Греция, Сафлория, 10 октября
– Извиняй, парень, дальше как-то сам, – устало заключает грек, поглядывая на Йегера через лобовое зеркальце в ожидании платы. Тот невнятно пробубнил благодарность и сунул мужчине в руку помятые купюры, которые заготовил еще на первых минутах пути, но в дороге уснул. Ему, конечно, лезли в голову разные волнительные мысли с малоприятным исходом, но однотипные, сменяющиеся за собой картинки деревьев и снующих машин делали свое – утомляли. Желания разговаривать с водителем (и в принципе) не было. Хотя тот очень неодобрительно отзывался о Сафлории, постоянно предупреждая, что делать там постороннему человеку нечего. Мол, ходит много слухов. «Не твоего ума дело». Как будто Эрен не знает, в какое место он едет, ха. В этой дыре даже не ловила сеть, поэтому Эрен, с отчаянным вздохом, отправился на боковую. Кто же знал, что это последний раз, когда он сможет более-менее нормально выспаться. Йегер не смотрит вслед отъезжающему от него такси, но отчетливо слышит, как звук заведенного мотора становится все тише, пока совсем не пропадает где-то за поворотом, растворяясь в тяжелом тумане. К слову, из-за него не видно практически ничего, так что Эрену придется подниматься на самую верхушку холма, а там посмотрим. Еще не особо отойдя от сладкой полудремы, тот включает почти разрядившийся телефон – нужно свериться со временем. Несколько раз смаргивает, чтобы сфокусировать взгляд на цифрах. «Пол восьмого по местному. Отличное время, чтобы навестить монастырь со своими "скелетами в шкафу", не находите?»***
За все то время Эрен успел проклясть своего начальника, день, когда он согласился работать в этом журнале и гребанный холм, подняться на который невозможно, как кажется Йегеру. А еще отвратительный холод, пробирает до костей. Вот это работенка у журналистов, еще похлеще некоторых. Конечно, проще было бы писать всякие сплетни про звезд, мол, кто с кем переспал и у кого украли целое состояние. Большинству ведь это и интересно, но почему-то Эрен должен стараться для малой половины – фанатов мистики и прочих загадочных штук, которые с удовольствием щекочут себе нервишки. «Черт с ним». Парень запрокидывает голову, тем самым открывая для себя маленькую победу – стали виднеться остроугольные темные крыши и поблескивающий купол. Он сощурился, чтобы приглядеться через пелену тумана. Нет сомнений, что это монастырь. Эрен жалеет, что не взял с собой даже банально полулитровую бутылку с водой. Не так много лет опыта за спиной, но пора бы уже научиться быть более собранным. Стоит проверить, не забыл ли он чего-то еще из нужных вещей. А за одно и осмотреть поселение, определенно. «Странное ощущение, будто я здесь совсем один…», – неровные строчки бегут по шершавой бумаге. Йегер прошел многовато стран, городов и прочих местностей, но это чувство у него в новинку. Серьезно, он плутал по поселку достаточное время, прошел вдоль дороги и обратно, иногда заглядывая в переулки и окна домов, но не встретил ни души. Хотя, в некоторых садах оставались стоять лопаты и грабли, а около одного дома Эрен вообще нашел детскую игрушку. «Хозяева временно уехали, оставив дом без присмотра?» Нет. Это не то. В воздухе витала атмосфера какой-то заброшенности, здесь очень давно не было хотя бы одного человека. Да даже черной кошки, которая перебежала бы Эрену дорогу, он не встретил. Все оставленные предметы быта не внушали доверия и чувства жизни. Люди будто бросили все как есть и бежали. «Уже интереснее». Парень еще что-то черкнул гелевой ручкой в блокноте, потоптался в сухих листьях, вытирая испачканные бежевые ботинки и еще всячески оттягивал время, чтобы все хорошо обдумать. Утренняя прохлада дает в голову, так что Йегер быстро «трезвеет» ото сна и собирается с мыслями, кидая угрюмый взгляд на монастырь. Его история начинается еще с восемнадцатого века, если Эрену не изменяет память. Постройка действительно была огромной и очень престижной по тем временам. Да даже сейчас, если брать в счет только Сафлорию, то монастырь выглядит самым большим зданием здесь и даже… жутким? На вид его давно не ремонтировали, будто хотели сохранить частичку прошлого: краска на стенах облезла, крыши обветшали, кресты от дождя и времени уже не поблескивают, а доживают последний срок, и рамы окон скрипят даже при легком ветре. Меньше всего Йегер хотел услышать в этом заброшенном месте неприятный скрип. А вот какой-нибудь человек был бы спасением. И Эрену повезло. После короткого стука шла продолжительная тишина, Йегер уже успел вернуться к мысли, что весь проделанный путь был зря и монастырь так же заброшен, как и дома здесь. Но, все же, массивная дверь медленно отворилась, а за ней показался невысокий парень в рясе* священнослужителей. Его бледная кожа из-за освещения отдавала голубоватым оттенком. – Меня зовут Эрен. Эрен Йегер, – представился он на греческом. – И мне нужна ваша помощь. Тот смеряет его холодным взглядом и останавливается на небольшом чемодане в руках. Эрен искренне надеется, что микрокамер за воротником пальто не видно. Надо быть скрытным. С этого дня он – тайная личность, выдающая себя за обычного верующего. Легенда в миг распадется как карточный домик, если его технику как-то, хоть краем глаза, заметят. Незнакомец молча кивает внутрь комнаты и оставляет дверь приоткрытой, как бы приглашая войти. Эрен настораживается. – Последнее время здесь редко увидишь новых людей. Я приятно удивлен. По нему и не скажешь. Сквозь это равнодушное и абсолютно спокойное выражение лица сложно углядеть, что по истине чувствует человек. Но, признаться, он довольно симпатичный. Выглядит статно и… аристократично? Да, что-то в этом духе. Эрен смотрит прямо собеседнику в глаза, чтобы не казаться невежливым, но на самом деле нагло любуется этим чертовски хорошеньким личиком. Что он делает здесь, а не в каком-нибудь модельном агентстве? Эрен бы так и спросил у него, но пока еще не забывает, зачем на самом деле здесь находится. – Меня зовут Леви Аккерман. Йегер повторяет его имя в голове своим голосом, будто пробуя на вкус. «Я запомню». Леви гремит многочисленными ключами на колечке, закрывая дверь на два оборота, под сопровождением пристального взгляда Эрена. – Что? – он это замечает. – Кенни слишком печется о своей жизни. Решетки на окнах тоже тому причина, надеюсь, что они вас не пугают. Не отвлекайтесь и идите за мной. Эрен, чувствуя тяжесть, переместил чемодан в левую руку, послушно двигаясь за Аккерманом. – Простите, Кенни это…? – решает уточнить он, ведь в будущем это может быть ему полезно. – Святой Отец. «Ну, разумеется», – недовольно проносится в голове у Йегера, ведь развернутого ответа от Леви можно не ожидать. – Вам придется привыкать к здешним строгим порядкам. Подъем в семь утра, завтрак сразу через полчаса, в девять молитва, – отчеканил Аккерман, быстро рассказывая новенькому о правилах. – Обо всем будет оповещать колокол, вы точно его услышите. Йегер еле поспевал за ним, осматривая то высокие расписные потолки, то заглядывая в комнаты. Интерьер впечатлял. Если снаружи монастыря все выглядело плачевно, то внутри постарались воссоздать стиль прошлых веков. Эрен не увидел ни одной люстры, зато его взгляд часто цеплялся за маленькие торшеры и свечи в канделябре. Из-за этого помещение было очень темным. – Комнаты которые вам стоить запомнить: вот эти две, – Леви указывает жестом. – Слева для молитв, она открыта только по расписанию. Справа читальный зал или библиотека, там есть священные рукописи и библия. Мы читаем их для досуга, можете заходить туда, когда захотите. Аккерман не видит смысла задерживаться, а вот Эрен решает повременить. Он аккуратно подходит к читальному залу, но внимание присутствующих не привлекает. Неужели они настолько погружены в чтение или им нельзя разговаривать? В библиотеке тихо настолько, что Йегер чувствует себя единственным живым человеком здесь. – Что вы там увидели? – негодование его «сопроводителя» мигом выводит Эрена из своих мыслей. – Я просто… – Это необязательно, – он перебивает. – Еще будет время, а пока вы должны следовать за мной. Журналист уже чувствует себя неуютно. С этого момента всегда будут следить за ним и каждым его движением? Замечательно. Просто невероятно. «Пытаешься строить из себя мою маму, как мило». Леви стоял на лестнице и будто прожигал в нем дыру своим взглядом, но идти за Эреном не собирался. Йегер проглотил какое-то ругательство, затем догнал Аккермана и тот немного расслабился. – Потребуется немного времени, чтобы привыкнуть к жизни здесь. Все нормально, – Леви будто успокаивает и себя и Эрена одновременно. Второй этаж выглядел лишь как длинный коридор с многочисленными дверями и маленьким окном в конце, из которого лился слабый свет. Жилой корпус, как предполагает Йегер. – Отныне ваша комната здесь. Будьте готовы придерживаться расписанию уже сегодня, – Аккерман положил пальцы на круглую дверную ручку, но тут же спохватился, будто вспоминая что-то недосказанное. – В чем дело? – Ваш чемодан. Эрен сводит брови к переносице и немного поднимает кейс, мол, „что с ним не так“? – Он должен остаться здесь, таковы правила монастыря, – худощавые руки потянулись за ним с намерением отобрать. Но Йегер крепко вцепился в чемодан, что вызвало неодобрение. Повисла напряженная пауза. Эрен все еще слабо хмурится, будто ожидая объяснения. Леви судорожно вздыхает, ему пришлось выпрямиться. Ровная осанка и прямо поставленный взгляд, стойка-воротник чуть касается его кадыка. «Боже-блять», – да, это паника. – Если вы хотите избавиться от старой жизни, то нужно отдать мне чемодан. Но, если вдруг решите вернуться домой, то ваши вещи, естественно, вернут. Эрен с молниеносной скоростью пытается вспомнить, есть ли в чемодане что-то очень нужное, и речь не об обычных шмотках. Камеры при нем, телефон лежит в глубоком кармане брюк, спрятан за полами пальто. Маленький блокнот и ручку для наблюдений держит там же. Нужно ли что-то еще? – Монастырь может предоставить все нужные условия, не беспокойтесь. Парень молчит, но все-таки хватку ослабляет, и Леви воспринимает это как сигнал к действию. – Рясу вам выдадут завтра. Располагайтесь. Деревянная дверь плавно закрывается за спиной журналиста и образуется та самая тишина, не предвещающая ничего хорошего. Первым Эрен замечает светленького… мальчишку? Да, из-за круглых щек и блондинистых волос, собранных сзади, можно спутать его с противоположным полом. Ему не дашь больше семнадцати. Он сидел на кровати, немного сутулился и тупил взгляд в пол. Йегер мельком глянул туда, но было пусто. Вообще комната сама по себе была какой-то сиротливой: одни кровати и пару сундуков для вещей, ничего более. Стены из-за белой краски выглядят свежими, но обшарпанность в некоторых местах выдает все карты. Ощущение такое, будто находишься в очень дешевой больнице. В комнате кроме них никого не было и это напрягало. Похоже, что только одного Эрена, ведь мальчик по его приходу даже не шелохнулся. Йегер немного мнется на месте, но решает начать разговор первым, иначе этой давящей гробовой тишины он просто не выдержит: – Приве- – Чш-ш, – это было резко. На парня уставляются два больших голубых глаза. Он выглядел напуганным и будто вот-вот заплачет. «Какого…?» – Тише, – он прикладывает дрожащий палец к губам, призывая молчать, и Эрен заторможено кивает, в корень не понимая, что происходит. А потом начинает догадываться. Звуки шагов начали медленно отдаляться от двери, что сопровождалось приглушенным скрипом половиц. Леви подслушивал?. Тем не менее, паренек смелеет только после этого и тихонько произносит: – Им не нравится, когда мы разговариваем за их спинами. Я Армин Арлерт. – … Эрен Йегер. Они недолго сжимают руки друг друга, пока Арлерт жестом не указывает сесть напротив него, что Йегер послушно делает. Матрас твердый, но под весом немного проминается. – Тебе стоит быть осторожнее, правда. Ты можешь мне доверять, – ломаный голос мальчика с каждым словом становится тише, пока совсем не переходит на полушепот. Эрен молчит, поджимая губы в тонкую нить. Он попросту не знает, как на это реагировать и сколько ему еще предстоит узнать, приоткрыв занавесу этого монастыря. – Марко… Марко уже отобрали. Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое. – Марко? – Его кровать у стены, – Армин кивает позади себя. – Сейчас он в читальном зале, но здраво мыслить уже не способен. Йегер неосознанно вспоминает послушников в библиотеке, что пустым взглядом пялились в книги со святыми. Это сразу показалось подозрительным, что с ними не так? – Ты можешь рассказать мне подробнее? – его рука уже по привычке тянется за пальто, чтобы выудить оттуда блокнот и записать весь свежий материал. Надо же, он только зашел, а уже появилась такая возможность. – Я не знаю. Главное не попасться, – Арлерт наклоняется к его уху и пристально смотрит на дверь, будто она стеклянная и парень четко видит, что там кто-то еще остался. Внезапно, раздался громкий звук, не хило дающий по барабанным перепонкам, отчего Йегер дернул плечами. Армин же никак не отреагировал. «Обо всем будет оповещать колокол, вы точно его услышите», – когда от сердца отлегло, вспомнил Эрен слова Леви. – Боже, – пытается прийти в себя Йегер, быстро меняя всю нецензурную лексику на имя Господа. – Всегда так будет? – Девять – молитва, – поясняет паренек, игнорируя Эрена и соскакивая со своего места. – Ты скоро привыкнешь. Вставай, опоздания не поощряются. – Отлично, – негодует журналист, – а как насчет информации? – Я все расскажу по дороге, – краткое молчание. – Все, что знаю. Они идут по практически пустому коридору, но Армин, как параноик, постоянно оглядывается – не подслушивает ли их кто-нибудь? – Больше половины людей в этом монастыре очень странные. Одни могут поклоняться Богу, пока не расшибут лоб, другие же выполняют четко поставленные действия и сохраняют строгий обет молчания. Они будто… мертвецы в оболочке живых людей. Здесь живут сумасшедшие, Эрен, – он торопится, заикается, его голос сочится страхом, у Арлерта будто давно накопилось все это, но он не мог никому рассказать. Что ему предстояло пережить здесь? – Ты можешь не переживать так? Буквально дрожишь весь. – Мне… сложно. – Пока все под моим контролем. Около лестницы образовалось небольшое скопление людей, нужно переждать, чтобы они рассосались, но обоим это было на руку. Эрен неосознанно вглядывается в лица послушников, сопоставляя увиденное с рассказами Арлерта. Абсолютно пустой взгляд, будто стеклянных глаз, настораживал. «Мертвецы в оболочке живых людей…» – Ты не знаешь, из-за чего так происходит? – возвращая диалог в прежнее русло, спрашивает Йегер, пряча лицо за длинными патлами. – У меня есть догадки, но… – он замолкает, когда настает их очередь заходить внутрь молитвенной. Зал огромный. Эрен с премногим удивлением таращится на многочисленные иконы у стенда, лампады, свисающие с потолка. Деньги попечителей уходят на это, а не для послушников? Или Кенни какую-то половину нагло кладет себе в карман? Блики от свечей – это все освещение здесь. Темно, хоть глаз выколи и тихо. Людей полный зал, но все они молчат, создавая впечатление одиночества. Осознание того, что он находится в темном помещении наедине с иконами и сумасшедшими мало радовало. – Не отставай, – Армин хватает того за руку и ведет куда-то вглубь, лавирует меж скамеек, выискивая свободное место. – Ведь можешь собраться, когда надо, – со слабой ухмылкой подмечает Йегер. – Просто закрой глаза и сиди тихо. Блондин, вероятно, и правда молился. Он неразборчиво двигал губами, ресницы даже не дрогнули. На что Армин надеется? О каком боге в этом месте может идти речь? Йегер притворяется, чтобы не выглядеть подозрительным, но это чертовски скучно. Арлерт же не увидит, если он откроет глаза. И Эрен приоткрывает, неосознанно выискивая в присутствующих Леви. «А что ему здесь делать?» – А… Что ты можешь сказать про Аккермана, м? – окончательно осмелев, шепотом задает вопрос журналист и получает слабый толчок в плечо. – Эрен, пожалуйста, – просит он быть тише, не открывая глаз. – Я не могу быть здесь долго, пойми. Армин помолчал, а затем выдал скомканное: – Племянник Святого Отца. Серьезный и непоколебимый. Кажется, они на пару со своим дядей что-то не договаривают, ведь Леви вообще не беспокоит происходящее здесь. Эрен понемногу начал понимать, кто здесь главное звено. Одним ухом он улавливал информацию, а в прищуре осматривал молитвенную, будто чего-то ожидая. Видимо не зря. Мгновение – и один из послушников в зале согнулся в три погибели с неестественными… словами? Воплем? «Что это было?» Йегер рефлекторно распахнул глаза и вытянул шею, чтобы узнать в чем дело, но вновь получил упрек от Армина: – Н-Не выделяйся. «Да как он может!?» У того парня, кажется, кровь пошла носом. Он держал распахнутую ладонь у лица, всхлипывая. У Эрена под ложечкой неприятно засосало. Крови было много, она с отчетливым звуком капала на кафельный пол, и никто не пытался ему помочь. Даже люди, что находились совсем рядом с ним никак не отреагировали. Это ненормально. Неправильно. Как только молитва закончилась, так Йегер сразу подорвался с лавки. Нужно выйти и побыстрее. Хотя бы умыть лицо ледяной водой и переработать происходящее. Парень выдыхает горячим воздухом и оборачивается к выходу, сталкиваясь взглядами с тем, кого не ожидал увидеть. Леви. Он поманил его к себе и скрылся за дверями, выжидая там. Взгляд все тот же – абсолютно безразличный, но в этот раз сильнее напрягал. Эрен сразу начал перебирать в голове все варианты того, что он мог натворить. Леви их услышал? Глупости, Армин постоянно следил за этим. Может быть он слишком выделяется и вызвал подозрения? От нервов проступил холодный пот и Арлерт это заметил: – Слушай, все в порядке? – Да-да, сойдет, – лжет. – Или ты насчет того парн... – Нет, – опережает Йегер. – Мне нужно кое-куда. Меня зовут. – Кто? Куда? Да он понятия и не имеет, что от него нужно. – Не теряй меня, хорошо? Я скоро, – Эрен для верности несколько секунд крепко держит его плечи и смотрит в глаза. – Если что, ты знаешь где меня искать, – робко отвечает блондин, выискивая у двери виновника происходящей сцены. Эрен кивает и Армин провожает его взглядом, пока тот не пропадает среди черных ряс. Переживания журналиста передаются Арлерту будто по касанию и тот стоит как вкопанный какое-то время, оставшийся в пустом зале с иконами. Йегер тяжело дышал и торопился, чуть ли не расталкивая всех послушников локтями. Все звуки находились на периферийном сознании, а у самого в голове творился ураган мыслей и предположений. Никто не знал, что будет через несколько секунд, когда они с Аккерманом встретятся. «Леви... Легок на помине, сукин сын».