And that's the thing about illicit affairs And clandestine meetings and stolen stares They show their truth one single time But they lie and they lie and they lie A million little times Taylor Swift «illicit affais»
— Удостоверься, что тебя никто не увидит. — кидает он на последок и она закатывает глаза. — Я не шучу, love. — Не зови меня «love». — Кэролайн накидывает капюшон на голову и поправляет макияж. Он лишь усмехается. — Не вижу ничего смешного, Клаус. — Разве? — Майклсон нагло улыбается, а она пытается не смотреть на этого лицимера, в которого её угораздило влюбиться. — Поторопись, скоро вернётся Хейли с Хоуп. — Без тебя знаю. — Кэролайн не прощается, просто уходит из особняка, слыша смех Клауса, что доносится из спальни. «Самодовольный критин» проносится в её голове и она громко хлопает входной дверью. Девушка идёт по тихой улочке, опустив взгляд на дорогу. Асфальт явно привлекает её намного больше прохожих. В наушниках играет какая-то песня, но Кэролайн даже не вдумывается в слова. Форбс петляет по безлюдным переулкам и садится в свою машину. — Чёрт, Чёрт, Чёрт… — она бьёт руками по рулю и, наконец, выпускает на волю все свои эмоции. Боль, обида, разочарование. И это не конец длинного списка. Форбс понимает, что с каждой встречей ей всё тяжелей отказаться от запретного плода, имя которого Никлаус Майклсон. Он — её Змей-Искуситель. Он — её главный порок. Она уже не верит, что сможет его отпустить. Не убеждает себя в том, что всегда сможет остановиться. То, что начиналось в красивых номерах не должно было закончится короткими встречами и побегами из его дома.***
День благодарения в этом году отмечался с особым размахом, ведь платили Майклсоны, а подготовкой занималась Форбс. Огромные столы ломились от разнообразия еды и напитков, оркестр играл очередной вальс, под который грациозно кружились пары. Кэролайн, кружась с каким-то парнем, поймала на себе взгляд одного из Майклсонов и лишь усмехнулась, замечая вожделение в его глаза. Он одним только жестом заставил партнёра девушки задрожать, а потом и вовсе удалиться, при этом рассыпаясь в извинениях. — И так вы меня благодарите, мистер Майклсон, за прекрасно организованный День благодарения? — она, в отличии от большинства, его не боялась и сейчас, держа в руках бокал шампанского, говорила всё прямо в лицо. — Он вам не подходит, мисс Форбс. А такой леди, как вы, не стоит быть в кругу людей, статус которых уступает вашему. Вы же не хотите повторить историю самонадеянного Ромео и глупышки Джульетты? — Клаус невинно улыбается, показывая свои прекрасные ямочки. — И кто, по вашему мнению, не уступает мне по статусу на этом празднестве? — она весьма пьяна и может позволить себе флиртовать в открытую. Малышка Форбс всегда хотела попробовать хоть одного Майклсона на вкус. — Могу поспорить, что только я. Ваши родители постарались и добились больших успехов в нашем обществе. — Клаус притягивает девушку к себе и заводит в одно из подсобных помещений. — Уверена, люди нашего с вами статуса не должны ходить по таким местам. — Кэролайн говорит это ему в губы и Майклсон, пользуясь моментом, беспрепятственно вторгается в её приоткрытый ротик и сплетает их языки в сладостном танце, притягивая к себе податливое женское тельце. Форбс смутно помнит, как они поднялись в его номер в отеле, но отчётливо помнит ту страсть между ними, помнит его полный желания взгляд и обжигающие прикосновения на собственной коже.***
Телефон звонит и она выдыхает, приходя в себя и приводя голос в норму. — Привет, Кэр. Я звонил тебе несколько раз, но ты не брала трубку. Всё хорошо? — Стефан взовлнован и всегда готов помочь. Он слишком хороший друг. — Привет. Прости. Я была на пробежке, а телефон забыла в машине. — он сделал вид, что поверил в её историю и Форбс ему безумно благодарна. — Встретимся завтра в кафе, ведь предложение Деймона всё ещё в силе? — Да, конечно. До завтра. — она чувствует его улыбку даже через телефон и сама невольно улыбается. Форбс едет домой. В свою большую, но уютную квартирку в центральной части города. Кэролайн открывает бутылку любимого красного, зажигает свечи, что пахнут лесом, и включает какой-то сериал, закутываясь в тёплый плед, от которого исходит мускусный аромат. Его аромат. Девушка в миллионный раз корит себя за чувства к Майклсону и проклинает родителей, которые разрешили ей самой распоряжаться своей жизнью. Было бы намного легче, если бы её выдали замуж, как Елену Гилберт-Сальваторе. Она уже не надеется, что завтра всё закончится. Ей надоело врать Клаусу, надоело врать самой себе. Ведь Форбс знает точно, что она его полюбила…