Жертва №27.

- А теперь, давай же начнем твою историю. С хищной грацией убийца поднялась со своего места. Кровожадная ухмылка растеклась по губам, а в глазах расплескался азарт. Кристина с каждым шагом, эхом отдающимся во вмиг опустевшем сознании, все сильнее вжималась в ледяную поверхность жесткого металла, а сердце ее с каждым мгновением пропускало удар, все глубже погружаясь в пучину ужаса и страха. - Может у тебя есть что сказать перед своей мучительной смертью? Учти, это твой последний шанс, потому как потом твой разум заполнит лишь нескончаемая боль. Криво усмехнувшись, Светлана расстегнула застежку на кляпе, вынимая изо рта мешающий предмет. Она склонилась над жертвой, ловя каждое движение, мельчайшие сокращения мимических мышц, утопая в отчаянии взгляда, наслаждаясь предсмертной решительностью обреченной. Дрожащие губы пленницы медленно сомкнулись, давая затекшей челюсти возможность немного прийти в норму. Девушка судорожно вздохнула под пристальным взглядом маньячки, принимая нелегкое решение и формулируя мысль. - У меня нет последнего желания или просьбы… - Хм, чего и следовало… - надменно начала похитительница, но ее бесцеремонно перебили. - Но у меня есть то, что я давно хотела сказать тебе. Раньше я бы никогда не решилась рассказать тебе об этом. Но теперь, раз уж я обречена и мне больше нечего терять, думаю, мне больше нет смысла держать это в себе. - Хо-о, это что-то новенькое… Интересно, и что же ты там хотела сказать? Не обращая внимания на ядовитую саркастичность, Кристина с непоколебимым намерением продолжила: - Для начала я хотела извиниться за все те годы, когда я отравляла твою жизнь. За все те пакости, которые совершила. Мне правда очень жаль… - Мне не нужны твои извинения! – с закипающей обидой выплюнула женщина, но спокойный голос жертвы умерил ее пыл. - Я знаю, что от этого ничего не изменится, но я должна была извиниться. В любом случае, просто послушай, пожалуйста, это не займет много времени. Я понимаю твою злость и ненависть ко мне. Ведь не было ни дня, чтоб я не досадила тебе. Мне правда очень стыдно за себя. Но пойми, у меня просто не было иного выхода… - зеленые глаза, наполняясь слезами раскаяния, искренне посмотрели в холодное лицо убийцы - С самой нашей первой встречи, еще в школе, я всегда стремилась к тебе. Что-то внутри меня неумолимо тянуло к тебе. Я не могла ничего с собой поделать. Ты занимала все мои мысли, я даже скатилась в учебе. Родители сильно били меня за плохие оценки, но я все-равно ничего не могла сделать. Я не могла спокойно слушать учителей, смотрела только на тебя. Но ты была такой нелюдимой и одинокой, я бы даже сказала диковатой, ты никого к себе не подпускала. Когда мальчишки неудачно подшутили над тобой, я увидела необычайно бурный эмоциональный отклик. Тогда я увидела в этом возможность, тот единственный шанс привлечь к себе хоть кроху твоего внимания. В тот день я не спала всю ночь, придумала целый список всевозможных пакостей и колких шуток, чтоб заставить тебя проявить хоть какие-то эмоции в мой адрес. Тогда я делала это специально, целенаправленно, я еще не понимала, что это обижает и ранит тебя, я просто хотела подружиться с тобой и не нашла лучшего способа. Прости, что причинила тебе столько боли. Тогда я еще не понимала этого. И лишь спустя годы, до меня, наконец, дошло, почему ты так злилась на меня, почему возненавидела, вместо того, чтоб стать моим другом, почему ты всегда смотрела на меня этими холодными жестокими глазами. Но я уже не могла остановиться. Думаю, было бы очень странно, если бы в один прекрасный день я бы резко изменила свое к тебе отношение на прямо противоположное. Это вызвало бы лишь усмешку с твоей стороны или заставило бы искать подвох, поэтому я просто продолжила надоедать тебе своими пакостями. Хотя, порой я буквально кожей чувствовала, как ты расчленяла меня взглядом, но все-равно старалась делать вид, будто все так и надо. Скажу честно, я всегда безумно тебя боялась, и видимо не зря. Но знаешь, сейчас я ни о чем не сожалею. Думаю, я заслужила такой расплаты за свои грехи… Мне безумно стыдно за свою слабость и нерешительность просто подойти и попытаться поговорить, за то, что вместо этого я просто выбрала самый легкий путь и начала издеваться над тобой. И мне правда искренне жаль… Особенно за тот случай с Антоном. Но и ты меня пойми! Когда я увидела, как вы счастливы друг с другом, меня захватила зависть, а ревность застлала мой разум, так что я потеряла какую-либо связь с реальностью! Единственная мысль, которая билась в моей голове весь тот месяц, это то, что я не хочу тебя ни с кем делить! Что я хочу порвать на мелкие кусочки любого, кто даже просто посмотрит на тебя! Но я видела, как вам хорошо друг с другом, и потому я начала смиряться с тем, что ты уже никогда не станешь моей. Однако в тот вечер, когда ты единственная не пришла на тусовку, а Антон явно был зол на тебя, и всем трепал о том какая ты неадекватная мразь, я увидела шанс разлучить вас! В тот вечер я не думала ни о последствиях, ни о том, что это разобьет твое сердце. Я была ослеплена надеждой на то, что, оставшись снова одна, ты сможешь впустить меня в свою жизнь, станешь мне, наконец, близка. В тот же вечер я полностью осознала свои чувства к тебе. Я поняла, что все эти годы так сильно стремилась быть к тебе ближе, просто потому что с самой первой встречи полюбила тебя! Я не хотела ни осознавать, ни принимать себя и свои чувства, и списывала это на симпатию, ненависть, на что угодно! Но я правда любила тебя все эти годы! Как бы ты ни мстила мне за всю мою назойливость, что бы ты ни делала, мои чувства к тебе всегда оставались неизменными. Пока Кристина изливала душу, Светлана, властно возвышаясь над пленницей, смотрела на нее с нескрываемой злостью и насмешкой во взгляде. - Занятная история, однако твое признание тянет скорее на ушлую ложь в попытке зацепиться за свою жалкую жизнь и разжалобить меня. – нависнув над лицом жертвы, она гневно прошипела сквозь зубы, глядя темным льдом своих глаз в огромные зрачки смирившихся, но решительных глаз своей пленницы – Я тебе не верю… - Я это знаю… - с досадой в голосе прошептала в ответ заложница, а со влажных ресниц сорвалась в недолгий полет солоноватая капля – Я понимаю почему ты мне не веришь. Я столько боли тебе причинила, что твоя реакция вполне оправдана и ожидаема… Но я правда… - Хватит! – она резко оборвала едва не начавшееся вновь словоизлияние – Я не хочу более слышать ничего об этом! Хлесткий удар заставил девушку замолчать, сплевывая кровь. А затем кляп вновь вернулся на место, прерывая и дальнейшие попытки что-либо сказать. Зеленые глаза наполнились слезами, а лицо выражало смирение и обреченность. Светлана же, взявшись за нож, принялась жестоко истязать свою пленницу.

* * *

Тем временем на другом конце города. - Мам, ну что, я пошла к Свете? Там уже все наши собрались. - Напомни мне, пожалуйста, «наши» это кто? - Да девчонки наши, Света, Настя, Аня, Соня… Мам мне уже звонят! – повертев руке жужжащий мобильник, девушка нервно покосилась на дверь. - Пить не будете? - Нет, мам, сколько уже можно! Я ведь уже все объяснила! – с нотками раздражения в голосе ответила Маша. - Ну кто теперь тебя знает… Завалилась же вчера пьяная под вечер! - Мам, ну правда, перестань, пожалуйста… Единственный раз в жизни выпила… И Будь уверена, мне не понравилось! – предупреждая чтение морали от родительницы – Оно мерзкое на вкус и пахнет неприятно, так что не волнуйся, больше пить не собираюсь! - Ну смотри, а то ремень недалеко висит! - Мама! Мне сколько лет то уже! Ремнем она мне угрожает… Ладно, все я пошла, девочкам привет от тебя передам. Целую! Выбежав за дверь, пока не начался очередной приступ родительской ответственности, девушка спешно побежала вниз по ступенькам. «Надеюсь, что хоть сегодня смогу отвлечься от этих дурацких мыслей… Может быть, и правда напиться? Хоть уснуть смогу ненадолго, а то ведь сегодня всю ночь провозилась. Как не закрою глаза, так сразу всплывает эта кровожадная рожа в памяти. Она будто постоянно передо мной стоит! Я уже так не могу… Днем снова истерика началась… И ведь никому ни выговориться, ни поплакаться!.. Я даже перештудировала за утро две книги по насилию и клинической психологии, но так ничего толком и не нашла. Наоборот, от того, что начиталась всякого, теперь и мысли дурацкие в голову лезут… Что же мне делать? У меня грубо говоря только сегодня есть день отдохнуть и повеселиться. И, скорее всего, это будет мой последний день… - осознание волной накатило на все еще пребывавший в шоке разум – Мой последний день…» Мария медленно брела по улице, предаваясь угнетающим раздумьям. Она не сразу поняла, что уже давно наматывает круги вокруг детской песочницы. Наконец, остановившись посреди темного двора, она устремила взгляд к затянутому облаками ночному небу, вглядываясь во тьму, опадающую колючими снежинками на трепещущие, влажные от слез ресницы. Тяжелый судорожный вздох раскатился эхом по пустынной детской площадке, оставляя свежий иней на шарфе. «Так, а ну ка возьми себя в руки! Если сегодня твой последний шанс насладиться беспечной, безмятежной жизнью, жизнью в принципе, нужно выжать этот шанс до последней капли! Я не позволю себе хандрить! Не сегодня! Соберись, улыбнись и бодренько топай на вечеринку! – решительно сжав кулачки, девушка ринулась к дому, но тоска свежей волной охватила душу – Надеюсь, вечер пройдет хорошо… Надеюсь, я смогу в полной мере насладиться обществом своей Светы в последний раз… Изо всех сил постараюсь сделать ее счастливой в этот вечер! Буду как никогда нежна и ласкова, буду неистова и напориста в своих чувствах, отдамся вся без остатка порыву страсти! Пусть она запомнит меня такой…Такой…» Вновь понуро склонив голову, девушка в очередной раз шмыгнула носом и, наконец, разревелась в голос, выплескивая все накопившиеся за последние два дня чувства на холодный и равнодушный снег. Через несколько минут она сквозь всхлипы услышала приближающиеся шаги. Собравшись с силами, она встала на ноги, спешно отряхиваясь и обтирая зареванное лицо мокрыми от снега и слез варежками. Проморгавшись, девушка с трудом сфокусировала взгляд на приближающемся силуэте. Это была Света. Ее Света. Милое нежное личико обеспокоенно оглядывало шмыгающую носом заплаканную фигурку. «Как же они похожи… Нет, не смей думать об этом! Не смей сравнивать это ангельское личико с тем кровожадным монстром!» - Манюничка моя, зайченыш, ты чего, моя, плачешь? Что случилось? – она обеспокоенно принялась оглядывать со всех сторон свою девушку на предмет травм или еще чего похуже – Тебя кто-то обидел? Ты упала? Тебе мама что-то наговорила? - Все хорошо. – все так же хныча, пробормотала Маша, сжав в крепких объятиях свою любимую, уткнувшись лицом в такую теплую, такую родную шею. - Пусюничка, ты чего, моя, на снег-то тогда плакать уселась? Точно ничего не случилось? – нежный до боли знакомый голос ласкал слух, обволакивая душу заботой. - Правда, все хорошо-о… - трепетное исстрадавшееся сердечко сладко сжалось, ощущая душевное тепло и любовь, затопившие разум, и девушка, не сумев сдержать накатывающих новой волной слез, вновь разрыдалась, оставляя темные влажные круги на пуховике. - Ну-ну, любимая, ты чего? Заичка моя, успокаивайся. Я с тобой! Я тебя люблю! Все будет хорошо… Не плакай, ладно? - Извини-и, ты, наверное, очень волнова-алась. Я тебя тоже так сильно люблю-ю-ю! Я так боюсь тебя потерять! Кстати, а что ты здесь делаешь? - хватаясь ручками за скользкую ткань пуховика, как за последний оплот надежды, девушка заговорила дрожащим голосом. - Вот не поверишь, сквозь орущую музыку и хохот девок услышала, что моя женщина во дворе плачет! Сначала не поверила, думала, что просто ребенок какой или еще что-то, но, когда все замолчали, мы ясно услышали твой голос. И я тут же сорвалась к тебе. Даже ботинки не успела надеть, вот в тапочках, как была, так и побежала! – она покрутила означенным предметом на ноге – Мы уж подумали, что что-то случилось! Сейчас и девочки тоже выйдут. Все так перепугались за тебя! Сердечко наполнилось радостью, на душе стало приятно, и ласково замурчали кошки в окружении огромного роя порхающих бабочек. Большие заплаканные глаза с нежностью посмотрели в глубокие заботливые темные зрачки, наполненные искренним беспокойством и безграничной любовью. Душа, наконец, оттаяла оставляя отчаяние и страдания где-то далеко позади. Грусть, наконец, отступила, уступая место родному уюту и пылкости горячих сердец. Губы мягко коснулись влажных ресниц, сцеловывая слезы, а затем юркий язычок скользнул в приоткрытый маленький ротик. Два сердца слились в глубоком, томном поцелуе, а тела вжались друг в друга в крепких объятиях. Небольшая идиллия, маленький островок такого родного и близкого душевного тепла. Девочки стояли так, наслаждаясь друг другом, а весь мир, будто вмиг испарился, рассыпался на осколки, остались только два любящих сердца и эти темные омуты нежных глаз. - Да все хорошо у них, вон уже сосутся во всю! – резкий голос с шутливыми нотками ворвался в сознания влюбленных, рывком возвращая на эту бренную землю. С трудом разлепив губы, девушки слегка отстранились, смутившись. - Так что у вас там случилось-то? Почему она плакала? - Кстати, а ты ведь так и не ответила, почему… - опомнилась Света. - Извини, но можно я потом расскажу? А сейчас, пойдемте уже праздновать? Схватив свою любимую за руку, Маша радостно побежала к подругам обниматься, но эта радость вызывала скорее беспокойство, она настораживала. Слишком уж она была неправильная, неестественная, как тонкая вуаль, прикрывающая огромную зияющую в душе дыру. Очередной тревожный звоночек отозвался эхом на задворках сознания обеспокоенной девушки.

* * *

На утро следующего дня, хотя, это скорее был обед, наша сладкая парочка, проснулась у себя дома, в родной постели. Повозившись под теплым одеялком, Маша поближе придвинулась к горячему телу своей девушки, и, умостив голову на мерно вздымающуюся грудь, закинула сверху ножку и приобняла рукой, крепко прижавшись к такому желанному телу. Сонно причмокнув, Света разлепила глаза, нежным взглядом лаская такую родную заспанную мордашку. Ладонь ее мягко коснулась растрепанных волос, зарываясь глубоко в кокон спутанных прядей. Втянув носом дурманящий аромат теплого тела, она поцеловала любимую макушку. - Доброе утречко, красотуля. – легкая улыбка скользнула по губам. - Доброе утро, дорогуличка. Кстати, Мань, а ты чего вчера плакала-то? Что все-таки случилось? - Я просто расчувствовалась… Извини, что заставила волноваться, я правда не хотела, чтоб вы так беспокоились обо мне. Не думала, что вы меня услышите, и тем более выбежите на улицу. Ты даже одеться толком не успела, надеюсь ты не простудишься… - Пусюня моя. – покрепче приобняв вновь загрустившую девушку, она несколько раз чувственно чмокнула ее мягкий приоткрытый ротик, прежде чем слиться в глубоком долгом поцелуе. И, с трудом оторвавшись от таких желанных губ, спросила – А из-за чего хоть расчувствовалась? О чем подумала? - Просто… - на минуту задумавшись, как лучше сказать о своих переживаниях, уткнулась в пышную грудь, сопя носиком – Просто подумала… Я так сильно тебя люблю, и знаю, что и ты меня безмерно любишь… А если меня вдруг не станет? Я так хочу насладиться каждым мгновением жизни с тобой, ловить каждое твое движение, каждый твой взгляд, дышать твоим воздухом, греться в тепле твоего тела, с головой отдаваться страсти и просто быть с тобой каждое мгновение моей жизни… Я так боюсь тебя потерять! Ты самый родной, самый дорогой человек в моей жизни… Я боюсь… Боюсь, что ты можешь пострадать из-за меня, я не хочу, чтоб тебе было больно и плохо, не хочу, чтоб ты мучилась. Я так сильно хочу, чтоб ты была счастлива… - Я счастлива, когда ты рядом, зайчонок. Но я не понимаю, к чему ты клонишь? - Извини, я правда тебя очень люблю. Просто хочу, чтоб ты знала это. Что бы ни случилось, я всегда буду любить только тебя! – хрустальные капельки вновь начали скапливаться в уголках каре-зеленых глаз, а губки нервно поджались в узкую дрожащую линию. - Ну, не плачь, любимая, ты у меня такая нежная, такая сентиментальная. Крошечка моя маленькая. – теплая ладонь мягко притянула хнычущий комочек поближе, крепко обнимая и лаская словами и взглядом – Я тоже тебя люблю очень. Не волнуйся, солнышко, все будет хорошо. Уж не знаю, что там у тебя стряслось, но будь уверена, я всегда буду с тобой, что бы ни случилось! Всегда буду любить тебя, дорогой мой человечек… - уткнувшись носом в пушистый пучок спутанных волос, она шумно втянула родной аромат – Все у нас будет хорошо, мы со всем справимся… - Угу… - слезы накатились новой волной, сжимая душу тоской. «Со всем справимся, кроме моей мучительной смерти… Если бы ты только знала…» - Ну, прекращай плакать. Вон как лобик сморщила, сладенькая моя, будешь потом как бабуля вся в морщинках. – нежный голос заботливо ласкал душу – Кстати, хочешь сегодня вечером на каток сходить? - Хочу, но у меня есть одно важное дело, я не могу его отложить… Извини… - Не страшно, значит завтра покатаемся, хорошо? - Прости, но я не знаю, что будет завтра, поэтому, пожалуйста, давай не будем загадывать, ладно? - Ты какая-то странная последние дни. Столько пессимистичных мыслей рождается в твоей милой головке. Откуда это? Ты же всегда была такой жизнерадостной… У тебя что-то серьезное случилось? Ты что-то скрываешь? - Прости, но как бы я ни хотела, я все-равно не смогу об этом рассказать… Извини… Я правда не могу… - Пусюня, ты меня пугаешь. – обеспокоенный взгляд остановился на больших глазах, смотрящих пронзительно, с какой-то внутренней тоской и обреченностью. - Я тебя люблю. – и вновь на лицо наползла маска беззаботности и наигранной радости – Пошли уже кушать, там оливьешка со вчера осталась. Я безумно голодная, да и идти уже нужно, у меня еще есть кое-какие дела…

* * *

Когда Маша вернулась домой, было уже почти три часа дня. «Итак, встреча у меня в пять. Тут не далеко, так что выйду из дома без десяти. В итоге у меня около двух часов на сборы. Нужно постараться успеть привести себя в полный порядок до назначенного времени. Не хочу лишний раз раздражать и провоцировать эту мегеру, так что лучше бы мне быстренько успеть помыться, побриться и как-нибудь красивенько одеться. Вот увидит она меня такую всю милую и очаровательную, и настроение сразу поднимется, а значит, увеличатся мои шансы уйти оттуда живой и относительно невредимой. Ну или хотя бы просто уйти оттуда. Надеюсь, ей ничего в голову не взбредет, и она не передумает отпускать меня домой… Не хочу последние дни свои провести в том мрачном месте… Хочу хоть иногда иметь возможность видеться со своей Светушкой, и с родными… Кстати, на случай, если она меня там оставит, нужно будет рюкзак собрать. Хоть какие-то вещи положу на запас и пару гематогенок на перекус, а то мало ли…» Сборы хоть и проходили весьма поспешно, но все-равно как-то слишком затянулись. И, как на зло, выход из дома перекрыла собой разгневанная мать. - Ну и куда ты собралась опять под вечер? Еще и одежду с собой взяла, думала я не замечу? Ты совсем дома решила не ночевать? - Мам, я уже опаздываю, мне правда некогда, я пока не знаю, приду ли сегодня, хотя, скорее всего завтра, но еще не знаю во сколько… - Мария Михайловна, а ну ка объяснись! Что значит не знаю, когда и во сколько? – гневный тон нетерпящий промедления гулко отдавался от стен. - Мам, я правда тороплюсь… Мне некогда сейчас тратить на это время. – нарастающее беспокойство и нервная дрожь охватили душу волнением. - И к кому же ты так торопишься? – подняв бровь, с нажимом спросила мама. - К Свете… - слегка замявшись, наконец, через силу выдавила из себя девушка. - Что, вы еще не наобщались? Ты же вот, только вчера у нее ночевала! – всплеснув руками она с еще большей решительностью перегородила выход. - Ну мама! Я из-за тебя уже опаздываю! Я уже пять минут как должна быть на месте! Отойди, мне нужно идти! - Знаешь, у меня начинают закрадываться смутные сомнения, а не скатилась ли моя дочь по социальной лестнице! То пропадаешь куда-то не предупредив, то заваливаешься домой пьяная, то с какими-то подружками куда-то уходишь праздновать. Сегодня вот снова, ничего не объясняя сбегаешь из дома! Ты никуда не пойдешь! Я тебя не отпускаю! - Мама, я обязана пойти! Это вопрос жизни и смерти! - Никаких глупых отмазок! Иди в свою комнату! – голос, не терпящий возражения, отчеканил слова, словно припечатывая буквы к надгробному камню. Чувство беспокойства и обреченности неумолимо росло, заставляя девушку идти на крайние меры. - Я обязана пойти, хочешь ты этого или нет! На вот! – сбросив рюкзак на пол, она ринулась к замку, спешно открывая дверь – Без вещей пойду, раз тебя это так забеспокоило! Но я все-равно обязана пойти! Это слишком важно! - Я сказала, ты никуда не пойдешь! – схватив дочь за руку, женщина попыталась оттащить от выхода, но девушка мертвой хваткой вцепилась в дверную ручку, продолжая открывать замок – Ладно, иди куда хочешь, но домой дорогу забудь! Раз это важнее родной матери! Сердечко болезненно сжалось от этих слов, а глаза наполнила обида. Обида на себя, на свое положение, на невозможность просто рассказать, чтоб поняли и приняли. На душе было чувство, будто она предает всех, обрекая себя на одиночество. Хотя все было ровно наоборот. Всех родных и близких эта безумная маньячка могла запросто убить, и ни один мускул на ее лице не дрогнет. Она просто не оставила этой маленькой загнанной в угол девочке выбора… - Ты себе просто не представляешь, на сколько важно… - с горечью в голосе, еле сдерживая слезы, прошептала девушка – Я вернусь, мама… - и уже более тихо добавила – Надеюсь на это… Дверь захлопнулась, оставив обескураженную поведением дочери женщину. А Маша уже со всех ног бежала вниз по лестнице, на встречу своему палачу…

* * *

- Ты опоздала. – жесткий голос обдал леденящим холодом, как только девушка распахнула дверь знакомой машины. - Простите, я не специально, просто мама не хотела… - но договорить не дали, резко прервав начавшийся было лепет оправданий. - Меня не интересует, что там у тебя случилось, и кто что тебе там сказал или сделал. Ты заставила меня ждать! Ты будешь за это жестоко наказана! - Простите… - понуро прошептала обреченная. - Что ты сейчас сказала? – с нажимом поинтересовалась маньячка, слегка прищурив свои темные глаза. - Простите, пожалуйста, моя госпожа… - еще более сконфуженно и тихо прошептала в ответ. - Мне не нужны твои жалкие извинения! – раздраженный голос эхом отдался в сжавшемся в страхе сознании – Хотя нет, пожалуй, нужно будет научить тебя, как правильно просить прощения… - задумчиво протянула убийца, с предвкушением, закусив губу – Ты все еще стоишь? Тебе отдельное приглашение нужно, чтоб ты, наконец, усадила в машину свою бесполезную задницу? – и уже в сторону тише добавила – Никчемное создание… И сдалось мне это ничтожество… Слушая нелестные отзывы о себе, девушка совсем поникла и уткнулась остекленевшим взглядом в свои руки, начав от беспокойства отдирать заусенец на пальце. - Прекрати это сейчас же! – рявкнула женщина – Положи руки на колени! И не смей больше этого делать! Меня безумно раздражают покоцаные ногти! Чтоб я больше не видела у тебя подобного! Напряженное тело вдруг встрепенулось, а руки поспешно сжались в аккуратные кулачки, пряча пальцы, и послушно опустились на колени. Съежившись под тяжелым взглядом, девушка спешно пробормотала: - Извините, это от нервов, я больше не буду… - Разумеется, если не хочешь остаться вовсе без ногтей… - со злобой проговорила Светлана, достав из бардачка повязку на глаза и наручники. Ехали молча. Лишь изредка Маша в страхе вздрагивала, вжимаясь в кресло и все сильнее нервно сжимая кулачки на очередной раздраженный хмык или едкое замечание маньячки, адресованное нерадивым водителям. - Приехали, можешь снять повязку, смотреть тебе позволено только под ноги, иди за мной. И одерни рукава, мы же не хотим, чтоб люди что-то не то подумали, верно? – жестко приказал все еще раздраженный голос. Когда открылась входная дверь, и наша парочка вошла за порог дома, Светлана почувствовала себя более уверенно на своей территории, а потому немного успокоилась. Теперь она, вальяжно оперевшись о дверной косяк, стягивала ботинки. - Скажи, ты внезапно отупела за один день? – злобный взгляд уперся в стоящую солдатиком девушку. - Нет, с чего вы?.. – немного растерянно. - Тогда соображай! Я ведь уже сняла с тебя наручники, так почему же ты все еще стоишь столбом?! Или тебе нужно каждое действие теперь озвучивать?! – сквозь зубы выговорила маньячка, но увидев растерянный взгляд девушки, немного успокоилась, продолжив уже приказным тоном – Раздевайся! Вещи можешь сложить на банкетку. - А? Хорошо сейчас… - непослушными от волнения пальцами она спешно принялась расстегивать пуговицы на пуховике. - Как же все медленно! Я не собираюсь тебя ждать! И так уже потеряла слишком много времени! Как разденешься, иди в комнату, в какую, надеюсь, уточнять не надо? - Нет, извините… - залепетали побледневшие губки. - Хотя нет, прежде чем заходить в пыточную, помой руки, мне понадобится твоя помощь… Не дожидаясь ответа, женщина стремительным шагом направилась в свою комнату, чтоб переодеться. Когда она вышла, то обнаружила стоящую перед означенной комнатой подопечную, с пустым взглядом смотрящую за открытую дверь. - Кажется, я велела тебе раздеться! Мне не сдались твои шмотки, так что снимай все, если не хочешь уйти домой в лохмотьях! Девушка медленно, как старая проржавевшая марионетка, повернула голову на облаченную в хирургический костюм, покрытый подсохшими пятнами крови, садистку. Взгляд ее выражал абсолютное непонимание происходящего и полную тупость вмиг округлившихся до огромных размеров глаз. - Чего уставилась, что кровь впервые в жизни видишь? - Э-это… - только и смогла выдавить из себя начавшая осознавать увиденное девушка – За что ее так? - Уж поверь, она это заслужила. Бледное как мел лицо начало стремительно зеленеть, а желудок не выдержал увиденной картины и изверг свое содержимое прямо под ноги подошедшей садистки. - Бестолковое животное! Тебе дико повезло, что это не попало на меня! Сейчас мне некогда с тобой возиться, так что у тебя есть ровно минута на то, чтоб убрать отсюда эту дрянь, а не то она снова окажется там, откуда только что вышла. И это будет вовсе не через то отверстие, о котором ты сейчас подумала! – отчеканила женщина, скривившись от нарастающего с новой силой раздражения. Переступив через лужу, убийца вошла в комнату, включая свет. Девушка же, зажав рукой новый позыв, ринулась в ванную. Переведя дух, она ополоснула лицо и рот холодной водой. Теперь предстояло только набрать ведро, намочить тряпку и подойти к той комнате… «При одной мысли о том, что снова придется на ЭТО смотреть дурно становится… Что-то у меня голова сильно кружится, и в глазах темнеть начало…» Схватившись за бортик ванной, девушка шатнулась и упала на влажный кафель, больно стукнувшись копчиком. «Так, надо взять себя в руки… Минута уже, наверняка, давно прошла. Она опять будет злиться… Нельзя злить! Не хочу, чтоб и со мной она так же!.. Это просто ужасно!.. Соберись! Нужно будет просто вытереть пол! Это совсем не сложно… Главное не смотреть… А потом уже разденусь. Вот только… Какую именно одежду она хочет, чтоб я сняла? Платье? Или раздеться до гола? Могу ли я оставить нижнее белье?» Скрепя сердце, она взяла ведро и крадучись пошла до соседней двери, стараясь не привлекать лишний раз к себе внимание и случайно не посмотреть за дверной проем. Когда она закончила и поднялась на ноги, до ее ушей дошел резкий голос, а краем зрения она уловила неподалеку от себя легкое движение. - Ты потратила на это целых семь минут! – от внезапности, Мария резко обернулась на источник звука. Все это время убийца стояла в дверном проеме, явно забавляясь поведением девушки. Руки ее были скрещены на груди, а на запястье красовались часы, мерно отсчитывающие секунды до неминуемой расправы. - В наказание получишь потраченные мной на ожидание сверх дозволенного времени шесть минут порки. Что за скептичный взгляд? Думаешь это слишком легко? Ошибаешься… Мало уж точно не покажется. А сейчас марш мыть руки, раздеваться, и бегом обратно, я все еще жду тебя! «Да уж, руки мне точно помыть не помешает. Только сначала нужно еще ведро слить и тряпку ополоснуть… Надеюсь она не для того, чтоб ЭТО снять меня ждет…» - Еще минута порки. – безразличным голосом добавила садистка, однако от такого тона сердце еще сильнее сжалось в страхе – И не стой столбом! Ты же хочешь ей помочь, верно? У тебя такой жалостливый взгляд… А ведь, именно по твоей милости она так висит уже лишние сорок минут, так что пошевеливайся! Девушка с трудом подавляя вновь разыгравшиеся рвотные позывы, заставила себя пройти куда было сказано. Она остановилась прямо перед изуродованным муками лицом несчастной, изувеченное тело которой было подвешено на манер распятия параллельно полу посреди комнаты. Женщина висела спиной вверх, а голова была привязана за волосы к цепи так, чтоб она постоянно смотрела прямо перед собой, неестественно сильно изогнув шею. Крюки, на которых держалась женщина, входили глубоко под кожу, оттягивая красные лоскуты, разрывая под весом мышцы и отрывая кровоточащую плоть от костей. В нескольких местах виднелись огромные гематомы, глубокие порезы. Разбросанные на полу в засохшей крови инструменты явно говорили о том, чем именно были нанесены эти раны. Мария не сразу заметила вонзенные под кожу спицы, с подключенными к ним проводами и изувеченные пальцы, половина из которых была явно сильно укорочена. Из-под запекшейся на животе крови виднелся аккуратный шов, а огромная багровая лужа на полу ясно давала понять откуда именно она натекла. Маньячка с грацией хищной кошки обошла пленную, проводя рукой по нежной коже. - Налюбовалась? Теперь подойди сюда, подхвати ее под грудь. – похлопав подвешенную, произнесла убийца - Держи крепко, мне нужно вытащить крюки. Я начну с ног, так что будь наготове. Если будешь плохо держать, кожа может не выдержать натяжения, и тогда крюки вырвутся со шмотками мяса, и она просто умрет от потери крови. Девушка оторопела от осознания навалившейся ответственности за чужую жизнь. Сначала она побоялась прикасаться к этой несчастной, не желая причинить ей еще больше страданий, к тому же, что, взяв ее под грудь, она неминуемо будет задевать руками воткнутые спицы. Однако раздраженный хмык убийцы и начавшие выходить из тела с мерзким чваканьем крюки не оставили ей выбора. Крепко схватившись за истерзанное тело, девушка внутренне подобралась и изо всех сил напряглась, вызвав усмешку на лице маньячки, не упустившей возможность сделать язвительное замечание: - Вцепилась, как в последний оплот надежды… Девушка потупила взор, слегка ослабив хватку. Однако страх за чужую жизнь не давал возможности просто спокойно стоять, поэтому Мария с новой силой сжала в объятиях судорожными спазмами реагирующее на новые приступы боли тело. Рыжеволосая утробным хрипом сорванного голоса отвечала на каждое касание к измученному организму, не говоря уже о скоблящем ощущении от вынимаемого металла. Глаза ее в такие моменты расширялись до немыслимых размеров, а рот раскрывался в немом крике. Тело отдавалось дрожью, но было видно, что женщина старается сдержать порывы своего организма, чтоб не повредить себе еще сильнее. От перенапряжения запекшаяся на ранах кровь свежими струями засочилась из открывшихся отверстий, оставляя алые дорожки и образуя свежие лужицы на полу. Руки же Светланы уже полностью покрывали кровавые разводы, а одежда поплыла свежими темными пятнами. Однако взгляд ее был абсолютно равнодушен что к извивающемуся от боли телу, что к собственному внешнему виду. Ей было откровенно без разницы, на то, что на ее лице капли пота уже давно смешались с багровыми брызгами, что мокрые пальцы соскальзывают с металлических крюков, доставляя очередной приступ нечеловеческой боли своей пленнице. Мария увидела истинное обличие своей похитительницы, этого бесчувственного и бесчеловечного убийцы, и это обличие вызывало в ней животный ужас, непреодолимые порывы просто бросить все и сбежать, забиться в какой-нибудь дальний темный угол, сжаться там в комочек и никогда больше не выходить, чтоб это чудовище ненароком не нашло и не утащило в свое логово. Но она уже была здесь. Она уже обречена, без шанса на спасение. Единственное, что остается, это попытаться не провоцировать жестокость этого монстра в обличии милой женщины, и стараться выполнять все, что скажут. Погрузившись в мысли, она не сразу поняла, что ослабила хватку. К реальности ее вернул холодный нетерпеливый голос экзекутора: - Гребаное ничтожество! Возьми ее нормально живо! Девушка встрепенулась, и сообразив, что от нее требуется, покрепче перехватила и приподняла провисшее тело. Рыжеволосая была слишком тяжела. Тонкие ручки задрожали под весом, ноги начали подкашиваться, а спина ужасно заныла. Мария то и дело нетерпеливо кидала взоры на то, как очередной крюк медленно с хлюпаньем выходит из разодранных ран. Ее изводило ожидание, когда же уже можно будет передохнуть. К тому же, что руки, залитые кровью, начали соскальзывать по мокрой коже, а из-за этого приходилось напрягаться еще сильнее. Багровые струи уже начали плавно переползать на живот и скатываться каплями по ногам. Здесь-то Мария и поблагодарила мысленно Светлану за то, что заставила полностью раздеться. Однако вид и ощущение чужой горячей крови на своей коже вызывали омерзение и новые приступы желудочных спазмов. Несколько раз девушка порывалась извергнуть содержимое желудка, но он был уже пуст, после она безуспешно попыталась поменять позицию или встать чуть иначе, но ноги скользили по залитому алой жидкостью кафелю, так что ей не оставалось ничего, кроме как ждать, когда же все это закончится. Светлана же тем временем, легко приподняв, начала освобождать только вторую ногу. Первая уже болталась внизу, еле касаясь пальцами пола. Кожа на пояснице жертвы сильно растянулась, увеличив и без того огромную дыру. Маньячка сразу заметила это, но лишь кинула недовольный взгляд на помощницу и все так же неторопливо и аккуратно продолжила вынимать металл из бедра. Когда же ноги и руки были освобождены, вес тела стал невыносимо большим и девушка, не выдержав давления, упала на пол. Благо, Светлана успела подхватить пленную под живот, не дав металлу возможности разорвать натянувшуюся струной плоть. Раздраженный взгляд убийцы устремился на судорожно пытающееся подняться тело. - Бесполезная тварь. Ни на что не годна… - Простите, я сейчас… Попытка встать не увенчалась успехом, и девушка раз за разом снова падала в растекшуюся еще сильнее лужу крови. Дрожащие ноги подкашивались и не хотели слушаться свою хозяйку, а руки и вовсе не поднимались. Каждая мышца тела ныла от перегрузки, причиняя ужасный дискомфорт при любой попытке хоть как-то пошевелиться. - Сиди уже, ничтожество… Дальше я и сама справлюсь… И убийца, легко подхватив рыжеволосую под ребра, принялась одной рукой освобождать кожу на спине. Когда оставалось только опустить голову, садистка, не пожелав возиться с волосами, одним взмахом острого как бритва ножа просто отрезала слипшиеся в крови пряди, в тот же момент отпуская рухнувшее в багровую лужу тело. - Надеюсь ты уже отдохнула. Вставай, для тебя есть работа. Видя, как Маша пытается неловко подняться, Светлана не вытерпела и, схватив за горло, резким рывком поставила ее на ноги. - Шевелись резче! Сейчас твоя задача убрать здесь все. Надеюсь, хоть с этим ты справишься? Мне нужно помыться и переодеться. У тебя есть, по меньшей мере, десять минут. Приступай. И она вышла, оставляя девушку наедине с содрогающимся и хрипящим в муках телом. - За что же она так… - скорбный голос разбился о тишину. Девушка, тяжело вздохнув, принялась все еще трясущимися руками аккуратно оттаскивать рыжеволосую в сторону, по пути распинывая в стороны валяющиеся всюду ножи, пинцеты, скальпеля и зажимы. Из разодранных ран женщины продолжала сочиться свежая кровь, оставляя влажные следы на полу. Хриплое дыхание, вырывающееся из потрескавшихся губ, гулким эхом отдавалось от холодного кафеля стен. Зеленые глаза, одичавшим пустым взглядом блуждали по комнате, пока не начинали медленно закатываться, но вдруг женщина одергивала себя и в страхе вновь начинала озираться вокруг. Марии предстояло пережить долгую ночь... Под аккомпанемент сиплых стонов, она обтерла кровавые разводы на фарфоровой коже. Удивительно, но женщина не выражала абсолютно никакого сопротивления: ни отталкивала, ни отодвигалась, даже не пыталась гневно мычать или еще что-то, даже когда Маша случайно задевала открытые раны. Кристина лишь с ужасом осматривала помещение, выискивая взглядом своего палача. От этого щемило где-то глубоко внутри, страх закрадывался в нежное сердечко, покрывая душу липким холодным сумраком, сковывая разум, внушая самые мрачные мысли. Только эта картина уже могла довести до безумия осознанием обреченности попавшей в лапы кровожадного и безмерно жестокого убийцы. Но времени не было. Нужно выполнить приказ, пока садистка не вернулась, а потому, девушка, собрав всю свою волю в кулак, спешно подобрала все разбросанные инструменты, сложив их в раковину и принялась старательно оттирать полы от начавшей присыхать крови. Закончила она как раз в тот момент, когда маньячка резко распахнула дверь. От внезапности, сердце девушки дрогнуло, пропуская удар, и она вмиг побледнела, Кристина же, наконец нащупав взглядом своего мучителя, жалобно замычала, пытаясь отползти в противоположный угол, оставляя свежие разводы на чистом кафеле. Реакция пленных явно позабавила Светлану, и потому, удовлетворенно хмыкнув, она прошла вглубь комнаты. - Мария Михайловна… - тягучий голос пережженной карамелью растекался в сознании означенной особы – Помнишь, что ты сделала у меня пару дней назад? – не поворачиваясь к собеседнице, она открыла шкаф, доставая оттуда пакет с бинтами. - Много чего, Свет… моя госпожа… - тихо буркнула под нос. - Хм… Какая жалость… Что ж, придется напомнить. Ты опрокинула стеллаж с книгами. Знаешь, а ведь они до сих пор валяются там разбросанные. И меня это безумно бесит! – грубо выплюнув последнюю фразу, она вновь заговорила спокойным голосом – Неужели ты думала, что я стану убирать то, чем ты изволила мне нагадить? – резко развернувшись к девушке, она мягким шагом начала приближаться к попятившейся Марии – Я дам тебе совсем немного времени. Ровно столько, сколько мне понадобится на то, чтоб зашить этой мрази самые большие раны. Надеюсь, ты помнишь, как там все стояло, прежде чем сделать то, что ты сделала? В противном случае… - она медленно перевела многозначительный взгляд сначала на столик с инструментами, а затем на изувеченное тело в углу – Думаю не стоит тебе говорить, что случается с теми, кто выводит меня из себя… - Не надо… - прозвучал в ответ обреченный тихий шепот. - Тогда иди, через пару минут приду проверю… Девушка, обходя маньячку вдоль стенки, попятилась к двери, не сводя испуганных глаз с садистки. На выходе она больно ударилась бедром о косяк, зацепив при этом локтем ручку двери. Как только дверь захлопнулась, из коридора послышалось болезненное шипение, медленно удаляющееся в сторону. Лицо Светланы исказила усмешка, плавно перетекающая в безумную ухмылку. - Что ж, теперь давай закончим с тобой… Из покинутой комнаты зазвучали мольбы и жесткие приказы, затем все ненадолго стихло, через минуту вновь разразившись хриплыми криками. Маша, стараясь не шуметь, зашла за угол коридора. Уже отсюда были видны несколько книг, валяющихся на полу. Подойдя ближе, девушка смогла оценить весь масштаб предстоящего бедствия. Огромный стеллаж был достаточно отодвинут от стены, а на полу валялось по меньшей мере три сотни самых разных книг. «Повезло еще, что хоть некоторые книги остались на полках. Так у меня будет хоть какая-то подсказка, как правильно рассортировать всю эту макулатуру. Итак, для начала придвину шкаф к стене и ровненько составлю то, что есть, а уже потом начну собирать с пола. Те, что ближе к шкафу, очевидно упали с нижних полок, те, что дальше – с верхних. Не так уж и сложно, как кажется на первый взгляд, быстро управлюсь!» Спустя несколько минут по квартире раскатился раздосадованный рык и звук удара. - Да как же это все сюда ставить!? – вновь стукнув руками по стопке книг обреченно спросила девушка – Все вроде правильно, так почему же у меня ничего не влезает!? Где-то моя система дала осечку! Так-то оно все логично, но тогда глупо получается, что справочник по анатомии стоит рядом с пособием по фармакогнозии, и тут же каким-то образом затесался учебник по астрономии с «Карманным справочником бывалого охотника». Что вообще за книга такая!? – открыв страницу наугад, девушка увидела красочную картинку с пошаговой инструкцией по установке капканов. - Очень полезная книжонка. Так все подробно описано… – спокойный голос разнесся по комнате, а убийца, оттолкнувшись плечом от подпираемого уже пару минут косяка, вальяжно подошла, легким движением выхватив пособие из рук – А, капканы… Помню, залезли как-то ко мне на дачу несколько придурков… Не повезло им… Один, правда, умер сразу от потери крови, пятеро же других, включая двух девиц явно легкого поведения, еще неделю мучительно умирали под моим чутким руководством. Кто бы знал, что капканы могут быть так полезны, особенно против людской алчности и безмерной тупости… - завершив фразу ехидным смешком, женщина окинула взглядом полки. - Ты, конечно, молодец, у тебя почти получилось. – равнодушный голос с каждым словом становился все грубее, пока не начал отдавать холодным звенящим металлическим звоном в сознании несчастной - Вот только медицинские справочники и учебники лежали на средних полках, для более удобного доступа, а подобная литература. - с силой запустив в русую головку пособием, она с насмешкой продолжила – Это все стояло на нижней. С каждым словом Мария сжималась все сильнее, пытаясь прикинуться мебелью. Увы, это была тщетная попытка… Схватив девушку за шею, маньячка рывком подняла ее над полом, вжав в скрипнувший от напора стеллаж. Несчастная попыталась оторвать от себя цепкие пальцы. Однако эти потуги лишь вызвали надменную усмешку темных глаз, и податливое тело, как тряпичная кукла, с новым еще более сильным ударом впечаталось в деревянные полки. Из глаз прыснули слезы, а пронзающая боль сковала тело, не давая возможности ни вздохнуть, ни закричать. Лицо так и застыло, расширившимися глазами уставившись в пустоту. Только спустя некоторое время, когда хватка на шее немного ослабла, девушка смогла со свистом втянуть воздух, закашливаясь. Она вновь взялась за вжимающую ее руку, силясь освободить сдавленное горло. Убийца отреагировала на это однозначно. С ехидным хмыком она просто отбросила тело в сторону. Мария, пролетев пару метров, кубарем покатилась по полу, пока не врезалась в кровать. Больно ударившись головой об ножку, она тут же принялась, болезненно шипя, тереть ушибленное место. Не заметив, когда Светлана успела подойти, Мария вздрогнула от страха, когда над ней внезапно раздался холодный голос маньячки. - Я дам тебе последнюю попытку. Если ты не справишься, я хлыстом пройдусь по твоей спине ровно столько раз, сколько книг будет стоять не на своих местах. – злобное шипение раздалось над самым ухом, разогнав по телу стаи мурашек и заставив девушку в страхе вжаться в пол – Ты меня поняла? - Да-а, моя госпожа… - пролепетали побледневшие губки. Садистка похлопала нерадивую помощницу по щеке, вновь покидая комнату. А девушка, с досадой закусив губу, вновь принялась за дело. «Да как же это все сложить!? К тому же, что я уже и не помню большинство из того, что стояло на полках, а что что нет…» В это время из соседней комнаты вновь раздались мольбы вперемешку с истошными криками. От одной мысли о том, что же там может происходить, у Марии кровь стыла в жилах, а потому, она с двойным усердием принялась за сортировку книг. «Так, вроде все упавшие книги сняла с полок… Все-равно нужно перепроверить оставшиеся…» - с досадой щелкнув языком, она вновь в отчаянии бухнулась на пол, пустым взглядом уткнувшись в стеллаж – Да быть того не может! Я точно уверена, что это все здесь стояло! Это какая-то подстава! Светлана Дмитриевна ведь сказала, что подобная литература стояла на других полках! А я уверена, что это не так! Ладно, просто сниму все нафиг отсюда, и сама все расставлю как считаю нужным!.. Все-равно мне не слабо влетит, так что парой ударов больше, парой меньше… Мне это погоды не сделает… Так, «Анатомия», «Нейрофизиология», куча справочников… О! Учебник, по которому нас учили! Ладно, научную литературу и монографии на одну полку, учебники и пособия на другую… Боже, у нее даже «Морская навигация» есть! И зачем все это?.. Тут и кулинарные книги, и справочники лекарственных и ядовитых растений есть. Ладно поставлю на предпоследнюю полку и те, и другие. А всякие книжки по охоте и рыбалке на самую верхнюю. Все, что осталось составлю вниз… Вот и все!» Довольная своей работой, девушка на шаг отошла от шкафа, отряхивая руки от книжной пыли и любуясь ровными рядами разноцветных обложек. - Вот так-то лучше! Тут в дверном проеме вновь показалась уже знакомая фигура. Резкие движения выдавали раздраженность и явное недовольство чем-то. И только теперь Маша поняла, что в квартире вдруг стало как-то слишком тихо. Уже довольно давно не было слышно ни стонов, ни хрипов, ни судорожного бормотания. Это могло означать только две вещи: либо рыжеволосую выпустили, что вряд ли, потому как не было слышно ни щелчков дверных замков, ни чего-то подобного. А, значит остается только последний вариант… Ее убили… - Надеюсь, что ты справилась с поставленной задачей, потому как у меня внезапно испортилось настроение, и, если мне что-то не понравится, я просто захлестну тебя к чертям собачьим… - достаточно тихий, но жесткий голос врезался в сознание вмиг побледневшей и будто уменьшившейся девушки – Что ж, давай посмотрим, что ты тут наделала… Обтирая окровавленные руки об уже изрядно испачканную кофту, убийца подошла к шкафу, пробегая глазами по корешкам книг. - Поздравляю! – выждав пару мгновений, пока светящиеся радостью глаза не посмотрят в кровожадное лицо – Ты оплошала. – слова, как топор на голову, обрушились на девушку, выбивая надпись R.I.P. на воображаемом надгробии – Однако… Я довольна твоей работой. Давно уже следовало навести порядок в этой макулатуре. Так что можешь считать, что справилась. Твоя самовольность в кои-то веки сыграла тебе на руку. Поникшая было девушка встрепенулась, и радостная улыбка вновь наползла на ее лицо, вызвав надменный хмык маньячки. - Знаешь, а ведь мне доставляет огромное удовольствие стирать подобные улыбочки с губ таких маленьких сучек. Видимо, ты забыла, что тебе за опоздание положено семь минут порки. Ты спасла себя только от бонусных ударов… - отчеканив последнюю фразу, с удовлетворенной улыбкой она любовалась тем, как радость на этом милом личике сменяется сначала непониманием, а затем все нарастающей паникой. Девушка в страхе попятилась, округлив испуганные и такие живые глаза, а бледные губки спешно затараторили: - Нет, пожалуйста. Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, я больше так не буду! Я правда больше не буду задерживать вас, Светлана Дмитриевна! – на миг девушка осеклась под внезапно похолодевшим взглядом убийцы и уже тише добавила – Моя госпожа, пожалуйста, умоляю, пожалуйста, не надо! - Ты начинаешь меня раздражать. Я не собираюсь с тобой нянчиться. Хочешь выжить здесь – будь паинькой. В черных глазах садистки заплясали искорки безумия, а сама она, подобно голодной пантере, мягким шагом пошла на все удаляющуюся в ужасе жертву. Уперевшись спиной в стену, Маша медленно сползла вниз, сжавшись в комочек и прикрыв руками голову так, чтоб можно было видеть неумолимо надвигающуюся убийцу. - Пожалуйста, прошу вас… - обреченный шепот все не прекращался, пробуждая все больший хищный азарт в своем палаче. - Как же приятно звучат твои мольбы… Такой мелодичный голосочек. Хочу услышать, как ты будешь кричать! Обезумевшие от предвкушения глаза вплотную приблизились к девушке. Резким рывком маньячка схватила вскрикнувшую пленницу за руку, одергивая ту от головы. Вторая рука тут же с силой вцепилась в шею, сжимая крепкие пальцы. - Я предупреждала тебя на счет сопротивления. Продолжишь в том же духе, и я начну прибавлять лишние минуты ко времени твоей порки! Я и так потратила слишком много времени на тебя! Обреченный взгляд с надеждой устремился в эти холодные темные глаза садистки. - Пожалуйста… - тихий шепот сорвался с губ, а одинокая слеза скатилась по щеке. - Встать! Твой жалобный взгляд меня раздражает! Долго мне ждать? Поднимайся! Не заставляй меня… Но договорить она не успела, девушка, хватаясь дрожащими руками за стенку медленно встала на ватные ноги. - Вот и славно. Иди к Кристине. Я скоро подойду. Понуро опустив голову, она поплелась в пыточную, ожидая увидеть там как минимум очередную расчлененку. Однако, распахнув дверь, она увидела лишь пустую комнату. Рыжеволосой здесь будто и не бывало, вот только свежие кровавые разводы и испачканные хирургические принадлежности, лежащие на операционном столе, говорили об обратном. Так и застыв настороженно на пороге, Мария не сразу услышала тихое дыхание и копошение из противоположного угла. Когда девушка подошла поближе, перед ее взором предстала уже знакомая клетка с забинтованным в ней телом. На белых лоскутах уже кое-где проступили алые пятна. Рот женщины был широко открыт и зафиксирован расширителем, от того дыхание почти и не было слышно. Спешно опустившись перед прутьями, девушка начала осматривать замочек на дверце, в надежде разглядеть получше замочную скважину. «Ключ должен быть крестовидный. Кажется, я видела такой на связке, которую она носила в кармане в тот раз…» В памяти сразу всплыло, как Маша безуспешно пыталась сбежать отсюда всего пару дней назад. А теперь она вновь оказалась в этой обители кровожадного монстра… - Я постараюсь помочь тебе, хорошо? Я могу выходить отсюда, меня отпускают домой ненадолго, поэтому я постараюсь раздобыть ключ! Я выпущу тебя отсюда и помогу сбежать, хорошо? Только тсс-с-с… - приложив пальчик к губам, она прервала начавшийся было в ответ жалостливый скулеж – Тихо, она уже идет! Тяжелые шаги вплотную приблизились к комнате, а медленно отворившаяся дверь открыла взору вид на стоящую в проходе Светлану. Она уже успела переодеть залитый кровью хирургический костюм на ту самую потертую голубую рубаху и темно-серые спортивные штаны. Такой домашний облик убийцы вызвал легкое недоумение в карих глазах жертвы. - Смотрю, ты жаждешь попасть обратно в эту клетку? Неужели тебе так понравилась проведенная там ночь? Или же ты пыталась сделать что-то, что может выйти мне боком? – с подозрением женщина покосилась на запертую дверцу и на руки своей подопечной. - Нет, извините… - потупив взгляд, девушка на шаг отодвинулась от решетки. - Снова этот жалкий лепет… - и проигнорировав поведение девушки, продолжила - Ладно, займусь этим позже, а сейчас, встань там. Маньячка черной лаковой плетью указала на место возле стены со вбитыми в нее кольцами для привязи. Девушка же, повинуясь, обреченно, на негнущихся ногах, пошла куда было сказано. - Мне нравится твоя покорность. – открепив от операционного стола перепачканные кровью кандалы, она вальяжно подошла к пленной – Думаю, в качестве награды, сделаю тебе небольшую поблажку за послушание. – ехидная ухмылка заиграла на губах, оголяя белые клыки – сегодня ты получишь только пять минут порки. Девушка обрадованно посмотрела на своего мучителя, наблюдая, как на ее запястьях смыкаются холодные металлические браслеты. - А еще, я, пожалуй, немного облегчу твои муки. Все-таки ты смогла меня немного порадовать сегодня. Думаю, изодрать твою спину в лохмотья было бы лучшим наказанием, но, благодаря твоему несказанному везению, у меня достаточно поднялось настроение, чтоб равномерно распределить удары по всему твоему телу… - коварная усмешка исказила губы – Сделай шаг вперед. Повинуясь властным рукам, Мария шагнула, чуть не вплотную приблизившись к оскалившемуся в довольной улыбке лицу убийцы. Черные леденящие душу омуты оказались слишком близко, заглядывая, казалось в самые дальние уголки души, выпотрашивая все нутро. Трепетное сердечко вмиг в ужасе сжалось, окутанное тьмой этих холодных беспощадных глаз. Вид перепуганного кролика в руках явно забавлял маньячку, и она, довольная реакцией своей жертвы, достала из кармана черный кожаный ошейник. Изящное, но достаточно прочное изделие обняло шею, и слегка сдавив кожу, защелкнулось сзади на миниатюрный замочек. Склонившись к раскрасневшемуся ушку, убийца сладким голосом прошептала: - Будешь моим питомцем, моей маленькой милой псинкой. Затем она обошла девушку, подняв ее руки к одной из цепей, все еще свисающей с потолка. «Кажется, к этой цепи был прикреплен крюк, вонзенный между лопаток той бедолаги… И, к нему же была привязана голова за волосы… Кажется между звеньев до сих пор торчат застрявшие пучки волос… Как же это было ужасно… И как же хорошо, что ту женщину уже освободили, и даже перевязали. Меня безмерно радует, что больше не придется смотреть на свисающие лохмотья мяса и кожи…» - Ты меня услышала? – с нажимом переспросила Светлана. - А? Что? Ой… Извините, я задумалась… - девушка потупила взгляд, рывком возвращаясь из своих мыслей. Помрачневшее лицо садистки отразило разбушевавшееся раздражение, а крепкие пальцы с силой сдавили подбородок, повернув нерадивую головку к себе. - Ты испытываешь мое терпение, дорогуша… - сквозь зубы зашипела маньячка – Если такое повторится еще хоть раз, я отрежу твое милое маленькое ушко. Повторится дважды, отрежу и второе. Третья же попытка для тебя окончится там же, где и для этой твари! – выплюнув последнюю фразу, она рывком повернула голову девушки в сторону клетки с изувеченным телом внутри – Ты меня поняла? – горячее дыхание обдало покрасневшее ушко, а холодные мурашки стадами побежали вдоль позвоночника. Девушка в ответ спешно закивала, поджав губки. «Нужно быть внимательнее! Я не хочу закончить так же! Я просто не переживу ТАКИХ мучений, я не вынесу подобного…» - Хорошо. Я сказала тебе раздвинуть ноги. – женщина опустилась вниз, приковывая пленную к петлям в полу за щиколотки – А теперь открой свой маленький грязный ротик. Из кармана штанов вынырнул новенький резиновый кляп. Крупный черный шарик аккуратно погрузился в рот, заставляя язык потесниться. На затылке щелкнул замочек, обрекая челюсти застыть в неудобном положении. - Умничка. А теперь начнем отсчет. Сейчас почти тридцать четыре минуты. А ровно в сорок минут я остановлюсь. – щелкнув таймером, женщина плавно обошла пленную со спины. Жалобно замычав в кляп, заложница попыталась что-то сказать, но у нее не вышло сделать хоть сколько-нибудь понятной причину своей досады. - Неужели, наша сучка чем-то недовольна? – с наигранным беспокойством поинтересовалась Светлана – Ах да, я же хотела сократить время… Знаешь, дорогуша, ты начала наглеть, и совершенно проигнорировала мой приказ, заставив повторяться, а это неприемлемо! Так что я верну тебе отнятую минуту порки! Чтоб неповадно было… А теперь, пожалуй, начнем. Плеть со свистом рассекла воздух, впиваясь хвостами в нежную кожу правого бока. - Мм-м! Глаза девушки вдруг расширились от внезапно нахлынувшей боли. Сознание поплыло, а дыхание на миг перехватило. Садистка, довольно улыбнувшись, начала медленно обходить безуспешно сопротивляющуюся жертву, обрушивая на нее все новые и новые удары. Уже после нескольких хлестких взмахов на фарфоровой коже кое-где начали проступать гематомы. Из глаз Марии прыснули слезы, а болезненное мычание и шипение перешло в крики. Не в силах прервать экзекуцию, она считала мгновения и силилась хоть немного отодвинуться от летящей на нее плети или смягчить удар, разворачиваясь менее болезненной для шлепков зоной. Когда же боль стала совсем невыносимой, девушка начала нервно топать ножкой по полу, а из горла вырвалось жалобное подвывание. - Надо же, наша псинка умеет скулить! – с безумным блеском в глазах заговорила маньячка – Ты не перестаешь меня удивлять! Вместо того, чтоб вопить от боли, ты начала скулить! Это просто потрясающе! Ты будешь просто идеальной сучкой! Новый особо сильный удар впился кожаными полосками в промежность пленницы. Задохнувшись от боли, она со свистом вобрала в себя воздух. По щекам беззвучно покатились слезы, опадая солеными каплями на судорожно вздымающуюся грудь. - Прекрасная реакция… С каждой минутой ты нравишься мне все больше… Однако, меня начинает подбешивать твоя верткость! Стой смирно! Новый взмах и свежие алые полосы появились на груди, охватив жаром набухшие тут же соски. Пронзающее чувство жжения просочилось под кожу, и, казалось, все тело наполнилось жгучей болью. Из глаз несчастной с новой силой покатились слезы, но из ее рта не вырвалось ни писка. Лишь судорожные вздохи разрывали образовавшуюся тишину. Девушка уже перешла ту свою грань, когда можно вскрикнуть от боли, теперь же она не могла выдавить из себя ни звука. И, лишь когда боль немного отступила, пленница смогла сфокусировать жалобный взгляд на своем палаче и тихонько заскулить. - Ты так мило скулишь… Потупив взгляд, Маша раскраснелась от стыда и унижения, но все же продолжила слабо поскуливать. «Если ей это так понравилось, может хоть скулежом смогу ее немного задобрить? Может, она хоть немного сжалится и будет хотя бы чуть послабее бить? Хотя, о чем это я? Этой ненормальной ведь доставляет безмерное удовольствие измываться над людьми… Нужно просто немного потерпеть! Еще совсем чуть-чуть! Каких-то жалких пару минут! Наверное, самых долгих пару минут в моей жизни… Главное не прекращай скулить!» - О-о, какая же ты все-таки милая! – с еще большей силой рассекая воздух плетью, проговорила маньячка. - Гнх-х! Мм-м… - взгляд моментально наполнился болью и обреченной мольбой. Удары посыпались с новой силой, практически не давая времени на передышку, покрывая все тело свежими багровеющими следами. Кровавые брызги разлетались от особенно мощных взмахов, орошая алой жидкостью лицо убийцы, смешиваясь с капельками пота. Особенно сильная боль захлестывала сознание несчастной, когда плеть выхватывала кусочек кожи рук, груди или живота. «Боже, как же больно! Я больше так не могу! Это невыносимо! У меня будто каждый сантиметр кожи разрывает на части! Я больше этого не выдержу!» Пару раз Светлана целенаправленно ударила по открытой промежности, вызывая новый приступ пронзающей боли под аккомпанемент натужного визга. Отчаянно застонав, девушка из последних сил истошно и жалостливо застонала в кляп, однако это лишь позабавило маньячку, вызвав довольную ухмылку на ее губах. - Какая же ты нетерпеливая! А ведь тебе осталось вынести каких-то пару секунд! Уже багровую попку в последний раз обожгло яростно впившейся в кожу плетью. Изнемогая от мучений и тяжело дыша, девушка повисла на руках, ресницы уже давно слиплись от слез, а глаза начали постепенно закатываться. Не в силах больше издать ни звука, она лишь сипло втянула воздух, когда боль от ударов немного стихла. - А ты молодец. Даже почти не кричала… Знаешь, а ведь ты первая, кто так тихо себя ведет! – убирая плеть на стоящий рядом столик к использованным инструментам, с удовлетворением в голосе проговорила маньячка – Обычно приходится всех затыкать, а то уже через пару минут эти вопли ужасно глушат. А ты просто нечто! Даже в первый день ты проявила недюжинное мужество и вела себя максимально сдержанно! Меня это несказанно радует. Теперь я уж точно уверена, что не ошиблась в тебе! Мария пристальным взглядом исподлобья провожала своего палача. Светлана же плавно обошла жертву, осматривая следы своих трудов оценивающим взглядом. Все тело было покрыто алыми полосами от ударов плети. Кое-где уже расплылись внушительных размеров синяки, кое-где кожа лопнула под натиском кожаных лент, и проступила кровавая роса. Довольно облизнувшись, женщина провела пальцами по изувеченному телу, вызвав в ответ злобное шипение. Маньячка вплотную подошла к пленнице, приподнимая голову за мокрый от слюны подбородок. Карие глаза с непокорностью устремились в бездонные черные зрачки убийцы. - Какой взгляд! Теперь еще сильнее хочу тебя сломать! Подчинить! Размазать тонким слоем твое эго! И стереть это надменное выражение с твоего лица! В ответ на это заявление, пленница лишь насмешливо фыркнула. Подобравшись и выпрямившись, она с гордостью задрала подбородок вверх, вырывая его из сильных пальцев. Не ожидав подобной реакции, Светлана, прикрыв глаза, со сдерживаемым раздражением цыкнула языком. В следующую секунду хлесткая пощечина оставила заалевший след на правой скуле, а затем, сдавив за щеки пальцами, женщина с силой повернула непослушную головку на себя, заставляя смотреть себе прямо в глаза. - Ах ты маленькая строптивая сучка! Не смей больше так делать, иначе я тебя уничтожу… - сквозь зубы зашипела маньячка, и, не глядя схватив со столика с использованными инструментами окровавленную спицу, недавно вытащенную из тела Кристины, сжала ее в кулаке. Кровожадно закусив губу, женщина яростно замахнулась на оторопевшую жертву, остановив стальное острие в паре миллиметров от расширившегося в страхе зрачка. Мария, вновь вернув себе осознание происходящего, вмиг побледнела и гулко задышала, подобно загнанному зверю. Она попыталась хоть немного отстраниться от направленного на нее стержня, но, как оказалось, вторая рука маньячки уже крепко держала ее затылок, не давая возможности сдвинуться ни на миллиметр. Светлана тяжело дышала, еле сдерживаясь, чтоб не вонзить спицу в этот наполненный ужасом глаз, чтоб не всадить заточенный металл глубоко в череп. Нет, этого нельзя делать, иначе она лишится такой ценной игрушки! А потому, убийца, опуская руку с явно плохо сдерживаемыми порывами к насилию, прочертила линию от скулы до подбородка, оставляя окровавленным концом свежую рану на бледной коже. Алые капли проступили на коже, стекая одинокими струйками, и, смешиваясь со слюной, вытекающей из-под кляпа, капая на пол. С лица спица спрыгнула на ключицу, плавно переходя на судорожно вздымающуюся грудь, заставляя в страхе затаить дыхание. Когда же рука опустилась на ребра, давление явно усилилось. Мария с ужасом чувствовала, как кожа с пронзающей болью впустила в себя холодный металл, а в безумных глазах садистки можно было прочитать, как она представляет вонзающееся в плоть острие, как насаживаются на стальной штырь органы, как кровь начинает сочиться из образовавшегося отверстия… Маньячка давила своей кровожадной аурой, внушая животный страх, бередя самые жуткие фантазии и кошмары в сознании жертвы. Но вдруг она взяла себя в руки, и, отняв спицу от израненного тела, положила ее обратно. Только теперь девушка смогла шумно втянуть носом воздух, а тело ее обмякло, вновь повисая на руках. - Вот так уже лучше. – похлопав пленницу по щеке, женщина за волосы опустила ее голову вниз – Я не позволяю тебе поднимать на меня свои бесстыжие глаза. Знай свое место… – и, притянув пленницу за ошейник, уже на ушко, смакуя слова, шепотом продолжила – Моя маленькая грязная псина...