Погоня за личным счастьем

Союз и Пруссия зашли в дом, снимая обувь с пальто. СКПР сразу сел в креслице. — Сынок, скоро приедут детки папы, ты не бойся, если их будет много.— мило сказал птенчик, снимая курточку с Республики. — Хорошо, мам. СССР помыл руки и стал раскладывать столовые приборы с салфетками на стол. Первым, кто появился, был Казахстан, следом Беларусь, третьим был Укроп. А за ними все остальные. Самыми последними были Германия и Россия, которые немного с неприязнью зашли в дом. Союз смотрел на своих детей с гордостью. Да, некоторые из них не стали супер-пупер, но он любил их и без этого. Даже Украину, избранником которого был США, злейший враг и ненавистник СССР, он обнимал с нежностью. СКПР тусовался с НРС, а Пруссия летал под потолком, потому что боялся такого количества людей. Среди детей его мужа было и парочку птиц, которые явно больше канарейки. Вся семья мило разговаривала, обнимала отца, радуясь, что теперь он жив. Даже некоторые секреты, которые СССР вскоре узнал, происходившие после его смерти, мужчина простил. Ему так не хотелось сегодня злиться, ему хотелось быть с ними снова родным, снова любимым отцом. Тем временем НРС рассказывал о себе. — Вот я и мама ходили к папе в больницу, а ты когда-нибудь ходил? — мальчик сидел на стуле и раскачивал ножками, приложив указательный палец к губам. — Сегодня с мамой ходил, скучно— протянул СКПР и показал лицо трагедии. — А ты рисовать умеешь? — НРС посмотрел на стену, которая была завешана картинами из тканей, но издалека это произведение искусства смотрелось так, как будто написанное маслом. — Нет, а моя мама умеет шить! СКПР помахал крыльями. — Ух ты! Ой, покажи крылышки.— мальчик широко улыбнулся. Республику заставлять не надо и он, расправив крылья, сел рядом с другом. НРС, редко видя стран-птиц, да и так близко, сразу решил потрогать самое чувствительное место на их теле — крылья. Мальчик провёл маленькой ручонкой между перьев Республики и захохотал. Вдруг СКПР зачирикал и сел близко к НРС. — СК…СКПЛ…ты чего? — запинаясь от неумения выговаривать «р», спросил мальчишка. — Это очень приятно! — СКПР сел ещё ближе и подставил крылья чуть ли не к лицу друга.— Чеши! НРС повиновался пташке и почесал ещё, получив взамен чириканье и обнимашки. В какой-то момент НРС это надоело и он горько заплакал. — Что-то случилось? — спросил СКПР. — Хочу к маме! — плакал НРС, закрываясь ручками. СКПР взял на руки НРС и полетел искать его родителей. Раз первым попался Россия, значит НРС отправился прямо к нему. — Ой, а это что за малыш? — спросила Беларусь, смотря на СКПР. — Я СКПР, а не малыш! — сказал СКПР, идя к папе на руки. — Это наш с Пруссией сын. — ответил СССР. — Такой кроха! Сколько ему? — неунималась белоруска. — Год и семь месяцев. — ответил СССР, нежно гладя по голове СКПР. — Сколько? ты шутишь! Ему четыре, если не пять! — крикнула Беларусь. США взглянул в их сторону и посмотрел на СКПР. Сам виновник данного шума просто мило чирикал. — А вот! — коммунист широко улыбнулся.— такие мы уродились умнички! — Я умничка! — крикнул СКПР, радостно чирикая. — Умничка, умничка, давай отнесу тебя к твоей маме. Русский погладил по голове птенца и, развернувшись, зашёл в дом. За столом сидел Пруссия, опустив на пол свои крылья. Они давно зажили, но маленькая боль при полёте осталась. — Мама, мама! — крикнул СКПР, вылетев из рук отца. Пруссия поймал мальчика. — Что случилось, милый? — Ничего, просто пришли сказать, что любим тебя.— СССР улыбнулся и поцеловал милое Королевство. Пруссия покраснел и взял СКПР на ручки. Сам Республика обнял свою матушку, тихо чирикнув. Германия же тем временем обдумывал план, как своровать СКПР. Малец был не по годам умный, поэтому это будет сложно сделать. Германия прищурился. В его голове назрел план, но тут к нему на руки плюхнулся РФ. — Чего грустишь? — спросил Россия. — Ничего, просто задумался. — ответил Гера, обнимая Россию. Рос, видимо, уже где-то выпил. Глаза Федерации пробежали вокруг. Беларусь активно обсуждала с Казахстаном что-то, Укроп опёрся на США и спал, а тот медленно взял его на руки и пошёл на выход, перед этим со всеми попрощавшись. Праздник был в полном разгаре. Вся семья танцевала, общалась, но наступал вечер и многим пришлось сказать «пока», поцеловать отца в щёку и уехать, чтобы поздно ночью или даже только через день быть дома. Пруссия всё так же сидел дома и красиво напевал песенки сыночку. Дома было крайне тихо. Почему-то исчезновение одного немца никто не заметил. Рейх куда-то запропастился, даже им не пахло. Может вернётся? СКПР лишь слушал и ждал, когда его друг придёт. Но пришёл отец. — Германия и Россия останутся на ночь, а то ребёнка мучать поездками не хотят.— СССР открыл дверь и запустил сына с зятем. Россия аккуратно зашёл в дом с НРС на руках и осмотрелся. Милый уголок в этом мире, как-будто и вправду приехал к бабушке в деревню. Русский младший улыбнулся. — Расстелим им…подожди, а где Рейх? — спросил Советский союз.— Диван что ли свободен? — Да, наверно.— Пруссия пожал плечами и посмотрел, осталось ли что-то. На столике перед диваном лежала маленькая бумажечка. Королевство взял её в руки и прочитал: «Не хочу вам мешать. Но я очень рад, что приобрел счастье и понял, что меня могут любить. С вами было весело, сытно, а главное, я полюбил вас. А ещё я просто не хочу поднимать плохие воспоминания у Германии.» Немец улыбнулся и отдал записку СССР. — Бабушка.— тихо сказал НРС, шмыгнув носиком. — М? Я? — Пруссия подошёл к внуку. — Можно поспать с СК…СКПЛ.Р…л.? — запинаясь, спросил мальчик. — Можно. СКПР широко улыбнулся. — Ураааа! — громко крикнул Республика, подпрыгнул и побежал к другу. Мальчики крепко обнялись и пошли наверх. СКПР подошёл к своей комнатке и со скрипом открыл дверь. — Ого…— открыв рот, Адрейка зашёл внутрь. Его взору пали игрушки, наклейки на стенах и милая мебель. Всё было таким детским, но таким красивым. Маленькая Республика подошёл к кровати и расстелил её. — Ложись.— мальчик отвёл друга и положил на кровать, а сам сел в креслице рядом с этой самой кроватью. Андрей немного полежал, покрутился и посмотрел на друга. — Сказки есть? — спросил НРС и сел. — Нет, у меня только биология, почитать? — Это сказка такая? СКПР взял толстую книгу по биологии, сел на кровать и открыл первую попавшуюся страницу. — Головной мозг человека является органом центральной нервной системы, состоящей из множества взаимосвязанных между собой нервных клеток и их отростков… — Нет, фу! — НРС закрыл книгу.— сказки! — У меня нет сказок! СКПР громко зарычал, чем напугал друга, но вовремя обнял его и успокоил. — Я больше не буду рычать…— Республика лёг на кровать к Андрею и накрыл его. Мальчик шмыгнул носом. — Полежи со мной. Малец взял маленькую ручонку СКПР и сжал. Они посмотрели друг на друга, улыбнулись и легли спать. Дом погрузился во мрак. Все спали тихим сном. Но все ли? В голове Германии было сто мыслей, нет, тысяча! Он проверил спит ли Росс, а следом поднялся наверх. Тихо и бесшумно он оказался в комнате СКПР. Минута и он выхватил из рук НРС малыша, быстро поддаваясь в бега. Буквально за считанные минуты он уже ехал по ночной трассе в свою лабораторию. — Нет… Никто меня не понимает! — крикнул Германия. Когда он услышал, что ребёнок зашевелился, мужчина погладил его по голове и накрыл пледом.— Спи крепко, ты не должен вспомнить это всё… Немец надавливал на педаль газа, редко смотря на спидометр. А он уже показывал сто. Слава всему, что только есть, дорога была не скользкая, а за всё время не проехало ни машины. Германия благополучно остановился возле дома. Мальчик крепко спал, тихо чирикая во сне. Это было только на руку немцу и он, взяв СКПР, бегом направился внутрь. Неряшливо открывая двери, быстро бегая по лестнице и вот, мужчина в каком-то подвале. Здесь нет окон и только одна дверь наружу. Мужчина на скорую руку сделал кроватку для птенца и положил туда. Вновь тишина. Посидев ещё пару минут, Германия решил вернуться обратно. Он встал, вышел из подвала, закрыв её и спрятав за шкафом, пошёл к машине и направился обратно. — Подумать только, я украл человека…— выдохнув, сказал сам себе ФРГ.— Но это же ради научных исследований! Мужчина тихо подъехал к дому, заглушил мотор, вышел из автомобиля и зашёл внутрь. Германия снял обувь и лёг обратно на кровать к России. Рейх тоже собирался уматывать. СССР и Пруссии не нужны проблемы с законом. Он бы не хотел, чтобы эти добрые люди сели за соучастие. А его как раз таки нашли. Рейх написал записку с милым содержанием на прощание, а следом тихо вышел из дома и убежал в лес. Там его и нашли, забрав немца обратно в колонию. Может он и будет за решёткой, но он будет знать, что хотя бы три человека запомнят его, как доброго соседа и помощника в уборке. Время шло и настало утро. Пруссия первым делом встал и начал готовить завтрак. Германия тоже не отставал и быстренько начал будить Россию. Когда тот не просыпался, он пошёл на крайние меры и дал ему смачного леща. — АЙ! — крикнул Россия, — ты чего, с дуба рухнул? — В машине расскажу! — шёпотом отвечал Германия, побежав наверх к НРС. Его сын крепко спал, обнимая подушку и, наверно думая, что это СКПР. — Сынок, вставай! — сказал Германия и стал тормошить Адрейку. — Не хочу…— сонно произнёс мальчик и перевернулся на другой бок. — Быстро встал! — немец прорычал и поднял сына. Он посадил его в кресло и стал заправлять кровать. Андрей шмыгнул носом, встал с кресла и пошёл вниз. Следом за ним направился Германия. Мужчина взял ребёнка на руки и спустился вниз к России. — К чему такая спешка? Я хочу ещё поболтать с отцом! — сказал Рос и нахмурился. — Срочные дела по работе. — Даже завтракать не будете? — спросил Пруссия. Немец кивнул, быстро надел куртку и стал ждать Россию с сыном. — Может и вправду не стоит спешить? — тут из спальни выглянул Советский союз.— Вам далековато ехать на голодный то желудок. Рос вздохнул. — Прости, пап…— парень обнял отца и взял НРС на руки.— Мы обязательно ещё приедем! Союз кивнул. — Мы будем ждать! — Ой, надо же СКПР сказать, что его друг уезжает! — Пруссия поставил тарелки на стол и пошёл наверх. Германия, как увидел, что его родственник поднимается по лестнице, выскочил из дома и сел в машину. — Германия! — РФ начал рычать. — Садись давай! — Республика пристегнул Андрейку с Росом, сел сам и направился домой. — Папа, я хочу сказать «пока» СК…СКП! — мальчик обиженно прикусил губу. — Будет тебе СКПР.— прорычал Германия. Федерация посмотрел на мужа. — В каком смысле? — В прямом, блядь, в прямом!! РФ нахмурился. — Ты… Ты украл ребёнка? — спросил Федерация, всё больше начиная смотреть презренным взглядом. Германия лишь кивнул и нахмурился. — И ТЫ ЧТО С УМА СОШЁЛ? НЕМЕДЛЕННО, ВЕРНИ! Из-за криков России маленький НРС шмыгнул носом и горько заплакал. — ЗАКРОЙ РОТ И УСПОКОЙ СПИНОГРЫЗА.— Германия начал сильнее нажимать на педаль газа. — Ты понимаешь, что это преступление? — Рос рычал и успокаивал сына. Но НРС стало очень страшно от криков родителей, поэтому он даже не собирался останавливаться. — Да мне плевать! — Республика злобно сжимал в руках руль.— И успокой этого мелкого, пока я не нажал на тормоз! НРС шмыгнул носом и спрятался в пледик, который лежал в машине. Россия вздохнул и дал малышу попить воды. После того, как он успокоился, парень продолжил. — Ты хоть знаешь, сколько дают за такое? — русский посмотрел на мужа.— Ты, чёрт возьми, лишаешь счастья моего отца и свою, где-то по седьмому колену, бабку! — Это ради науки! — ФРГ повернул руль в сторону и быстро поехал к дому. — Германия! Не ты его рожал, ты не понимаешь, как больно терять ребёнка! — Опять ты со своими нежностями! — набирая скорость, прорычал немец.— Закрой свой рот, пока мы все не превратились в лужи крови на асфальте! Тогда уж точно никто не узнает, где этот ребёнок на самом деле! Был опасный участок, поэтому слова Германии имели значение и сейчас отвлекать его от дороги очень глупо! НРС всё хныкал и хныкал под пледом, слушая крики родителей. Он никогда не видел этого. Да, отец иногда мог что-то плохое сказать России, но чтобы так орать… Маленькому мальчику хотелось видеть радость, обнимать родных, а особенно СКПР. Но что-то произошло, что в силу своих лет Андрейка понять не сможет. Пруссия поднялся наверх. Как ни странно, но в комнатке сына было тихо. — СКПР, сынок, просыпайся, ты пропустил то, как уезжает твой друг.— Королевство зашёл в детскую. Малыша не было. Пруссия пожал плечами и стал искать. «Может спрятался в саду?» — подумал немец и вышел из комнаты сына, направляясь к двери в сад. Было тихо, только колокольчики звенели от порыва ветра. После этого Пруссия насторожился. Следом за ним насторожилась и природа. СКПР не мог сам уйти гулять, не предупредив родителей перед этим. Королевству пришлось спуститься вниз и сказать СССР, что не может найти сына. — Союз, я не могу найти СКПР, может ты видел, куда он побежал?..— тихо спросил мужчина, взяв за руку коммуниста. — Всмысле?..— Совок посмотрел в ответ на птенца.— Я думал он всё ещё спит. Родители переглянулись. Что-то неладное началось. Но решив не терять ни минуты, русский побежал искать мальца. Пруссия искал дома, нервно открывая каждую дверь в этом домике. Может в эту голову пришла мысль спрятаться где-то и навести суеты. Так хотелось верить и русскому, и немцу. — СКПР! — громко крича, находясь в поле, СССР не увидел и намёка на мальчика, поэтому побежал смотреть в лес. — СКПР! Сынок! — Пруссия, с дрожащими руками и крыльями, бегал по дому, иногда щебетал, чтобы СКПР пришёл на звук. Но не в лесу, ни дома, этого сорванца не было. СССР пришлось вернуться домой. — Нашёл его? — спросил Пруссия, подлетев к русскому, снося по дороге к нему всё, что стоит. — Нет, — ответил Союз и посмотрел на Пруссию. На глазах немцах образовывались слёзы, в его глазах был ужас, — поехали в милицию, его обязательно найдут! Совок резко поднялся и побежал к выходу, потянув за собой Пруссию. Прусс же смотрел на игрушки, с которыми играл СКПР. Они стояли в коридоре, на самом видном месте, так и приманивая посмотреть на них. В голове крутилась навязчивая мысль «он не вернётся». Пруссию это пугало. Он вспоминал, как его первый сын уже сбегал. Как дома становилось пусто и холодно. Никто не бегал, не топал ножками. Лишь дурацкое щебетание птиц за окном, которым полностью всё равно, что там произошло в жизни Королевства. Мужчины выбежали из дома и сразу сели в машину. Владимир повернул ключ пару раз и мотор заревел. — Мы найдём его, обязательно, найдём, Пруссия! — говорил СССР, набирая скорость. — Не найдём! — Пруссия стал заливаться слезами, которые стекали по его щекам, подбородку и дальше капали на грудь. Немец громко плакал, не успевая вытирать поступающую влагу рукой. Погода тоже была не из лучших. — Пруссия, умоляю, сдерживайся, нам нужно хотя бы попытаться! — русский дёрнул пассива за руку.— Нам нужно успокоить дождь, иначе СКПР точно не будет найден! Королевство кивнул и, сделав пару вздохов, начал успокаиваться. Как вдруг он вспомнил очередную игрушку сына, медленно начиная снова плакать и завывать. СССР лишь прикусил губу и ехал по шоссе дальше. — Пруссия, где у вас тут ближайший милицейский пункт? — заезжая в город, спросил русский. — Возле моста…— начиная снова завывать, ответил Гильберт. Союз вздохнул. Волновался ли коммунист? Ещё как! Ему самому было боязно за здоровье своего сына; как он там, что случилось и почему пропал? Ему так хотелось, чтобы СКПР просто спрятался где-то, что не слышал родителей. Русскому хотелось, чтобы его сын был жив и здоров. Но мужчина не подавал виду. А то так дело зайдёт в тупик окончательно. — Мы приехали, выходи.— немного грубовато сказал Владимир, поставив машину на стоянку для автомобилей. Пруссия тихо открыл дверь и вышел из машины, продолжая шмыгать носом. Мужчина помладше взял Королевство за руку, подойдя ближе. Они переглянулись. Красное лицо от слёз Пруссии, даже сейчас было прекрасно. В его очертаниях была какая-то романтичность, его так и хотелось погладить по голове, поцеловать, обнять. — Пошли, Союз…— сказал Пруссия, открыв дверь в участок. СССР кивнул, направившись следом за немцем. Через пару минут они смогли найти прокуроров, а потом и следователей. Русский с немцем яростно пытались объяснить мужчинам, что дело срочное и довольно серьёзное, как минимум, минут двадцать, пока органы власти не сдались. Следователь, СССР и Пруссия прошли в комнату допроса. — В чём Ваше дело, говорите, нам ещё нужно начать расследование одного из срочных дел.— мужчина, на вид лет сорока, кашлянул в кулак, когда пара села за стол. — Наше дело настолько же серьёзно! — сказал Пруссия и злобно посмотрел на следователя. — Я Вас слушаю, только быстро и о главном. Гильберт вздохнул и начал; — Сегодня пропал наш сын. Мальчик, которому скоро должно было исполниться два годика.— начал говорить пернатый. — Дома его нигде не было, на местности тоже.— добавил СССР.— я считаю, что нашего сына просто напросто украли! Коммунист, тихо рыча, посмотрел на работу органов. — С чего такие доводы, что Вашего сына украли? — У нас дома была семейная встреча и самыми последними уехали два наших старших сына с ребёнком. Я могу только предположить, что нашего сына они забрали с собой. Случайно или нет, но наш малыш должен вернуться домой! — злобно проговаривал СССР, пока Пруссия гладил его по руке. — Позвоните им вечером и спросите, неужели так сложно? — следователь поднял бровь. — Мы можем позвонить им прямо сейчас! — Пруссия чирикнул, показывая телефон Советов. — Звоните.— угрюмо ответил полицейский, как-будто таких случаев было миллионы и все они заканчивались одним и тем же. Канареечка набрал номер телефона Германии. Гудки и немая тишина. На том конце провода подняли трубку. — Я слушаю.— грубо ответил Германия, явно что-то делая, исходя из звуков на заднем плане. Пруссия посмотрел на СССР, потому что не знал, что говорить и отдал телефон ему. Союз взял его и начал говорить про пропажу СКПР. — Привет, Германия, у меня только один вопрос, не видел ли ты, куда пропал СКПР? — спросил коммунист, прислушиваясь к голосу собеседника. — Ох, я думал он вернулся домой! — немец искусно замаскировал эмоции и притворился, будто это совершил не он.— Я видел, как он вышел из своей комнаты рано утром, я тогда будил НРС. Я спросил, куда он идёт, на что СКПР ответил, что собирается погулять по лесу. Всё это было на громкой связи, чтобы и следователь мог услышать разговор. СССР посмотрел на Пруссию. — Но его не было нигде, когда я искал, неужели он сбежал? — тихо спросил Прусс, крепче сжимая руку русского. — Именно! — сказал Германия. Следователь закатил глаза, дал родителям заполнить протокол, а когда он был составлен, вздохнул и пошёл к патрулю. Будто им нечем заняться! Он выдал указ и они поехали искать ребёнка. Всё следствие шло так медленно и небрежно, что Пруссию выводило это из себя. СКПР даже не был занесён в список пропавших людей, что можно назвать противозаконным действием. Не прошло и недели, как следователь с группой искателей указали на какой-то труп в паре километров от дома Пруссии и СССР, сказав, что это СКПР. На все отказы родителей полиция лишь разводила руками, якобы у них было намного больше дел. Недавно было совершенно массовое убийство, которое реально было странным и запутанным. Почему никто не подумал приплести пропажу ребёнка к преступлению или хотя бы постараться зацепиться за что-то, опросить подозреваемых и родителей, никто не знал. Теперь у Пруссии не было того счастья. И вот опять всё идёт не так, как надо. Стоит лишь обрести счастье, хотя бы на пару секунд, сразу же приходит боль. Этот второй лучик света в жизни немца потух. Он просто исчез! Королевство стал часто плакать, перестал есть и иногда спать. Каши, которые готовил ему Союз, просто шли в мусорку, ведь Пруссия мог даже не притронуться к тарелке. Теперь обычным днём в этой семье стал унылый, как-будто чёрно-белый сюжет. — Пруссия, я принёс тебе еды.— СССР тихо открыл дверь и поставил тарелку на тумбу.— Ты не ел уже больше трёх дней, я не хочу, чтобы тебе было плохо. Немец, услышав это, просто дёрнул крылом. Русский вздохнул. — Я не хочу есть…— вновь повторяя свою фразу, ответил Пруссия. — Пруссия, умоляю…— мужчина сел на кровать и взял тарелку в руки. — Наш сын жив…ты…веришь? — Я верю, милый, я верю…— Союз, повернув к себе лицом любимого и посадив его, стал кормить с ложечки. Эти щёки вновь видел коммунист. Точнее их отсутствие. Мужчине ничего ни оставалось, кроме как выслушивать птенчика. Он понимал, что материнское сердце ранимое, а немец сам по себе очень нежен. Стоит только представлять, какую боль он терпел. Сын, которого он родил, который был зачат от любимого человека, исчез, но искать его никто не собирался. Подозреваемых было два. Россия с Германией. Но их даже не допрашивали, их дом даже не обыскивали! Это полная некомпетентность исполнительного долга органов правопорядка. Шли недели, перерастающие в месяцы одиночества. А месяцы сливались в года. В года, когда в доме этих двоих больше не было смеха и радости. У СССР с Пруссией наступил траур, хотя они до последнего верили, что не мог СКПР так сам взять и уйти из дома. Это было бы очень глупо с его стороны. Следователь даже не отправил труп на экспертизу, чтобы хотя бы понять, тот ли это труп. Проходит всё больше времени и немец уже теряет любую надежду. Он начинает медленно сходить с ума из-за горя. Владимир старался сдерживать себя. Как ни как, он мужчина, который заботится о другом, таком же пострадавшем от утраты птенчике. Иногда Гильберт подходил к двери детской и начинал громко плакать, умоляя всё время кого-то вернуть его сына. Но никто так и не собирался вернуть малыша родителям… Ни завтра, ни через месяц и даже ни через пять лет…