Сила, которую она не хотела.

Нахмуренные брови и чуть приоткрытый рот совершенно не вписывались в равнодушное поведение девушки. Ева смутно помнила наставления своего отца перед учебным днем, но в его словах явно не было ничего про внезапное окончание действия таблеток. Уж что-что, а это бы она точно запомнила. Ева поднесла кончик пальца еще ближе к лицу, пытаясь разглядеть небольшое пятнышко на белой ткани. — Вот черт… — прошептала она, увидев след от своей же слезы. Девушку захлестнула волна непонятного отчаяния, парализуя ее с ног до головы. Губы задрожали, а пугающий холод страха в груди обдал так сильно, что Ева невольно дрогнула. Даня, все еще не отлипший от телефона, продолжал беззаботно улыбаться, не замечая никого вокруг. Парень, закинув одну ногу на другую, покачивал ступней и периодически весело хмыкал. И Островская точно сказала бы ему перестать отравлять воздух своим позитивом, если бы не чертова влага на кончике ее указательного пальца. Время для обоих будто остановилось — Даня, охваченный своим личным счастьем, и Ева, парализованная непониманием и страхом. — А если дар так сильно пробудился, что теперь его нельзя заглушить? — хрипло предположила девушка, прекрасно зная, что одноклассник ее не услышит. Люди вокруг суетились, гремели посудой и что-то очень громко обсуждали. Какой-то мальчик неловко подвернул ногу и уронил тарелку на пол, дети носились по всей столовой и задорно смеялись, группа популярных подростков сидела за самым большим столом и надменно наблюдала за всем происходящим, а Ева в это время прокручивала в голове всевозможные варианты объяснения «сбоя в программе». — Может папа дал слишком маленькую дозу? — Или просто ошибся с лекарством? Островская судорожно пыталась придумать любое оправдание, лишь бы не принимать тот факт, что силу теперь будет сложно обуздать. Она уже чувствовала нарастающее напряжение, чувствовала, как ее ладони покалывали от темной силы. Дыхание сперло, грудь жгло от нехватки кислорода. Ева с грохотом отодвинулась от стола и, взяв с собой лишь сумку, ринулась к выходу из столовой. Бежать. Бежать. Бежать. Опять в чертов туалет, к этой холодной и грязной плитке. Чтобы опять смотреть сквозь пелену на своё отражение в зеркале, чтобы опять пытаться успокоить себя, чтобы никому не раскрыть свой самый главный секрет. Девушка неслась по коридорам, сбивая с ног нерадивых младшеклассников, расталкивая плечами всех, кто стоял у неё на пути. Бежать. Бежать. Бежать. Еле сдерживая проклятие, прижимая к груди уже почерневшие руки, проговаривая в голове все возможные молитвы. Надо только успеть. Лишь бы там никого не было. Ева мельком взглянула на свои ладони и чуть не пискнула от испуга — туман пробивался через ткань перчаток, образовывая чёрные облака вокруг кистей. — Вышли, живо! — взревела девушка, когда залетела в туалет и увидела несколько девятиклассниц, держащих в руках электронные сигареты. — Да пошла ты… — Живо! — голос сорвался на угрожающий хрип, глаза начинала застилать темная материя, лишая девушку зрения, оставляя лишь инстинкты, ведомые ее силой. Если они сейчас не выйдут, Островская не оставит от них живого места. Девочки, будто прочитав ее мысли, быстро покинули уборную, боязливо посматривая на Еву, которая просто стояла на одном месте и пялилась в стену. Как только дверь закрылась, девушка рухнула на пол и, схватившись за голову, стала раскачиваться из стороны в сторону. — Надо успокоиться, надо успокоиться… — бубнила она себе под нос. Но туман все сильнее окутывал ее разум, глаза наполнялись чернотой, а материя полностью прорвалась через перчатки. «Ты слишком долго меня сдерживала, — раздалось вдруг в голове у обезумевшей Евы. — Если ты не хочешь меня использовать по назначению, то я буду использовать тебя». Островская неестественно выгнулась и широко открыла рот, из которого сочился все тот же тёмный туман. Руки раскинулись в разные стороны, заполняя чёрным цветом все в радиусе одного метра. Казалось, что кто-то выключил свет. — Ева?! В тот самый миг девушка закричала, выпуская всю силу, что накопилась в ней за столько лет. Зеркала потрескались и стекло посыпалось на пол, оставляя после себя пустые деревянные рамы. Дверь в туалет с оглушающим хлопком закрылась и парень отлетел в стену, сильно ударившись головой. Вода полилась из кранов и уже через какое-то время до краев наполнила раковины. Все вокруг было в черном, непроглядном тумане. И только глаза Евы светились красным.