмешаться, нет никаких сомнений, что они будут убиты этими ужасными когтями.
И после того, как жажда крови будет утолена, на чём ему придется сосредоточить своё внимание, кроме Наиба?
Он выходит из-за занавески с хмурым видом, отводя глаза, чтобы не видеть выражение лица Джека.
Джек подходит к нему, протягивая Наибу руку без перчатки, но тот, разумеется, отказывается.
— Ты прекрасен, — говорит он, и Наибу хочется свернуть ему шею. Он не отвечает, когда Джек силой берёт его за руку, только тупо смотрит на мрачную серость бесконечных стен. Он отключается от всего, что Джек говорит дальше, пока не чувствует, как его рука сжимается сильнее, и он возвращается к неприятной реальности.
— Подожди, — внезапно говорит Джек, поднимая глаза и глядя на что-то поверх головы Наиба. Его губы кривятся в маниакальной усмешке. — Мне кажется, дорогой, у нас гость.
Наиб резко поворачивает голову к тому, на что или на кого смотрит Джек, и чувствует, как его сердце делает глухой удар.
— Илай!
В голосе Наиба слышится сдавленная смесь облегчения и страха, потому что у входа в логово стоит Илай Кларк.
Наиб видит, что он явно бежал, судя по тому, как он тяжело дышит и как его лицо раскраснелось, но он стоит прямо, глядя вниз на Потрошителя.
— Нет, Илай, — шепчет Наиб. — Зачем ты пришёл? — Долю секунды счастья от встречи с ним смывает страх за жизнь Илая.
— Отпусти его, — говорит Илай. — Стражники уже в пути. Тебе некуда бежать.
Джек мрачно смеётся. — Вы так думаете, мсье? К тому времени, как они достигнут этого уровня катакомб, меня уже давно не будет. — Он притягивает Наиба ближе. — Вернее,
нас.
Наиб вырывается из его хватки, пытаясь бежать вперёд к Илаю, но когда эти стальные когти проносятся перед ним, чтобы преградить ему путь, он вынужден остановиться.
— Ты останешься здесь, — рычит на него Джек, и только его беспокойство о том, что Джек сделает с Илаем, если тот ослушается, удерживает Наиба на месте.
Джек идёт к Илаю почти беззаботно, как будто его нисколько не беспокоит мысль о том, что за ним охотится разъярённая толпа.
— Ты проделал весь этот путь, — насмешливо разводит руками Джек. — Подойди поближе и посмотри на своего любовника.
Илай делает осторожные шаги вперёд, взгляд его скользит по лицу Наиба, затем по угрожающим металлическим когтям Джека.
— Я люблю его, — говорит Илай. — Если это что-то значит для тебя, пожалуйста, отпусти его.
— Сочувствие не в моей натуре, добрый мсье, — насмехается Джек. Он кладет руку на железный рычаг в форме скорпиона, который Наиб в панике не заметил раньше. Проследив глазами за механизмом, Наиб с нарастающим ужасом осознает, что он соединен с огромными воротами сразу за Илаем.
— Я отдам тебе всё, что угодно, — умоляет Илай. — Только отпусти его.
— Твои поступки благородны, — шипит Джек. — Но они напрасны.
Он дёргает рычаг назад.
Ворота захлопываются, и Джек бросается вперёд, клинки врезаются в грудь Илая. Илай кричит от боли, падая на металлические прутья. Кровь проступает сквозь его рубашку, и её так много, слишком много, и она пятнает всю его грудь.
— Нет, Джек! — Кричит Наиб. — Прекрати это!
Джек поворачивается к нему, когтистая рука всё ещё угрожающе протянута к Илаю. — С чего бы это? Только я держу здесь власть, дорогой. Если он умрёт, у тебя не будет причин покидать меня.
— Если он умрёт, — рычит Наиб, — я никогда не перестану сражаться с тобой. Ты сможешь держать меня здесь сколько угодно, ты сможешь заставлять меня петь, но я никогда этого не сделаю. Я буду кричать, пока не потеряю голос. Я тоже буду сражаться, пока не умру.
Джек усмехается. — Я в этом не сомневаюсь. Тогда как насчет сделки, Наиб Субедар? Обмен, если хочешь.
— Сделка? С тобой? — Наиб скривил губы, его взгляд метнулся от обмякшего тела Илая к подергивающимся когтям Джека. — Ты действительно веришь, что я настолько глуп?
— Ты далёк от этого, — отвечает Джек. — Именно поэтому я знаю, что ты понимаешь, что я сдержу своё слово.
Илай кашляет, дыхание сбивается, и Наиб ломается.
— Отлично, — рычит он. — Чего ты хочешь?
Джек улыбается.
— Если ты останешься со мной и поклянёшься, что никогда не откажешь мне, что примешь мои прикосновения и мою волю, тогда я отпущу его. Но если ты решишь, что твоё отвращение ко мне настолько невыносимо, то можешь бежать из катакомб. Я не стану тебя останавливать. Но твой возлюбленный умрёт от моей руки, и ты поймёшь, что это был только твой выбор.
Наиб чувствует, как ужас снова овладевает им. Это не тот человек, которого он знал так долго. Не тот человек, который обучал его, оставался рядом с ним, вдохновлял его стать кем-то большим. Этот добрый голос был искажён до неузнаваемости. Что-то чудовищное.
Сердце Наиба раскалывается надвое.
— Ты обманул меня, — причитает он. — Я итак отдал тебе всё, Джек!
— Но не свою любовь, — рычит Джек. — Ты отдал её ему. — он делает ответный жест, когти снова приближаются к Илаю в опасной близости, и Наибу приходится зажать рот руками, чтобы не закричать.
Наиб теперь открыто рыдает, не в силах больше сдерживать гнев и страх. В течение многих месяцев он хранил это в себе, стараясь быть сильным для Илая и других. Но всё было напрасно, и всё свелось к этому. Он подвёл их всех.
— Это несправедливо, — рыдает он. — Почему всё должно закончится именно так?
— Наиб — зовёт Илай, едва слышно. — Пожалуйста, не плачь. — Эта мольба только усиливает поток слёз.
— Ты испытываешь моё терпение, — рычит Потрошитель. — Сделай свой выбор.
— Илай, — отчаянно зовёт Наиб. — Пожалуйста, просто уходи. Я могу ненавидеть эту тьму, но если ты будешь жить, я смогу пережить это.
Это убивает его — быть таким беспомощным. Наиб хочет броситься вперёд, схватить этого безумца и освободить Илая из его рук. Но он знает, что в тот момент, когда он попытается сделать это, Джек обрушит эти смертоносные когти со всей своей ужасной силой, оборвав жизнь Илая.
Всё, что он может сделать, это умолять. Слёзы ненависти текут по его лицу.
— Нет, — хрипит Илай. — Ты заслуживаешь свободы. Я скорее умру, чем…—
— Не говори так! — Кричит Наиб. — Неужели ты не понимаешь? Он выигрывает в любом случае, так что просто живи!
Рот Джека кривится в усмешке. — Тогда скажи, что любишь меня, мой дорогой. Я обещаю тебе, что отпущу его, если ты сделаешь то, о чем я тебя прошу.
— Наиб. — Умоляет Илай. — Уходи…
Наиб не может дышать. Он переводит взгляд с Джека на Илая и обратно. Он знает, что ему нужно сделать, но его язык отказывается произносить слова. Почему, почему он не может принести эту жертву? Какое-то глубокое чувство удерживает его, эмоция, которой он не хочет давать названия. Его кулаки сжимаются и разжимаются, всё тело дрожит. Это, как знает Наиб, точка невозврата.
Неужели всё должно закончиться именно так?
Потом он видит слёзы на лице Джека.
Шок от этого очищает его разум, позволяя ему понять реальность.
Наиб с внезапной ясностью осознаёт, что тяжёлые выдохи, которые он принял за болезненный смех, — это попытка сдержать рыдания. На лице Джека отражается растерянность, но его глаза полны страха, отчаяния и, что самое душераздирающее, самой глубокой печали, которую Наиб когда-либо видел.
За всем, что делает Потрошителя таким чудовищным, стоит только одиночество.
Ненависть, которая была так сильна несколько мгновений назад, исчезает.
Несправедливость жизни Джека обратила его к ночи и заставила принять её как своего единственного спутника. Она превратила его в душу, которая стоит перед ним. Этот человек, который негодует на свою внешность, винит её во всех несчастьях, во всех жестокостях, причиненных ему. Этот человек, который ошибочно полагает, что только его уродство мешает Наибу любить его.
Это жалкое создание тьмы, которое не знало доброты с самого рождения. Сердце Наиба взывает к нему.
Теперь он знает, какой выбор должен сделать.
Собрав всё своё мужество, отбросив прочь ярость и страх, Наиб идёт вперёд медленными, но уверенными шагами. Он умоляюще протягивает руку к Джеку, который дрожит, его лицо искажено безумием и страданием.
— Джек, — шепчет Наиб. — Ты не одинок.
Наиб берёт в ладони покрытое шрамами лицо Джека и крепко целует его. Он чувствует, как Джек пытается вырваться в шоке, но он держится крепче, позволяя каждой эмоции, которую он чувствовал к этому трагически красивому человеку, течь через него; ужас и негодование, но также благодарность, счастье и да, даже любовь. Наиб молится, чтобы это открыло ему истину.
Наконец он отстраняется, только чтобы обнять Джека и уткнуться лицом ему в грудь. Через мгновение он двигается, чтобы привлечь Джека в еще один крепкий поцелуй. Его ладонь ласкает его лицо, которое причинило этой душе столько боли.
Наиб прерывает поцелуй, и Джек отшатывается, его перчатка с лезвием падает на землю, его руки поднимаются, чтобы закрыть лицо. Его тяжёлые вздохи переходят в рыдания. Он наклоняется вперёд, его плечи трясутся, когда он плачет. Наиб делает ещё один шаг, но Джек снова отступает, качая головой. — Нет, нет, — говорит он сквозь слёзы. — Нет, не трогай меня, я не… — он поднимает взгляд, его остекленевшие, недоверчивые глаза встречаются с Наибом, ища ответа. —
Как ты смог это вынести?..
У Наиба нет ответа. Он может только проливать свои собственные слёзы.
Словно целую вечность они стояли друг напротив друга — человек, который жаждет света, и человек, который прячется во тьме. Потом Джек в последний раз всхлипывает и выпрямляется.
— Идите, — рычит Джек. — Покиньте это место…
Наиб может только смотреть.
— Проваливайте! — Повторяет Джек.
Наиб выходит из шока и бросается вперёд, падая на колени рядом с Илаем, прижимая руки к груди в попытке остановить кровотечение. Илай слабо хватается за него.
— Что… что он делает?
— Не знаю, — выдыхает Наиб. — Но мы уходим. — Он ругается, когда Илай снова прерывисто кашляет. — Я собираюсь вытащить тебя отсюда. Я обещаю. — Его руки дрожат по бокам Илая, он боится поднять его, опасаясь, что кровотечение усилится.
— Я могу стоять, — настаивает Илай, — но только не один. Я думаю… держа под подмышками… всё будет в порядке. — Он стонет, когда Наиб тянет его вверх, но как бы ни было больно Наибу причинять ему ещё больше страданий, они должны быстро уйти.
— Идите по коридору, налево, — шипит Джек. — Она ведёт наружу, но вы не должны позволить им увидеть вас! Поклянитесь! Поклянитесь мне, что никогда не скажете!
Наиб и Илай ковыляют туда, куда указал Джек. Наиб знает, что это может быть ещё одна ловушка, но почему-то он верит, что на этот раз Джек сказал им полную правду. Илай не тяжёлый человек, но Наиб должен двигаться медленно, чтобы не усугубить его раны.
И действительно, когда они приближаются к тому, что казалось еще одной плоской каменной стеной, Наиб замечает углубления, идущие против естественных линий фундамента. Прижимая к ним руку, он чувствует, как они шевелятся под его ладонью. С более сильным толчком часть стены скользит в сторону, открывая тёмный проход.
Наиб помогает Илаю пройти, и как раз перед тем, как они начинают долгий путь, Наиб не может не оглянуться.
Хотя его сердце уже разбилось слишком много раз за эту ужасную ночь, он чувствует, как оно снова разбивается, когда он видит Джека, скорчившегося на полу, закрывающего руками лицо, плечи дрожат.
Наиб смотрит на Илая, который тоже успел повернуть голову, чтобы увидеть отчаявшегося Потрошителя.
— Илай, — шепчет Наиб. — Я—
— Все в порядке, — говорит Илай. — Иди, попрощайся.
Наиб запечатлевает поцелуй на ладони Илая. Затем робко шагает к Джеку, не зная, стоит ли его окликнуть. На ходу он снимает с пальца кольцо, подаренное ему Джеком, и крепко сжимает его в руке.
Когда Наиб оказывается достаточно близко, чтобы почти дотронуться до плеча Джека, тот поднимает голову. Его широко раскрытые глаза сверкают недоверием. Он стоит, пошатываясь, разглаживая свой жилет в последней попытке представить себя спокойным человеком, которого Наиб всегда знал.
Он ничего не говорит, только смотрит, поэтому Наиб делает глубокий вдох и прерывает молчание.
— С чего бы это тебе… — Наиб не может закончить, боясь нарушить странное равновесие, которое было достигнуто.
— Потому что я люблю тебя, — шепчет Джек.
— Джек, — Голос Наиба срывается.
— Я люблю тебя, Наиб Субедар, — говорит Джек, сверкая тёмными глазами. — Но я не могу дать тебе ту жизнь, которую ты заслуживаешь. Так что уходи. Уходи и оставь меня.
Лицо Наиба морщится, и слёзы возвращаются.
— Спасибо, — шепчет Наиб. — Джек. Спасибо.
Он вкладывает кольцо в руку Джека. Тонкие пальцы обхватывают его, нежно баюкая.
— Уходи, — повторяет Джек, и на этот раз Наиб не колеблется. Он поворачивается к Илаю, чьи широко раскрытые глаза смягчаются, когда их взгляды встречаются.
Свирепая страсть Джека завораживала Наиба уже несколько месяцев. Но Наибу нужна не свирепость, у него и своей хватает. Чего он действительно так долго жаждал, так это покоя. И именно Илай приносит ему это, с его мягкостью и теплотой. С самого начала это всегда был Илай Кларк.
Наиб берёт Илая за руку, и они уходят.
Джек смотрит им вслед.
— Ты один смог заставить мою песню стать воздушной, — шепчет он. Он дотрагивается до своей щеки. — Ох, Наиб…
Звуки толпы становятся всё ближе, их сердитые голоса эхом отдаются в каменном логове. Джек не прячется. Он не ускользнет в многочисленные залы катакомб, в которых может ориентироваться только он. В этом нет необходимости. Он обрёл покой.
Джек набрасывает плащ на плечи и ждёт.
Теперь все кончено, музыка ночи.
