Шатен вопросительно смотрит на волнующегося Глэма, который глядит на него жалобными глазками, даже сам того не подозревая.
— Может ты не пойдёшь туда? — спрашивает скрипач, подходя ближе к Чесу, но тот в ответ лишь кладёт тёплую ладонь на плечо высокого мальчишки. По взгляду было ясно, что дальше прозвучат явно не те вещи, которые ожидает одуванчик.
— Глэм, я не могу. Там меня уже ждут, понимаешь? Я не могу отменить встречу, — музыкант виновато почесал затылок, уводя глаза в сторону. Но, чувствуя на себе непонимающий, и скорее разочарованный взгляд голубых радужек, мимолетно глянул на часы. Время подходило к назначенному сроку… — Прости… Мне пора, Глэм…
Парень убрал руку друга со своего плеча и развернулся в сторону выхода. Правда, далеко не ушёл. Стоило только Чесу ступить на шага два вперёд, как что-то не дало двинуться с места. Бледные пальцы судорожно сжимают плотную кожу верхней одежды так, будто совсем не хотят отпускать юного гитариста куда-либо.
— Чес, может ты все же останешься?.. — дрожащим и тихим голосом спросил блондин в последний раз. Он пообещал себе, что больше не станет тратить время своего друга, но спросить ещё раз стоит. Ведь Глэм правда не хочет оставаться один. Снова…
В ответ Чеснок лишь промолчал, мягко убирая руку со своего рукава. Порой он бывает слишком глуп, чтобы увидеть такие заметные вещи. Чес хороший человек, но в этих делах иногда даёт сбой. И это очень печально.
— Прости, мне нужно идти, — шатен старался как можно нежнее произнести это, а после скрылся в потемневших улицах. Можно подумать, что в данный момент ему важнее какая-то девчонка, чем его лучший друг. Нет, это совсем не так. Но сегодня Чес сам не свой…
После ухода приятеля Глэм совсем раскис. Не хотелось ничего, кроме того, чтобы всеми силами вернуть шатена обратно. Но к большому сожалению, это невозможно. Он ведь уже далеко… А блондину остаётся лишь лить горькие слезы, тоскуя по бродяге.
Пока Глэм страдает дома совсем один, Чес беспощадно идёт лишь вперёд. На встречу, которую ему назначила одна из фанаток. Спросите, зачем ему идти туда, если у него есть такой прекрасный друг? Вот и шатен вдруг задаётся этим вопросом, когда на улице неожиданно начинается дождь. Блестящие капли воды падают с облачного неба, в какой-то момент разбиваясь об твёрдый асфальт вдребезги. Будто сердце скрипача в тот момент, когда бродяга открыто променял его на каких-то девушек.
Перед глазами замаячили воспоминания; как Глэм пришёл к порогу сероглазого весь дрожащий от холода. Он надеялся только на своего единственного друга, который прямо сейчас бесцеремонно бросил его, хотя обещал, что не сделает этого...
Парень резко останавливается, вскидывая тёмные брови. До двери девочки, имя которой он даже не знает, остаётся пару шагов. Бродяга оборачивается назад и снова смотрит на большую белую дверь, сквозь щели просачивается яркий свет от люстры... Чес опечаленно вздыхает, молча поднимая ладонь, сжатую в, так скажем "полу-кулак", чтобы постучать в дверь. Но что-то опять на даёт ему этого сделать. На этот раз морально. Чеснок не может пересилить себя и постучать в дверь, ведь перед глазами все ещё
двигаются важные и переломные моменты, которые не позволяют шатену даже пальцем прикоснуться к чёртовой двери. Стоит он так, как камень, пару минут. Под дождём. Весь мокрый...
– У меня больше нет дома, Чес...
Темноволосый гитарист судорожно отдергивает руку и разворачивается по направлению к родному трейлеру, сразу наращивая темп ходьбы, чтобы вернуться как можно раньше.
– Чес, ты - единственный близкий человек, который у меня остался...
Внутри все кипит. Парень мысленно проклинает себя минимум раз сто. Ему искренне жаль Глэма... Вскоре шатен вовсе переходит на бег. Чес бежит по мокрому асфальту, усыпанному глубокими лужами. Бесцветный бисер продолжает падать на землю.
– Пожалуйста, не бросай меня...
Благо, что шатен не стал медлить. А поэтому прибежал довольно быстро. Наконец на улице раздаётся звон связки разнообразных ключей.
– Ты и музыка - всё, что у меня осталось...
– Глэм! - воскликнул Чес, вбегая в свою комнату и забивая на бутылку, летящую прямо в дверь. Она разбивается об твёрдый металл, а шатен нервно подбегает к лучшему другу, с виду спокойно сидящему на полу, рядом с ножками кровати. Лицо спрятано в коленях, а само уютное помещение заполняют тихие всхлипы, смешанные с обеспокоенным говором мальчишки в зелёной косухе. – Глэм, прости... Прости меня! Я мудак. Пожалуйста, не злись....
Чес пытается убрать руки скрипача от бледного лица, на что он распахивает глаза, поднимая взор на полностью мокрого колючего товарища. К голубым глазам снова подступили слезы, и Глэм судорожно вцепляется в друга мёртвой хваткой, заключая в тёплые объятия и зарываясь лицом в область промокшей шеи, но все ещё пахнущей сигаретами, в надежде найти поддержку. И он находит её.
Чес обнимает плачущего приятеля в ответ, тихо произнося: "Прости". Снова и снова. Шатен говорит это в надежде, что Глэм не держит на него зла и вскоре просто забудет все, как страшный сон. Ещё будут с улыбкой вспоминать всю эту ахинею!
Но простить такое очень трудно...
Блондин свято и слепо верит, что Чесу нахрен не сдались эти девушки! Что все будет хорошо. Что друг станет для него кем-то большим...
– Прости меня, Глэм...
