Марионетки колдуна. Ледяное Сердце

      Сванриге нервничал, оставленный на груди ожог болел при каждом приближении колдуна, хотя в другое время не давал о себе знать никак, будто его и не было. Король ехал к дубу Гиденейт в священную рощу с дружиной воинов клана Тиршах. Позади на узкой дороге ехал Хьялмар в сопровождении воинов клана Ан Крайт.       Король не сомневался, что все кланы соберут дружины, ведь будет решаться, кто по закону Скеллиге получит серебряный венец. Старший из ярлов Донар ан Хиндар, что постоянно выступал в качестве судьи и был донельзя набожным человеком, не приплывёт. Его состояние день ото дня ухудшалось и все ждали, что скоро он предстанет перед предками. Потому на Хиндарсфьялле сейчас было не до выбора короля, а после набега Дикой Охоты несколько лет назад, клан Хиндар потерял много славных воинов. Посылать кого–то другого при живом ярле не решились, потому его слово уже не значило ничего.       Значит, из старших ярлов оставались только Хольгер Чернорук – тесть Хьялмара, что наверняка поддержит молодого Ан Крайта или сам предъявит права на корону по наущению дочери. На поддержку Удальрика ан Броквар тоже рассчитывать не приходилось, он был в долгу перед Керис и недолюбливал Сванриге. Пусть её брата он считал слишком порывистым и недальновидным для короны, но из них двоих наверняка выберет Хьялмара просто из чувства протеста. Двоюродный брат Лугоса Безумного вообще ничего не решал, слабого духом мужика не уважал никто из клана Друммунд. Мало того, щитницы этого клана часто сопровождали Керис в её походах и визитах к другим кланам, потому против воли других ярлов он пойдёт вряд ли.       Сванриге не сомневался, что все они придут на собрание во всеоружии и в сопровождении воинов. Обычай запрещает проливать кровь на священной земле под корнями дуба, но никогда Скеллиге ещё не были на пороге столь серьёзного столкновения. Корона сейчас представала не желанным призом, а проклятым сокровищем, что ядовитой змеей кинется на решившего её взять.       И подозрения подтвердились полностью, в роще под священным дубом стояли палатки со стягами всех шести кланов. Даже насквозь лояльные и подконтрольные Ан Крайтам Тордаррох прибыли на это собрание. Слезая с лошади, Сванриге уже не сомневался, что дело закончится кровью, даже если чёртов колдун не появится, с истреблением друг друга прекрасно справятся и сами островитяне. Вот только чародей на это не пойдёт, ему не нужен всеобщий хаос и затяжная война, иначе он бы не стал всё это затевать с самого начала.       – Ночь близится, – провозгласил друид в высоком колпаке и тулупе из медвежьей шкуры.       Он взошёл на деревянную площадку, где обычно и короновались ярлы, созывался совет друидов или же происходили собрания. Сванриге не сомневался, что Мышовур уже не будет главой Круга из-за внезапной смерти или исчезновения. Ведь после посещения Каер Трольде и осмотра Керис, он больше не давал о себе знать.       Ярлы собрались возле дуба, но за ними подтянулись и дружины, воины были напряжены и во всеоружии. Напряжение скользило грозовыми разрядами в воздухе так, будто, правда, солнце закрывали тяжёлые тучи готовые вот–вот разразиться вспышками молний и сметающим всё на своём пути ливнем.       – И сегодня, в этот тяжёлый день мы вынуждены вынести на совет решение, от которого зависит судьба Скеллиге, – продолжил меж тем седобородый друид.       Серебряный венец лежал на деревянном стуле, на бархатной подушке, сверкая в лучах солнца.       – Молодая кровь, что была уничтожена гнусным предательством Бирны Бран теперь представлена лишь в двух достойных сыновьях – Хьялмара ан Крайта, Убийцы Великана, родного брата нашей доброй королевы Керис ан Крайт, Изгнавшей Демона.       Хьялмар поднялся на площадку по небольшой лесенке и встал по правую сторону от друида.       – И Сванриге ан Тиршах, Убийце Ермундганда, законного супруга Керис ан Крайт.       Сванриге старался не показать, насколько он нервничал, глядя на корону. Всё, о чём он мечтал, сейчас было перед ним и сегодня он это получит, сбудется желание матери, он станет королём единого Скеллиге, вот только заплатить придётся собственной свободой воли. Грудь заболела, и ему пришлось приложить усилие, чтобы не показать, как заныл ожог на груди, извещающий, что колдун неподалёку.       – Наш долг – отдать Острова в руки того, при котором они будут процветать, – продолжал старец.       Стоящие неподалёку полуслепой Хольгер, чьи чёрные волосы стали понемногу покрываться сединой и Удальрик не хотели выбирать. Они считали обе кандидатуры не самыми удачными. Слишком порывистый Хьялмар, что не думал о последствиях и Сванриге, чья мать убила их сыновей, оставив кланы без молодых вождей.       – Вы кое о ком забыли, – послышался громкий голос Мышовура из толпы.       Тут же пошли шепотки и воины, как морской прилив, отхлынули от стоящей внизу тропинки к Гиденейту Керис. У Сванриге перехватило дыхание, супруга выглядела живой и здоровой, по обе стороны от неё вышагивали Мышовур и Вол. Шепот превратился в громкие голоса, а Удальрик с Хольгером молча переглянулись. Они явно были не прочь снова возложить корону на Керис.       Хьялмар же молчал, шокированный не меньше остальных, но ещё его явно накрутила Сигрун. Эта женщина спала и видела себя женой короля, та ни перед чем не остановится лишь бы ей стать. Сванриге надо было что-то сказать, вернуть внимание к себе, поскольку чародей не спешил показываться, хотя боль в груди усилилась.       – Ты умерла, – громко сказал Сванриге. – Откуда мне знать, что ты не призрак или морок? А может – вампир?       – Я утверждаю, что перед нами предстала сама Керис, живая, здоровая и при полном рассудке. Или заверение главы Круга тебе недостаточно? – тут же нашёлся со словами Мышовур.       – Нет нужды оправдываться перед предателем, – громко заявила королева, гордо поднимаясь на площадку. – Это же легко проверить, не так ли?       Керис безбоязненно подошла к креслу, взяла с бархатной подушки корону, свою корону и водрузила её на лоб.       – Разве призрак может что-то взять? – спросила она, поворачиваясь к собравшимся воинам. – Разве призрак или вампир может так спокойно носить серебро?       Сванриге разозлился, ему не хотелось выглядеть снова опозоренным. Пусть Хьялмар застыл соляным столбом, но выставлять себя на посмешище не даст. Сучьему колдуну, похоже, нравилась эта сцена, и доставлять ему ещё больше удовольствия от своего унижения он не собирался.       – А кто сказал, что ты действуешь не по указке…       – Молчать! – приказала она. – Ты, Сванриге ан Тиршах, обвиняешься в сговоре с колдуном с целью отобрать законную власть, данную мне ярлами Скеллиге пять лет назад. Ты недостоин не только короны, но и моей руки. И у меня теперь есть более надёжный свидетель.       Она указала рукой на Вола, что стоял возле ступенек.       Простой воин не имел права взойти туда, он виновато посмотрел на бывшего капитана, на человека, которого он безмерно уважал. На куклу, которую теперь дёргает за ниточки жаждущий власти ублюдок.       Седобородый воин, так сейчас похожий на полуслепых Удальрика и Хольгера заговорил:       – Год назад мы заключили союз с чародеем по имени Сандро, – начал он, слыша даже за нерешительными шепотками, за шуршанием крон на ветру, шипение Сванриге. – Он предложил Сванриге, тогда изгнаннику и капитану пиратского корабля Медведю, вернуться на Скеллиге, получить назад имя и жениться на Керис, воспользовавшись её клятвой Фрейе. Взамен он хотел встать рядом с королём в качестве советника.       – Советника? – прищурил единственный глаз Удальрик и кинул взгляд на Сванриге. – Или кукловода?       Глава клана Броквар не понаслышке знал, что такое быть в чьей-то власти, слышать навязчивый шёпот и подчиняться чужой злобной воле. Долгие годы в его теле паразитом жил демон, что вынуждал его страдать, причинять себе боль и увечья. И если бы не помощь Керис, что разглядела в «голосах богов» проклятие и присутствие иной сущности, он так бы и остался в плену своих фантазий.       – Ты недостоин не только короны, но и моей сестры, – наконец-то ожил Хьялмар.       – Вол, – обратился Сванриге к бывшему первому помощнику. – Что она тебе наобещала? Какую цену решила заплатить?       – Не смей очернять её! – взъярился тот. – Когда-то я уважал тебя. Сколько раз я прикрывал тебе спину? Сколько раз ты прикрывал мою? Мой капитан по прозвищу Медведь был достоин этой женщины, но не приплывший к берегам Ард Скеллиге год назад Сванриге.       – В связи с открывшейся правдой, – подал голос Мышовур. – Я расторгаю брак между Керис ан Крайт и Сванриге ан Тиршах.       – За измену, подлость и грязный сговор с колдуном, я изгоняю тебя с Островов навсегда без права вернуться сюда и отстоять свою честь. Дважды опозорившим свой клан нет места среди нас, – вторила ему Керис. – Ты покинешь Скеллиге сегодня же и если хоть кто-то даст тебе приют, еду или окажет иную помощь, тот будет изгнан, как и ты.       Королеве следовало бы обезглавить его, но женщина не хотела возвращаться на трон столь кровавым способом. Не для того она все эти годы избегала острых углов, старалась договориться и проявлять чудеса дипломатичности, чтобы теперь продемонстрировать жестокость.       Рычание и звуки ломающихся стволов деревьев прозвучали очень резко. Хьялмар, стоящий позади Керис уставился на выходящих из чащи вильдкаарлов, как и остальные собравшиеся воины. Вот только Керис, Мышовур и Вол нисколько не удивились, они знали что произойдёт.       Медведи подступали, беря Гиденейт в кольцо. Под их лапами земля покрывалась изморозью, глаза светились синим, а под шерстью некоторых виднелись ледяные наросты. Сванриге воспользовался всеобщей суетой и бросился с подмостка, кинулся к своим воинам, занимая позицию.       Возможно, не все погибнут здесь, будут свидетели, к тому же бросить своих соклановцев означало покрыть себя несмываемым позором. А скрыться потом в суете битвы не составит труда.       – Плечом к плечу! – крикнула Керис. – Выставить щиты! Приготовиться к атаке! Они теперь рабы колдуна и не могут противостоять его воле! Так отправим же их в Хейльмхейм, пусть они примут достойную смерть!       Люди всё ещё колебались. Огромные медведи, чья шерсть отдавала кровавым цветом, вызывала подлинный страх, оскаленные пасти с острыми клыками обещали лишь мучительную смерть любому, кто по неосторожности попадётся в неё.       – Сомкнуть щиты! – приказала Керис, выходя вперёд. – Славные воины Скеллиге не испугались Чёрных, не побоялись Дикой Охоты приплывшей к Ундвику. А теперь трусливо отступает при виде вильдкаарлов? И что, что они мертвы? Отправим их обратно в Хейльхель!       Жесткие и громкие слова вдохновили воинов. Они вспомнили то побоище среди льдов Ундвика с псами и всадниками Дикой Охоты, как у призраков лилась такая же, как и у них, алая кровь. Как жуткие хохочущие в ночи твари оказались такими же смертными, как и они, так же кричали от страха, так же падали с отрубленными конечностями, так же хрустели их кости под ударами врагов.       Щиты сомкнулись, берсеркеры не спешили нападать, земля постепенно леденела. Друиды отошли назад, Мышовур приказал держаться, им надо было потянуть время, отвлечь на себя внимание чародея, что не желал показываться. Тень Керис налилась тьмой и скользнула сквозь лес, прилипая к теням деревьев, и кустарников, расползаясь среди трав и цветов. Она спешила передать весть хозяйке.       Чародей ждал в стороне, наблюдая за собравшимися мёртвыми рабами и дружинами кланов. Мёртвая плоть послушно отозвалась на мысленный приказ и берсеркеры волной бросились на воинов. Послышались крики ярости и боли, не все были вдохновлены речью королевы Керис. Однако отважные дети Краха не собирались сдаваться и отсиживаться за спинами воинов.       Раздался треск щитов, крики тех, что попал под удары лап и на острые зубы в пастях. Вампир вдохнул резкий запах крови, перемежающийся запахами тлена и мороза. Долго живые перед мёртвыми не устоят. Впрочем, интересовало его не это.       Он зацепил взглядом скользнувшую в сторону тень и оскалился, растворяясь чёрным туманом. Спектакль подходил к концу, остался последний акт, вильдкаарлы сами довершат дело и будут жить, пока маг не прикажет им сдохнуть окончательно или замереть в спячке до лучших времён. Друиды их сдержат, но не остановят, потому наблюдать за резнёй хоть и было увлекательно, но больше его интересовали те, кого следовало наказать за всё.       – Плечом к плечу! – кричал Хьялмар, размахивая мечом и разрубая почти напополам морду ближайшего медведя.       Вся мощь удара пришлась на нижнюю челюсть и та съехала в сторону, но никакой крови не полилось на землю, а вильдкаарл не заорал от боли, он этого даже не заметил и снова бросился в атаку. Искалеченные и давно убитые бы звери жили несмотря на раны, поломанные о щиты когти, что пришлось бросить после первого же натиска.       Выдернутые из строя люди откидывались в гущу врагов, где их разрывали на куски. В воздух взметались клочья шерсти, слышался треск ломаемых костей, летели в сторону выбитые из пастей клыки. Вот только враги от этого лишь замедлялись, но не теряли свирепости и продолжали лезть на воинов.       Друиды старались отогнать тварей молниями, но лишь на время вызывали ошеломление, потерю зрения и ориентации в пространстве. Летели крупные камни, что калечили, но не могли убить тварей. А ещё колдовской лёд всё лез вверх к Гиденейту. Он медленно наползал на травы, заставляя людей мерзнуть, замедлять движения, а землю покрываться скользкой коркой.       В кармане Мышовура зазвенел железный круг, на площадке открылся портал и звонкий женский голос выкрикнул заклинание. Магическое поле отбросило вильдкаарлов, те впервые издали хоть что-то вроде стон. Мертвая плоть переставала слушаться, берсеркеры едва шевелили сломанными лапами.       Воины было воспряли духом, закричали, взметая вверх руки со сжатыми в них оружием. Однако проплешины льда стали наползать дальше на шерсть, закрывая тварей в ледяные панцири.       Один из вильдкаарлов встал на задние лапы и зарычал пуще прежнего. И все увидели, как шерсть его застывает, покрываясь льдом. Как при каждом движении врагов трещал чёрный лёд, превращая тело мертвых тварей в сплошной панцирь из острых шипов.       Мышовур обернулся и увидел стоящую на площадке Йениффер. Чародейка держала двумя руками посох, в ловушке железа сверкал чёрным маревом кусок чёрного льда.       – Надеюсь, вы знаете, что делать, – произнесла она дрожащим от напряжения голосом. – Надолго этого не хватит.       – Слышали! – крикнул Мышовур.       – Встать в строй! – крикнула Керис, оглядывая поле битвы.       Возле жидкой магической пелены ходили мертвые медведи уже больше напоминающие огромных дикобразов. Вот только они не собрались уходить, но и атаковать не спешили. Королева окинула взглядом оставшихся воинов, их была всего половина, второго натиска они не переживут. Оставалось надеяться, что Амина успеет освободить Региса и они справятся с Сандро, в противном случае, весь цвет Скеллиге навсегда останется здесь, на священной земле теперь окроплённой кровью.       Каер Альмхульд был огромным, к тому же на Аринбьорн налетел шторм и теперь сильный ветер сбивал с ног, потому девушке пришлось скользить в тенях, чтобы обследовать каждый уголок острова.       Да, клетку Сандро не смог бы пронести сквозь разрушенные галереи, но это не отменяет того, что за год какие-то ходы могли обрушиться, потому пришлось скрупулёзно всё обыскивать. Регис не был виден в тени, как и Сандро и теперь это играло очень злую шутку. Приходилось выныривать из Отражения, чтобы убедиться в отсутствии в какой-либо зале вампира и искать дальше. Подземелья разрушенной крепости оказались обширны и осматривать приходилось каждый более-менее крупный зал, тратя драгоценное время.       Чародей уже вызвал вильдкаарлов к Гиденейту, неизвестно сколько продержатся островитяне и друиды. А Сандро мог в любой момент уйти оттуда, ведь насколько далеко простирается власть Ледяного Сердца никто не знал.       В очередной зале наряду с затхлым запахом племени и пыли она уловила и звук звякнувших кандалов. Уже не скрываясь, Амина скинула с руки синий светлячок, что искрой бросился к факелам, разжигая неестественный холодный огонь.       Регис сидел в клетке и глянул на неё с испугом и удивлением. Только через секунду она увидела повязанную в верхней части тряпицу с кровавыми разводами. Вампир выглядел плохо, скобы удерживающие клетку на месте были наполовину вывернуты из кирпичной кладки. Видимо, он пытался вырваться, но ничего не получалось. Ну да, Хагмар просидел в этой клетке два века, да пять лет назад она уже сдержала ярость обезумевшего от запаха крови Региса.       Она попыталась вытащить удерживающую кандалы скобу, но та оказалась приварена к металлу.       – Сейчас, – тихо выдохнула Амина и призвала огонь, что постепенно плавил металл, заставляя тот с шипением капать на пол и распространять отвратительную вонь сожженной пыли и горячего железа.       – Уходи отсюда! – приказал Регис, дёрнув голову в сторону лестницы.       Это спасло ей жизнь, уже зная, что вампир никогда не запаникует без веской причины, девушка отошла в сторону, но ледяная ловушка всё-таки накрыла её. Чёрный лёд нарос мгновенно, но на эту атаку с готовностью голодного зверя кинулся холодный огонь. Он выставил стену вокруг хозяйки, а потом и прожёг лёд, высвобождая из капкана.       Сандро не обратил внимания на зарычавшего в клетке Региса.       – Не думал, что ты окажешься такой дурой и придёшь сюда, а не защищать королеву Скеллиге, – заметил он, не торопясь нападать.       Амина заметила, как у него дрожали руки, а голос звенел от волнения. Да и она сама едва сдерживалась, чтобы не напасть. Вот только сейчас она была безоружна, клинки остались в подвале Каер Трольде в кабинете Мышовура. Чародей не стал брать их с собой, решив, что больше они ей не пригодятся.       – Впрочем, так даже лучше.       Девушка смотрела на него, губы у неё дрожали, а пальцы кололо. Внутри вскипала ярость и она чувствовала, что чудовищный лёд отвечает ей взаимностью. Враги хотели сойтись в единственной схватке, решить кто сильнее, чтобы погибнуть оба. Таково было их предназначение. Вот только девушка не хотела оставлять здесь Региса, одного в этом жутком мраке на столетия, не имея возможности выбраться наружу.       Комнату начала сковывать ледяная корка, воздух стыл, изо рта паром шло дыхание. Сандро сейчас напоминал дракона, что расправляет крылья перед атакой, показывая себя во всей устрашающей красе. Она успела заметить, как к клетке метнулась дымка, но не стала задерживать на ней взгляд, считая, что от боли и захлёстывающей ярости начались галлюцинации.       – Скажи только одно, – прошипела она, когда на пальцах заплясал синий огонь. – Оно того стоило? Всех этих жертв, всех сломанных судеб?       Он искренне рассмеялся, показывая клыки.       – Власть выше законов, – ответил он ей. – Только она стоит всего этого. Глупые курицы однажды уже решили убивать королей чужими руками и поплатились за это гонениями.       – А ты, значит, хочешь преподать им урок?       – Чем убивать королей, лучше использовать их в своих целях. А мораль – мешающее власти чувство, ступая на трон или вставая возле него, следует забыть о ней, как о пережитке прошлого. К сожалению, Керис ан Крайт так и не смогла этого понять. Так что да, все они выполняли свою роль – Анариетта, Дамьен де ла Тур, Геральт, Йениффэр, а потом Керис, Сванриге, даже Детлафф. Каждый из вас – моя марионетка. И у каждой из вас своя роль. И ваша подходит к концу, как бы вы ни старались отсрочить его.       Синий огонь с треском вгрызся в лёд стен, поглощая его и затухая. Сандро вскинулся всё ещё не до конца понимая, что происходит, но успел перехватить кинувшуюся к нему девушку и швырнуть её вглубь комнаты.       Раздавшийся рык заставил выпустить когти и отбить удар бритвенно-острых когтей Региса. Не было времени узнавать, как тот выбрался наружу, да сейчас это было и не нужно.       Ледяная стена выросла между ними, взорвалась, мелко брызнув осколками, что впились в тело вампира. Огонь снова вспыхнул, поглощая комнату, растворяя колдовской лёд, но тот не желал уступать своему врагу, нарастая снова и отступая под натиском врага.       Ярость захлёстывала Сандро, он чувствовал, что теряет контроль над артефактом, а холодный огонь мехами раздувал так не вовремя проснувшееся чувство. Надо было избавиться от обоих и как можно быстрее.       Снова взмах когтей, Регис пропустил удар и отшагнул зажимая порезы на лице, затем растворился дымкой. Сноп синего огня ударил чародея в грудь, отшвыривая к стене. Ещё один удар в грудь по незажившему ожогу сковал болью. Сандро резко кинулся к выходу, не решаясь продолжать схватку.       Секунды хватило Детлаффу, чтобы возникнуть перед самым носом Сандро, ударить в грудь, хватая Ледяное Сердце и вырывая его наружу через спину. Маг тяжело повис на пронзившей его руке, захрипел, будто испытывал настоящую предсмертную агонию, совсем как человек.       Сзади вскрикнула Амина, зашипел Регис, а вот Детлафф не издал ни единого звука, сжимая страшный артефакт, что сочился испарениями льда, падающими на пол и покрывая комнату уже белым, но не менее смертоносным льдом.       Чародей с усилием поднял голову, цепляясь за плечи Детлаффа, заглянул в голубые глаза и истерически засмеялся. Он проиграл, столько планов, тонкая игра на чувствах, традициях, эмоциях и сдохнуть из-за наивного и так легко управляемого вампира, к которому испытывал неуместную и глупую симпатию.       – Надо было, – выдохнул тот, – посадить тебя в клетку… а не оставлять в качестве запасного варианта. Но ты знаешь… наследие тяжелого выбора всё же будет после меня.       – Только ты этого уже не увидишь, – зарычал вампир.       Черты его лица ожесточились, огромного размера клыки впились в шею. Сандро закричал, попытался оторвать его от себя в отчаянной попытке спасти свою шкуру. Он слышал треск собственной плоти, чувствовал как из тела стремительно выкачивают жизнь и в последних волнах гаснущего сознания понимал, что всё кончено.       Детлафф выдернул руку из обескровленного тела, упавшего безвольным мешком на пол. Дыра в груди не затянулась, а разорванная клыками шея так напоминала ему тех людей, что маг убивал в Каэдвене, чтобы заманить к себе.       Когда он вонзился в него, Амина отвернулась не в силах смотреть на эту сцену, её сердце испуганно билось в груди. Она слишком хорошо знала эти ощущения, слишком ясно пронзили воспоминания о том дне, когда она сама оказалась в лапах вампира. Когда же всё закончилось, она едва сдерживала слёзы, глядя на струящийся льдом артефакт в руках Детлаффа. Испарения падали на тело поверженного колдуна, покрывая его изморозью, а потом и слоем льда, медленно наползая на окончательно остывающее тело.       – Зачем? Зачем ты это сделал? – первым вышел из оцепенения Регис.       – Я дал этому чудовищу второй шанс, – просто ответил он, вытирая оставшуюся на подбородке кровь рукавом чёрного сюртука. – А значит, я должен был его отнять.       – Значит, этот артефакт давал ему силу, что ж, теперь осталось понять, как от него избавиться, – натянуто улыбнулся Регис, впрочем, она тут же померкла, когда увидел, как переглянулись Детлафф и Амина. – Кажется, я что-то упустил, пока был в плену у этого гнусного типа.       – Регис, – подала голос девушка.       Вампир не мог понять, почему она плачет и что такого произошло сейчас, ведь они победили, больше никто не будет угрожать ни Скеллиге ни Нильфгаарду своими интригами и грязными играми.       – Его могу уничтожить я, окончательно, но…       – Она умрёт, – резко и безжалостно ответил Детлафф.       – Что? – Регис переводил взгляд с брата на жену и отказывался принимать эти слова.       – По крайней мере, так говорят местные легенды.       – Ты же знаешь, что они могут ошибаться, кроме того…       – Не время сейчас для твоих долгих тирад, Регис, – вскричала она в истерике, не в силах больше держать эмоции и указывая на разрастающуюся корку льда на теле Сандро. – Эта сука всё знала, когда вытаскивала меня у тебя из пасти! Она всё знала с самого начала, потому и дала мне холодный огонь, хотя сама пользовалась им с большой осторожностью. Именно поэтому год назад я стала вызывать его с такой лёгкостью. Ты нужен был только как охрана, сопровождение до этой части истории.       – Амина…       – Я же говорила, что в этом во всём не будет смысла, – бесцветным голосом сказала она. – Вот оно, наше сучье Предназначение…       – Должен быть другой способ.       – Какой? Предлагаешь зарыться в книги и искать его столетиями, пока Сердце не уничтожит полмира? Или пока какая-нибудь чародейка не найдёт способа использовать его для своих нужд? Нет, я так не могу. Прости, что эти годы остались всего лишь вспышкой в твоей жизни, не более… Но знай, я люблю тебя.       Не став дожидаться ответа или же попытки остановить себя, девушка сделала несколько шагов к Детлаффу, что всё это время стоял недвижимо и смотрел на них, опасаясь потревожить их диалог. Ледяное Сердце отозвалось ускоренным биением, оно брызнуло ледяной крошкой при приближении Амины.       Лоб девушки покрылся испариной, и она нерешительно протянула руку.       – Отдай его мне, Детлафф. Всё должно закончиться здесь и сейчас, – попросила она его. – Я не допущу, чтобы и после смерти эта тварь отравляла жизнь другим.       Вампир кинул взгляд на руку, которую практически не чувствовал, кровообращение там шло с большим трудом, а Сердце билось, как и его сейчас. Затем он посмотрел на Региса, невозмутимого, тактичного и спокойного, что едва держался лишь бы не броситься вперёд и не отговорить её от этого шага.       Чародейка дрожала, ей было до ужаса страшно, но она всё равно протягивала руку, готовясь принять мученическую смерть от артефакта.       – Ты права, – выдал вампир, отстёгивая пелерину от сюртука и отбрасывая в сторону. – Он не должен отравлять кому-то жизнь.       – Детлафф, – Амина не понимала, что он делает, наблюдая, как тот пытается расстегнуть сам сюртук одной рукой. – Не обязательно раздеваться.       – Не хочу повредить костюм.       – Ты с ума сошёл! Отдай мне его! – крикнула она ему.       – Нет, – рыкнул он на неё так, что та в испуге сделала шаг назад, призывая огонь.       Сердце на это ответило тяжёлым стуком.       – Хватит бежать от ответственности. Боклерские вампиры теперь вынуждены прятаться крысами, кто-то умер в Ночь Длинных Клыков, тебе, Регис, пришлось спешить в Новиград за другом… И ведьмак, на чью голову обрушился весь гнев недалёкой княгини. А я сбежал, не желая принимать и разгребать последствия своих действий.       Он снова бросил взгляд на мёртвого собрата, которому дал шанс, обучил, пожалел, увидел смысл. И которого убил за все его злодеяния: за подлость, ложь и грязные интриги.       А ещё вампир смотрел на него и видел себя, так же лежащего с разорванным горлом среди разрушенных стен Тесхам Мутна, рядом – стонущего от чувства вины и боли Региса. Если бы нанятый княгиней ведьмак не решил бы рисковать своей шеей, если бы пошёл лёгким путём и попытался просто расправиться с чудовищем. А кровный брат наверняка встал бы на сторону людей, поскольку не разделил бы чувство кровавой мести Детлаффа. Уничтожать целый город, подвергать опасности всю общину из-за одной женщины.       И сейчас он не злился на брата. Наивный и порывистый, он снова стал игрушкой в чужих руках, только во второй раз он сам пошёл на это, осознанно дав себя обмануть, предпочитая не знать ничего, лишь бы не почувствовать боли и пустоты снова. Только ей заплатили другие люди.       – Я виновник всего произошедшего на Скеллиге, – уже тише сказал он. – Значит, мне и отвечать.       – Детлафф, Сердце неконтролируемо, если ты впадаешь в ярость, – заметил из-за спины Амины Регис.       – Значит, у меня будет очень серьёзный стимул гасить эти порывы. В конце концов, ты же сам всегда говорил, что мне следует сдерживаться. Уведи её, Регис. Это не самое приятное зрелище.       – А если ты потеряешь над ним контроль? – сделала она последнюю попытку.       – Если это случится, я тебя найду и попрошу закончить начатое. Уходите.       Амина сомневалась и всё же быстро ушла за Регисом, ей не хотелось умирать, она не хотела превратиться в пепел просто потому, что так решил кто-то другой.       Камзол полетел в сторону, Ледяное Сердце в руке немного успокоилось, но едва билось. Детлафф приставил руку к левой стороне груди, глубоко вдохнул и выпустил когти.       – Всё, – проскрипела Йенниффэр. – Больше не могу.       Кристалл разлетелся осколками, погасив и магическое поле. Утыканные ледяными иголками медведи взревели, оскаливая пасти, кто целые, кто покорёженные, кто с выбитыми зубами. И в следующее мгновение сжались в комок, выставляя иглы.       – Берегись! – крикнул Хольгер.       Ярл клана Димун оттолкнул Керис в сторону, женщина упала, едва не покатившись по склону в подставленные пасти других берсеркеров. Ледяные иглы полетели в стороны, будто снаряды баллист, чертя кровавые разводы в и без того пострадавшей священной земле. Хольгер оказался насажен на один из них бабочкой на булавку.       Йениффэр пришла в себя, когда медведи снова бросились в атаку и запустила в ближайшего заряд молнии. Росчерк света лишил вильдкаарлов зрения, но ненадолго. Друиды старались задержать тварей, оплетая их корнями, приковывая к месту, ломая кости тяжёлыми валунами и ошеломляя искрами света. Но воины падали, всё меньше их оставалось, и всё плотнее твари сжимали кольцо холода и мрака, пресекая последние попытки к бегству.       Над рощей раздался болезненный рёв. Лёд на шкурах вильдкаарлов почернел окончательно, осыпаясь пеплом на поднявшемся ветру, а синий мертвенный свет уходил из глаз берсеркеров. Их взгляды в последние секунды псевдо жизни стали осмысленными, и воины готовы были поклясться, что те благодарили за избавление от мук. Они упали на землю один за другим, лёд истаял, обращаясь чёрной жижей, спутывая и без того окровавленную и грязную шерсть.       – Так понимаю, – Йениффэр оправила волосы и утёрла пот со лба. – Всё закончилось.       – Будем надеяться, – отозвался Мышовур, обводя взглядом бойню, что случилась на святой земле.       Скольких славных воинов лишились сегодня Скеллиге ещё предстояло узнать.