Шаг вперёд

      Всё было по-прежнему. На том же синем небе без единого облачка сияло яркое солнце, заливая светом поляну, где, склонившись над котелком с кофе, сидел Дэрил. Пёс лежал у его ног, а река, едва заметно приводимая в движение легчайшим ветерком, несла в воздух свежесть.       Кэрол долго смотрела на спину Дэрила: ангельские крылья на потёртом кожаном жилете, наверное, когда-то давно были белыми. Он наклонился ещё ниже, словно почувствовав её присутствие, хотя она изо всех сил пыталась выбраться из палатки как можно тише. Пёс вскинул голову, прежде лежавшую на передних лапах, и добродушно тявкнул, словно здороваясь с ней. Впервые за всё это время.       — Я сейчас уйду, — глухо проговорил Дэрил, наливая кофе в свой стакан.       — Куда? — спросила Кэрол, присаживаясь на бревно и придвигая к себе хлеб с джемом.       Аппетита по-прежнему не было. Есть после сегодняшнего сна не хотелось ещё больше, чем вчера. Да и смысла в этом никакого не было. И всё же Кэрол отчаянно цеплялась за привычки прежней жизни. Поддев пальцем полиэтиленовую упаковку, она достала кусочек хлеба и, подняв тут же лежавшую палочку, выданную ей Дэрилом в первое её утро здесь, стала жарить себе тост на костре.       Дэрил долго смотрел на неё, прежде чем неуверенно ответил:       — Пройдемся с Псом. Чтобы тебе глаза не мозолить.       — Вы мне не мешаете.       — Это чего вдруг? Уловка какая-то? Типа придумала, как меня расколоть? — подозрительно прищурился он.       — Нет. — Кэрол сняла с палочки горячий поджаренный хлеб и стала перебрасывать его с ладони на ладонь.       Потом внезапно вспомнила о вчерашнем ожоге и изумлённо уставилась на совершенно целые пальцы. Даже следа не осталось! Она пару минут пялилась на свои руки под удивлённым взглядом Дэрила. Потом пожала плечами — действительно и надолго удивить её, казалось, уже ничего не могло после сегодняшнего сна — и щедро намазала хлеб джемом. Жевать было сложно, но она упорно сражалась с каждым кусочком пищи.       Дэрил пил кофе и исподлобья поглядывал на неё.       — Я должна извиниться, — доев, сказала Кэрол.       — Извиниться?       — Ты действительно не трогал Софию.       Рука Дэрила так и замерла между землёй и ртом, а стакан с последним глотком кофе завис в воздухе. Он тяжело сглотнул, глядя на неё во все глаза.       — Значит… ты вчера не всё вспомнила?       — Вчера я вспомнила только твою смерть. А сегодня… — Кэрол истерично хихикнула, прежде чем выговорить эти невероятные слова: — А сегодня — свою.       Он залпом выпил остатки кофе и тут же налил себе из котелка добавки. Вопросительно взглянул на Кэрол, дождался её кивка, взял второй стакан и наполнил его тоже.       Кофе был замечательным. В меру крепким, чистым, без лишней горечи и кислоты. Стоило признать, что хлеб с джемом тоже отличались невероятно насыщенным вкусом. Здесь всё было на высоте. Но где это — здесь?       Пили они в полном молчании. Кэрол видела, что Дэрил искоса поглядывает на неё, пару раз он даже приоткрывал рот, словно собирался спросить что-то, но так и не решался. Она, кажется, догадалась, что именно его тревожило. Улыбнулась горько и покачала головой.       — Я не вспомнила внезапно, что сама убила её, если ты об этом хотел спросить.       Он забавно покраснел: даже кончики ушей стали алыми.       — Нет, я… Её нашли? Копы нашли того, кто это сделал?       — Не нашли. Ни её, ни того, кто это сделал.       — А как ты…       Дэрил снова замялся.       — Как я попала сюда, хочешь сказать?       Кэрол вздохнула, рассеянно сорвала маленькую ромашку, росшую рядом с бревном, и, прикрыв веки, стала рассказывать всё, что она вспомнила этой ночью.       И то, как полиция и общественность стали подозревать Дэрила ещё больше после его смерти. И то, что найти Софию не представлялось возможным, ведь лес прочёсывали несколько раз. И то, как её муж, Эд напился до полусмерти, глядя очередной выпуск местных новостей, сосредоточенный на личности Дэрила. Он смотрел и хохотал. А Кэрол стояла за его спиной и не понимала, как… как он может смеяться? Смеяться так зло и торжествующе?       Когда он заметил её, то только сильней обрадовался. Он был рад наконец всё рассказать. Правда рвалась из него наружу, как воздух из воздушного шарика, который проткнули иголкой. Он прижимал её к дивану, насиловал, дышал в лицо алкоголем, рассказывал и отчаянно возбуждался, наслаждаясь собственными словами.       Кэрол хотела бы зажать уши, чтобы ничего не слышать, не знать, не понимать, но он не давал ей. Он хотел, чтобы она услышала всё до малейшей подробности. Что когда она ушла по магазинам искать его любимые продукты для ужина, София, у которой что-то там разболелось — ему было плевать, что, — тихонечко ушла домой. Зайдя в дом, она застукала отца за просмотром взрослого фильма. Он приглядывался к ней уже два последних года, только и ожидая подходящей возможности. Он просто хотел показать ей, как должна поступать хорошая дочка, что должна делать для любимого папочки, но она вырвалась и убежала. Она выскочила из дома и в панике помчалась на соседний участок, давно заброшенный. Эд гнался за ней, отстав всего на несколько секунд, понадобившихся ему для того, чтобы застегнуть шорты. А она, ничего не соображая, забежала за соседний дом и споткнулась, упав прямо в старый колодец, который давно сравнялся с землёй. Этот колодец был накрыт деревянным досками, чтобы туда никто не свалился ненароком, но доски успели прогнить и рухнули под её ногами. По словам Эда, умерла она мгновенно. Колодец слишком глубокий, шансов выжить в нём — никаких.       А у Кэрол никаких шансов доказать вину Эда. Ведь в рюкзачке Софии, с которым она пришла из лесу, виднелся кончик стрелы, найденной ею там. И этот трофей она унесла за собой в колодец. Эд, в отличие от Кэрол, был и раньше наслышан о семье Диксонов и знал, что в лес с такими стрелами ходил только Дэрил. Это и послужило ему идеей позвонить в полицию с одноразового телефона: если копы вдруг найдут тело, у них появится улика, лишь подтверждающая вину младшего Диксона.       Эд считал себя гением, он гордился так ловко исполненным преступлением и жалел только об одном: о том, чего не успел сделать с дочкой.       А обезумевшая от ужаса Кэрол, выбравшись из-под его отяжелевшего под властью сна тела, на шатающихся ногах побрела на соседний участок. Она была уверена, что отыщет колодец даже ночью в темноте, при одном только свете луны, и долго бродила, пока одной ногой не провалилась в прикрытую ветками дыру в земле. Ей чудом удалось удержаться на краю, где она и просидела несколько минут, пытаясь осознать произошедшее. Пытаясь смириться со своей виной.       Нет, в тот миг она и думать не думала о погибшем, по сути, из-за их семьи Дэрила, против которого ополчился весь город, считая его насильником, педофилом и убийцей. Она даже не подумала, что могла бы этой ночью что-то сделать с пьяным Эдом, избавиться от него навсегда. Она думала только о Софии и о том, что могла спасти её. Могла спасти свою девочку, давно сбежав от Эда вместе с ней. Это было бы непросто, на это понадобились бы силы, деньги и невиданная смелость — ведь первая её попытка побега окончилась неудачей. И всё же она должна была попробовать ещё раз. Должна была пробовать, пока могла! Она же не делала ничего. Плыла по течению и надеялась, что ей только кажется, будто Эд как-то странно смотрит на дочку. Как же она была глупа!       Но теперь сомнений не было. И силы, и смелость были с ней. А деньги ей там не понадобятся. Закрывая глаза и прыгая в колодец, Кэрол думала лишь о том, что теперь она будет вместе со своей девочкой.       — Но её здесь нет, — уже даже не вытирая льющиеся по лицу слёзы, договорила Кэрол, не решаясь взглянуть на Дэрила, который слушал её, не прерывая.       Помолчав ещё немного, он тихо выругался, вздохнул и подошёл к ней ближе. Присел на корточки напротив неё, заглянул в лицо и произнёс:       — Знать бы ещё, где это вообще — здесь. Что это за место такое?