Ящик Шредингера

[13 ноября 2038 года, 16:48] Внутренние часы ровным ритмом отсчитывают секунды, складывая их в минуты, пока Коннор стоит в хранилище перед стендом с уликами по делу девиантов. Он уже был здесь сегодня и сделал то, чего не простил бы себе раньше – отпустил раненого девианта, пойманного с таким трудом, а теперь собирался отпустить еще одного. Несколько минут, пока секунды утекают одна за другой, Коннор смотрит на Даниэля, анализируя состояние и подбирая варианты запчастей. PL600 – та же модель, как и Саймон, только Даниэля не знал никто, кроме семьи Филлипсов, и они последние, кто захочет его отсюда забрать. Коннор тоже недавно был в этом списке. Хитрый охотник на девиантов, играющий на эмоциях, заставивший поверить, что все будет хорошо, и предавший. Зачем Коннору спасать Даниэля? Может быть, потому что больше некому. А может, потому что Коннор долго был слеп, и наконец открыв глаза и поняв девиантов, захотел исправить то, что ещё мог. Даниэль никому не нужен. Коннор не уверен, что является исключением, не уверен, что сможет стать ему другом, а Даниэль сможет его простить, но знает, что его можно починить, вернуть физическую целостность, а за ней когда-нибудь и душевную. Коннор стремится получить искупление. Перед обезображенным андроидом и всем народом, будто мало того, что он в одиночку пробудил склад Киберлайф. Коннор хочет доказать, что Маркус прав и мир возможен, что можно оставить прошлое, пожать друг другу руки и двигаться дальше. Коннор больше не собирается лгать Даниэлю и не собирается оставлять его здесь. Он снимает поврежденного андроида с крепления, перебрасывает его единственную руку себе через плечо, берет удобнее и уносит из архива, наверх, где он будет живым существом и представителем нового разумного вида, а не уликой по закрытому делу. Синие пятна на форме и на пластике у оголённых проводов давно засохли, Даниэль, расстрелянный и разорванный на куски, без ног и руки, совсем лёгкий. Ни один человек не выжил бы с такими травмами, но для андроида заменить детали не проблема. Гораздо сложнее будет вернуть его доверие. Коннор начинает с малого. Он несёт Даниэля через офисы, их провожают смешанные взгляды полицейских – уже второй девиант за день выносит из архива улики, и опускает на диван в комнате отдыха. Когда они приходят, Хэнк успевает выгнать оттуда всех любопытных и Гэвина и закрывает за ними дверь. Хэнк смотрит на истерзанное тело с сомнением, как человек на человека, а люди с такими ранами не живут. – Мы его починим, – говорит Коннор, когда ловит его взгляд. – Я уже заказал все необходимые биокомпоненты. А пока они в пути, Коннор стирает, насколько может, голубую кровь с лица и думает, что если Даниэль захочет врезать новым кулаком или пнуть новой ногой, то будет прав. Его нужно было арестовать, а не стрелять на поражение, но разве три месяца назад кто-то мог представить, как изменится мир? Как изменится он сам, из охотника на девиантов превратившись в одного из них? Никто этого не знал, как и сейчас никто не знает, что будет дальше. С этими мыслями Коннор оставляет попытки прогнозировать и просто касается рукой с деактивированной кожей Даниэля, пробуждая его от сна. Тот открывает глаза резко, быстро моргает, и движениям вторит красный диод на виске. Он отстраняется, пошатывается, но удерживает равновесие одной рукой, смотрит на сменившуюся обстановку, сидящего рядом Коннора и стоящего в отдалении со скрещенными на груди руками Хэнка. Даниэль больше не выглядит разозленным, он выглядит потерянным. – Я ничего не знаю, что ещё тебе нужно? – и слова, его голос, это подтверждают. Коннор мягко, чтобы не пугать, протягивает ему голубую кровь в банке с эмблемой полиции Детройта, вкладывает в ладонь под недоверчивым взглядом и помогает выпить. Даниэль выглядит еще более сбитым с толку, а Коннор улыбается, когда отвечает, хоть этого и нет в его программе. – Вернуть тебя к жизни.