***
Артур глухо застонал, все его тело пронизывала боль. Последнее, что принц помнил — это зубы огромного змея, вонзившиеся в его ногу, и его желтые глаза, пылающие в темноте леса. Пендрагон не понимал, почему он до сих пор жив, почему мир вокруг становится все более четким и одновременно с этим обостряются болезненные ощущения. Разве он не должен умирать?.. — Жить будет? — послышался где-то неподалеку грубый голос. — Говорил я тебе, чтобы не пускал ты к нему эту тварь! А теперь… Таво… Помрет еще! — Не помрет… Я ему противоядие вколол, — прозвучал ответ, впрочем, особой уверенности в голосе не было. — Будто это твоя ослиная моча спасет от яда василиска… Если привезем его к Одину полудохлого, сами и дня не проживем, про деньги уж и заикаться не стоит, — мрачно заметил еще один собеседник. Артур молча вслушивался в разговор, стараясь ничем не выдать того, что он очнулся. Меча у него при себе не было, а если бы и был, то толку от него было бы мало: принц с трудом мог пошевелить рукой, не говоря уже о том, чтобы вести бой. Пендрагон решил дождаться наступления темноты. Может, к тому времени это ненадежное противоядие подействует, и он сможет сбежать… Наткнется на отряд рыцарей Камелота, который отец уже наверняка отправил на его поиски. — А наследничек-то наш оклемался! — совсем рядом послышались шаги и неприятный скрипучий смех. Артур распахнул глаза и прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд на разбойнике. Это был обычный наемник: лицо, украшенное морщинами и шрамами, на лбу красовалась татуировка, какие наносили ворам в землях соседнего королевства. — Дай ему воды, Эрик. И поосторожнее, в наших же интересах, чтобы он остался относительно живым и здоровым… — Артур отвел взгляд, заметив вдалеке расплывчатую долговязую фигуру второго разбойника. Эрик грубо ткнул принцу в губы флягу, в рот Артуру полилась вода. Принц пытался отстраниться, но наемник тряхнул его за плечо, заставив подавиться. — Осторожнее ты! Совсем идиот?! Он дышит еле-еле, сейчас начнет задыхаться, не откачаем! — рявкнул третий, сжав руки в кулаки. Эрик похлопал Пендрагона по щеке и отошел, что-то грозно рявкнув своему спутнику. Пока они разбирались между собой, Артур успел немного прийти в себя и осмотреться. Он лежал на холодной земле, нога была перемотана каким-то тряпьем и при любом движении пронзалась болью, руки были связаны, но не очень крепко. В этом просто не было надобности: в таком состоянии принц уже через пару минут своего бегства потеряет сознание, и его приволокут обратно. Радовало лишь то, что пока его не планируют убивать. Возможно, рыцари еще успеют найти его… Артур вздохнул, подумав о кольце, что было спрятано где-то там, под кольчугой, возле сердца. Кольцо матери всегда придавало ему уверенности и давало ощущение защиты. Пендрагон и не подозревал, как близок он к истине в своих суеверных желаниях.***
Утер мчался по лесу в сопровождении рыцарей. На все вопросы он отвечал хмурым взглядом, многим казалось, что король попросту сошел с ума. Он гнал коня, но при этом будто бы и не управлял им, едва-едва держа поводья. Конь бежал прямо, сворачивал туда, куда хотел, и рыцарям оставалось лишь гнаться следом, недоуменно пожимая плечами. Только Пендрагон чувствовал, что конь сам знает дорогу. Он мчит его по тропинкам не потому, что помнит эти места и привык ездить именно по этим тропам. Жеребец выбирал верный путь, плевать почему и как, но он приведет короля к Артуру. Конечно, он думал о том, что это магия, чья-то злая насмешка и ловушка. Поэтому за ним по пятам скакали рыцари, готовые отдать жизнь за своего короля. Но какое-то внутренне чутье подсказывало Пендрагону, что никакая это была не магия. Если он не сошел с ума, не лишился рассудка за эти два дня, то ему помогало нечто незримое. Отторгающий все суеверия и верования, Утер Пендрагон отчего-то доверился одному голосу той, что давно была мертва. Возможно потому, что это была его единственная надежда.***
На землю опустилась ночь, откуда-то сбоку слышался храп и сопение наемников, уверенных в том, что в месте, где они остановились, их никто не найдет. Ущелье, скрытое со всех сторон деревьями, и правда было укромным местом. Выбраться отсюда раненому и ослабшему человеку казалось делом невозможным… Но Артур не был бы Артуром, если бы не попытался. Медленно, стараясь как можно меньше тревожить растерзанную ногу, принц поднялся. Голова у него закружилась, и Артур чудом не свалился на землю. Постоял немного на месте, вытянувшись на одной ноге словно цапля, Пендрагон огляделся в поисках меча. Найдя его взглядом в куче тряпья, расположенной рядом с наемниками, Артур понял, что лучше бежать без него. Шагая еле-еле, Артур замирал, заслышав шорох. Он медленно продвигался по ущелью, сердце бешено колотилось в груди. Один из наемников был магом, он сумел натравить на них ядовитую тварь, и принц понятия не имел, где она скрывается сейчас. Ходит где-то рядом, готовая прибежать по первому зову? Или уже давно уползла к себе в леса? Он шел всю ночь. Хотя «шел» — это громко сказано. Скорее ковылял, останавливаясь каждые несколько метров и вслушиваясь в ночную тишину: вдруг послышится стук копыт или голоса рыцарей? Но ночь была тиха и спокойна, и Артур понимал, что все зря: его найдут и приволокут обратно, и скорее всего он не очнется до приезда в замок Одина. Ранним утром, стоило первым лучам солнца осветить землю, принца хватились. В ущелье раздался рев Эрика, брань и обещания придушить «королевского щенка». Разбойники вскочили на коней и поехали в разные стороны ущелья, чтобы нагнать Артура. Артур услышал стук копыт, но понятия не имел, откуда он доносится. Он еле стоял на ногах, в ушах неприятно звенело, и понять в таком состоянии, откуда слышится цокот и не показалось ли ему, было невозможно. И все же, Пендрагон попытался ускориться.***
Утер гнал коня весь вечер и всю ночь, отказывая рыцарям в передышке. Он останавливался лишь раз, чтобы напоить жеребца, а после вновь скакал вперед, моля лишь о том, чтобы конь не свалился от такого темпа езды. Когда неподалеку показалось ущелье, скрытое кустами и деревьями, конь замедлил шаг. Утер спрыгнул на землю и поспешил к ущелью, жестом велев рыцарям следовать за ним. Пробравшись по густым зарослям кустарников, Пендрагон посмотрел вниз и чудом устоял на ногах. По ущелью, бледный и больной, из последних сил шел его сын, и за ним мчался всадник с арбалетом в руках. Приближаясь, он постепенно поднимал арбалет, намереваясь, очевидно, прострелить вторую ногу, хоть в этом не было надобности. Крик замер в груди, так и не сорвавшись со стремительно бледнеющих губ Утера. Осознание того, что он ничего не может сделать, на миг парализовало короля. И в этот самый миг рядом просвистела стрела. Наемник повалился с лошади, схватившись за горло, из которого фонтаном била кровь, арбалет с уже заряженной стрелой разбился о камни. Артур вскинул голову и столкнулся взглядом с отцом. — Отец! — он выдохнул с облегчением, понимая, что теперь он спасен. И это осознание позволило измученному сознанию наконец погрузиться в спасительную темноту.***
Артур очнулся через несколько дней, в своей спальне. Он смутно помнил путь домой: помнил голос отца, его тихие ласковые слова и теплые руки, касающиеся подбородка в попытке напоить принца. Помнил, как его пытались усадить на лошадь, чтобы не потревожить покалеченную ногу. Попытки не увенчались успехом, но отец был рядом и шептал какие-то успокаивающие слова. — Очнулся! Наконец-то! — принц услышал голос Морганы, полный облегчения, и столкнулся взглядом с ее обеспокоенными зелеными глазами. Девушка поцеловала его в лоб, что-то бормоча о том, как они все волновались, а после выскочила из спальни, обещав позвать короля. Артур так и не успел что-либо ответить, в замешательстве глядя на дверь. Пендрагон-старший пришел через несколько минут, и Артуру показалось отчего-то, что отец постарел за эти четыре дня. Или уже больше?.. Принц совсем потерял счет времени. Утер сел рядом с его кроватью, уставший и суровый. — Ну и как мне отпускать тебя куда-то, скажи на милость?.. — вдруг выдохнул король, и Артуру показалось, что он хотел сказать что-то совсем другое. Суровая маска треснула, обнажая лицо, на котором прибавилось морщин и седых волос. Принц нашел руку отца, приподнявшись на подушках. Он смотрел на него с виной и теплотой во взгляде. — Больше такого не повторится. Я буду готов к такого рода… нападениям, — выдохнул принц, и Утер промолчал. Он осторожно погладил сына по волосам и поднялся, вздохнув. — Отдыхай. Я позову Гаюса, чтобы он осмотрел твою ногу, — произнес король, направившись к двери. Ему самому требовался отдых, но времени на него не было. Вернувшись в свой кабинет, Пендрагон сел за стол, устало глядя на кипу документов и писем. Он читал их, хмурясь, и пытался вникнуть в смысл написанного, но каждый раз возвращался к событиям минувших дней. Как Артур мог обещать, что такого больше не повторится? Никак, разумеется, он просто хотел успокоить отца, которому ничего больше не остается, кроме как смириться. Смириться с тем, что отныне его сын каждый день будет рисковать жизнью по его же приказу. А если бы наемник выстрелил? И попал бы не в ногу, а куда-то еще, пронзив жизненно важные органы? Если бы Артур умер от яда той твари? Если бы она растерзала его, не слушая приказов мага? Если бы ему не помогли?.. Как много всяких «если бы», цена которых — жизнь его ребенка! Король выдохнул и опустил голову на руки, пытаясь успокоиться. Он сам не заметил, как вновь провалился в дрему, потому как тревожные мысли продолжали терзать его. — Все будет хорошо… Я помогу тебе, я всегда буду рядом. Ты должен отдохнуть… Тебе нужны силы, Утер, — нежный голос раздался совсем рядом. Неужели это правда была его Игрейна?.. Неужели она не сердилась, не ненавидела его? Но голос был полон любви и заботы, он приносил в душу покой и тепло. Как когда-то давно королю было достаточно легкого прикосновения любимой женщины, чтобы успокоиться и посмотреть на все с другой стороны. Игрейна была его душой. Раз осталось в Утере Пендрагоне что-то человеческое и после ее смерти, мог ли он считать, что его маленькая герцогиня не исчезла бесследно, испустив свой последний вздох в ту далекую ночь? Что она до сих пор где-то рядом, хранит их от бед и напастей? Эта мысль пришла к нему внезапно, но тут же исчезла. Король уснул. Сон его впервые за долгое время был глубок и спокоен.