Iunctio

На визоре мигали красные цифры обратного отсчета. Это было как никогда просто. Мысль снова пронеслась в голове. Оставшееся мне время. Кайден вертелся в мутной воде геотермальной ёмкости. У него не было времени, чтобы осознать все последствия этой мысли, а страх казался неожиданно далеким и несущественным. Задача была проста: Сарен не должен выпустить в свет армию кроганов. И позади лейтенанта было установлено средство, которое к чертям разнесет весь этот комплекс — полускрытое водой, зловещее в своей разительной простоте. Преобразованное ядро двигателя, ставшее бомбой, таймер обратного отсчета которой был подключен к дисплею визора. Держать линию фронта. Речь капитана Киррахе была впечатляющей. До встречи с саларианским отрядом ГОР, общение Кайдена с быстро тараторящими инопланетянами ограничивалось торговцами на Цитадели и парой индивидуумов по вопросам сомнительного содержания. Но специальный элитный отряд на Вермайре отличался рядом выдающихся качеств — смелостью, находчивостью, опытом. Справа капитан Рентола прижался к бетонному постаменту трансформаторного блока и смотрел на приближающихся гетов огромными глазами амфибии. Скептицизм саларианского командира касательно плана атаки раздражал Кайдена, но никаких признаков неподчинения приказам Киррахе Рентола не выказывал. Слева притаились ещё два агента ГОР. Мадар, смекалистый инженер, приготовил несколько электромагнитных гранат. Тихий и педантичный снайпер Анаторе расположил длинный ствол винтовки на бетонном выступе и прицелился. Отряд Киррахе служил напоминанием, что они с Шепард не одни в галактике сражались против Сарена. Невменяемые саларианцы, заточенные в недрах огромного лабораторного комплекса, свидетельствовали о ранее неизвестных им преступлениях бывшего Спектра. Вермайр был примером старой притчи о том, что планы хороши до первого контакта с врагом. Он купился на маневр отвлечения, но сейчас зверь оскалил зубы. Десантный корабль гетов отбросил длинную тень на залитую солнцем электростанцию. В который раз Кайден подивился мудрости проектировщика, который установил единственный оптический сенсор прямо в центре головы гета. Самое то для прицеливания. Месяцы сражений не прошли даром: он ясно видел, с какими противниками стоит разобраться в первую очередь. Синтетики хлынули вниз по гладким пологим геотермическим дистилляторам. Бомба установлена... держать линию фронта. Мир поглотил шум и хаос. Если бы здесь была вся десантная команда «Нормандии», всё могло бы сложится иначе, но Кайден мгновенно понял, что время работает против них. Саларианцы были опытными бойцами, но сражение в открытом поле не было их сильной стороной. Едва приблизившись, геты раскрыли свои шестиугольные кинетические щиты, осыпая их градом выстрелов. В ответ ритмично затрещала снайперка Анаторе. Кайден и Мадар отстреливались электромагнитными гранатами настолько быстро, насколько хватало скорости их заряжать. Рентола снимал тех синтетиков, что смогли подобраться слишком близко к их позициям. На краткое мгновение показалось, что небольшой отряд Кайдена отыграет себе преимущество, но тут вниз по водосливной плотине зашагал один из огромных Джаггернаутов. Сверкая на солнце красной броней, он подошел ближе и поднял закрепленную на руке заряженную ракетную установку, никак не отреагировав на взорвавшуюся рядом гранату. Кайден попытался укрыться, но взрывом ракеты его сбило с ног, отшвырнув в стену. Он упал на колени, а из легких выбило весь воздух. Оглушенный, он снова поднялся на ноги, чувствуя, как острые иглы боли впиваются в бок. Его мощные кинетические щиты и биотический барьер выдержали основной удар, а вот Мадару повезло меньше. Даже сквозь бушевавший в крови адреналин, Кайден почувствовал укол сожаления при виде разломанного тела саларианца и с фаталистической решимостью бросился обратно к бомбе. Он слышал стрекот снайперской винтовки Рентола, наконец-то свалившего кроваво-красного Джаггернаута. Внезапно левая нога подломилась, и Кайден тяжело приземлился боком на мелководье. Резкая боль в травмированных ребрах снова выбила воздух из легких. Пытаясь сделать вдох, он наглотался мутной воды и закашлялся. Время остановилось до медленно тянувшихся секунд. Каждое мгновение могло стать последним. Шумел командный канал связи, и Кайден слышал голоса друзей, даже в пылу сражения перекрикивавших друг друга. Он не знал, каким чудом ещё остался жив, но размышлять времени не было. Вода всколыхнулась, когда здание сотряс взрыв, и порыв ветра принес темный грязный дым. В нос ударил приторный запас горящего топлива. В его сторону бросился гет-штурмовик с импульсной винтовкой наперевес. Кайден стиснул зубы и, приподнявшись на локте, ударил по синтетику биотическим броском, сконцентрировав гравитационные силы на его голове. Гет полетел верх тормашками; его шея была сильно вывернута назад. Лейтенанта накрыло краткое горькое удовлетворение. Прямо в зубы. Кайден заставил себя принять сидячее положение и нащупал на мелководье пистолет. Для приличия он выстрелил в подергивавшегося гета и наконец-то посмотрел, что с ногой. В бедре зияла грязная рваная рана, обильно кровоточившая. Возможно, охотник — отрешенно пронеслась мысль. С клинической точки зрения он понимал, что с такой кровопотерей ему осталось жить несколько минут, даже с учетом ускоренной свертываемости, выработанной военно-генной терапией. Но всё это было неважно: ведь рассчитанного им времени до смерти от потери крови было больше, чем времени до взрыва. Горящие алые цифры обратного отсчета расплывались перед глазами. Бомба была цела, и Кайден мрачно усмехнулся. Он подтянулся к ней, борясь с головокружением от шока и кровопотери, но упрямо сжимая пистолет. Внезапно из дыма показался силуэт, двигавшийся прямо на него. Кайден поднял было пистолет, но узнал темно-зеленую броню. В груди похолодело от страха. Но не за себя. Цифры на визоре ужасающе быстро отсчитывали последние минуты. Кайден взмахнул рукой, отчаянно призывая её уйти, бежать, спасаться. Оказаться как можно дальше от бомбы. На краткое мгновение он поймал её взгляд, полный мрачной решимости. Она не отступит. Он знал это. Всё поплыло перед глазами, притупляя восприятие до отдаленных звуков и движений, когда она подняла его на ноги. Неизвестно сколько прошло времени, когда сознание стало медленно возвращаться, и Кайден понял, что лежит на спине. Земля под ним задрожала. Он заставил себя открыть глаза и заморгал, сосредотачивая взгляд на красных цифрах. Вот-вот должно... 00:00 ... что? Забвение не пришло. Яркое солнце Вермайра сменилось тусклым голубым светом. Реальность медленно стала приобретать четкие черты, и Кайден осознал, что резкий звук был его собственным дыханием. С каждым вздохом уколы боли, острые как иглы, все глубже проникали сквозь туман в голове. В тусклом свете двигались фигуры. Он осторожно повернул голову, следуя за знакомым голосом среди прочих, наполнявших обширное пространство. Грузовой отсек «Нормандии». Это была несомненно она. Шепард стояла рядом, твердым и чистым голосом отдавая приказы. Узнав её, Кайдена накрыло облегчение, сменившееся ужасным осознанием: если они с Шепард были здесь, это означало только одно. Леденящий ужас сковал сердце. Кто-то осторожно переложил его на носилки. Эш...

***

Кайден дремал, лежа на койке в медотсеке. Воспоминания и образы мелькали на границе сознания, проникая сквозь медикаментозный туман. Препарат для регенерации тканей был мощным. Он ускорял естественный процесс исцеления организма и сокращал время восстановления на много дней, но в самом лечении было мало приятного. Следствием быстрого выздоровления являлось постоянное истощение, а с учетом недавних событий оно сопровождалось тревожными яркими снами. Если ему вообще удавалось заснуть. Перед глазами всё ещё стояли раскаленно-красные пустые нули. Кроме этого, его снедало беспокойство вкупе с любопытством. Не так много времени прошло с тех пор, как они показали Шепард файлы «Цербера», но она о них больше не проронила ни слова. Кайден волновался. Ведь даже тщательно натянутая маска не скрывала: Шепард была потрясена обнаруженной информацией о своих тренировках. Беспокойство только усилилось, когда перед высадкой на Вермайре Джокер небрежно сообщил, что около коммуникационного буя «Омеги Дозора» Шепард получила сообщение от некоего лица, назвавшимся агентом Серого Посредника. Учитывая, чем занимался этот таинственный торговец, можно было только догадываться, что дело пахнет далеко не светским визитом. Но чтобы поговорить, не было свободного времени. Было много работы: исследовать Вермайр, починить «Мако», настроить снаряжение для предстоящей миссии... Они общались только во время инструктажей, и поведение Шепард не выходило за рамки делового. Кайден не мог не почувствовать: она словно закрылась — хоть эти мысли и были своенравными непрофессиональными сантиментами. Просто ещё один день... пройдет ещё один день и, может быть, ему удастся выкроить немного времени. Сказать несколько слов и заверить, что всё будет хорошо. А потом Эш внезапно не стало. Это казалось невозможным, почти нереальным. Даже зная, что смерть может настигнуть любого их них на любой миссии, Кайден оказался не готов к охватившей его опустошенности. Война против Сарена обернулась войной за выживание. Слова Властелина все еще громом отзывались в голове; голос машинерии словно звучал из загробного мира. Ваши слова пусты, как и ваше будущее. Я — авангард вашего уничтожения. Сейчас казалось так глупо и мелочно предаваться собственным эгоцентричным мыслям об отношениях, которых у него в принципе и не должно было быть. Но каждая его мысль пропиталась ужасом после рассказа Гарруса о том, как Сарен лично объявился на станции и едва не убил Шепард. Кайден выдохнул и открыл глаза, поняв, что сейчас вряд ли заснет. Он огляделся и был удивлен, увидев Шепард на постели напротив. Она сидела неподвижно, подперев подбородок ладонями и сконцентрировав взгляд на дальней переборке медотсека. Кайден слегка закашлялся; горло всё ещё саднило от маслянистого дыма взорвавшегося топливного бака. Это привлекло желаемое внимание, и Шепард повернулась к нему. Она выглядела напряженной и уставшей. Её глаза слегка покраснели. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Под завязку обезболенным, — ответил Кайден. От изнеможения голос прозвучал сердито. Шепард подалась вперед: — Я могу уйти, если хочешь... — Да нет, не стоит... — он протер глаза, пытаясь прогнать стоявшие перед взором запутанные образы. В глубине души он действительно хотел, чтобы она ушла и он в одиночестве пережил бы своё горе. Но опыт подсказывал, что проблема от этого не решится. Шепард села обратно, откинувшись спиной на кольцеобразный сканирующий терминал. — После дебрифинга ты словно хотел что-то сказать. Слишком много стоило бы сказать, но дыхания не хватит. Кайден осторожно принял сидячее положение, невзирая на протесты ребер и бедра. — Доктор Чаквас загрызет тебя, если увидит, — с наигранной мягкостью попеняла ему Шепард. — Мне и так пришлось нелегко убедить её, чтобы ты присутствовал на дебрифинге. Кайден хмыкнул, проглотив колкий ответ. Одна мысль тянула за собой другую; все они были пропитаны скорбью и виной, и хаос только нарастал. — Я... мы сделали, всё что нужно, — наконец произнес он, отвернувшись к стене и заставив себя продолжить. — Бомба должна была взорваться, несмотря ни на что. Эш не должна была погибнуть. У тебя была возможность спасти её! Шепард могла предоставить множество ответов на его слова. Некоторые Кайден уже слышал, некоторыми пытался переубедить себя. Но он точно не ожидал услышать то, что она сказала. — Уверен? — Да! — гневно отрезал он. — Как бы ты это сделал? — спросила Шепард. Кайден оторопел: — Что? — злость выплеснулась наружу, но он упорно за неё цеплялся. Даже притворная агрессия была лучше вины — она заставляла не сидеть сложа руки. — Если бы я отдала приказ, как бы ты деактивировал её? — упорствовала Шепард. Кайден открыл было рот, но промолчал, сжав челюсти. Он чувствовал, как она сверлит его взглядом. — Ты только что придумал как минимум полдюжины вариантов. Кайден нахмурился, желая, чтобы она оказалась не права. — Это... нечестный тест, — возразил он в смятении. — Я помогал её собирать, знаю принцип работы. Но даже если и так, простого и быстрого способа деактивировать её не было. Не хватило бы времени. Шепард безжалостно продолжила невозмутимым тоном: — Кайден, в той шахте на Агебиние я наблюдала, как вы с Гаррусом обезвредили странный ядерный заряд, специально разработанный, чтобы убить меня... за сорок секунд? Кайден закрыл глаза, провел рукой по лицу и вздохнул. — Я не могла рисковать, даже если была бы малейшая возможность, — тихо сказала она. — Потому что все потерянные жизни были бы отданы напрасно. Он просто кивнул, пытаясь позволить её доводам проникнуть сквозь бурю эмоций, заставить разжаться тиски боли, обхватившие сердце. Хотелось думать, что геты были не настолько умны и интуитивны как органики, хотелось думать, что он всё сделал правильно и должен был защищать бомбу до детонации. Подобающий последний бой. — Я не... я не искал смерти, Шепард, — наконец произнес он, смотря на руки. — Никогда не искал. Но там, на земле, я был... я знал, что этим все закончится, и это было правильным решением, более чем правильным... Я... — он вздохнул. — Знаю, что всё это звучит как бред. Она тихо засмеялась: — Да нет, я понимаю, что ты имеешь в виду, хотя самой тоже не очень хорошо удавалось это объяснить. Сложно понять другого, если сам не испытал ничего подобного — немногие люди прошли через это. А если прошли, им всегда требуется время, что ментально вернуться. Кайден наконец поднял на нее взгляд. Шепард сидела всё также откинувшись назад; её застывшие глаза отстраненно смотрели в никуда. Она вновь переживала прошлое. Немного выше воротника униформы на смуглой коже виднелись следы кровоподтеков. Слова Гарруса эхом отозвались в голове. Светлые глаза турианца сверкали от злости; мандибулы ощетинились. Сарен едва не выиграл свой бой. Облегчение, что она сидит здесь, живая, было почти физически ощутимым, но омрачалось воспоминанием о друге, который уже не вернется. — Дело в том... каждый раз, когда я позволяю себе порадоваться, что жив — начинаю чувствовать себя виноватым. — Синдром вины выжившего — суровый монстр, и я с ним знакома, — мягко ответила Шепард. Кайден пошевелился, пытаясь сесть так, чтобы унять занывший бок: — Как ты с ним справляешься? — На это нужно время. Я обещала себе, что никогда не забуду людей, которые не вернулись со мной из боя, — она провела пальцами по шраму на предплечье. — И стараюсь быть лучше, чтобы отдать им должное за время, которое было мне даровано. Её голос потяжелел: — Я собиралась вернуться за ней, Кайден. Мысленно я представляла, как я это сделаю. Неважно, что сама Эш думала. Если бы не Сарен... Сарен, — она выдохнула имя сквозь зубы и сжала кулаки.— Чёрт бы его побрал... Я... — Шепард коротко рассмеялась горьким смехом. — Я ведь могла стать такой же, — добавила она тихо, обхватив себя руками и невидяще смотря перед собой. От её слов Кайдена пробрала дрожь. Но затем догадка пришла сама. — Ты ведь... говоришь о данных «Цербера»? — осторожно произнес он. — Поэтому это так сильно тебя беспокоит. — Я — оружие. Меня тренировали, чтобы быть им. Долгое время я следовала приказам, выполняла задания, чего бы это ни стоило. Я даже полностью не осознавала этого, пока вы не показали мне файл... Они пытались завербовать меня как минимум дважды. Мне предлагали переводы, повышение жалованья... чтобы работать на их секретное подразделение. — И что с того? Ты же отказалась. — Я хотела... — тихо призналась Шепард. — Но после Акузы... моя уверенность в себе была разрушена. Я не могла. А потом что-то стало меняться... во мне, в моей голове. Влиять на меня. Не знаю, отчего... но сначала я ненавидела…. ненавидела всё. Потом появились колебания, беспорядок в мыслях. И всё это уничтожило то, что я считала важным, чтобы быть хорошим солдатом. Шепард замолчала, смотря сквозь стену, словно далеко за её пределы, в глубины космоса. — Что изменилось? — подтолкнул её к продолжению Кайден. Ему очень хотелось услышать ответ, но он боялся нарушить момент, отчего она снова замкнется в себе. — Немногое, — наконец ответила Шепард. — Всегда что-то небольшое. Фрагменты. Люди... люди благодарили меня, что я что-то делаю, помогаю им. Я поняла, что мне это приятно, что я действительно чувствую себя хорошо. И это лучше, чем ничего не чувствовать. Прошло время, и я нашла новые способы вести дела, принимать новые решения, просто... жить. Я продолжаю работать над собой. Правда. Когда капитан Андерсон вывалил на меня предложение стать Спектром, я долго смеялась. Меня? Представлять человечество? Я всё ещё пытаюсь понять, что значит это слово. — Может быть, Андерсон выбрал тебя именно потому, что не так много людей задается вопросом, что же это слово означает, — предположил Кайден. Шепард потерла виски: — Чёрт подери, такому человеку нельзя просто так сказать «нет». Но вот что интересно... если бы он знал... — Шепард, — Кайден дождался, пока она на него посмотрит: — Это ничего не меняет, — настойчиво продолжил он. — Я знаю, что где-то ты нахваталась этой чуши, убедившей тебя, что ты ни на что не годишься, кроме как убивать. Но осознай, что люди видят совсем не это. Если посмотреть, с точки зрения высокой морали, все мы убийцы, исполняющие чьи-то приказы и надеющиеся, что впоследствии узнаем, что поступили правильно. Но я видел, как ты справлялась с самыми трудными задачами, в которых преуспеет далеко не каждый, и извлек из этого один ответ... если что-то было сделано и неидеально, то всегда оставалась надежда на что-то лучшее. Я не думаю... я не встречал никого другого, кто бы делал то, что делала ты. «Цербер» никак не изменит жизни, которые ты спасла, или жизни, за которые ты сейчас сражаешься. И он неловко опустил взгляд: — И мои чувства тоже не изменит. Среди всего хаоса и ужаса, которые им довелось пережить, было облегчением понять, что это было правдой. В наступившей тишине он слышал её дыхание и своё слишком частое сердцебиение. Он поднял глаза, когда уловил движение. Шепард сползла с постели, подошла ближе и, потянувшись вперед, вложила свою ладонь в его. — Не знаю, зачем мне нужно было это услышать, — пробормотала она, — но, кажется, очень нужно. Он накрыл их сплетенные ладони второй рукой, наслаждаясь простым теплом прикосновения, заставившего его сердце биться быстрее. Он желал снова увидеть, как она беспечно улыбнется, увидеть то редкое и невероятно красивое выражение на её лице, которое он улавливал, когда они разговаривали или флиртовали. Ему нравилось думать, что он один из немногих, кто видел её такой, и что в такие моменты она смотрит только на него. Эта мысль согревала до глубины души. Но даже легкая улыбка, которой она сейчас его одарила, была омрачена печалью. В этот головокружительный момент очень хотелось просто притянуть ее к себе и крепко обнять. — Мне пора, — тихо сказала Шепард. — Отдыхай. Кайден заметил сожаление, мелькнувшее в её глазах, когда она высвободила руку и пошла прочь. Оставшись один, он потер глаза и лег обратно на постель, стараясь устроиться так, чтобы не потревожить больные ребра. Логика Шепард казалась здравой. Оставалось только довериться её суждениям, довериться, что она приняла решение, трезво оценив обстоятельства. С щемящим чувством он задумался: остался ли он бы объективным, если бы пришлось выбирать между Шепард и другим солдатом? Она доверит мне сделать выбор. Беспристрастно сделать то, что следует. И тогда выбор встанет между её жизнью и её доверием. Легче от этой мысли совсем не стало. И Джокер... Господи, как мне объяснить другу, что она не вернулась домой из-за меня? С болью в сердце он долго размышлял над этим вопросом, пока, наконец, усталость не взяла своё.