***
Едва корабль касается берега, Момо спрыгивает, натягивая капюшон пониже. Случилась беда — деньги кончаются, нужно что-то придумать, чтобы остаться на плаву. Остаётся совсем немного, их путешествие подходит к концу, но новые проблемы сдирают улыбку с лиц. Она проходит поля, окидывая взглядом работящих жителей. У них впавшие глаза, а вокруг чёрная аура. В такую хорошую погоду среди живописного пейзажа эту чернь видно так чётко. Момо ускоряет шаг. Наконец протоптанная дорога приводит её к деревне. Высокие ворота и два коренастых парня по обе стороны. Оба вооружены. «Значит, местечко не бедное», — думает Момо, обратившись мышкой, пролезает через довольно большую щель. Здесь уютно: чистые улочки, высокие деревянные избы, все одинаковые, но красивые. «Не ошиблась, богатое место, — думает Момо, — но почему тогда у них такие тёмные кристаллы?» Глядит на людей, провожающих её взглядом. У неё рождается идея. Трансформировав голову, что та становится лисьей, она подходит к случайным проходящим мимо. — Прошу прощения, — она глупо улыбается, забыв, что лисы не умеют улыбаться. — Где глава этой деревни? Я странствующий торговец, у меня к нему важное дело. На неё смотрят презрительно, непонимающе и испуганно. Они её не понимают. Люди снова продолжают свой путь мимо неё. «Что ж, придётся снова воспользоваться им», — думает Момо, доставая из-под одежды амулет, висящий на потертой бечевке. Купила его давно, уже даже не помнит когда, помнит лишь, что стоил он тогда немало, сейчас, наверно, ещё дороже. Зеленоватый камень загорается яркой искрой, что она щурится, а после постепенно тухнет. Ему нужна её энергия, поэтому она сжимает амулет покрепче в руке, когда тот впивается в её кожу пиявкой. Она снова подходит к жителям. Две пожилые дамы в пестрых красных платках сидят на скамейке и смотрят в небо, наверно, пытаясь отыскать солнце за внезапно приплывшими тучами. — Здравствуйте. — Подходит Момо ближе. — Где глава вашей деревни? — Откуда будешь, девушка? — Старушка щурится, приняв лисью морду за человеческую. Этот старческий голос пугает Мо, поэтому она отходит назад на пару шагов. — Я дух-помощник, странствующий торговец, пришла с важным предложением к главе. — На её вопрос она так и не ответила. Женщина хмурится, что морщинок на её лице становится больше в два раза. Она окидывает её взглядом, а после, не произнеся ни слова, кивает в сторону. Момо кивает ей в ответ, следуя вперед. Под ногами шуршит притоптанная земля, пыль от сапог летит в разные стороны, поднимается. Момо хаотично оглядывает жителей. «Чёрный. Опять чёрный. И этот тоже чёрный!» — недоумевает она. Что не человек, так находка для писателя, пишущего в жанре ужасы. О таких людях надо рассказывать детям на ночь, запугивая. Наверняка ребёнок больше испугается деда без ноги с безжизненным взглядом, смотрящим в пустоту, мухи садятся на него, а он не отмахивается. Он умер? «Нет, дышит», — замечает Момо, когда его грудная клетка чуть вздулась. И таких как он куча, кажется, абсолютно все. Парень с лошадью со страхом смотрит на неё, дети без своего внимания её не оставляют, провожают взглядом, а когда она к ним поворачивается, они в страхе разбегаются. «Будто мыши перед котом», — думает она, печально качая головой. Что же здесь случилось? Наконец дорога доводит её до покосившейся избы, наверно, самой неопрятной в этом местечке. Момо стучит в дверь несколько раз и ждёт, покачиваясь туда-сюда на носках. Дверь открывают не сразу, шаги тихие, слышно тяжёлое дыхание за дверью. «Прислушивается, наверно», — думает она, собираясь постучать снова, но дверь открывают. Перед ней стоит девушка, едва ли не на голову выше её, у девушки глубокие голубые глаза, большие, как монетки, и добрые, как у котят, но она щурится и хмурится так, что по спине пробегает холодок. С такой ненавистью и опаской не могут смотреть такие чистые и невинные глаза. — Мне донесли весть о том, что сюда прибыл странствующий торговец, — говорит она, её голос перебивает амулет, которого девушка пугается, вздрагивая. Глава собирает себя в кучку и глубоко вдыхает. — Кто вас пропустил в деревню? — Эм... — Чешет виски Момо, нервно сглатывая. — Он представился Майком. — Майк? — переспрашивает девушка, облокотившись на дверной косяк. Момо пытается улыбаться лисьей мордой. — В наших землях нет ни одного Майка. — Девушка хмурится сильнее, отступает назад, боится и трясётся, но держится достойно, стараясь не показывать свое напряжение. — Уйдите, пожалуйста, как можно скорее, иначе мне придётся заставить моих людей выкинуть вас за ворота силой. — Кивает она на двух стоящих рядом громил. У них ни оружия, ни амулетов, лишь большие крепкие руки, которые без труда свернут тонкую шею Момо. — Иван, проводи гостя. Один из мужчин приближается к ней, а девушка едва ли не захлопывает дверь, но Момо успевает просунуть ногу внутрь, и дверь больно ударяется о неё. Отталкивая от себя верзилу, она едва ли не кричит внутрь: — Прошу, послушайте, я знаю, как вам помочь. Я вижу ваших людей, которые умирают от чёрных «кристаллов», я могу помочь. Пожалуйста, выслушайте, мисс. Тишина в ответ. Момо хватают за плечи и уже силком уводят. Её ноги волочатся по земле, оставляя за собой длинные линии. И вот Момо видит, как дверь избы снова открывается, девушка выходит наружу и что-то кричит Ивану, амулет не может уловить её голос, поэтому Момо представить не может, что она ему сказала, но верзила отпускает её. Момо заходит внутрь и присаживается на лавку за деревянный стол, пока девушка пристально её осматривает и садится напротив, сложив руки на стол. — Что вы можете предложить? — У нас есть белые «кристаллы», они смогут отсрочить смерть ваших людей. Я движусь на восток за тем, чтобы узнать, как излечить «кристалл». Посмотрите на меня, — она указывает на себя двумя ладонями, — у меня самой «кристалл» чернее гуталина. Прошу, поверьте мне, спасите меня и себя. Девушка молчит и все ещё смотрит так же, как и раньше, складывает руки на груди и все. Ответа Момо ждёт долго. — Вы не дух-помощник. — Эти слова неожиданно бьют Момо в спину. — У духов нет «кристалла»… Я отказываюсь от вашего предложения. — Почему? — Момо резко вскакивает, смотря на девушку, которая отворяет дверь, указывая на неё. «Выметайся отсюда!» — в своей голове Момо слышит её голос. — Да мы лучше умрём, чем возьмём краденное. — Она злится так, что начинает скрипеть зубами. Она не успевает выплюнуть весь яд ей в лицо, как в избу забегают Банни и Кики. От удивления Момо теряет свою маскировку, голова вновь становится прежней. — Боже мой, что вы здесь делаете? — Сползает Момо к ним, крепко обнимая, смотрит взволновано, с опаской на таких бесстрашных детей. — Мы шли за тобой, — говорит Кики и улыбается, когда Момо закипает, как чайник, от их поступка. Она смотрит на девушку, понимая, что раскрыла себя, что теперь ей конец, прячет детей за собой, ища способ побега. Но глава смотрит совсем иначе, испуг без капли былой злости, волнение, как и у Момо. Девушка подходит и тихо спрашивает: — У вас есть дети на корабле? — Глава прекрасно понимает, кто перед ней стоит, но она так напугана, что преступница перед собой её мало волнует. — Да… Пятеро. Нет!.. Четверо, — Она съеживается, боясь, что она сделает далее. — Вы можете остаться здесь на ночь, — внезапно для всех произносит глава, — я не могу позволить, чтобы дети находились в такой опасности. — Она сглатывает. — Армия семьи Пенья будет здесь через считанные дни, вам лучше смешаться с толпой в деревне. Они будут с моря, корабль вызовет подозрение, спрячьте его. Момо перестает дышать.***
Темнота наступает все быстрее и быстрее. Холоднеет, что приходится накидку запахивать так сильно, что та начинает трещать. Момо весь день следила за этим местом, наблюдала за людьми, за главой и за охранной. «Клетка с канарейками», — фыркала она себе под нос, осматриваясь. И правда, большая коробка с высокими стенами и лишь одним выходом давит на неё слишком сильно. Она отвыкла жить в неволе. Момо боялась, что это какая-то замануха, что что-то здесь нечисто, не отходила от детей, прикрывая их все время своей спиной. Это место странное, дурманящее разум, пьянящее, что после остаётся головокружение, тошнота и дезориентация. Ей плохо от этих стен, этих людей и этой вредной пиявки, сидящей в домике на самом краю. Но после, совсем внезапно, она понимает, в чем тут дело. Мозаика сходится, ржавые шестерёнки делают оборот. Она просто боится. Глава переживает так же, как и Момо. Момо боится за корабль, глава боится за свою деревню. Отсюда и стены. Принимает ли народ такую заботу? Конечно, нет, не каждому понравится сидеть в банке с дырочками в крышке, но деваться некуда. Они гниют здесь без шанса вдохнуть полной грудью. Момо приходит к дому главы, сама не понимая, зачем. Она здесь то ли поговорить, то ли поблагодарить за ночлег, то ли выведать у неё что-то новое. Любая информация для неё будет важна. Она стучит и ждёт секунды две. Глава открывает дверь почти сразу, Момо застает девушку взволнованной, так выглядят люди, чувствующие, что беда будет тут совсем скоро, поэтому от каждого шороха сердце замирает. Увидев Момо на пороге, она выпрямляется, откидывает белые косы за спину. Одежда на ней не сменилась, кажется, она вообще не собирается спать. Как тут поспишь, зная, что армия придёт в любой момент? — Чем могу помочь? — произносит девушка довольно мягко, её голос низкий, властный, как у строгой матери. Она отходит от двери, пропуская внутрь Момо. — Здравствуйте, глава, извините за поздний визит. — Момо улыбается и присаживается за стол. Глава вновь садится напротив. Комната всего одна —это очень удивляет Момо, когда та осматривается и видит помимо стола лишь печь. — Анна, — произносит девушка, взяв пару чашек. — Я не люблю, когда ко мне обращаются не по имени. — Момо. — Кивает она ей. Амулет хрипит и кряхтит, из-за чего Момо неловко улыбается. Анна не реагирует. — Я тоже хотела с вами поговорить. — Она прокручивает вентиль самовара рядом с собой, а после отдаёт чашку Момо. — Давно вы в плавании? — Да, давненько. — Момо опускает глаза, чувствуя её холодный взгляд на себе. — Почти год. Зима пройдёт, и вот год стукнет. Я надеюсь, мы доберёмся до начала заморозков. — Да, за год жертв было, видимо, немало. — Момо чувствует её презрительный взгляд. Момо понимает, что для Анны они не бедные странники, загнанные в тупик, а преступники, шатающиеся по всему свету от армии королевы. Ища глазами выход, Момо думает, как перевести диалог. Внезапно взгляд Момо бросается на живот Анны, тот едва выпирает из-под расписной красными цветами рубахи. — Я вижу, вы ждёте ребёнка. — Момо нелепо улыбается. — Знаете, я… Момо затыкается, видя, как Анна белеет. Она скрючивается, будто от боли, будто пытаясь спрятаться. Момо не понимает, в чем дело, не знает, что делать. Она даже не слышит, как та дышит, пока Анна внезапно не отвечает едва слышно: — Это совсем не то… — Её губы дрожат, будто от холода. Момо не знает, что ответить. — Мне надо как-то защитить деревню… Я знаю, что это ужасно… Просто нет выхода. — Её слова звучат так, будто она оправдывается, будто Момо сейчас её ударит за что-то. — Я вас не понимаю, — тихо отвечает Момо, наклоняется к ней. — Мой кристалл не такой большой, чтобы защитить мою деревню… Я не хочу, чтобы магия отняла мою жизнь, точнее, я просто не могу допустить это. Кто сможет тогда позаботится о людях, кроме меня? — Она поднимает на неё напуганные глаза. Момо не отвечает, кладет свою руку на её, гладит выпирающие косточки, успокаивает, делает так, как сделала бы она, как сделала бы мать. Анна выпрямляется, отводя глаза, и Момо понимает, что та совсем юна, что Анне едва ли восемнадцать, если не меньше. Без сдвинутых бровей к самому носу, что морщины выступают на лбу, без презрения в глазах, она молодеет на лет двадцать. — Армия разграбила деревню почти дочиста два года назад, я не смогла дать отпор… Многих убили… Многих увели… Я не хочу повторить ту же ошибку, просто пойми… — Люди ценят твою заботу, — тихо говорит Момо, Анна смотрит на неё удивлённо. — Ты очень сильная девушка. Я тоже совершала ошибки, поэтому послушай меня, какими бы тяжёлыми ошибки ни были, они в прошлом. Твои глаза должны быть устремлены только вперёд. Ошибки на то и даются, чтобы дать тебе урок, но они не должны сломить твой дух. Джорджи с небес победно восклицает ее словам.