Collision

Университет Трех был большим, старым и абсолютно роскошным. Широкие газоны простирались вокруг огромных зданий и вдоль извилистых дорожек, а главный корпус имел мраморную лестницу и величественный вход, поднимавшийся минимум на десять футов над землей. Студенты бродили вокруг как живые сгустки энергии и волнения и уже (что немного нервировало Луи) заводили знакомства, воссоединялись со старыми друзьями, или попросту бегали с широко отрытыми глазами, пытаясь привыкнуть к мысли о том, что они будут учиться в колледже, похожим на человеческий. Все такое новое и незнакомое, и не замолкающее, и это просто ошеломляюще. И Луи совершенно влюблен в это. Ничего не кажется ему реальным, если честно: он желал этот самый момент здесь и сейчас будто всю свою жизнь (не без хвастовства, конечно же). На чистом тротуаре между дорогой и университетом, ветер тянет за волосы и пробегается по его коже, будто отмечая новое начало; один шаг до того чтобы стать полноправным студентом. Ему уже надоело ждать. Так что он это делает: поднимает свою маленькую босую ногу, делает глубокий вдох, немного проводит пальцами по мягкой траве, и ставит ступню вниз. Он проделывает тоже самое с другой ногой и испускает небольшой смешок, потому что он делает это. Теперь он учится в Университете Трех. Луи студент. Сжимая ремешок своей сумки, которую мама ему сделала из лаванды и лианы, гораздо сильнее нужного, он приближается к наибольшему скоплению толпы. Он быстро прибивается к парочке нимф, тоже выглядящих пораженными всем новым, переговариваясь друг с другом своими высокими и мягкими голосами. Он знает, что это нимфы, потому что его мать рассказывала ему о них много раз: высокие, грациозные и очаровывающие создания из греков, призванные помогать лесам и природе. Прямо как и он сам. Ну, или только часть про природу. Без всего остального. Впрочем, Луи считает себя довольно очаровательным (ему позволительно так говорить самому себе). Ужасно милым, если говорить начистоту. Единственная проблема у него с частью про высоту и грациозность. Он уходит от темы. Он тихо идет за ними вместе с ревущей массой остальных существ, пока студент старших курсов собирает их для экскурсии по университету, рассказывая о его истории и расположении, его достоинствах и изюминках, об остальных зданиях вокруг него, об удобствах и разных зонах. Вскоре он оказывается за очень пугающим созданием с клыками и бледной кожей, о котором он никогда не слышал, и, как и множество раз до этого, желает быть чуть выше чем его теперешние пять футов и пару дюймов. Он знает, что не является самым пугающим созданием, он также знает, что его взлохмаченные волосы цвета карамели, его маленький нос и голубые глаза вместе с довольно хрупким телом не помогут ему завоевать авторитет и уважение. Что есть, то есть, он полагает, ступая вслед за остальными и пытаясь концентрироваться на оживленном и слегка через чур взволнованном гиде, когда они наконец достигли конечной точки их тура — общежитий. До Луи доходит (очень вовремя, кстати: за пятнадцать минут до заселения, как раз когда он забирает ключ), что о них-то он даже и не думал. Он неожиданно осознает, что не знает, нужно ли ему вприпрыжку бежать в свою комнату или нервно кусать ногти на своем пути. У него будет сосед. Создание, с которым он будет делить свое личное пространство существенную часть времени. И им может оказаться кто угодно. Это может быть убийственное существо из Преисподней. Это может быть коварный житель Моря или покровительствующий дух с Небес. Впервые со своего прибытия Луи чувствует себя неуверенно и, по правде говоря, ему немного страшно. Он не торопится пока поднимается по лестнице, даже несмотря на то, что он знает, что стоит ему использовать свои крылья он будет там меньше, чем за пару секунд. Но ему нужно это время чтобы собраться с мыслями, подготовиться. Его заостренные ушки наготове и он нервно потирает свои маленькие руки, пока сотни сценариев того, что может ждать его за этой дверью, пролетают у него в голове, в то время как он непрерывно приближается к ней. Он глубоко вдыхает, когда подходит к двери под номером 204 и немного играется с ключом пока достает его из своих закатанных поношенных брюк и вставляет в замочную скважину. Слышится тихий, кликающий звук. Когда он открывает дверь, то поначалу никого не замечает и думает, что прибыл первым. Но затем какая-то тень поднимается от кровати в левом углу, и новый сосед Луи медленно приближается к нему. Это невысокое существо с маленькими и немного ассиметричными рогами, растущими из его головы, и когда Луи смотрит еще ниже, то видит ноги покрытые темным лохматым мехом, на концах которых скорее копыта, чем ступни. Его соседом оказался фавн. Луи почти падает в обморок от счастья. — Привет, — здоровается он, пока ступает в комнату, любознательно осматривая свой дом на ближайшее будущее: две кровати, два стола, два комода для одежды, окно с видом на университетские земли, светло-голубые стены, скрипящие полы. Простенько. Довольно неплохо. После он поворачивается к фавну с сияющей улыбкой, — я Луи. — Стэн, — представляется фавн, отвечая на улыбку Луи небольшим поднятием уголков рта. — Ты же… Фэйри? Правильно? Луи кивает. — Так точно. Поздравляю с тем, что угадал. Леди на ресепшине назвала меня эльфом, и я не знаю должен ли я быть почтен или возмущен. Когда работаешь в таком месте ты, как бы, должен знать разницу, но опять же, ты видел эльфов? Они все такие высокие и изящные. Если уж меня с кем-то спутают, пусть лучше это будет эльф, серьёзно. Он останавливается, осознавая, что опять начал говорить слишком быстро и, вероятно, надоедливо, и его щеки окрашиваются в розовый оттенок от застенчивости. — Прости. Я несу все подряд, когда взволнован. Ты фавн, — это не было вопросом, — и могу ли я заметить, что чертовски рад иметь друга моего роста в этом месте. Я так и не смог найти кого-то меньше семи футов и при этом не ужасающего. Это вызывает у Стэна небольшой смешок. — Господи, я знаю! Я был так напуган: думал, ты окажешься вампиром или типа того. Мы, мелкие, должны держаться вместе. Луи решает, что ему нравится Стэн. Что не может не радовать, ведь иметь хорошие отношения со своим соседом по общежитию это большое преимущество (ему нравится так думать). Луи узнает, что Стэн из римлян и его работа состоит в том, чтобы выводить потерявшихся людей на правильный путь. Вначале Луи думает, что это метафора для чего-то более глубокого, но вскоре понимает, что работа Стэна — это буквально провожать людей которые потерялись в лесу обратно к себе. Что тоже классно, даже если и немного разочаровывающее. Стэн сам по себе классный, они с Луи во многом похожи, разве что Стэн немного тише и осторожнее, но, хэй, с этим можно жить. Все выглядит нормально и Луи чувствует, как накопленное ранее напряжение освобождает его грудную клетку. Он пережил встречу со своим соседом. Можно поставить мысленную галочку. ~ В первый день учебы Луи встает до рассвета и сидит на подоконнике, наблюдая как небо из переспелой ежевики превращается в оттенок только что собранных абрикосов, пока тонкий обод солнца начинает все быстрее заполнять собой горизонт с каждой минутой. Подниматься с солнцем уже вошло у него в привычку. Это заставляет его чувствовать себя частью чего-то большего, чего-то важного и существенного. Ему нравится сидеть на верхушках деревьев или на камнях у реки и задумываться над тем, всходит ли солнце в эту же минуту где-нибудь еще. Сидит ли кто-нибудь в другом мире и сам того не зная наблюдает вместе с ним; заставляет ли кто-то подниматься солнце, есть ли это чьей-то работой. Во время своей ежедневной рутины пробуждения всего сущего лучи света окрашивают все в золото, заставляя деревья и здания отбрасывать темные тени на землю. Ветер начинает тянуть за цветущие ветки и влажную от росы траву, аккуратно, будто боясь быть жестоким. Луи уважает ветер. Из всех созданий, духов и сил природы с которыми он работал, ветер трудится тяжелее всех. Фэйри, пикси, и эльфы отдыхают когда им угодно, как и другие жители леса; День отдыхает ночью, а Ночь отдыхает днём; вода, кстати, довольно ленивая — её чувство важности настолько завышено, что она заставляет остальные природные силы двигать её, потому как она «превосходящая» и «необходима для всей жизни» или типа того. (Но Луи прощает воду за её высокомерие, ведь в ней довольно приятно плавать время от времени). Но ветер никогда не останавливается, не так ли? Он всегда где-нибудь свистит; невзирая на чувства и обстоятельства он всегда продолжает свое дело. Луи считает, что это достойно восхищения. Когда солнце уже на полпути взошло, Стэн просыпается, замечая Луи, который все еще наслаждается природой у открытого окна, и бурчит сонное «доброе утро» на что Луи отвечает: — Нет ничего красивее, чем природа во время рассвета. Я в этом уверен. — Чудно. Но, может, ты все-таки оттуда слезешь? Мы на шестом этаже. — У меня есть крылья, дурачок. Ничего не случится. Хотя Луи все же слезает по его просьбе (потому что он хороший человек) и садится на свою кровать. — Который час? Стэн бросает быстрый взгляд на часы, висящие над дверью.  — Сейчас полседьмого. — Идеально. Луи улыбается и соединяет пальцы за головой, ложась на кровать. — Я просто обожаю утро, знаешь? Стэн рассеяно соглашается, пока вытаскивает темную футболку из комода рядом со своей кроватью. Луи непонимающе хмурится. — Не знал, что фавны носят человеческую одежду. Стэн хмыкает. — Носим, также как и фэйри. Мы в человеческой обстановке, так что одежда требуется ото всех. — Но я не могу носить футболки, — протестует Луи, — мои крылья будут мешаться. Это смешно. Стэн позабавлено качает головой и вытягивает пару джинс. — Ты правда думаешь, что они об этом не позаботились? — спрашивает он с поднятой бровью. (Ворча, Луи надевает простую белую футболку. Она пролетает сквозь его крылья, будто их там и нет вовсе, и удобно садится на маленькой талии. Это даже немного пугает и он вынужден дотянуться до своего левого крыла, чтобы проверить, что с ним все в порядке. Стэн смеется, и Луи недовольно дуется.) ~ В классе по греческой истории Луи заводит второго друга: её имя Элеанор и она прекрасна, как лунный свет декабрьской ночью. Это немного забавно, на самом деле, потому что Луи почти сбил их обоих с ног, когда споткнулся о подол её платья. Вот так это и было. Так они впервые встретились. Не то чтобы Луи мог этого избежать, окей, потому что он был занят разглядыванием величественных картин на стенах, а Элеанор шла прямо перед ним, и её платье волочилось за ней по мраморному полу и Луи, не смотря под ноги, наступил на шелковую ткань, как раз когда она собиралась идти, и он тихо вскрикнул, прежде чем почти упал на задницу перед всеми в комнате. Элеанор широко раскрыла свои глаза и даже споткнулась пару раз, пока не восстановила равновесие и принялась сверлить Луи взглядом. Луи сразу же прикрывает рот рукой. — Господи, — говорит он, — я так невнимателен этим утром. Я ведь не испортил твое платье? Или испортил? Пожалуйста, скажи что нет. Оно прекрасно, платье я имею в виду. Очень прекрасно. Взгляд элегантной девушки немного смягчается когда она видит в каком стрессе находиться крылатый парень.  — Мне так жаль, — пробует Луи снова, когда она ничего не отвечает. — Все в порядке, — отвечает она, — не думаю, что ты его запачкал. Луи так сильно выдыхает, что практически лишает себя воздуха от облегчения, и смахивает челку с глаз. Ему действительно не хотелось бы иметь во врагах кого-то, кто выглядит так важно, как Элеанор. — Отлично. Короче, мне жаль, да. — Не извиняйся. Может, пойдем займем места? Элеанор улыбается ему и представляется, он также называет свое имя в ответ, и они садятся посередине кабинета. Луи очень быстро догадывается, что Элеанор действительно важная особа, потому что люди удивленно пялятся на неё и шепчутся со своими друзьями, или приостанавливаются, чтобы рассмотреть её получше. — Так, эм… Что ты? — невозмутимо спрашивает Луи, пытаясь не показывать своего любопытства. Он немного напуган этими взглядами, даже если он знает, что они направлены не на него. Он снова чувствует себя маленьким. — Ох, точно. Я дочь Урании. Ну, ты знаешь, которая муза? — Муза астрономии? — уточняет Луи, почти открывая рот. Элеанор посмеивается. — Да, она самая. — Вау. То есть. Вау. Это круто. — Помогает с всеобщим уважением, это точно, — Элеанор усмехается и пожимает плечами. Да. Она понимает. Луи считает, что она может остаться. — Могу только представить, — он мечтательно вздыхает. — Попробуй побыть фэйри ростом в пять футов, посмотрим, как много людей будут воспринимать тебя в серьёз. Элеанор хихикает. — По крайней мере, ты всем нравишься. Можно только посочувствовать тем, у кого нет и этого. Они еще немного переговариваются до тех пор, пока в комнату не входит преподаватель и не начинает урок, на что Луи сразу же направляет все свое внимание. Он намерен произвести хорошее впечатление в свой первый день: не для того он ждал своего поступления в этот университет чтобы не быть хорошим студентом. Греческая история к тому же довольно интересна, что, несомненно, помогает: она полна интриг и драмы, и Луи совершенно поглощен в этой лекции. Сегодня основное внимание уделяется Зевсу и Гере, хотя Луи должен сказать, что пара из них, мягко говоря, так себе. — Не знаю, могу ли я так говорить, но что это за любовь? — шепчет Луи Элеанор, пока читает про них у себя в книге. — Они должны быть этой парой номер один, примером для остальных, но на деле Зевс изменял ей бесчисленное количество раз, Гера невероятно ревнива и мстительна, они постоянно ссорятся по любому поводу, и еще они оба чрезвычайно жестоки. Что это должно показывать нам? — Силу и важность брака, по видимости, — просто отвечает Элеанор. Луи хмурится. — Разве несчастливый брак может иметь какую-то силу? Разве это не делает обоих его участников жалкими? — Честно? Без понятия. Для меня это тоже не имеет никакого смысла, но так нам говорили с тех пор, как мы были детьми, — она пожимает плечами. — Боги подвержены предубеждению. Многие из них еще и очень драматичны, ведомы эмоциями. Кроме Айрин и её друзей, разве что. Ну, и помощников. И еще муз. Они хорошие. Это так странно — говорить с Элеанор об этих вещах, думает Луи. Конечно, его мать знает о Богах и Богинях Олимпа, но Элеанор, она — она знает их. Зевс её дедушка. С ума сойти. — Что насчет любви? Любовь ведь разумна, так ведь? А еще хорошая и успокаивающая. Разве Богиня любви не разумна? — это имело смысл для Луи. Если существует что-то чище бриллианта и летнего бриза — это должна любовь. Хотя, Элеанор фыркает и качает головой, так что, наверное, он не прав. — Афродита? Разумна? Я так не думаю. Она ужасно эгоцентрична. Красивая и завораживающая, конечно, но она ни к кому не привязана романтически, иронично, правда? Зевс заставил её выйти замуж за Гефеста — бога всех кузнецов и мастеров. Он невыносимо скучный и к тому же не особо привлекательный. Зевс сделал это, потому что был напуган её красотой и хотел сдерживать её. Она была так недовольна, что начала заводить интрижки с кучей других Богов и людей, чтобы отомстить. В чем её нельзя винить, то, что они сделали с ней, было ужасно, но ты понял меня. Она не представляет романтику, это по части её сына Эроса. Афродита больше по сексу и страсти. Луи хмурится. — Они довольно жестоки, правда? Боги, я имею ввиду. И одномерны. Элеанор смеется и качает головой. — Они действительно такие, не пойми меня неправильно. Но их характеры определяются тем, что они представляют. У них нет ничего другого. Они становятся воплощением своей самой заметной черты. Это не их вина. К тому же, — она снова заглядывает в свою книгу, — не то чтобы люди чем-то лучше. — Нет? — Луи прикусывает губу. — Я не… Разве? Элеанор сразу же поднимает взгляд обратно на него, её глаза смотрят одновременно обеспокоенно и весело. — Ох, любовь моя. Ты не видел ничего дальше своего леса, так ведь? Луи открывает рот, чтобы ответить (желательно чем-то остроумным и ехидным), но потом их отпускают, и приглушенный звук закрывающихся книг смешивается с воодушевленным щебетанием студентов. Что на самом деле хорошо, потому что Луи не знает что сказать. Потому что Элеанор права на самом деле. Он не видел людей нигде кроме тех мест, где жил сам. И ему немного стыдно из-за этого перед девушкой, которая выглядит так, будто видела все и даже больше. Элеанор просто улыбается ему, пока собирает свои вещи и заправляет волнистую прядь волос за ухо. — А ты ничего, Луи. Увидимся позже? — Да, конечно, — кивает Луи. — Кто знает, может я мог бы использовать такое великолепное создание как ты, чтобы заработать себе немного уважения. Улыбка на её губах превращается в игривую ухмылку. — Может я могла бы использовать кого-то короткого и неосведомленного как ты, чтобы подтвердить свой уже имеющийся авторитет. Луи немного смеется, его смех высокий и чистый как звон колокольчиков. — Думаю, мы квиты. Они расходятся по своим дорогам, когда выходят из холла, и Луи ныряет в толпу людей, намеренно толкая своими крыльями тех, кто не убирается с его пути. Его ужасно забавляет смотреть на то, как они останавливаются на месте и злостно начинают искать причину своей задержки, находя только невинно улыбающегося Луи. Никто не хочет обидеть маленького фэйри. Тебе сходит с рук абсолютно всё. Луи может и не нравится то, что он совсем не выглядит устрашающим, но это не значит, что он не использует каждую возможность, чтобы вывернуть это в свою пользу. ~ Стэн поражен Элеанор с их первой встречи и Луи находит это уморительным. (Эти двое могли бы написать неплохую любовную историю, если так подумать. И судя по тому, как Стэн смотрит на их новую подругу, он уже набросал у себя в голове черновик). Их троица быстро становится друзьями и это работает замечательно, ведь они все из разных миров и знают разные вещи и по-разному смотрят на ситуации и обстоятельства, так что их разговоры никогда не бывают скучными. Из них получается хорошая команда. Впрочем, Элеанор знает больше Луи и Стэна, потому что общалась со всеми важными Олимпийскими Богами и другими существами, но она рада поведать им все известные сплетни и авантюры Олимпа. Она рассказывает им о том, как работала со своей мамой и наносила звезды на карту и как помогала астрономам. Она рассказывает им все о Богах и Богинях, о музах, и какого было расти среди такой креативной толпы. Она также заметно больше заинтересована в событиях женской части Олимпа, с чем у Луи все в порядке (он все равно думает, что там сидят существа поумнее). — И еще есть Ирис, — продолжает Элеанор. — Она противоположность Гармонии. В то время как Гармония богиня ну, гармонии, Ирис богиня хаоса. Нет ничего что она любит больше, чем создавать разногласия между людьми, богами, да всеми существами–но до тех пор, пока вы её не троните, она, скорее всего, ничего вам не сделает, потому что посчитает это тратой своего времени. Если вы не попадете ей под горячую руку, разумеется. Вот кого нужно бояться, так это её детей. — Детей? — спрашивает Луи. Стэн просто кивает с мечтательным выражением лица, и он, наверное, даже не слушал. Вероятно, он был занят тем, что считал реснички Элеанор. — Ага. Их много, просто они очень… Уединенные? Держутся сами по себе. Все духи представляющие горе, забытье, голод, ложь, — подобные вещи. Если коротко, то они — это каждая негативная эмоция, которую можно почувствовать. Они все живут с ней в Тартаре, и ни один здравомыслящий человек туда не сунется, кроме тех несчастных душ, у которых нет выбора. Я, кстати, встречала только двоих. Первый это Понос, который олицетворяет тяжелый физический труд, а второй–, — она неожиданно стискивает губы в тонкую линию и выглядит практически враждебно. Это не та эмоция, которая хорошо смотрится с нежными чертами её лица и Луи сразу же заинтересован гораздо сильнее, чем за все время до этого. — Что? — давит он на неё, безуспешно пытаясь сдерживать свою нетерпеливость. — Однажды я встретила Гарри. Гарри Стайлса, как он хочет, чтобы его называли. Он единственный дух мужского пола у Алгоса и он любимый отпрысок Ирис. Наверное, потому что его работа и единственное удовольствие это причинять людям боль. — Он не звучит как кто-то, с кем бы ты хотела общаться, — выдыхает Луи. -Так и есть, — Элеанор морщит нос в отвращении. — Просто он ходит в этот университет и так как мы оба греки у нас совпадают пару лекций. С ним все так носятся, это сумасшествие! У его сестер практически нет имён, а он просто захотел, и Ирис организовала всё без вопросов. Точно также было с его желанием учиться здесь. Она отпустила его без доли сомнений, и никто не может ему отказать, ведь это место должно быть открытым каждому, кто хочет учиться. Только ему плевать на знания. Это так видно на занятиях — его боятся даже преподаватели. Он тут лишь для того, чтобы приносить всем дискомфорт и нарушать баланс. — Ого, неужели он действительно так плох? — О да, Гарри пугающий, — Стэн открывает рот впервые с тех пор как Элеанор начала говорить. — У нас с ним вместе человеческая анатомия. Учитель практически плакал к концу лекции. Элеанор смотрит на Луи и указывает в направлении Стэна, будто хочет сказать ему «видишь?» Ему немного стыдно это признавать, но враждебная реакция Элеанор от упоминания этого парня слегка подначивает любопытство Луи. Видите ли, это часть его характера: ему нужно знать всё. Он впитывает знания как губка.И он даже близко никогда не видел такое злое существо, кого-то настолько не похожего на него самого. Единственный кого Луи знает, кто мог бы назваться злым это Нёккен, да и тот убивает только людей. Он становиться таким грустным и тихим возле них. Луи и другие фэйри пытаются его подбадривать тем, что ухаживают за ручьем, где он живёт. Иногда у них получается. Так что его интерес не странный. И Луи хочет встретить этого мальчика, хочет узнать кто он и каковы его мотивы. Луи хочет знать, что заставляет злого духа быть злым. Он думает, что Элеанор может знать что-то ещё и выдать ему какую-никакую, но информацию (пусть и немного предвзятую). — Так, а почему он злой? — спрашивает Луи. Элеанор моргает. — Луи. «Algo» значит боль на греческом. Он буквально создан, чтобы причинять страдания. У него нет причин чтобы быть злым или жестоким: такова его природа. — Но они у него должны быть, — Луи стоит на своём. — Плохие создания должны были пережить что-то плохое или иметь мотив, правильно? Никто не рождается злым. — Ты очаровательный, Луи, правда. Такой неиспорченный, — могло бы показаться, что она издевалась над ним, но её тон был серьёзным. — Но я знаю этого парня. Он превратит твою жизнь в черную бездну, просто потому что это покажется ему веселым. — Я в это не верю, — Луи упрямо хмурится. — Ты не рождаешься злым. Никто бы не выбрал причинять людям боль, верно? Элеанор тяжело вздыхает. — Я не знаю, как ещё проще тебе это объяснить. Гарри был произведен на свет Ирис. Ирис Богиня хаоса. Её дети существуют только с целью помогать Ирис с её миссией по распространению ссор, неудач и боли. Гарри дух боли. Он был рождён, чтобы причинять боль, он был рожден, чтобы наслаждаться болью, он был рожден, чтобы наслаждаться чем-то, что делает его злым, и он действительно этим наслаждается, — к этому моменту она практически вжала Луи в стену, и он чувствует неприятный зуд по коже из-за её лекции. — Он проклятое создание! — Боже, хорошо! Я понял, — Луи смотрит вниз на свои руки и немного играется с мизинцами, — я просто думаю, что неправильно так думать, окей? Что если он на самом деле славный? Элеанор покорно вздыхает и поводит рукой по волосам, и Стэн отвечает вместо неё. — Луи, он называет себя Гарри Стайлс, так что, честно, я бы предположил, что он придурок независимо от того кем бы он был. К тому же ты даже его не встречал, — говорит он. — Это классно, что ты так считаешь, но к нему это не относится, извини. Луи резко поднимает голову и щурит глаза, когда слышит тон своего друга. Он не звучит устало или оборонительно–нет, он слышит снисходительность. Он звучит так, будто Луи ведет себя как ребенок, и когда Луи поворачивается к Элеанор, он может видеть в её глазах и языке тела, что она согласна с фавном. И внезапно, Луи чувствует злость. Она бурлит внутри него, горячая и неожиданная и Луи не собирается её сдерживать, он не думает, что у него есть для этого причина. Он может быть маленький и добрый, но он вовсе не ребенок. Он не делает ничего плохого тем, что верит в лучшее в людях, и он не заслуживает быть осмеянным за то, что он хороший человек. Точно не своими собственными друзьями. — Вообще-то, — говорит он холодно (Луи может чувствовать, как его крылья начинают трепетать, набирая скорость), — вы только поощряете мое любопытство. Стэн предупреждающе на него смотрит, не зная, что он что-то запустил. — Луи- — Мне стоит найти о нем больше информации. Думаю, мне стоит найти его лично. — Луи. — Я спрошу его. — Я клянусь, Луи- — Да. Я так и сделаю. Пойду и поищу его прямо сейчас. В этот момент. Я это сделаю. Элеанор и Стэн переглянулись. Луи знает, что они думают: глупый ребенок устраивает истерику, и он выпячивает грудь, чтобы показать своё превосходство. Он выше них. Выше их снисходительности. Они не настолько важны и, тем не менее, вот они: сидят и думают, что могут вести себя высокомерно по отношению к нему. Он встает с кровати Элеанор, где сидел до этого, и остро смотрит на каждого из своих друзей. — Я ухожу. А Элеанор практически… До этого она выглядела слишком серьезно, чтобы издеваться, но сейчас она почти смеется над ним, заставляя Луи сжать свои кулаки до белых костяшек. — Хорошо. Давай. — Я это сделаю. — Окей. — Прекрасно, я передам ему от тебя привет. — Пожалуйста, не забудь. Луи шумно дышит, перед тем как выйти с важным видом за дверь, оставляя своих предполагаемых друзей думать над своим плохим поведением. Это отличная идея. Он делает своё заявление. Это Луи, и он заступается за себя. Это хорошая идея. Абсолютно.