Мой свет во Тьме

Встретившись с Драко на следующее утро на выходе из комнат, Гермиона тут же поинтересовалась: — Не затруднишься объяснить, что же это было? Мы должны работать вместе. — Мы оба читали книжки. И, судя по твоему возмущению, оба, а не только я, ничего не нашли. Всё? Успокоилась? А теперь иди своей дорогой, у меня дела, — сказал Драко и попытался продолжить путь. — Ну уж нет, стой! — повысив тон сказала Гермиона, что тут же отразилось на лице Малфоя. — Нам нужно продолжать работать. Когда снова займёмся этим? — Я хочу быстрее избавиться от твоего общества, поэтому чем раньше, тем лучше. Зайди сегодня в семь ко мне в комнату. Только прошу, приведи себя в порядок. Не хочу, чтобы мой храм элегантности и порядка был осквернён ... такой, как ты, — снова избежав слова "грязнокровка" сказал Драко и, не дожидаясь ответа возмущённой Гермионы, пошёл в Большой Зал на завтрак. Растерянности и шоку Грейнджер не было предела. Мало того, что он начал вести себя как царь, так ещё и хамит. Негодование вызвало и приглашение в комнату. Для девушки это было что-то непозволительное. Похоже, придется перебарывать саму себя. Иначе работать с этим мерзавцем не получится. Однако и долгое отсутствие привычного для него оскорбления тоже не ускользнуло от внимания волшебницы. Настроение было испорчено на весь день. Завтрак она почти не ела, на уроках, к удивлению друзей и преподавателей, отвечала, лишь когда обращались лично к ней. По возвращении в свою комнату, она решила прилечь, отдохнуть. Вдруг поможет немного успокоиться перед встречей с "напарником". Драко же действительно старался избегать как всех вокруг, так и Гермиону. Поручение мерзкого Лорда убить Дамблдора не радовало юношу. Как раз наоборот, ему хотелось бы сбежать ото всех. Даже от собственного отца, по вине которого он теперь пресмыкается перед безносым и вынужден быть таким же бесчеловечным. Драко так и не понял, было ли это задание проявлением доверия или же это просто проверка. Однако если он его не выполнит, убьют не только его (на это наплевать), но и близких ему людей. Больше всего Драко переживал за мать. Малфой младший не испытывал того нетерпения к магглорождённым, какое было присуще всем Пожирателям Смерти. Но после получения метки, оно должно было появиться по умолчанию, в комплекте, если можно так выразиться. Вот только все произошло как раз иначе. Драко каждый день были всё противнее те зверства, свидетелями которых он становился. Убийства, пытки, насилие во всех его проявлениях — всё это вызывало в душе юного волшебника отвращение и боль. То ли проявление слабости, как сказали бы приспешники Волан-де-Морта, то ли светлая сторона души старалась бороться со злом. В любом случае Драко поставил перед собой задачу: выполнять лишь то, что поручат, не более. Сказали ударить - сделать, сказали убить - выполнить, но ни собственное желание, ни боль в руке из-за метки, ни происхождение человека, ни какая-либо связь окружающих с самим Драко не должны становиться причиной насилия. Именно из-за этого он старательно избегал общества, общения. Он даже не назовёт кого-либо "грязнокровкой". Иначе станет грязным душой.