disconnect

      — Не-не-не, — начал отнекиваться Чимин, не веря брату, — меня таким не проведешь, — но услышав, как из груди Мина вырывается рык, наполненный болью, как тяжело он дышит, Чимин тут же начинает обеспокоенно тараторить. — Юнги, не надо, не убирай телефон. Где ты есть? Что случилось?       — Тихо ты, — стонет парень, и Чимин слышит, с каким трудом он набирает воздуха в легкие. — В нижнем ящике, — выдыхает он и снова набирает воздух, — есть потайной отдел. Там обезболивающие. Отель «Royal», 20 этаж, 2054.       — Я уже бегу, терпи, Юнги, терпи, доживи до моего приезда, а потом я начну тебя сам убивать за то, что держишь эту дрянь в доме, — тараторит парень и заскакивает в машину, нервно клацая на кнопку и ругаясь на то, что она не заводится.       — Тормоз, — шипит Юнги и хватается ледяной рукой за шею, от которой, кажется, остались одни угольки.       — Сам ты тормоз, — бесится Чимин, продолжая клацать несчастную кнопку в автомобиле. — Мало того, что помирает хрен пойми где, так еще и масла в огонь подливает.       — Нажми тормоз, придурок, — хрипит Мин и откидывает телефон в сторону. — Я заберу у тебя права такими темпами, — сминает он пальцами покрывало на кровати и кусает себя за ладонь. Но ту боль, что сейчас ломает его тело, такой иголочкой не заткнешь. Она испепеляет, сжигает заживо. В и без того темном номере, в который лишь еле-еле просачивается свет с баннеров, становится еще темнее, стоит темным пятнам побежать в глазах.       Сердце бешено стучит, заставляя кровь бежать по венам кросс с ускоренным темпом, а глаза уже видят темные образы его личных демонов, которые и без того мучают Юнги каждую ночь. Каждый убитый сейчас рядом с ним, и он видит на их лицах такие же искаженные болью лица, как в день убийства. Он сейчас и сам практически живой мертвец.       — Я ведь предупреждал, что рано или поздно ты придешь к нам, — кряхтит недавно убитый сенатор, сидя в кресле с сигарой и бокалом виски. — Ты слишком долго бегал, Мин. Оставайся с нами, тут спокойно, — улыбается тот и начинает смеяться.       Юнги зажмуривает глаза, чтобы не видеть наваждения, которые присылает ему мозг, а голоса все продолжают: «Расслабься, пришло твое время посидеть»; «Хватит играть в войнушку, твоя битва уже сыграна»; «Оставь людей в покое, хватит мучить всех своим видом»; «Разочарование».       Закусывает губу, чтобы не начать отвечать своему больному воображению. Помнит каждого, знает всех: и хороших, и плохих. И молит бога о спасении. Но знает, что никто не придет на помощь. Его душа уже утонула в чужой крови и нет ей шанса на спасение.       — Юнги! — слышит, как кричит родной голос. — Мин Юнги! — все ближе и четче, и парень молит, чтобы его личный ангел не оказался очередным наваждением. Поднимается с кровати и, успев перехватиться за угол, по стенке идет к коридору, где он уже видит мечущуюся тень. — Юнги, открывай, — тарабанит парень в дверь. Но не в его. — Открывай, Юнги, это я.       — Ещё немного, — просит самого себя Юнги и продолжает идти по стенке к свету, который виднеется в конце. — Я уже рядом…       — Чимин? — выскакивает парень из двери напротив. — Что ты тут делаешь, малыш?       — Хосок! — на секунду зависает, видя лицо своего парня напротив, — ты видел шатена в черном? Моего роста примерно, — тараторит он, и дверь сзади открывается.       — Он тебя сам нашел, — бросает Хо, кидая взгляд на дверь напротив. — Малыш, созвонимся потом, — и оборачивается, слыша приглушенный стоны парня в номере.       — Почти успел, — шепчет одними губами Юнги и отпускает ручку. Чимин с ужасом кидается к двери и пытается поймать парня за руку. Глаза Мина уже полузакрыты, а ноги подкашиваются, будучи уже не в силах держать тело.       — Не закрывай глаза, Юнги, — подхватывает обмякшее тело брата на руки и несет к кровати. — Слышишь? Я тут, всё нормально, сейчас всё будет хорошо, — достает из кармана ампулку и шприц, набирая содержимое, Пак с опаской посматривает на бледное лицо Мина и, метнувшись к главному выключателю, возвращается и ищет самую яркую вену на руке. Выкидывает шприц на пол и кладет голову парня себе на колени, убирая с бледно-зеленого лица влажную челку. Сам дергается, стоит судороге на секунду завладеть телом Юнги. Нежно гладит парня по груди, по голове, нашептывая, что уже всё позади. Но гримаса боли так и не покидает лица Мина. Тяжело дышит, и порой кажется, что его грудь практически не поднимается. Брови сводит к переносице, хмурится, шепчет что-то и его тело снова сводит судорогой.       Пак аккуратно пальчиками убирает выпадающие темные прядки. Поворачивает голову парня на бок и рассматривает на шее красные следы от пальцев на месте татуировки. «Si vis pace para bellum*» — шепчет парень и ухмыляется. Еще месяц назад Юнги терпеть не мог их. Он запрещал Чимину делать себе тату, даже в скрытом месте, но судьба распорядилась сама. Как в жизни Пака появился Хосок, на ключицах появилось одно слово на двоих, которое связало их.       Он улыбнулся, вспоминая, как встретился с Хосоком первый раз 3 года назад. Он летел в Италию с вузом, чтобы поделиться опытом в области химии и перенять кое-что у иностранных коллег. Тогда там, в аэропорту Милана, Чимин почувствовал легкое головокружение и столкнулся с каким-то парнем, который пытался усадить своего брата на скамейку. Он хорошо помнит тот взгляд, как тонул в черных глаза, чувствуя режущую боль на ключицах, прям у сердца. Помнит, как все недомогание вмиг прошло, стоило Хосоку подхватить парня. И слов было не нужно.       — Начни уже питаться нормально, — ворчит Юнги и поднимается на локтях, — асфальт мягче, чем твои бедра, — Чимин берет в руки лицо брата и немного вертит, осматривая его. — Харе, мне уже легче, — шикает Мин, встает и, теряя на секунду равновесие, снова падает на кровать. — Вроде, — добавляет он и закрывает глаза.       — И какого черта ты хранишь это обезболивающее? — расставляет руки по бокам Чимин, словно недовольная мамочка. — Я же предупреждал, что оно хреново может сказаться на сердце и почках, — легонько ударяет Пак Юнги по плечу.       — Я его не трогал уже года три, — приоткрывает один глаз Мин и смотрит на нависшего над ним брата. — Ладно, два. Последний раз был, когда с наркотой разбирался, пока ты с Хосоком где-то отдыхал, — выдыхает Мин и садится, поворачиваясь к брату лицом. — Слушай, я не дурак, — начинает Юнги и смотрит прямо в глаза Чимина, — как бы у меня и без этой херни со здоровьем проблем хватает.       — Нет, Юнги, ты дурак, я же тебе после того раза со стенокардией предупреждал, что еще раз — можешь прощаться с жизнью, — рыкает он и тыкает парня в грудную клетку. — Я не просто так получал медицинское образование. Сейчас опять мог быть приступ, но не факт, что это была именно стенокардия, — Чимин поднимает глаза на Юнги и выжидающе смотрит.       — Да нет, я хорошо помню, как у меня сердечко вылетало, — ударяет себя по ребрам парень, — спасибо, хватило, я из-за этого пить перестал, — обезоружено поднимает руки Мин. — Курить не брошу, даже не пытайся, — видя, как закатил глаза Пак, шикнул парень. — Я не знаю с чего вдруг, но только я зашел в отель, закружилась голова. Потом начало стрелять в шее, — он потер то самое место, где еще недавно Чимин заметил татуировку. — Потом просто начало давление скакать с температурой на пару. Это не было похоже на стенокардию, нет, просто какая-то непонятная херня.       — Юнги, — Чимин подлез поближе и повернул парня так, чтобы шея была видна, — а когда ты татуировку набил? — парень провел пальцами по идеально выведенным буквам. Мин в ту же секунду, как услышал слово «татуировка», напрягся, с нескрываемым удивлением смотря на брата. — Тогда я могу сказать так: либо ты мне врешь, что бросил пить и сделал её давно по пьяне, либо я могу тебя поздравлять и искать твоего соулмейта, потому что она не кажется только что набитой — заключил парень, коротко кивнув. Юнги вскочил настолько резко, насколько позволяло его состояние.       — Пора искать работу переводчика, потому что теперь меня ни одна адекватная контора не возьмет, — рассматривая буквы на шее, говорил он. — Если хочешь мира — готовься к войне. Да, отлично, то, что надо, — хлестнул он ладонями по бедрам. — Эта херня как-нибудь сведется? — он повернулся к смеющемуся Чимину. — Это можно убрать? Или только вместе с кожей сдирать?       — Успокойся, ты вечно высокий ворот берешь, либо рубашки надеваешь, — продолжает хохотать Чимин. — Найдем твоего соулмейта и заживете. Жаль его, конечно, с такой занозой, как ты, сложно жить, но ничего, — Юнги закрыл лицо ладонями и сел на ближайшее кресло. Он долго молчал, лишь изредка матерясь вслух. — Ты чего?       — А то, что я, блять, максимально не лучший вариант. Меня убьют завтра и что? Всё, конец, — снова завелся парень. — Метка и все это — последнее, о чем я сейчас стану думать. Чимин, я не хочу ссориться опять, так что не возникай, ты и сам понимаешь, что моя жизнь не сахар. Жду уже, когда Хосок заберет тебя и я без опасений смогу приходить домой, — не поднимая головы, говорил Юнги.       Он сидел минут двадцать, совсем не двигаясь. Смотрел сквозь пальцы на серый ковер под ногами. Перебирал лучшие варианты в голове. Найти того бедолагу и сказать, что не судьба; свалить и вообще замести все следы, чтобы никто, даже человек, развалившийся и мирно посапывающий на его кровати его номера, не знал, где он и как. Даже мелькнул заманчивый вариант, который сулило ему его сознание в бреду. Уйти на покой. Попасться на каком-нибудь задании и получить свою дозу калия в вены. Или эта загадочная болезнь убьет его, когда действие обезболивающего закончится.       — Эй, Чим, — тихо начинает парень и переводит взгляд на брата, что уже завернулся в одеяло и обнимает подушку. Юнги улыбнулся, видя, как сопит Чимин. Порой он очень ругается на себя за то, что позволяет обижать это плюшку, но ничего с собой поделать не может: его характер и правда не сказка, вспылить может на ровном месте, а потом будет долго сожалеть. Но и Пак не пальцем деланный. Отвечает так, что дай бог не убьет. Мин подходит к кровати и укрывает парня одеялом, выключая общий свет. Двигаясь на ощупь, он нашел диван и разместился на нем и, закрыв глаза, видел ту же картину, что и в бреду: сенаторы и министры, сидящие кругом и твердящие одно: «Иди на покой, мальчишка!»

***

      — Юнги-я, — еще совсем маленький Чимин бежит к Мину с распростертыми объятиями. — Я так скучал. — Юнги садится на колени и так же тянет руки к брату, по-доброму улыбаясь.       — Мин Юнги, — слышит грозный голос отца позади и встает, закрывая собой малыша Чимина. — Хочу видеть, как ты растешь, сын. Растешь, как профессионал в своем деле. А не как тряпка, — бьет по щеке, и звук удара расходится в пустоте. — Ты должен оставить всё, что дорого, чтобы потом не страдали те, кем ты дорожишь.       — Отец, но это неправильно, — отрывает глаза от пола Юнги. — Семья создана для того, чтобы быть рядом, — снова пощечина. Звонкая, оглушающая пощечина.       — У тебя нет семьи, сопляк. ты должен делать то, что тебе говорят, как марионетка, — мужчина тянется к кобуре и достает пистолет, — стреляй, — передавая парню пушку, говорит отец и кивает за схватившегося за ногу Пака. — Если ослушаешься, умрешь ты, и это будет первым уроком, — скалясь, говорит отец, отходя назад. Чимин смотрит на брата полными слез и надежды глазами. Юнги садится на колени и приобнимает парнишку.       — Тебе никогда не будет больно, пока я рядом, малыш, — шепчет парень и, поставив пушку к своему виску, стреляет, падая навзничь.

***

      — Вставай, размазня, — слегка пинает в бочину Юнги отец, заставляя в который раз выплюнуть кровь на ринг, уже исполосованный его кровью. — Учись сдерживать боль, — ударяет коленом по лицу еще не успевшего встать Мина. — Терпи, но стой ровно, — толкает в грудь ногой парня, заставляя распластаться на полу. — Не кричи, делай им назло, терпи, — становится ногой на грудную клетку и давит. — Не рыпайся. Это второй урок.       — В следующий раз ты сам в спину будешь стрелять? — спрашивает Юнги, поднимаясь с пола.       — Почему следующий раз? — мужчина достал пушку из кобуры. — Старайся быть потише, а то твой братик тоже так побегает от меня. Беги, Юнги, — заряжая пушку, кричит отец и заливается истерическим смехом, направляя сыну в спину дуло пистолета.       Выстрел. Жгучая боль пробирает до самых кончиков нервных окончаний. Юнги уже не бежит, а, прикусив язык зубами, смотрит на растекающееся по футболке в районе живота алое пятно. Второй. Уже на груди начинает бить кровь, заставляя упасть на колени и схватится руками за места ранений. Третий. В голову. Он падает на темный, холодный кафельный пол, который разогревает его кипящая кровь.

***

      — Юнги, проснись, — тормошит парня Чимин. — Эй, проснись, никто не стреляет, успокойся, — обнимает он за плечи подскочившего на диване парня и продолжает шептать, что это был всего лишь кошмар. Мин кладет голову ему на плечо и, облегченно выдыхая, произносит: «Сколько времени?» — Уже половина 10, — пожимает плечами парень и умещается рядом. С улыбкой смотрит на брата, глаза которого в одно мгновение расширились в удивлении, говорит. — Ты в отключке где-то час был, и сейчас часов восемь поспал, так что не удивляйся сильно.       — Давай в душ, я пока закажу завтрак, потом поедем в магазин, — вяло тянет Мин и довольно хмыкает, видя на лице брата сияющую улыбку. — Так и быть, я дам тебе денег на шмотки в качестве извинений за вчерашнее, — легонько кивает своим мыслям и смотрит на брата, который скрестил руки на груди.       — Ты порой жмотяра, Юнги, можешь купить чертов ТЦ, но разрешаешь мне взять всего несколько вещей, — дует губки парень и уходит в душ.       — Я потрачу больше, если буду перевозить весь твой гардероб обратно в Корею, — отвечает вдогонку Мин и хихикает, видя, как высовывается голова брата с обиженной гримасой с ванной комнаты. — Иди давай.       Юнги поднимается с дивана и подходит к панорамным окнам пентхауса, которые не заметил ночью. Огромный город либо спешит на работу, либо с нее. Мельтешат машины, словно муравьи, мечутся люди. Да, по-настоящему завораживающая картина. Заказывает завтрак в номер, удивляясь чрезмерно вежливому тону в столь ранний для Нью Йорка час. Проверяет уведомления и замечает первое от незнакомого номера: «Малыш Юни, будь аккуратнее, твое задание взяла другая фирма. Играй по-грязному, они слишком тихие, чтобы сделать что-то интересное. Береги попку, малыш, она мне понравилась. Джин.» И Мин смеётся, удивляясь непосредственности своего нового начальника. «Клоун», — шипит себе под нос и снова валится на диван, прикрывая локтем глаза.       — Чимин, даже здесь ты умудряешься в ванной застрять, — ворчит парень и наблюдает за братом, выходящим в одном халате и с мокрыми волосами в гостиную. — Русалочка, блин, — поднимается и взъерошивает блондинистую челку брату. — Не смей никому открывать, а то ещё утащат, — смеется Мин, хлопая дверью ванной.       — Даже если это еда? — спрашивает Пак, приоткрывая щелку в ванную. Шипит, снова видя обнаженную, израненную спину парня.       — Даже если это еда. Меня позовешь, — оборачивается Мин, расстегивая ремень на джинсах. — Прости, малыш, в душ не позову, ты уже взросленький мальчик, хотя я готов разделить твой зад с Хосоком, — тянет Юнги и заливается смехом, видя раскрасневшиеся щеки брата.       — Перед тем как открыть дверь — надень халат, людей пугать не стоит с утра пораньше, — прыскает Пак и уходит обратно на кровать. Достает из куртки телефон и буквально в эту секунду звонит номер, за которым скрывается голос, способный вогнать в краску одним приветствием. — Привет, Хосок-и, — тянет Чимин и улыбается. — Нет, но заказали. Хмм, может, он и разрешит. Знаешь же, какой он паникер. Сейчас он из душа выйдет, я не хочу идти туда, он опять начнет звать к себе, — хихикает Пак. — Нет, не надо никого убивать, он так шутит, не хочу оставлять его одного. У него опять от нервов приступ практически был, так что не стоит оставлять его одного.       — Передай своему ебырю, что ты мой пленник, — обмотав бедра полотенцем, Мин вышел из душа, руками стряхивая остатки воды с волос. — Да и завтрак уже принесли, — идет на стук в дверь Юнги. Перед ним стоит блондиночка, придерживающая за собой сервировочный столик.       — Доброе утро, красавица, — очаровательно улыбается он, прикрывая рукой шрам, находящийся чуть ниже плеча. — Если не сложно, поставь все на столике где-нибудь.       — Конечно, — она берет разнос, накрытый клошем, и проносит вперед, — ваш омлет с овощами, тарталетки с красной икрой и два эспрессо, — девушка разворачивается и идет к двери. — Спасибо за заказ, приятного аппетита, — улыбаясь, говорит она и закрывает дверь       — Хосок, поговорим позже, начинается война за икру, — шепчет Чимин в динамик и подскакивает с кровати, оставляя телефон на покрывале. Но Юнги практически из-под носа у Пака выхватывает деревянную дощечку с тарталетками, качая указательным пальцем в стороны. — Ну, Юнги, — обиженно тянет Пак.       — Двадцать шесть лет Юнги, — он довольно закатывает глаза. — Дай мне минуту, чтобы одеться, а то еще заплюёшь всего из-за шрамов, — возвращает на стол дощечку и уходит.       — Как бы уже двадцать семь, но не стоит ему напоминать, — шепчет себе под нос Пак.       Чимин присел за диван и нескрываемым голодным взглядом начал осматривать только что принесенные вкусности.       — Чимин, можно, — шикает Юнги, словно песику, и садится рядом. — Серьезно, ешь уже, а то не успеешь до четырех все магазины скупить, — добавляет парень, накалывая на вилку кусочек помидора.       — Ой, нашелся умник, — хватает тарталетку парень и улыбается, наслаждаясь вкусом любимого лакомства.       — Чего это тебе Чон старший звонил? — интересуется Мин, смакуя горячий кофе.       — Думал позавтракать вместе, — пожимает плечами Чимин, — но я не особо хочу тебя оставлять, потому что хрен знает когда и с кем может начаться вчерашняя горячка.       — С чего вдруг он тебя позавтракать звал? — Юнги поднимает уставшие красные глаза на брата, с непониманием смотрящего на него.       — Ты реально не помнишь, что он вчера мне дверь открыл? Сам же сказал 2054, вот я и ломанул в дверь напротив, где были браться Чон, — парень пожимает плечами и закидывает в рот очередное лакомство. — К тому же, нам не удалось поговорить вчера, потому что ты в обморок тут упал, как открыл дверь.       — Завтра погуляешь с ним, — шикает Юнги и ставит пустую кружку на блюдце, — быстрее доедай и иди вниз, я пойду найду машину и ключи.       Юнги выходит и хлопает дверью, на миг словив черные звездочки в глазах, ускоряется, двигаясь к лифту. К его удаче, лифт ждать долго не приходится.       — Девушка, вчера оставил машину WAY 378. Вчера в двенадцать прибыла, — опирается на стойку он и ждет, пока еще не проснувшаяся работница найдет ключи от машины. Протягивает ключи и натягивает на лицо улыбку. — Чтобы время не терять, найдите PCM 1298. Блондинчик заберет, — девушка вяло кивает и находит ключи.       Юнги уверенной походкой идет к машине на парковке и в который раз за пару дней сетует на отца за столь привлекающую внимание машину. «Может, стоит сказать ему, чтобы что-то менее броское нашел?.. » — думает Мин, заводя двигатель: «Не, лучше не рисковать, в прошлый раз после подобного он прислал неоново-розовую лабму…»       — Поехали, — запрыгивает на пассажирское сидение Чимин и выжидающе смотрит на брата, — сначала Гучи, потом Луи, можно посмотреть что-то попроще, но куда интереснее разорять тебя, братец, — заговорчески перебирает пальцами Пак и, услышав вздох недовольного, но смирившегося брата, выезжает с отеля.       — Веди, расхититель кровно заработанных, — выдыхает Мин и перестраивается в нужный ряд.       — Забавно, что это не метафора, — хохочет Пак и показывает на стеклянное здание через несколько перекрестков. — Туда нам надо.       Огромный трехэтажный магазин, в который залетает окрыленный сотнями тысяч долларов на картах Мина Чимин. Консультанты с недоумением смотрят на Чимина, который одет в простые джинсы из Прада, которые он выклянчил еще в аэропорту Кореи, и овчинном бомбере Луи из последней коллекции.       — Может, вам помочь? — подбегает к Мину консультант. Тот устало выдохнул и мотнул головой в сторону убежавшего брата. Девушка без слов поняла парня и ринулась за убежавшим блондином. — И передайте ему, что время у нас ограничено, — она коротко кивнула и пошла за парнем на второй этаж.       Уже через полчаса Чимин прибежал к кассе с бомбером, рубашкой цвета хаки, парой джинс, пиджаком, который он наденет всего раз, также девушка несла длинное пальто и худи.       — Можно? — умоляюще посмотрел на Юнги Чимин, выпятив нижнюю губу. Юнги закатил глаза и еле заметно закивал головой. Пак выхватил из внутреннего кармана бумажник и начал перебирать карточки, смешанные с наличкой.       — С вас 9 тысяч восемьсот долларов, — немного смутившись, произнесла консультант. И Чимин, довольно улыбаясь, протянул девушке черную пластиковую карту.       — Разоришь ты меня, братец, — шипит Юнги, забирая бумажные пакеты у девушек. — Хоть бы раз спасибо сказал.       — Я тебе это каждый раз говорю, когда ты просишь меня сделать что-то эдакое, — подхватывая за руку парня, мямлил Чимин. — Эх, надеюсь, Хосок сможет меня так же баловать, — мечтательно произнес Пак, открывая багажник.       — Скорей бы, — стонет Мин, видя сумму в смс на мобильном. — Следующее место разорения, Пак-кошельковый потрошитель-Чимин?       — Луи через два квартала налево, потом еще два квартала направо и рядом с ТЦ, — победно говорит Пак. — И не прибедняйся, это всего лишь месячная твоя зарплата.       — Которую я выбил потом и, пусть чужой, но кровью, — поджимая губы и кивая головой, говори Юнги. — Кстати, присмотри мне пару черных рубашек. Может, на воротник что-то, я пойду посмотрю что-нибудь, от чего у меня приступ не случится, — протягивает карту Мин и останавливает машину у ТЦ.       — Не бойся, тут больше 10 тысяч не выйдет, — подмигивает Пак и скрывается за дверями магазина.       — За что мне это, господи? — произносит в небо Мин и закрывает авто.       Заходит в теплый Тц, где уже петляют парочки, подыскивая что-то друг другу. Сбивают прохожих, смеются, пьют ароматный кофе, держаться за руки. Чересчур слащаво для жизни Мина. Проходя мимо витрин с ювелирными украшениями, Юнги резко остановился у перстня, кажется, что серебро, но лишь истинный ценитель знает, что это белое золото.       — Вам что-то подсказать? — подходит молоденький парень сзади и осматривает его сверху вниз. — Серебро у нас в другой стороне.       — Малыш, если я захочу, я смогу купить твой магазин, — усмехается Мин и поворачивается к парню лицом, — но меня пока интересует этот перстень из белого золота.       — Конечно, простите, — парень достает связку ключей и открывает стеклянный купол. — Вот, пожалуйста, — он протягивает увесистый перстень с черными бриллиантами. Юнги снимает с указательного пальца предыдущий, уже порядком поизносившийся перстень и кладет его в руку консультанту, забрав новый.       — Слушай, Юнги, — мужчина подходит и выхватывает из рук консультанта перстень, — ты похудел и мой подарок тебе стал великоват? Или ты просто на безымянный пальчик не хочешь его надевать? — довольно улыбается мужчина, осматривая кольцо. — Джек, погуляй, я сам с ним разберусь, — шикает на английском мужчина, прогоняя консультанта.       — Ким Намджун собственной персоной, — улыбается Мин и протягивает руку для рукопожатия.       — Ну, здравствуй, мой несостоявшийся муженек, — улыбается Джун, смотрит прямо в глаза парню и тянет руку в ответ. — Жаль, что ты отказал мне в тот вечер.       — Уже прошло года четыре, — ухмыляется Мин и забирает свое кольцо у Кима. — Несколько дней до годовщины не хватает, — отводит взгляд и меняет кольца на указательном пальце. — Как подросток, ей-богу, Джун.       — Юнги, — Намджун смотрит на Мина, приподняв одну бровь, и начинает легонько смеяться, — не подскажешь, какое сегодня число? — парень отворачивается и немного краснеет, пытаясь сдержать смех.       — Ну, девятое, и что? — положив телефон обратно в карман, сказал Юнги. — Не догоняю сути вопроса.       — Всё-таки ты отбил голову, пока за людьми бегал, — приобнимает парня за плечи Намджун и успокаивающе похлопывает ладонью по лопаткам. — День рождения у тебя, Юнги, девятого, поэтому надень колечко на другую ручку. Это мой подарок, — Мин все еще водит бровями и пытается сложить в голове числа. Щурится, считает на пальцах и никак не может понять, каким образом наступило девятое марта. — Эй, Лесли, кинь это колечко в проданные, я его забрал, — кинул напоследок Ким, выводя Юнги из магазина.       — Да, директор Ким, — кивает девушка и начинает что-то вводить в компьютере.       — То есть как это мне двадцать семь? — медленно моргая глазами, спросил Юнги, смотря на Намджуна. Тот широко улыбнулся и поправил челку, свисающую на глаза парню.       — Ой, по-моему, кое-кто ещё не проснулся, пошли, тут мой ресторанчик недалеко, — тащит за собой Мина в ресторан в нескольких магазинах от ювелирного. — Работать надо меньше, малыш, меньше, — тянет Намджун и усаживает Юнги за столик. — Эй, не печалься, двадцать семь — не тридцать семь, у тебя вся жизнь ещё впереди. Рассказывай, малыш, как ты? — наклоняет голову набок Джун и, мягко улыбаясь, смотрит на парня.       — Я уже не малыш, Джун. Уже минут семь, как ты сказал, что я постарел ещё на год, — уныло бормочет Юнги, придерживая голову двумя пальцами, поставив руки на подлокотники. — Вчера чуть не сдох, видимо, из-за того же, а, может, мне судьба подарок в виде соулмейта принесла. Чимин деньги тратит где-то тут, — выдыхает парень, наконец поднимая глаза на собеседника, наигранно улыбается и говорит. — Жизнь прекрасна. Ты, смотрю, время зря не терял, — осматривает уютный ресторанчик, набитый людьми.       — Да, так, мелочи, недавно новую сеть ювелирок открыл, вот и проверяю. Малыш, — щелкнул пальцами директор, — отомри, а то я сяду рядом и начну тебя кусать, — хохочет Джун, осматривая подразбитого новостью о дне рождении Мина. — Я между прочим очень скучал. А ты даже не позвонил мне, неужели разонравился?       — Ох, Намджун-Намджун, после того, как меня батя забрал к себе в отдел, вообще обо всех забыл, — вертя в руках бокал воды, говорил Мин.       — Предлагаю встретится как-нибудь, пропустить по бокальчику, поговорить, — словно змей-искуситель говорит парень. — Я был бы рад пообщаться с тобой, когда наконец тебя шок отпустит.       — Я согласен, только это, давай не пить. Меня Пак убьет, — наконец хихикает парень, вспоминая, как ругался на него брат год назад после очень удачного дела в Шанхае. — С сердечком шутки плохи, так что я рисковать не стану.       — А? Неужели вечно пьяный Мин Юнги перестал пить? — не верит своим ушам Намджун. — Неужели Пак на короткий поводок посадил? — сплетает свои руки в замок Ким и с удивлением смотрит на парня.       — Ну, слушай, ваши приговорки про деда дали свое. В двадцать четыре меня откачивал Чимин при стенокардии, — уже как-то невесело смеется парень. — О, кстати, вот и он, — поднимает левую руку Мин, подзывая брата к себе.       — О, Намджун-хен! — бросает пакеты с вещами Чимин и кидается на шею парня. — Я не ожидал тебя здесь увидеть!       — Мне стоит пугаться суммы, списанной с карты? — поднимает правую бровь Юнги, поворачивая голову к брату. — Или мне сразу заказать рюмашку горячительного для успокоения? В день рождения же можно, да? — с упреком спрашивает парень.       — Чим, а ты уверен, что он без пушки пришел? — злорадно хихикая, спросил Джун. — Если нет, то беги в ювелирный, там стекло пуленепробиваемое, — Юнги ухмыльнулся и коротко выдохнул, приобнимая замершего брата.       — Ладно, расслабься, я не отмечаю дни рождения уже лет пять, — наконец говорит Юнги, заставляя покрасневшего Чимина наконец вновь начать дышать. Парень убрал руку с плеч брата и с улыбкой взглянул на Намджуна. — Спасибо за подарок, может, если меня не убьют через пару лет, то я отвечу тебе «да», но сейчас нам нужно ехать, — поднимаясь с места, сказал Мин.       — Хотя бы номер мне оставь новый, а то я себя брошенной невестой чувствую, — хохочет Намджун, хватая Юнги за запястье.       — Я сам тебя найду, — подмигивает Юнги и хватает Чимина за руку, скорее уводя из кафе. — Погнали отсюда скорее, а то он меня под венец затащит, — шипит Мин, с опаской оглядываясь назад.       — Гроза сенаторов и глава преступности Кореи — Мин Юнги бежит от своего бывшего, поджав хвост, — хохочет Чимин, догоняя срывающегося на бег брата.

***

      — Уверен, что тебе не нужен яд? — Чимин входит в комнату Юнги, забирая из рюкзака ампулку и начиная умиляться, видя, как парень мучается с новым галстуком у зеркала. — Давай помогу, — Пак подходит к Мину и, расправляя морской узел, завязанный братом, делает красивую петлю и опускает ворот рубашки, продевая небольшой зажим через два края. И, поправив цепочку, немного спутавшуюся после неумелых манипуляций Мина, улыбается, поворачивая брата к зеркалу. — Тебе очень идет этот костюм, Юнги.       — Хоть одно доброе слово за день, спасибо, — наигранно злится Мин, поправляя рукава на пиджаке. — Дали задание играть по-крупному, значит, что сделаем все быстро и весело, — загадочно улыбается отражению в зеркале Юнги. — Мы сегодня полетаем с Самюэлем.