КРАХ

— Мне звонили из колледжа. Ты можешь хотя бы не прогуливать уроки? — досадно заметил старший. — Я принес тебе обед на работу не для того, чтобы ты делал мне замечания. Что пожелаю, то и буду делать. Никто не заставляет тебя платить за мой колледж, — шикнул юноша, быстро покидая комнату.

***

«Господи, почему учеба такая дорогая?», — сетовал Тэхен, оплачивая очередной семестр своего строптивого младшего брата. Сердце сжималось каждый раз, когда с трудом накопленный счет на карте обнулялся. Старший семьи Ким пытался подарить успешное будущее родному человеку ценой своих желаний, хотя бы потому что у друг друга они остались совершенно одни. У двери послышался шорох, вырвавший из раздумий: — О, проходите! — улыбнулся Тэхен, настраивающий свет. — Здравствуйте! — Здравствуй, солнце! Сделаешь мне красивую фотографию по старой дружбе? — засмеялась милая старушка в красном сарафане в горошек и шляпе. Она зашла и села на высокий стул, освещенный софитами, на фоне серой стены. Это был любимый и постоянный клиент Ким Тэхена, обычного фотографа из киоска, делающего фото на документы и небольшие портретные съемки. Несмотря на обычность фотографий, они получались весьма оживленными и настоящими. — Сделайте милое личико, — Тэхен стал прицеливаться камерой, подходя то с одной стороны, то с другой, пытаясь поймать кадр. — Готово, — спустя пару щелчков, показал кадры на выбор посетительнице. — Вот эта, — воскликнула она. — Морщиночки подретушируешь? Бабки точно обзавидуются, — на что юноша, просияв, кивнул, садясь за компьютерный стол. — У тебя улыбка грустная, сегодня счет выставили за учебу? — Ага, — шумно выдохнул Тэхен. — Держи, — женщина обогнула стол, агрессивно вкладывая деньги в руку сопротивляющегося юноши. — Пойди и выпей вечером. Ты все время работаешь, сколько можно? — Я занимаюсь любимым делом… — Айщ, — перебила его старушка, — то, что ты делаешь, и мечты о выставочном зале с пленочными фотографиями — разные вещи. В баре, который на углу, сегодня работает молодой парнишка примерно твоего возраста. Просто пообщайся и отдохни. А братишка пусть у меня переночует. Я его и накормлю, и напою, и спать уложу, и на учебу отправлю. Тэхен лишь сжал губки и спокойно кивнул. Сопротивляться ему не хотелось. Он устал. Устал вновь. Устал от всего. Получив напутствие от единственного своего друга в лице бабушки, твердо решил, что сегодня зайдет в бар выпить. Хоть алкоголь его и не привлекал, сегодня было именно такое настроение, когда переносить жизнь нет мочи, а лезть в петлю просто нет сил. После череды одинаковых лиц, просивших убрать то морщинку, то прыщик, пытающихся запечатлеть свое лицо для документов, Ким Тэхен покинул свой тесный кабинет. Он ненавидел эту стеклянную дверь, софиты, цифровую камеру. Они пахли разочарованием, обидой и болью. Молодой юноша с интересными взглядами на жизнь, который должен похоронить свою мечту, который должен оборвать свои крылья, чтобы позволить взлететь другому. Он медленно плелся по улице в сторону своей цели. Но ноги, как всегда, остановились напротив витрины магазина с пленочной техникой. Сглотнув, Тэхен подошел вплотную, прикладывая руку к стеклу. Там, совсем рядом мечта, она — камера LEICA M6, которая может подарить не просто какие-то фото, а черно-белые воспоминания, эмоции, эстетику. А также пленка, которую нужно проявлять с особой осторожностью и трепетом. Создавать своими руками искусство — фотографии, которые говорят, живут и дышат, фотографии, которые заставляют нутро ныть, передавая красоту, не замеченную простым глазом. «А еще выставочный зал», — пожал плечами Тэхен, пытающийся подавить желания своего сердца. Помявшись еще немного, смотря на режущий без ножа ценник, зашел в соседнее здание, которое оставалось незримым до этого дня. Он толкнул дверь, а заигравшая музыка ветра пригласила его войти. Пройдясь по залу с приглушенным освещением, упал на первый попавшийся стул. «Видимо, этот самый юноша, о котором говорила бабуля», — внимательно рассматривал суетившуюся макушку сидящего за стойкой парнишки, голову которого едва было видно. — Простите, — Ким выпрямил спину, пытаясь привлечь внимание. — Да? — слегка раздраженно ответил он. — Мне, пожалуйста, соджу. Джинро, — уточнил, неловко смотря на бармена, который уже подавал стакан.