***
Джисон сидит задумавшись и не обращает внимания на Минхо, который ждёт его у входа. Он даже мимо проходит, не поворачиваясь. Ли недоумённо на него смотрит и следует за ним. Такое поведение странно. Хан всё идёт, не обращая внимания на компанию старших, врезаясь в одного из них. Он проходит мимо, не извиняясь и не оборачиваясь, когда ему кричат вслед. Минхо за него извиняется и продолжает идти, ему это не нравится. Джисон заходит в дом и только тогда приходит в себя. Но до сих пор не понимает, как так могло произойти. Почему родители решили развестись? Всё же было замечательно. Хан поднимается в свою комнату и не может перестать думать о словах отца. Они вместе больше двадцати лет так зачем же рушить всё? Джисон не понимает, но отец попросил простить их, и Джисон не в праве злиться. Потому что он уже не маленький мальчик, которому нужно что-то объяснять. Ему не придётся выбирать кого-то из родителей, потому что он уже совершеннолетний, но ему всё равно непонятно почему так произошло. Ну как так можно? Любить человека всю жизнь, а потом разрушить всё, что строилось годами. Ему это непонятно, и он начинает копаться в своих воспоминаниях. Вспоминает, как на прошлой неделе мама утром отправляла отца на работу, как завязывала ему галстук, как поцеловала перед уходом. Что могло измениться? Они даже не ссорились. Родители были для Джисона примером идеальных отношений, а сейчас он понимает, что даже идеальные отношения могут прекратиться в один миг. Он не станет расспрашивать родителей, но не перестанет вспоминать. Мысли вылетают из головы, когда телефон оповещает о новом сообщении. Unknown: Хэй, Джисони Я наконец-то смог раздобыть твой номер. Печатает… Вы: Удали. Коротко отвечает Хан и выключает гаджет. Сейчас у него нет настроения для игр. Минхо уже минут пять смотрит на экран своего мобильного и не понимает ничего. Сначала младший не обращал на него внимание, а сейчас грубо ответил на сообщение. Что с ним происходит? Раньше такого не было, раньше он смущался и неловко просил уйти. Минхо ещё несколько секунд смотрит на сообщение и отправляется домой, потому что понимает, что ничего не добьется. Утром Ли находит Феликса, который точно должен быть в курсе всех событий в жизни своего лучшего друга. — Хён, не трогай его пока, — отвечает Феликс и уходит, заставляя Минхо ещё больше задуматься. Это он виноват? Или кто-то другой? В любом случае он пока просто понаблюдает за Ханом. На третий день всё это ему начинает надоедать и он прижимает младшего к стене, с целью узнать у него обо всём. — Расскажи-ка мне, Джисони, почему ты такой грустный? — Минхо в очередной раз убеждается, что что-то не так, потому что Хан просто стоит и не отталкивает его. — Всё нормально, хён, — отвечает Хан и прикусывает губу. Он сейчас очень сильно хочет расплакаться, но он же большой мальчик. Некоторое время они стоят так. Мимо проходят студенты, но ни один, ни второй не обращают на них никакого внимания. Минхо всё также смотрит на синюю макушку младшего, а Хан всё стоит и о чём-то думает. Минхо отступает, но Джисон хватает его за рубашку и тянет к себе. Ступор проходит слишком быстро, и Минхо с радостью обнимает младшего в ответ. С ним тепло и можно не думать ни о чем. Одними губами произносит Джисон и обхватывает чужие плечи крепче… Пару дней спустя. — Джисони, а давай мы с тобой изучим прямую пропорциональность — чем громче твои стоны, тем быстрее мои пальцы, м-м? — Минхо подсаживается рядом и кладёт руку на внутреннюю сторону бедра. — Ты хочешь познакомиться с моим кулаком, м-м? Он не против, а ты? — Джисон усмехается и разводит колени ещё шире, наблюдая за широко распахнутыми глазами старшего, которые становятся всё шире. Минхо впервые смущается и убирает руку, Джисон громко смеётся, привлекая внимание одноклассников, но это не так уж и важно.***
— Дорогие старшеклассники, в честь праздника мы хотим отправить вас в поход… Сразу же раздаются радостные крики, многие даже не потому, что они хотят провести время в компании комаров и мошек, а это, между прочим, залог хорошего отдыха. Они просто понимают, что их освободят от уроков и заданий. Поэтому когда спрашивают о количестве, то большая часть положительно кивают. Учитель, удовлетворённый ответом выходит, оставляя галдящих детей. — Кажется, я повеселюсь, — тихо шепчет Феликс и тянет Хана в кафетерий… — Время пять утра, Ликс, — стонет Джисон и переворачивается на спину. Зря он ответил на звонок, лучше бы поспал ещё часа два. — Если ты сейчас не встанешь, то я скажу Минхо, что он тебе нравится, а значит, что он от тебя вообще не отстанет, — Ли считает до трёх и смеётся в телефон. — Шантажист! — кричит Хан и поднимает свой зад с кровати.***
— Ну почему именно я? — ноет Джисон и закидывает чемодан наверх. — Знаешь, я не стул, но ты тоже можешь на меня присесть, — Минхо обнимает его за талию и тянет на свои колени. — Я рад, что ты сказал не на лицо, — усмехается Джи и поудобнее устраивается на чужих бёдрах. Выбора всё равно больше нет, не стоять же ему всю дорогу. Весь остальной путь прошёл более менее нормально. Минхо обнимал за талию и молча посапывал, а Джисон просидел в телефоне, разучивая новую k-pop группу. Когда сказали об отдыхе они и не думали, что увидят такое. Облака над землей возвышались, как горная гряда, а берег казался длинной зеленой полоской, позади которой вырисовывались серо-голубые холмы. Вода стала темно-синей, почти фиолетовой. В воде Джисон увидел красноватые переливы планктона в темной глубине и причудливый отсвет солнечных лучей. Причудливое отражение лучей в воде теперь, когда солнце поднялось выше, означало хорошую погоду, так же как и форма облаков, висевших над землей. На поверхности воды не виднелось ничего, кроме пучков желтых, выгоревших на солнце саргассовых водорослей и лиловатого, переливчатого студенистого пузыря — португальской физалии, хмыкает рядом Сынмин. Ребята сразу ставят палатки, потому что солнце уже заходит; сегодня вечером они решили просто немного изучить окрестности, потому что именно в этом месте никто никогда из них не был. Феликс хватает Чанбина за руки и тащит к маленькому плотику, оставляя одиноко стоящего Хана. Но компанию ему составляет Джинён, которого тоже оставили друзья. Джисон и не знал, что у него столько много общего с человеком, который ненавидел его. Сейчас они вспоминают это с улыбкой и идут дальше вдоль берега, который и правда похож на длинную зелёную полоску. Они уходят слишком далеко, но пока не собираются возвращаться. Рассказывают друг другу об учёбе, о друзьях. Джинён очень дорожит ими, но не простит их за то, что сегодня они бросили его. Джисон понимающе кивает и улыбается, понимая, что тот всего лишь шутит, пытаясь разрядить обстановку и полностью расслабиться. Около часа они сидят на берегу, разговаривая, но пора возвращаться, иначе скоро их начнут искать. Обратный путь намного веселее, потому что неловкость прошла и ребята спокойно разговаривали на разные темы. — Слушай, давно хотел узнать, есть ли у тебя парень? — Джисон выпучивает на него глаза, не понимая, откуда он узнал. — Да брось, все знают, — машет рукой тот и незаметно подходит ближе. — Как там Минхо привлекал твоё внимание? Подкатами? — Хан всё ещё смотрит на него, но уже не совсем доброжелательно. — Знаешь, я конечно не лингвист и не филолог, но тебе с удовольствием продемонстрирую все прелести нашего языка, хо… — младший корчит недовольную рожицу и очень хочет ударить наглеца, но пока попытается решить всё мирным путём. — Знаешь, есть одна проблема, — говорит Джисон и делает шаг в сторону. — Даже если ты будешь произносить те же слова, что и он, то у тебя всё равно нет шансов, — Хан слегка улыбается, пытаясь перевести всё в шутку, но Джинёну явно не нравится такой исход, он ожидал совсем другого. — Ладно, хорошо. Я попробую ещё раз, если не получится то… — Я дам тебе по лицу, идёт? — Джисон становится более уверенным, когда замечает свет фонарей из их так называемого лагеря. — Лучше просто дай, — Джисон пропускает эту фразу мимо ушей. Кажется, что он всё равно получит. Джинён пытается ещё раз, а Джисон прибавляет шаг, в случае чего ему придётся меньше бежать. — Сегодня, конечно, не первое апреля, но я хочу, чтобы твоя спина была в чём-то белом… — Джисон перебивает раньше, чем тот пытается договорить свой неудачный подкат. — Если честно, то мне не зашло. Значит, что я могу ударить тебя, — выгибает бровь Хан и видит впереди несколько человек. — Таков был уговор, — говорит он и видит, как на чужом лице меняются эмоции. Старший явно зол и собирается что-то сказать, но Джисон видит Феликса и вприпрыжку идёт к нему, надеясь, что на этом всё закончено. Но. Джинён так не думает. Он младшего не для того, чтобы он сбежал так просто, окучивал. Старший хватает Хана за руку и со всей силы впечатывает его в свою грудь. Джисон ладошками упирается и хмурится, пытаясь освободить себя. — Не так быстро, бельчонок. Я всё ещё не против покрыть твою спину чем-то белым, — Джинён наклоняется всё ниже, заставляя синеволосого прогнуться в спине, чтобы тот не прикоснулся. — Не думаю, что смогу разделить твоё желание, поэтому отпусти, пока… — Пока что? Ты думаешь, что Минхо тебя спасёт? Хах, ошибаешься, он так же как и я желает взять тебя где-нибудь в тихом месте, так что просто расслабься и позволь мне… — Даже если это правда, то у меня всё равно есть человек, который поможет мне — мой друг, — перебивает Сон, а Феликс подходит со спины и слегка пинает Джинёна, чтобы Чанбин мог помочь Хану выпутаться из его цепких лап. — И его парень, — подмигивает Чанбин. — И его парень, — кивает и улыбается Хан. — И вообще, с чего ты взял, что я хочу взять его, может, я его люблю больше жизни, а? — неожиданно появляется сзади Минхо и приобнимает Хана, подальше от Джинёна отодвигая. Щёки Джисона в тот же миг запылали, словно он побывал в жерле вулкана. Ли смотрит на выпученные глаза всех, и только несколько мгновений спустя понимает, что только что ляпнул. — Я это… Ну… Ты понял в общем, — пытается оправдаться Минхо, но понимает, что сам сдал себя с поличным. Его щёки тоже приобретают ярко-красный оттенок, и он неловко улыбается, опуская руку с плеча Хана. Он и не думал, что так скоро признается. Он подозревал, что младший и так всё знает, но всё равно слишком открыто он не афишировал ничего, не считая пошлых подкатов, конечно. Джинён смотрит на всех присутствующих в последний раз и тихо сваливает. Его обломали, но ничего, он найдёт чем заняться сегодняшней ночью. Не планировал он сегодня становится свидетелем зарождающихся отношений. Феликс и Чанбин тоже медленно двигаются в сторону своей палатки и мысленно желают Хану удачи; кажется, что ему сейчас предстоит серьёзный разговор, от которого вряд ли получится улизнуть. — Кхм, прогуляемся? — прочищает горло Минхо и решает, что была не была. Сам же заикнулся. Джисон только кивает и принимает предложенную руку. Юноши прогуливаются вдоль берега и молчат. Старший несколько раз хотел начать разговор, но всё не решался, несмотря на свою прежнюю уверенность. А Джисон и сказать-то не знает что. Он не раз думал об отношениях, но никогда не представлял в них себя. Ему нравилось наблюдать, но не участвовать. А тут получается, что вообще без вариантов. Но чем дальше они идут, тем больше он убеждается в том, что попробовать всё равно хочется, даже если это будет горький опыт. Он переживёт. Многие люди говорят, что первая любовь несчастливая. Может, это и так. Но он не узнает, если не попробует. Минхо нравится, очень нравится, даже его дурацкие подкаты не портят. Но сейчас Хан молчит, потому что не он всё это начал. Он будет молчать даже если Минхо не поднимет тему отношений. — О чём ты думаешь? — тихо интересуется старший, когда они садятся на горячий песок. — О том, что сколько бы ни смотрел на море — оно никогда не надоест. Оно всегда разное, новое, невиданное. Оно меняется на глазах каждый час. То оно тихое, светло-голубое, в нескольких местах покрытое почти белыми дорожками штиля. То оно ярко-синее, пламенное, сверкающее. То под свежим ветром становится вдруг темно-индиговым, шерстяным, точно его гладят против ворса. То налетает буря, и оно грозно преображается. По небу летают с криками чайки. Главное очарование моря заключалось в какой-то тайне, которую оно всегда хранило в своих пространствах. Разве не тайной было его фосфорическое свечение, когда в безлунную ночь рука, опущенная в черную теплую воду, вдруг озарялась, вся осыпанная голубыми искрами? Или движущиеся огни невидимых судов и бледные медлительные вспышки неведомого маяка? Или число песчинок, недоступное человеческому уму? — Джисон не понимает, как додумался до такого, но сейчас, сидя рядом с хёном, ему хочется думать о чём-то таком. Загадочном, необъяснимом. Быть может, в своей голове именно море он сравнивает с любовью, потому что она такая же. Необычная и разная. Но есть отличие, которое во многом противоречит. Море не надоест никогда, в то время как любовь всего лишь многим ненужное чувство привязанности. Любовь такая же. Она может быть разной. В отношениях бывают разные периоды, может быть штиль, а может опасная буря, самое главное — найти человека, который пройдёт с тобой через любые преграды. Джисон молод и возможно сильно ошибается, говоря сейчас такие громкие слова, но жизнь на то и дана, чтобы учиться и пробовать. Он не может смотреть на море вечно, но может быть с Минхо, смотреть на которого тоже хочется постоянно. Главное очарование моря — тайна. Любовь — это тоже своего рода тайна, тайна, которую хочется разгадать. А число песчинок — это сердце, которое может разбиться в любой момент. Этих песчинок будут миллиарды и они никогда не склеятся вновь. Но Джисон надеется, да глупо и по-детски, но он не хочет много лет спустя вспоминать сегодняшний день, как что-то ужасное, как самую большую ошибку, он хочет вспоминать этот день, как начало чего-то нового и неизвестного. — Я люблю тебя, — совсем тихо произносит Минхо. Он не знает почему говорит это таким образом. Без объяснений, без предложений, без ничего, но, видя задумавшегося Джисона и подхватывая его настроение, он подумал, что сейчас самое удачное время. Больше шанса у него не будет. Ему не требуется ответного признания, он видит это взаимность в глазах напротив. У них ещё будет много времени узнать друг друга. Минхо смущён сейчас очень сильно, но не может сосредоточить свой взгляд на чём-то, кроме лица младшего. Хан смотрит ему прямо в глаза, в которых читается какое-то скрытое желание. Желание, которое Джисон боится озвучить, но Ли не требуется, он всё понимает мгновение спустя. Наклоняется к лицу, оставляя пару никчёмных миллиметров между губами и почему-то не решается. Какой-то ступор одолевает его, но длится это меньше секунды, потому что невозможно отказаться. Нельзя не поддаться искушению. Он подаётся вперёд, стирая все ненужные мысли и не только из своей головы — рассудок Джисона тоже отключается; он не думает ни о чем, просто делает. Минхо целует его и только это имеет значение. Чужие губы двигаются в такт с его, они приносят нереальное удовольствие. Ли пересаживает младшего на свои колени, чтобы целовать было удобнее. Джисон тихо мурлычет ему в губы и цепляется за плечи, прижимает до невозможности близко. Хорошо. Но ничто не вечно. Всё заканчивается. Им нужно ложиться спать, потому что завтра им придётся таскаться по лесу в поисках приключений на пятую точку. Минхо всё также держит младшего за руку и ведёт его в свою палатку, которая располагается немного дальше чем другие. — Я уверен, что ты сейчас меня захочешь ударить, потому что я всё испорчу, но… Говорят, что главное то, что внутри, так… позволь узнать тебя поглубже? — Джисон почему-то смеётся, и Минхо думает, что не такой уж он и дурак. А быть может, всё наоборот, но любовь странная штука и заставляет делать необычные вещи, но пусть так. — Всё-таки Джинён был прав. Ты и правда мечтаешь взять меня в тихом месте, но знаешь… Я почему-то только за. Совсем не против разделить твоё желание, — Джисон улыбается и чмокает старшего в губы, а затем стягивает свою футболку. Минхо делает со своей то же самое и прижимает младшего к одеялу, которое сегодня служит им матрасом. Его руки быстро находят тонкую талию, а губы касаются всего, до чего только могут дотянуться. Джисон словно маленький котёнок, мечется по одеялу и мурчит, а котов Минхо любит очень сильно. Старший медленно избавляет и избавляется сам от одежды и вновь нависает сверху, заглядывая в большие чёрные омуты, которые принято называть глазами. Джисон чувствительный до невозможности, но это не менее заводит. Минхо доводит его до пика своим ртом, а сам изливается в ту же секунду, когда младший накрывает его член своей рукой. Минхо поступил так, потому что не хотел, чтобы их первый раз произошёл в лесу с кучей жужжащих комаров. Лучше пусть это будет на мягких белых простынях и в куче подушек, а не противных насекомых. Когда Джисон открывает глаза он не слышит никаких посторонних звуков, а значит это лишь одно. Их оставили, Джисон догадывается кто именно приложил руку к этому. Он улыбается и мысленно благодарит Феликса. И Чанбина, вспоминает он и разглядывает спящего Минхо. Если бы искусство было человеком, то это был бы Ли Минхо. — И я люблю тебя, — вспоминает Хан время спустя. Вчера он этого не сказал, но и сегодня не будет поздно. Жаль только, что Феликсу так и не удалось повеселиться, но он не расстроен, потому что всё сложилось даже лучше, чем он хотел. А подкаты Минхо всё ещё ужас, об этом Джисон узнает, когда старший скажет это далеко не в самый подходящий момент. Ужас, Господи. Эта фраза будет преследовать его всю жизнь, но кто сказал, что это плохо?