Эрен вышел на задний двор и неосознанно поежился, растирая плечи, чтобы хоть немного согреться. Начало октября выдалось достаточно холодным, особенно в этих краях. Градусов тринадцать, не больше. Одежду священнослужителей еще не сменили теплые рясы, похожие на пальто, поэтому пока придется стучать зубами от холода до зимы.
«Стоп… до зимы?»
Нет. Он покинет это жуткое место как можно раньше. Без вариантов.
Сверху послышался треск и скрип тяжелой рамы окна. Йегер осторожно осмотрелся, подобно вору, будто собрался обокрасть этот самый монастырь, но в окне никого не увидел. Только не говорите, что встретиться с Жаном это его своеобразный план, ловушка. Тут черт знает, кому доверять. Эрвин – умный человек, но явно не подумал, когда говорил, что надо сблизиться с кем-нибудь для добычи информации. Свяжешься с больным психопатом и огребешь плохих последствий, о коих даже думать не хочется.
Стоять здесь в одиночестве немного неприятно. Задний двор выглядел неубранным, с мокрыми опавшими листьями и ветками. Клумбы пусты, а кипарисы сохнут и осыпаются. Создается впечатление, что сюда давно не захаживали. Может на задний двор и вправду не ходят, поэтому Жан позвал его сюда?
За спиной раздаются приглушенные шаги и Йегер услышал ожидаемый голос:
– Скучали?
Эрен даже не оборачивается, потому что точно уверен, кто все-таки удосужился к нему прийти.
– Я здесь один, – отвечает он. – А еще ты опоздал. Прямо как девчонка на свидание.
– Кто из нас девчонка, а? С такими-то патлами? – Жан слабо оттягивает каштановые космы Эрена и усмехается. – А где твоя блондиночка?
– Руки, Кирштайн. Мы тут по делу. Армин остался в комнате – все еще не может восстановиться.
– Пытаешься строить из себя грозного и обиженного? Если бы я не появился с минуты на минуту – ты бы меня прикончил, по глазам вижу, – ядовито усмехается парень, демонстративно склоняясь над Йегером.
– Ага. И завтра бы по всем каналам крутили о зверском убийстве в Монастыре Святого Луки. Только жаль, что я не увижу ни одного выпуска, – подыгрывает Эрен и первый спускается с лестницы. Жан и так запоздал, а они еще тратят время на всякие глупости. Детский лепет.
За Кирштайном тянется черная тонкая мантия, застегнута на маленькую золотистую пуговку на воротнике. Он будто призрак – длинная шея, голова и огромное черное пятно, через которое невозможно разглядеть что-либо. Йегер, не выдержав, усмехается, потому что вспоминает недавнюю картину с кроссовками. Но, по правде говоря, несмотря на всю эту возможную нелепость, Жан довольно харизматичный.
– Чего ржешь, Эрен? И кстати, никакого выпуска по телеку не было бы – здесь пропадают люди и всем плевать.
Кирштайн расслабленно садится на ветхую скамейку под раскидистым дубом и Эрен следует за ним. Отсюда открывался широкий обзор на монастырь, что им на руку. Не надо предугадывать и бояться, что обоих резко застанут врасплох – все окна перед ними. Наблюдай и будь готов в случае чего.
– Я знаю, – не подумав, отвечает журналист, но быстро догнав, что сморозил, поправляется. – В смысле, э-э… Были слухи.
– Да? И от кого же?
– Армин? – это звучит больше с вопросительной интонацией и настолько неуверенно, что Жану самому хочется рассмеяться.
– Да ладно тебе, Эрен. Вижу, блокнот достал с ручкой. Записывать что-ль собрался? Что-то ты не договариваешь.
Йегер горько вздохнул из-за своей опрометчивости. Какой черт его за язык потянул? Слишком глупая ошибка. Забыть о задании в компании новоиспеченного друга и размякнуть? Умеет, практикует.
Жан уставился на него, вопросительно вскинув бровь. Резкие перемены настроения лохматого слишком заметны, что подогревало интерес.
– Да не томи, потом устроишь себе ночь самобичевания, окей? Не сейчас.
– Я правда от Армина узнал, можешь мне верить, просто я сам не свой после разговора с Бертольдом, – Эрен быстро сменил тему и внутри будто все отпустило. Боже, актер погорелого театра. Будь здесь Ханджи, то обязательно оценила бы. Главное, чтобы Кирштайн поверил.
– Ты разговаривал с Бертольдом? – темные брови сводятся к переносице.
«Отлично».
– Когда мы попрощались, я подошел к его столу и попытался быть дружелюбным, но тот начал бредить и прикусил себе язык, мол, ничего мне не расскажет. До сих пор не по себе, знаешь.
Жан помолчал, задумчиво потирая щетинистую щеку, а Йегер мимолетом снял колпачок с гелевой ручки и отрывисто записал несколько строк, что не ускользнуло от взгляда Кирштайна.
– Ну и зачем?
– Разобраться хочу, – невнятно бурчит он. – Если ты мне поможешь, поверь, мы выберемся как можно раньше. Лучше скажи, Бертольд был таким с самого начала или после…
– Мы иногда перекидывались парочкой фраз, – перебил Жан со знанием дела. – Берт был… Обычным.
– Думаешь, не выдержала психика?
Кирштайн кивает и устремляет взгляд на кружащиеся листья в водовороте ветра. Скоро на уборке территории придется мучиться с ними и убирать листья в кучи. Парень ненавидел это.
– А что насчет тех таблеток, ну, вы о них разговаривали с Армином в трапезной, – Эрен кладет наконечник ручки между губ, в ожидании. Дурная привычка.
– Ты не знаешь о таблетках?
– Не сталкивался.
– Странно. Леви обычно перед сном приносит их.
«Леви?»
– Там долгая история вышла…
– Тогда слушай мой совет: даже не думай глотать эту дрянь. Вообще, я не разбираюсь, че там: наркотики или сильное снотворное, но то, какой от них эффект – полная жесть.
– Может из-за них послушники становятся такими?
– Скорее всего. Но пьют их просто конченные либо загнатые дураки. Нам не дают выбора! Либо мы пьем эти таблетки, чтобы отпустить свои грехи и прочее, либо выметаемся отсюда. Звучит подозрительно. Любой в здравом уме сразу смекнул бы, мол, что-то не так, но разве кто-то осмелится отказать? Не-а.
– И что? Тебя ни разу не поймали? Твое поведение совсем не похоже на сомнамбулу*, – Йегер лукаво улыбнулся.
– Я просто хорошо притворяюсь, – подмигивают ему в ответ.
Эрен пытался успеть записать все, любую мелочь. Но с каждым новым словом его взгляд плыл, и глаза пусто пялились на бумагу. Он задумчиво потер тонкий лист, хмурясь. Ситуация пугающая, запутанная и странная. Что в составе пилюль и зачем Кенни все это? Только и остается, что разводить руками и вздыхать, но журналист сюда ни за этим приехал.
«А что, если в чае тоже…».
– Ребят! – еле слышно донеслось со стороны входа на задний двор и оба послушника сразу же обратили внимание на нового гостя.
Йегер нечаянно ранится о грань бумаги от неожиданности и быстро сворачивает блокнот, чтобы ничего не запачкать кровью.
– Ты как?
– Путем. Всего лишь царапина.
Мальчик запыхался, пока бежал. Это было видно по слегка растрепанным волосам и покрасневшим щекам. Он ждал их там, страшился подходить ближе. Эрен с Жаном переглянулись, потом первый кивнул на Арлерта, призывая встать и следовать за ним.
– Что такое, Армин?
Колоколов они отсюда не услышали, значит что-то случилось. Под ложечкой как-то мерзотно засосало, сильное волнение не давало покоя. А вот Кирштайн собрался и выглядел серьезно.
– Ну? – подгонял он.
– Марко резко стало очень плохо. Нужна ваша помощь, скорее!
Жан тут же поменялся в лице. Его точно пронзили стрелой или ударила молния. Рот приоткрылся, розовые губы со свистом ловили воздух. Он знает Марко?...
– Что с ним стряслось? Ты позвал Аккермана? – парень первый подорвался на второй этаж, а Армин с Эреном пытались догнать его. Беготню в монастыре, естественно, не одобрят, но сейчас их это мало волнует.
– Позвал, – блондин проигнорировал первый вопрос, потому что ответ ожидался развернутый, а из-за переживаний у него вряд ли вышло бы что-нибудь внятное.
Эрену ни разу не удавалось пообщаться с Марко. Он знал лишь то, что Бодт уже под действием тех проклятых таблеток, так что на разумную беседу стоило не рассчитывать. Йегер видел его ночью спящим и сидя в трапезной. Милый мальчишка с многочисленными веснушками. Очень жаль, что так случилось.
В коридоре никакой шумихи и скопления людей не было, хотя в комнате слышались приглушенные вопли. Журналист словил дежавю. Все было точно так же вчера ночью, когда Бертольд кричал от боли, но никто не выходил, не пытался узнать в чем дело и помочь. Нельзя. Требовательные правила монастыря превыше всего, таковы порядки.
Кирштайн и Армин загораживают обзор внутри спальни. Эрен стоит позади и практически ничего не видит, но стоит ему чуть протиснуться, как его лицо немеет от увиденного. Марко лежал на багряной простыни, кашляя кровью. Громко и надрывисто, казалось, что он вот-вот выплюнет легкие. Даже что-то внутри содрогается, когда начинаешь представлять, как сильно режет глотку это напряжение. Глаза парня сильно закатаны, даже не видно зрачков, а уголки губ дергаются в улыбке. Зрелище не из приятных, Армин даже спрятался за косяком двери, чтобы поскорее забыть все, что успело отпечататься в его памяти.
– Марко! – Жан бросился к кровати больного, но стоящий рядом Леви резко преградил ему путь.
– Выйдите все, – в приказном тоне говорит он, абсолютно спокойно измеряя температуру послушника.
Кирштайн резко отпрянул, недовольно хмуря брови. Все Аккермана прекрасно слышали, но выходить не спешили.
– Мы не уйдем, пока не поможем ему, – вмешивается Эрен, повышая тон.
– Да чем вы поможете? – тихо шипит Леви, на мгновение отвлекаясь от Марко. – У него сильный жар, он не может дышать. Еще немного и Бодт захлебнется собственной кровью. Лучше бы не строили из себя не пойми что.
Перемешалось все: мысли, звуки, запахи. В маленькой комнате душно, все нервничают и стараются не загадывать ничего на будущее. Да, может быть они и вправду ничего не смогут, но простая человечность и совесть не дают бросить брюнета. Жан запястьем смахивает пот с виска, поддерживая голову Марко, чтобы тому было поудобнее.
Все закончилось так же быстро, как и началось. Пришла еще парочка людей, что являлись смотрителями, и помогли унести Марко. А куда – неизвестно. Оставалось наблюдать за их удаляющимися силуэтами, надеясь, что парню действительно помогут.
Троица сидела внутри комнаты в тяжелой гробовой тишине. Багровые простыни так и манили к себе взгляд, заставляя неосознанно прокручивать в голове недавние события. Жану было хуже всего, он выглядел слишком подавленным и разбитым. Сначала в нервах ходил туда-сюда по комнате, а потом обессиленно упал на кровать Эрена. Тот не против. Ему хочется расспросить Кирштайна о Марко, но сейчас точно не время.
Йегер прикрывает глаза и пытается сбросить весь переживший стресс, но получается слабо. Перед глазами он все еще видит Марко с окровавленными губами и измученным видом. Жутко. В голове настойчивым звоночком бьет «прости», которое Леви незаметно кинул Эрену перед уходом.
– Я помолюсь за него сегодня, – нарушает молчание Армин и глубоко вздыхает, с чувством вцеплясь потной ладонью в простыню.
Это последнее, что он сказал за сегодняшний вечер.
***
«
Я нахожусь в Монастыре Святого Луки (Сафлория) уже третий день и у меня есть то, о чем люди должны узнать. Для начала отмечу кое-что странное: отсутствие людей в принципе, кроме обитателей самого монастыря, это очень настораживает. Телефон ловил связь только у подножья холмов, а после заглох. Некоторые вещи, увиденные мной, переходят все границы, но я даже не могу дозвониться до полиции. Хотя, что-то мне подсказывает, что она все равно не сможет приехать на помощь. Я не в безопасности. В темное время суток здесь происходят немыслимые вещи. Например, ночью одиннадцатого октября по всему коридору прокатился страшный крик, было действительно жутко. На следующий день оказалось, что послушнику отрезали все пальцы. Он пытался сбежать. Его пытали. Люди, что еще остались в здравом уме, бегут отсюда сверкая пятками, но не всем удается. Остальные же под действием странных таблеток, о которых мне еще предстоит побольше узнать. На вид они ограничивают в способностях мозг человека, из-за чего послушники выполняют только четко поставленные функции – придерживаться порядку монастыря, и ни с кем не разговаривают, словно зацикленные. Мои пилюли благополучно отправляются под матрас и благо пока этого не заметили. Вчера моему соседу по комнате стало плохо, я думаю, что это как раз от таблеток. Опасно. Надо быть начеку, иначе слишком быстро угожу в ловушку».
***
Кран скрипнул и из него хлынула холодная вода. Хотелось окунуться в раковину прямо с головой, но вместо этого Эрен с тоскливым взглядом наблюдал за струей бледно-оранжевой ржавой воды. Она медленно стекала в слив, оставляя цветные следы на керамике.
Они с Армином стояли в общей уборной, занимаясь утренними водными процедурами. Точнее, один Арлерт занимался, а Йегер стоя досыпал. Привыкать к строгому расписанию было сложно, будто ты находишься в каком-то концлагере, серьезно. Особенно тяжко, когда дома он просыпался плюс-минус после обеда, а к вечеру приглашал Конни в гости, посидеть в приятной компании пиццы и газировки. Ну, если Эрвину, конечно, не нужно будет повесить журналисту на плечи парочку других дел. А так все прекрасно, полная беспечность и свобода, сейчас же все иначе. Рацион питания (точнее, его нет совсем) и режим сна перевернулись вверх дном, отчего голова шла кругом.
– Ты чего завис? – задает вопрос блондин, споласкивая зубную щетку.
– Где здесь бритва? – резко выдает Эрен, чтобы показать свое присутствие, мол, все хорошо и в облаках он не витает. Йегер в спешке открывает верхние ящички, но нужного на глаза не попадается.
– Монахам же нельзя бриться и стричь волосы, не знал?
– Забыл, – он недовольно поморщился.
– Тебе нужно высыпаться, Эрен.
Легко сказать, думает Йегер. Армин же сам спит как убитый, послушно принимая те "снотворные", а еще у него не растут волосы на лице. В самом деле, Арлерту можно позавидовать с такой мягкой кожей, ни одного намека на щетину, вот бывает же.
Только вот теперь возникает вопрос: почему Леви щеголяет с выбритым затылком, если по традиции это запрещено? Здесь точно устроен какой-то спектакль, это не выглядит по-настоящему, не как монастырь для нуждающихся. Тут определенно что-то другое. Скорей бы он уже смог вывести их всех на чистую воду, черт побери.
– Как мне высыпаться, если здесь происходят ненормальные вещи? У меня сами по себе глаза не закрываются, – спустя продолжительную паузу наконец отвечает Эрен. – Слухов про Марко нет, кстати?
– К сожалению, – Арлерт отрицательно мотает головой. – Я даже не знаю, можем ли мы его навестить.
– Стоит спросить?
– Нам не ответят.
– Почему ты в этом так уверен?
– Я боюсь услышать ответ, ведь… Марко может не…
– Не допущу, – Йегер рваными движениями вытирает руки тонким полотенцем, замечая, как у Армина в приливающей панике трясутся руки. Тревожные мысли были постоянными непрошенными гостями мальца.
Журналист вдруг подумал о том, что бритвенных станков здесь нет именно из-за неуравновешенных послушников. Ведь кто-то все равно может полоснуть себе лезвием по руке в силу своего съехавшего ума. И все. Пиши пропало.
– Марко уже ждет нас в своей палате, реабилитируется. Мы заглянем к нему позже. Пошли на завтрак?
Армин неуверенно кивнул.
Пар из душевых комнат лип к кафелю и зеркалам. Некоторые послушники регулярно принимали его до завтрака. Каждому выдавали пару полотенец, кусок мыла и жесткую мочалку, которая нереально царапала кожу. Но в этих стенах у тебя нет выбора – надо брать что дают.
Эрен смекнул, что не прочь бы вечером постоять в горячем душе и «смыть» с себя все неприятное, что накопилось внутри.
***
Жан появился неожиданно, и немного не кстати, резко выскачив из-за угла. Он тянул обоих за рукава рясы, углубляясь в какое-то темное пустое местечко. Тут находились щитки с электричеством, даже не было дверей. Пыльно и тесно, но никто не сопротивлялся. Эрен догадывался, о чем сейчас будет идти речь.
– Мы из-за тебя опоздаем, – специально препирается Йегер, хотя для себя уже решил, что даже под дулом пистолета не притронется к той мерзкой еде из трапезной.
– Не обманывай ни себя, ни меня, а, – Кирштайн пытается устроиться на подоконнике, но не знает, как поудобнее сложить длинные ноги. – Как будто ты собирался есть там что-то.
– Твоя правда, – Йегер вздыхает и слабо улыбается, принимая поражение.
Армин стушевался где-то в уголке, сложив руки за спину. Он постоянно прислушивался к звукам по ту сторону двери, но было глухо. Тишине мешало единственное гудение счетчиков. Любой мимо проходящий даже не подумает, что тут находятся люди.
– О Марко ничего не слышно? – Жан не видит смысла медлить, поэтому задает вопрос.
– Нет. Все стихло, будто ничего и не происходило в принципе.
– Бля, так и знал, – он горько усмехнулся, устремляя взгляд на пасмурный пейзаж в окне. Из-за того, что комната темная, уличный свет слепил. – Есть вероятность, что Марко нам больше не увидеть.
– Что? – произнесли Армин и Эрен в один голос.
– Эрен, помнишь, я говорил о пропаже людей вчера? Не знаю, как давно это началось, но некоторые послушники резко начали болеть, подхватив какую-то странную инфекцию. О ней было неизвестно ровным счетом ничего! Заболевало все больше людей, их отводили в камеры-одиночки, чтобы заражение не распространялось. А что дальше – думай сам. Тела просто пропадают, ни останков, ни могил, да они будто в воздухе испаряются!
Толчок в дверь обрывает разговор, все насторожились. Жан уж было хотел спрыгнуть с подоконника, вообще не соображая, где им прятаться в маленькой комнатушке, но вскоре волнения оказались напрасными – возможно, кто-то просто споткнулся. Все вернулось в прежнее русло.
– Слепые. Чего так пугать? – в пол голоса выругнулся Кирштайн.
– Да ладно тебе. Я кажется знаю, чьих рук дело, – Йегер устало трет переносицу и опирается спиной о стену.
– Слушай, а не пойти ли тебе на детектива? – с сарказмом спросил Жан. – Я тоже знаю. Даже Армин знает. Да, Армин?
– Кто? Я? – мальчик в недоумении тычет в себя пальцем, явно не слушая их разговор.
Оба коротко смеются, а после Жан продолжает, немного постучав пальцами по колену:
– Мы с Марко сначала жили в одной комнате и неплохо сдружились. Он был застенчивым, но славным. Тоже таскались парочкой, прямо как вы, нас не напрягало происходящее от слова совсем. Потом, как раз после начала заражения, всех расформировали и Марко попал в комнату к Армину, а там уже начал принимать таблетки, как я понял.
К концу рассказа голос парня охрип, а в воздухе повисла непривычно тоскливая атмосфера. Удивляло то, что Жан, не смотря на свою натуру, сегодня впервые открылся Армину и Эрену. Он им доверяет. Приятно. Йегер неосознанно расплылся в улыбке, поднимая взгляд на темно-зеленый потолок, который обильно осыпался. Выражение лица быстро сменилось на серьезное, когда он уверенно произнес:
– Соберитесь, нужно придумать план. Искусный, изобретательный, хитроумный план. Если будем медлить, то в скором времени отправимся прямиком вслед за Марко.
Армин и Жан молча переглянулись, вопросительно уставившись на Эрена. В их глазах плескалось удивление и надежда сразу. Да уж, Йегеру с такими заявлениями палец в рот не клади.
– Мы должны сбежать отсюда завтра же, если не сегодня.
Если не может собрать должный материал, то хотя бы спасет новоиспеченных товарищей от этого ада, так он решил.
