Дом сгоревших марионеток

Судьба, что разрывается на вечные перипетии, в итоге способна разрушиться. Неизбежное влияние тяжёлых ситуаций сказывается обычно негативно, вырывая землю из-под ног. Популярное мнение гласит, что без "земли под ногами", мы очутимся в невесомости, где всех из нас ожидает полная свобода. А разве, не этого желает каждая живая душа? Отпустить тяжести земные и взлететь ввысь, не ощущая собственного веса, зато лицезрея всех тех заложников общества. Однако, если хорошо подумать, неужто это и правда того стоит?   С появлением Оумы в своей жизни Шуичи запутался. Все жизненные тропы в миг спутались, так и норовя сбить с прошлого пути синевласого. А был ли он правильный? Можно ли сказать, что Саихара абсолютно здоров, если в свои юные года уже совершил убийство. Дурное влияние телевизора? Или же причина кроется в сердце парня, что подкреплял его работу не только своей кровью? Как бы Шуичи не пытался, но руки уже не отмыть. Имеет ли теперь он права касаться ими Оумы? Перебирать шелковистые, пусть и совсем непослушные пряди волос, прижимать к своей груди того, одаряя нежнейшими поцелуями любимую макушку... Что уж говорить о сексе. Любовь туманит разум порой получше алкоголя, и уже тогда обратную дорогу найти становится куда тяжелее. Самокопание способно разрушить личность, если вовремя не остановиться. А сможет ли Шуичи? Перестать искать в себе "демонов", и принять прошлое, дабы построить будущее рядом с любимым человеком. Разумеется, ошибка у Саихары ужасная и кровавая, но разве тот не имеет ещё один шанс?   Надоевший за день гул школы изрядно уже раскалывал голову. Самопровозглашенный детектив кочевал в холле, листая новостную ленту городских СМИ. На первых полосах виднелись заголовки об ещё одной смерти в той же самой школе, что уже начало привлекать лишнее внимание спецслужб. Шуичи понимал, что такой резонанс вызовет нехилый спрос и невъебенные проблемы у начальства. С тем учётом, что Киибо находится в коме, однако нескромные журналисты уже успели его похоронить.    Дело Харукавы пусть и замяли за недостатком улик, однако смерти Корекие и Кайто, а также авария с участием Киибо не оставят равнодушными власти. Простая же школа, какого черта в ней происходит какая-то чертовщина? И пусть Кайто действительно совершил самоубийство, страдая по утрате любимой, Кие застали за страшной смертью в заброшенном доме, что находился в трёх киллометрах от города. Дело открыли, но сдвигов как таковых не произошло. Удивительно, но полиция не сумела найти гаджет подростка, хотя сейчас молодеж совершенно не выпускает их из рук. По их версии, в доме произошла потасовка, в ходе которой Кие был скинул со второго этажа, а преступник утащил телефон и подчистил следы. Однако только несколько человек знали правду. И, как ни странно, обеим сторонам невыгодно ее озвучивать. Смерть Кие в итоге уже совсем скоро уйдет в тень, оставаясь в памяти лишь как один из несчастных случаев элитной школы.   Из водоворота размышлений о полученной информации Саихару вывел возлюбленный, что уткнулся лбом меж его лопаток. На устах сразу же появилась нежная улыбка, а телефон был отправлен в карман брюк. — Что за котенок пришел ко мне? — синевласый, слегка покраснев, повернулся и крепко обнял Кокичи, одарив поцелуев в макушку. — Я ужасно устал, — простонал тот, но силы обнять любимого нашлись сами собой. — Это было неимоверно нудно. Мне показалось даже, что во время презентации я уснул. — Ха, — усмехнувшись, Саихара отдалился, ласково взяв в свою ладонь бледную руку возлюбленного. — Тебе стоит не сидеть до поздней ночи, знаешь же. Я неоднократно говорил, чтоб ты не читал свои манхвы так долго, — Саихара ткнул указательным пальцем в носик Оумы, вызвав у второго милое недовольство. — Они не мои. Да и... Я ведь ради тебя сижу, — щеки резко зарумянились, а взгляд убежал с лица Шуичи. Данные действия всегда умиляли синевласого, расслабляя и даря сердцу успокоение. — Ха-а, и правда.

***

   Иногда жизнь способна встать на паузу. Момент, когда ты осознаешь свои чувства — бесподобен, но когда их резко обрывают... Воздуха в лёгких уже не хватает. Ирума была всегда холодна, но любовь между ней и Киибо вспыхнула красиво, сильно. Почему же кто-то отобрал у них возможность быть вместе? Разве это справедливо, разве играть в бога — нормально?   Девушка была все ещё шокирована увиденным. Лежа на своей роскошной постели, она ощущала как венами течет сильный наркотик. Всегда безупречные губы вели обратный отсчёт, начиная со ста. Рулетка, не иначе, ведь полученная доза способна убить, а может и принести дикий кайф. Дыхание становилось все тише, глаза сами закрывались, а жизнь вокруг останавливалась. Прямо как три года назад.

***

— Каэде, знаешь... Смотря на эти цветы сакуры, я каждый раз представляю тебя, — молвит Миу, рассматривая нежнейшие лепестки, что хаотично падали на землю.   Шелковистые волосы заплетены в два высоких хвоста, а вместо челки — свисающие на личико две пряди, что мило завивались. Девушка упиралась своей спиной в спину Акамацу, что сидела и пыталась запечатлеть атмосферу сада на холсте. — Почему же? — младшая нежно засмеялась. — Такие же красивые и нежные, разумеется! — Ирума хихикнула и сместила свою голову на плечо Каэде, стараясь словно заглянуть или на холст, или на милейшее личико девушки рядом. — Я знаю, что ты будешь прекрасным художником. Моим художником. — Хочешь стать моей музой? — с уст снова срывается невинный смех, а сама художница отрывается от холста, повернув слегка голову к девушке. — Может и хочу, — Ирума улыбнулась, а после соприкоснулась с нежными губами своими, давая начало сказачному поцелую.   Их любовь была невинной, даже детской. Первая встреча в садике, где вспыхнула драка за куклу, в ходе которой две девочки подрались. Кажется, это положило начало их дружбе. С годами дружба медленно перетекла в любовь, и уже в четырнадцать (для Каэде тринадцать) лет Миу сумела рассказать о своих чувствах подруге. Признание нашло отклик в сердце Акамацу и их отношения стремительно развивались. Хотя, вряд ли можно назвать это отношениям, ведь в подростковом возрасте смутно различаешь подобные понятия. Скорее, это была чистая, даже детская любовь. Разумеется, все это дальше поцелуев никогда не заходило, в эту сторону даже думать глупо.   И было ощущение, что все будет чудесно всегда, пока в жизнь Акамацу не пришло горе. Из ее рассказов Миу лишь знала, что однажды, когда Каэде осталась дома одна с отцом, к ним ворвался неизвестный, и метким выстрелом в голову убил главу семейства. В тот день, погибнуть могла и сама девочка, но убийца лишь окинул ее взглядом и быстро покинул дом семьи Акамацу. Киллер сохранил жизнь ребенку, что давало четкое осознание — это было заказное убийство. С тех пор юное сознание изменилось навсегда.   Ирума старалась утешить свою девушку, даже не представляя насколько же ей больно. И казалось, словно все налаживается, плакать девушка стала меньше, блондинка даже видела временами ее улыбку. Правда сама Акамацу не смогла отпустить. Однажды она поделилась с Ирумой, что желает найти убийцу и поплатится, вызвав этим ужас в глазах второй. Но как бы Миу не пыталась — выбить эту мысль из головы было нереально.   Прошел год, и Ирума, пригласив девушку на свидание в парк, увела ее в самый уромный угол, желая побыть вдвоем. Возраст близился к совершеннолетию, чувства крепчали, а так же усиливалось желание внимания, которое Каэде все меньше уделяла. Они отдалились, что огорчало Миу и приносило боль. — Эй, ты чего такая серьезная, — голубоглазая уткнулась спиной в дерево, притянув к себе Каэде за руки. — Гулять не выходишь, на сообщения отвечаешь часами. Что случилось, милая? — Ничего, — монотонно ответила девушка, смотря на Ируму действительно равнодушным взглядом. — Ты ведь лжешь. Что случилось, Каэде? — нынешная первая девушка школы не в силах держать свои эмоции, рывком отпускает запястья любимой, ощущая, как брови потянулись к переносице.   Акамацу молчала. Мысли в голове неизбежно натыкались друг на друга, создавая воронку. По правде, тяжело было говорить сейчас, даже со своей девушкой, но она постаралась найти в себе силы довериться, не догадываясь, чем все кончится. — Я нашла убийцу отца, — фраза, которая вонзилась в сердце как осиновый кол. — Какого... И что ты хочешь с эти делать? Скажи ведь, что просто сдашь его копам, — тревога в голосе Ирумы росла в геометрической прогрессии, а зрачки заметушились. — Нет. Он заслужил расплаты, разве ты не понимаешь, твою мать?! — голос всегда спокойной Акамацу срывается на крик, но она быстро берет себя в руки. Мимолётный вздох сопровождает нож, который дама вытащила из своего портфеля. — Это че за хуйня?! — воскликнув, Миу округлила глаза, ощущая нехилый ком в горле. — Я убью его. У меня готов план, все продуманно и останется безнаказанно. Все для этого уже... — Ты, блять, с ума сошла?! — голубоглазая резко хватает Каэде за запястья, стараясь отвлечь внимание только на себя. — Дохуя денег у тебя, что ты такой хуйней страдаешь?! Ты хоть понимаешь что хочешь сделать! — Понимаю. Не тебе меня учить! — кричит уже Каэде, поддаваясь сильным эмоциям. Смешалось все: боль, обида, ненависть, отсутвие поддержки от близкого человека. — Прекрати сейчас же, блять, нести этот бред! — скверные слова все чаще проникают в лексикон дамы, но тому была весомейшая причина. Акамацу начала вырывать свои руки, явно сильно психуя. — Ты сумасше....   Тишина. Миу ощутила резкий наплыв боли в своем животе, понимая, что дыхание сквовало. Опустив голову, уже размытым зрением она увидела рукоять ножа, что торчала из нее самой. Голова закружилась, боль становилась невыносимой, а ноги переставали держать Ируму. — Прости!.. Прости, боже.. — Акамацу закрыла руками рот, лишь сейчас осознавая, что совершила. — Прости меня, пожалуйста...   Руки блондинки тряслись, но она сумела вытереть рукоять своей кофтой, избавляясь от отпечатков и покидая место происшествия. Сумбурное решение, сделанное в панике после сотни панических атак. Этот день стал отправной точкой для обеих. Подростковые эмоции временами толкают детей на ужасные поступки, которые иногда нельзя исправить.   Тогда Ирума осталась в живых лишь благодаря Каэде, как ни странно это бы звучало. Девушка в истерике вызвала скорую, а так же оставила нож, не допустив сильной потери крови. Миу не подала заявление в полицию, так как влюбленное сердце даже в такой ситуации не позволило сделать подобного. Однако в их отношениях была поставлена жирная точка.   И сейчас, произнося уже "двадцать", тело брало дрожью. Те же ощущение, что и чёртовы три года назад, захлестывали сознание. Только в отличии от прошлого, сейчас на Ируме был шикарный вечерний макияж и бесподобное платье, которое сочеталось с туфлями на высоком каблуке. Тишина ночи поглощала цифры, что произносит Миу, словно это все дурной сон, а может, виденье. Однако дрожащее "семь" откидывает любые сомнения.