go fuck yourself

Гастер сделал большой глоток кофе. Санс зарегистрировался, он знал это, но еще не приходил к нему. Его пальцы нервно постукивали по столу. Он не мог так работать. Он пытался отрицать это, но очень беспокоился за своего коллегу, и никакое количество кофеина не могло исправить ситуацию. Папайрус сказал, что Санс был тихим. Гастер был умным человеком, он знал, что недосыпание и отказ от еды вполне могут быть признаками чего-то гораздо более серьезного. Он всегда замечал дни, когда Санс приходил с усталыми глазами и неторопливыми шутками, не такой расслабленный, как обычно. Гастер не стал бы совать нос в чужие дела, нет, он определенно понимал, каково это — иметь дело с недугами, выходящими за рамки физических. В юности он сильно страдал от беспокойства, несколько раз проваливал уроки в школе, прежде чем признался, что просто не может с этим справиться. Нет, он не будет настаивать на том, чтобы Санс говорил о своих проблемах, потому что на самом деле они не были проблемой. Но Сансу действительно нужно было поговорить о текущей проблеме, и именно это произошло с теперь уже печально известной секс-игрушкой. Когда наступил полдень, а Санс все еще не появлялся, Гастер взял дело в свои руки. Он знал, что Санс обедает у себя в кабинете, и знал, что Сансу требуется немало времени, чтобы “как следует насладиться” едой. Он встал и направился в главную часть лаборатории, где обнаружил усердно работающую Альфис. – Привет, Альфис- – О боже мой! – пискнула она, крутанувшись на месте и роняя на пол разные болты и гайки. Она вытянула шею, чтобы посмотреть на Гастера, и глубоко вздохнула. – О-Ох! Сэр, ох, простите, вы меня напугали! – она заикалась, но уже спустилась вниз и подбирала рассыпанные металлы, задрав хвост в воздух, – Ты весь день просидел в своем кабинете, я... я думала, ты занят Альфис была ниже Санса, поэтому она стояла гораздо ближе к земле, но Гастер все равно опустился на колени и помог ей подобрать материалы. Она покраснела, ее желтые чешуйки приобрели теплый розовый оттенок, очки слегка сдвинулись набок. – Все в порядке, – сказал Гастер, используя свою магию, чтобы подтащить к рукам несколько болтов. Альфис встала, отряхнула когтями халат, поправила очки и нервно улыбнулась ему. – Х-хорошо! Извините за это, спасибо за п-помощь. – Во-первых, это я виноват, что они оказались на полу, – сказал Гастер с легкой улыбкой, на которую Альфис ответила тем же. Она поставила свои вещи на место и закрепила их на рабочем столе, прежде чем с выжидательно повернуться к боссу. – Т-так что же тебе было нужно? – Ты не знаешь, Санс сейчас ест? Альфис нахмурилась, – Ммм... кажется да! Он сказал, что идет к себе в кабинет – она нахмурилась еще сильнее, – С ним все в порядке? Он казался... н-не в себе. Гастер вздохнул, – Именно поэтому я и иду проведать его, – сказал он. Даже другие его сотрудники знали, что Санс нездоров. Альфис кивнула, – Ладно! Ну, я п-почти уверена, что он ест, скажи мне, е-если он в порядке! – Хорошо, спасибо, – сказал он, быстро похлопав Альфис по плечу в качестве еще одного извинения за то, что напугал ее. Ему нужно было загнать кролика в угол. Санс был в своем кабинете. Гастер заглянул в открытую дверь и увидел, что он уныло смотрит на что-то похожее на бутерброд, который лежал рядом с коричневым бумажным пакетом с надписью “хорошего дня на работе!", написанной на нем красным маркером. Гастер на мгновение отстранился и собрался с духом. Он совершил ошибку и должен был ее исправить. Признание своей неправоты никогда не было его сильной стороной, но он это сделает. Он глубоко вздохнул и быстро постучал в дверь. – Войдите, – позвал Санс. Гастер толкнул дверь, и Санс вскочил со стула. – О-о, сэр, я просто- – Обедаешь? – спросил Гастер, стараясь сохранить хорошее настроение. – Да, извините, я вернусь к работе- – Санс, – произнес Гастер, и это заставило меньшего скелет вздрогнуть. Он смотрел на дверь, как загнанный в угол зверь, и душу Гастера скрутило от чувства вины за то, что он заставляет Санса чувствовать себя так. – Простите, сэр, – пробормотал Санс, не отрывая взгляда от стола. – Санс, – повторил Гастер, и, возможно, это был нежный тон, но Санс поднял на него глаза. Душа Гастера сжалась, и он начал паниковать — монстр выглядел на грани слез. Он поднял руки вверх. – Извини, я не хотел тебя расстраивать, – сказал он, и Санс заморгал, но Гастер продолжал, – Твой брат сказал тебе, что приходил повидаться со мной? – Он... э-э, да, он говорил, – сказал Санс. Боже, как ужасно было слышать его голос, такой напряженный от беспокойства. – Он сказал тебе, что я не расстроен? – ...Да. Я думал, он просто пытается подбодрить меня, – сказал Санс, но, по крайней мере, он вроде бы успокоился. Гастер не знал, что делать. Он подошел и придвинул стул. – Можно мне присесть? – Д-да, конечно. Гастер так и сделал, но Санс заговорил снова, прежде чем он успел открыть рот. – Мне очень жаль насчет того, что случилось, я знаю, что зашел слишком далеко. Я не думал, прежде чем сделать это, даже если... – он замолчал и сглотнул, – Даже если это не было... то, что это было, все равно было неправильно. Простите, сэр, я просто... Мне нужна эта работа. я сделаю все, что угодно, сэр, но мне нужна эта работа. Гастер пристально посмотрел на него. Ему нужна эта работа..? Какая работа? У него уже была работа- Осознание ударило молнией, и Гастер едва не задохнулся. – Господи, нет, Санс, я не собираюсь тебя увольнять! – немедленно сказал он, наблюдая, как глаза маленького скелета расширились, – Я был- боже, Санс, нет, это... это абсурд! Санс сидел и смотрел на него широко раскрытыми глазами. – Санс... Я не расстроен. То, что сказал тебе твой брат, правда, – сказал он, и ему стало намного легче, когда Санс сидел перед ним с таким несчастным видом, – То, что произошло... Ну, это было непристойно, но я не сержусь. Первой моей мыслью было, что это хорошая возможность пошутить, но, ради бога, я не знал, что ты предположишь, что я... – Гастер замолчал. Он почти никогда не волновался, но в тот момент он был чрезвычайно взволнован, – Мне очень жаль. Я пошутил над очень серьезной ситуацией и произвел на тебя неверное впечатление. Я никогда не был расстроен из-за тебя. Санс еще мгновение смотрел на него, словно в шоке. Гастер откинулся на спинку стула и стал ждать. – Я... я имею в виду... – Санс потер затылок и отвернулся. Он снова сделал паузу, прежде чем его плечи начали трястись. – Санс- Он рассмеялся. Гастер остановился и замер, но Санс продолжал смеяться. Через мгновение он заплакал. Гастер понятия не имел, что делать. Санс опустил голову на стол и продолжал всхлипывать. Должен ли он... сказать что-нибудь? Сделать что-нибудь? Боже милостивый, он не годился для этого. – Ты... Ты в порядке, Санс? – Д-да, да, я... Я просто превосходно, – плакал он. – Похоже, ты действительно не в порядке. Санс поднял на него глаза, слезы текли по его щекам, и боже, Санс действительно плакал. – Я уже обдумал всю оставшуюся жизнь уличного торговца, – прокричал он, но при этом улыбался, а больше всего всхлипывал, – Я был готов работать на пяти работах, чтобы прокормить себя и Папса, уже знал, как попрощаюсь со всеми, о мой гребаный Бог. Гастер был подавлен. Он стоял совершенно неподвижно, а Санс продолжал плакать. – Я идиот... черт возьми, я такой идиот, о Боже- – Ты не идиот, – сказал Гастер, и это, казалось, вывело Санса из задумчивости. Гастер откашлялся, – С тобой все будет в порядке? Санс пристально посмотрел на него, прежде чем он хлопнул себя ладонью по лицу. – О боже мой! Я буквально просто... Я серьезно просто сидел здесь и начал реветь. Прости, Джи, я просто... Я думал... Я серьезно думал, что ты собираешься дать мне пинка. – Все в порядке, я понимаю. – Гастер откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. Санс все еще плакал, но он использовал свой лабораторный халат, чтобы вытереть жидкость и сделать вид, что ничего не произошло. – И все же мне очень жаль, – сказал он наконец. Он печально посмотрел на свой пакет с бутербродами, – Я зашел слишком далеко. – Нет, нет, все в порядке, – успокоил его Гастер, потому что все действительно было в порядке, и, Боже милостивый, он не знал, как обращаться с людьми, которые становятся такими эмоциональными, – Честно говоря, мне это даже понравилось. Санс вскинул голову и посмотрел на Гастера. Гастер понял, что он сказал, через мгновение после того, как это выскользнуло из его зубов, и ого, как жарко было в кабинете Санса. – Я... Ох, это было крайне неуместно говорить, мне так жаль- – Н-нет! – запротестовал Санс, поднимая руки, – Мне тоже... Я имею в виду, что он был твой, поэтому я думал о тебе- Гастер почувствовал, как его душа уходит на дно, а румянец разгорается до лихорадочных высот. Санс хлопнул себя ладонями по губам. – О мой гребаный Бог, я же на самом деле не сказал это только что, – выдохнул он сквозь пальцы. Гастер промолчал. Санс ничего не ответил. Ни один из них не произнес ни единого слова, и воздух был напряжен от... чего-то. Гастер уставился на свои колени и подумал, что Санс подумал о нем, когда он использовал его секс-игрушку. К его ужасу и смущению, эта мысль не была неприятной. – Ты не хочешь прийти сегодня на ужин? Эти слова застали Гастера врасплох, и он посмотрел на другого скелета, все еще синего, как его магия. Санс провел рукой по голове и смущенно улыбнулся. – Пап велел мне спросить тебя. Я... Я твой должник. За то, что позволил мне сохранить работу – Санс покраснел и бросил на босса быстрый взгляд, прежде чем снова отвернуться, – К тому же, я не знаю... Может быть, будет не так неловко, если там будет Папс? Он... Он действительно доминирует, когда дело доходит до разговора – Санс нервно хихикнул, – Если ты не хочешь, я просто- – Звучит заманчиво, – сказал Гастер, и Санс каким-то образом ухитрился придать своему лицу еще более глубокий оттенок лазурного. – Ты уверен? тебе и не нужно этого делать- – Мне бы это очень понравилось, – сказал Гастер, и ему показалось, что с его плеч свалилась огромная ноша, – Есть в одиночестве становится довольно... ну, одиноко. Санс посмотрел на него. В его глазах появилось странное выражение, которое Гастер не мог определить. – Ты же знаешь, что можешь приходить ко мне в любое время, когда захочешь, верно? – предложил Санс, – Я думаю, что мы уже перешли эту черту... И, кроме того, Пап любит слушать о работе, жизни и других вещах других людей. он делает отвратительную кастрюлю спагетти. Гастер почувствовал что-то очень легкое и воздушное в своих костях. - Он улыбнулся. – Я это запомню.