Collision

- О, нет. Голос Гарри звучит как белый шум, звенящий в ушах Луи. Липкий, густой воздух вокруг них заставляет его чувствовать себя слабым и дезориентированным, и, кривясь, он поглаживает свой затылок. Джемма полностью исчезла с поля зрения, книга Зейна лежит возле них, а Гарри уже на ногах, в панике осматриваясь вокруг. - Нет, - повторяет он. - Нет, нет, нет, нетнетнетнетнет— Он снова поворачивается к Луи, наблюдая за фэйри с неприкрытым и всепоглощающим ужасом, и живот Луи резко скручивает от вида такого испуганного Гарри. - Где мы? - мямлит Луи, хотя он уже представляет. - Ты не можешь находиться здесь, - истерически выдыхает Гарри, игнорируя его вопрос, - ты не можешь здесь находиться, пиздец. Несмотря на то, что Луи всё ещё очевидно слаб и дезориентирован, Гарри хватает его за предплечье и поднимает с земли. Он держит фэйри рядом, крепко прижимая его к себе, и начинает в спешке шагать, не оставляя Луи ничего другого, кроме как последовать за ним, куда бы они не шли; его заплывший взгляд следит за темной стеной с левой стороны, быстро проносящейся мимо них. Жутко помятая с виду, она сочится вязкой жидкостью, будто плачет от всех болезненных воспоминаний, и Луи чувствует, как она шепчет ему, умоляет вернуться, исчезнуть, и спасти себя. Тартарос. Он знает, что они в Тартаросе. Это очевидно в ужасной влажности воздуха, очевидно в быстрых шагах Гарри и том, как хорошо он здесь ориентируется—очевидно в его страхе, его резком дыхании и отчаянной попытке скрыть Луи от всего, что способно навредить ему. Луи знает, что это Тартарос и он знает, что должен бояться, но его сознание слишком помутненное, чтобы чувствовать что-то, кроме замешательства. Наконец, Гарри останавливается, когда они доходят до мраморного храма; гладкий камень слегка отбивает красные тени на своих стенах. Затем дух заводит его внутрь, не останавливаясь, пока они не оказываются в уединенном уголке за закрытой толстой дверью. Луи садится на кровать с шелковыми простынями, пытаясь развеять туман в своей голове. - Лу, - Гарри наклоняется, чтобы быть с ним на одном уровне, его глаза быстро бегают по лицу фэйри, - мы в Тартаросе, и это значит, что тебе нужно быть очень и очень осторожным. То есть: ты останешься здесь, пока я поищу как нам выбраться отсюда как можно быстрее. Можешь это сделать? Луи хмурится. - Я не—я не хочу оставаться здесь. Я не хочу быть здесь один. Гарри выглядит так, будто кто-то прокручивает нож в его внутренностях, и качает головой. - Ты не можешь пойти со мной. Если не то создание увидит тебя, оно—ты не можешь пойти со мной. - Но, - Луи трясет головой в попытке внести какую-то ясность в своих мысли, - но ты говорил, что я буду в порядке. Тогда, в Гримме, ты сказал— - Ты не будешь в порядке здесь. - Но я думал, что это место не будет опасным, если я буду здесь с тобой. - Это потому что я соврал, Луи, - голос Гарри слишком жесткий и грубый, и фэйри вздрагивает. - Я хотел покинуть Гримм и сказал, то что было нужно, чтобы убедить тебя. Ты сияешь слишком ярко, Луи. Твоя наружность слишком невинна. Стоит потерянным душам учуять тебя, нет никакого шанса, что они не попытаются это уничтожить. Гарри не мягкий сейчас. Он напряженный, его губы грубо искусаны, а глаза покраснели, и Луи ненавидит это. Он не знает как он вообще справлялся с таким Гарри раньше. - Но… - Послушай меня, - Гарри поднимает руку, чтобы взять в неё лицо Луи, заставляя фэйри посмотреть ему прямо в глаза, и кончики его пальцев теплые на щеках фэйри. - Я всеми силами постараюсь вытащить нас отсюда, я клянусь, что вытащу тебя,. Но ты должен будешь делать что я говорю, хорошо? Яркий зеленый его глаз контрастирует черному, красному и угрожающему серому, окружающих их, и они ощущаются как спасательный круг для Луи. Он медленно кивает, даже не моргая, опасаясь, что если он прервет зрительный контакт хоть на секунду, он просто раствориться в своих мыслях. - Ты останешься здесь, - продолжает Гарри. - А я поищу самый легкодоступный портал в округе. Я вернусь к тебе как только найду его, хорошо? Можешь остаться здесь для меня? Он будет честен—Луи не хочет оставаться. Одна лишь мысль о том чтобы быть здесь одному, без Гарри, который поможет ему чувствовать себя в безопасности, посылает мурашки по его телу и предательски давит ему на горло. Он поднимает трясущиеся руки и сжимает ими запястья Гарри, держа их на месте, в попытке передать насколько он хочет чтобы Гарри остался здесь, с ним, насколько ему нужно присутствие Гарри, молясь всем возможным богам, что дух увидит насколько его пугает тяжелая дымка и едва пробивающийся свет через темные щели. Когда выражение лица Гарри сменяется на что-то болезненное, а его большой палец успокаивающе гладит мягкую кожу под глазом Луи, фэйри понимает, что дух это знает. Он знает, он знает, и ему всё равно нужно уходить. - Мне жаль, - шепчет он. - Этого не должно было произойти. Я не знаю почему так, я не— - Спасибо, - перебивает его Луи, потому что он не знает, что ещё сказать, чтобы заставить Гарри остановиться и понять, что он не должен извиняться, - что пошел со мной. Это заставляет черты его лица слегка смягчится, но его брови всё ещё нахмурены, а боль плещется в бесконечных впадинах его глаз. - Я всё исправлю, - обещает он. - Мы будем в порядке. Просто….есть большой шанс, что мне придется встретиться со своей матерью. Она определенно уже знает, что я здесь, учитывая Джемму и всё остальное, и—она не может увидеть тебя, Луи. Не может. Луи понимает, правда, так что он перемещает свои руки с запястий Гарри на его ладони, и легко сжимает. - Я буду тут, - слабо говорит он, надевая вялую улыбку на свое лицо. Гарри тревожно смотрит на его лицо пару секунд и затем наклоняется, чтобы мягко поцеловать его в губы. Это длится не дольше пары секунд, и хотя Луи бы очень хотелось продлить мгновение, поцелуй всё равно слегка замедляет его пульс и дыхание. И затем Гарри уходит оставляя его один на один с пугающей тишиной. Гарри уходит, и Луи как раз успевает вовремя повернуться, чтобы увидеть приближающуюся к нему тень, играющую на стенах. Гарри уходит, и кто-то другой появляется на его месте. ~ Гарри знает, что существует огромный шанс того, что он в полной пизде. Вся эта ситуация не имеет никакого смысла—как Джемма вообще нашла их, как она затащила их именно сюда с поломанными порталами, почему она целилась в Луи, а не Гарри—и ему бы хотелось, чтобы у него было время остановиться и подумать над ответами. Но его нет, не сейчас. На что у него есть время так это на то, чтобы найти выход для себя, и, что более важно, для Луи, так быстро и эффективно как только можно. Ему кажется будто вселенная издевается над ним. Смеется, ухмыляется на него в самой снисходительной манере. Наклоняет голову в сторону и говорит "малыш, ты правда думал, что мог этого избежать?" И ведь он так и думал, не так ли? Ходил вокруг и держался с Луи за руку, проводя пальцами по его волосам, и пробуя на вкус его губы, будто это что-то, что он может иметь без каких-либо последствий. Будто это естественные вещи, которых он заслуживает. Он сознательно был глупым и невежественным. Просто он понятие не имел, что когда он наконец встретится с возможностью этих последствий, это вселит в него такую панику. Гарри думает, что это стало слишком реальным, пока ловко обходит препятствия на пути к храму своей матери, где он точно знает находится самый легкодоступный портал. Риск попасться кому-то в руки и того, что Луи потенциально причинят вред настолько высок, что это буквально напоминает хождение на цыпочках. Он дышит Гарри в шею и он хочет убраться от него как можно дальше. Когда он наконец находит великолепное, красивое и возвышающиеся над всем здание, он легко проскальзывает внутрь и молится всем возможным богам, что его матери нет сейчас на месте, просто чтобы у него было оправдание не начинать их надвигающийся разговор. - Гарри, - слышит он шелковый голос своей матери даже до того как заканчивает это предложение, и закрывает глаза и гримасой на лице, - давно не виделись, милый. Блядский пиздец. Но он знает, что уже ничего не может с этим сделать, поэтому решает подыграть ей и разобраться с матерью как можно скорее. Она не в курсе, напоминает Гарри самому себе. Нет никакого шанса, что она знает. Он в безопасности до тех пор. пока сможет притворяться своим старым собой, и она не сможет найти Луи. - Мама, - приветствует он, не спеша подходя к ней, коротко кивая. Немногое изменилось здесь за это время—слева от себя Гарри видит огромную карту мира, где Ирис выделила булавками самых несчастливых людей; справа тюрьмы, где находятся потерянные души, тянущие к Гарри свои руки, ужасно стоная в процессе; и прямо напротив него её трон, откуда она смотрит на него с неискренней и угрожающей улыбкой. Ирис осматривает его сверху вниз и Гарри замечает, что он совсем не рад ее видеть. Он совершенно по ней не скучал, даже самую малость. Всепоглощающая потребность услужить ей и получить её одобрение больше не кажутся такими важными, и это поражает его на мгновение, в хорошем смысле. Тишина медленно начинает действовать Гарри на нервы, и ему приходится напрячь челюсть и сжать кулаки, чтобы продолжать казаться безразличным снаружи. - Как тебе моя работа? Хорошо получилось, правда? - наконец спрашивает Ирис, и жутковатая гордость в её глазах, которая всегда была объектом его мечтаний, сейчас вызывает у него лишь тошноту. - Прекрасно, - тихо произносит он. - Хаос повсюду. - Значит все идет согласно плану, - удовлетворенно кивает Ирис, и отклоняется назад на своем троне. Гарри молчит какое-то время. Это его шанс, понимает он, узнать как именно его мать провернула всё это. Это было её мечтой и вдохновением целые годы, но неважно как долго Ирис искала, она совершенно не могла повлиять на генераторы. Если Гарри нужно поговорить со своей матерью перед тем как съебаться нахуй отсюда, по крайней мере можно попытаться взять что-то из этого для себя. - Как тебе это удалось? - спрашивает он, надеясь, что его сбитое дыхание сойдет за восхищение. Ирис резко поднимает голову, и её лицо светится от предвкушения того, чтобы рассказать Гарри каким гением она была всё это время. Потому что Гарри не сомневается в том, что она гений. Коварный, плетущий интриги, и всегда на шаг впереди остальных. - Секрет в электрических связях, - медленно начинает она, подтверждая их теорию одним махом. - Именно к ним я хотела добраться. И ты знаешь, что я пыталась, - она делает паузу и качает головой. - Годами я искала способ вывести их из строя, но тщетно. Никто не мог прикоснуться к ним, кроме одного Бога молний—Лидеры убедились в этом, когда создали систему, и не отставили в ней никакого места для маневра или обмана. Что оставило мне лишь один выход, на самом деле. Мне нужно было подчинить Лидера своей воле. Лидера. Тор ведь так и сказал, что в этом точно должен быть замешан один из Лидеров— Гарри низко присвистывает и выжимает из себя впечатленную ухмылку, игнорируя боль в своем желудке. - И тебе это удалось? Всё самой? Темные глаза Ирис удовлетворенно блестят. - Нет, не самой. Мне немного помогли. Она делает драматичную паузу, и Гарри поднимает бровь, молчаливо прося её продолжать. Она действительно никуда не торопится, думает он. Но он также полагает, что если ей удалось сделать Лидера—предположительно, Зевса—своей пешкой? Это её самое большое достижение со времен Троянской войны. Имеет смысл, что она захочет подогреть интерес ещё сильнее. - Оказывается.... Афродита ненавидит Зевса почти также как и я, - наконец говорит она, и слова звучат как кошачье урчание, сквозь её ухмылку. - Афродита? - брови Гарри вздымаются вверх. - Но ведь она богиня Олимпа? - Так и есть, - соглашается Ирис. - Она самая красивая богиня Олимпа, которую Зевс приговорил к несчастному и неудовлетворительному браку с уродливым мужчиной на всю её жизнь, и, что ж. Можно ли её винить, когда она говорит, что готова на всё, лишь бы отомстить ему? Наверное, нет. Имеет смысл, что Афродита захочет переложить все проблемы своей личности на одного человека, которого она при этом ещё и ненавидит. - Поэтому, когда я навестила её и рассказала о своём плане сделать Зевса подконтрольным мне...Она была более чем рада помочь, - продолжает Ирис. - Она отдала мне свое самое сильное любовное зелье. Все что мне нужно было, это назначить Зевсу встречу на своей территории и подлить ему эту отраву в вино. Как для Лидера его было поразительно легко обмануть. С тех пор он остался здесь со мной. Он исполняет каждую мою прихоть, если я скажу, что это делает меня счастливой. Это довольно неплохо, правда. Хорошо иметь такую верность рядом, даже если она и искусственная. Гарри должен признать—она хороша. Типа, очень хороша. Теперь он понимает почему для него было так легко просто уважать её. Не каждый сможет заставить операцию по околдовыванию Лидера звучать как поход в супермаркет. - То есть ты заставила Зевса убрать все электрические связи, и теперь держишь его здесь в заложниках? Ирис пожимает плечами. - Если хочешь думать об этом в таком ключе, тогда да. Таковы были мои намерения. Но знаешь, что я ещё поняла когда наконец заполучила Зевса? Что было даже лучше, чем просто иметь возможность ломать порталы? Она выжидательно поднимает бровь, будто подначивая Гарри спросить её, но тот лишь качает головой. Ухмылка Ирис только растет. - У меня появилась сила контролировать порталы. Я могу соединять их туда, куда захочу. Я могу намеренно отправлять созданий в самые худшие места из возможных, и при этом наблюдать за результатами своей работы в нужном мне мире. Я могу насладиться любым хаосом, который порождаю. У меня есть власть не только над Зевсом—у меня есть власть над всем, над чем он имел власть. У меня есть доступ ко всему. Погодите. Что-то аккуратно встает на свои места в голове Гарри на этих словах, и он медленно сужает глаза. Ирис лишь смотрит на него своим бесконечно довольным собой взглядом. - У вас было то ещё путешествие, не так ли? Какой мир тебе понравился больше всего? Лично моим фаворитом было Зазеркалье. Ты был очень изобретателен. Вот и оно, и Гарри не может сдержать свой шаткий вздох, когда мысленно соединяет все точки. - Ты—это ты отправляла нас по мирам? - уточняет он, и что-то холодное начинает течь по его венам, когда он понимает, что это должно значить. - Такой умный, - Ирис одобрительно улыбается. - Я ждала тебя здесь всё это время. Но было непохоже, что ты собирался уходить из того отвратительного Леса в ближайшее время, поэтому мне пришлось взять всё в свои руки. Самое худшее то, что это всё имеет смысл. Серьезно, как глупо было верить, что они просто магическим образом оказывались там, где им было нужно каждый раз, как когда они использовали портал? Что они никогда не оказывались в одном и том же мире дважды? Что они подобрали по пути Лиама, Найла и Зейна именно в этом удобном порядке? Неужели она зашла так далеко, что отправила Зейна с Зазеркалья на Землю, лишь бы они встретились? Никому не везет так долго. Ирис играла с ними всё это время и Гарри всё больше и больше чувствует, что его сейчас стошнит. - Но…, - пытается он, - почему? Она снова равнодушно пожимает плечами ему в ответ. - Я хотела увидеть как долго ты и тот надоедливый фэйри сможете терпеть друга друга до того как ты сорвешься и, ну. Прикончишь его. Это был мой веселый эксперимент, если тебе угодно. В конце концов, ты мой самый жестокий отпрыск. Как я могла отказаться от такого шоу? - она поднимает взгляд от своих ногтей и внимательно смотрит на Гарри и тот замечает, как её черные глаза наливаются холодом, пробивая духа до самых костей. - Оказалось, я попала на совсем другой спектакль, не так ли? Значит она знает. Гарри не может ничего сделать, кроме как стоять в ужасе, пока осознание оседает в его сердце и легких. Его мать знает, знала всё это время. Она в курсе того, что Гарри делал с Луи, что он делал ради него, что он чувствовал, каждое совершенное им предательство, она знает всё это. Гарри познал все возможные виды страха за свою жизнь, но этот сжимающий горло ужас, который он переживает в этот момент, определенный и мучителен в первую очередь. Его руки покалывает, пока он открывает и закрывает рот снова и снова, отчаянно думая, что сказать, но разве существуют подходящие слова для такой ситуации? - Я—Мама, -пытается он, слабо смеясь, - это было лишь притворство, ты же не можешь серьезно думать, что я— - Ох, пожалуйста. Ты правда думаешь, что я не заметила, как ты светишься? - рычит она, её верхняя губа сворачивается в отвращении. - Ты думаешь, я бы не заметила, что мой сын начинает примыкать к слабым? Гарри не может ответить, его губы раскрываются вокруг тысячи пустых вдохов, пока его мысли кричат, разбиваются и умирают внутри его головы. Лицо Ирис настолько жестоко, что он чувствует, как встают волоски на его коже, и он уверен, что никогда раньше ещё не был таким потерянным. - Среди всех моих детей ты был последним, кого я бы представила пораженным добродетелью. Это омерзительно, Гарри. Пока он так сильно сжимает кулаки, что его ногти оставляют красные следы на коже, Гарри пытается держать свое дыхание под контролем и не паниковать. - Мама, - снова пытается он, планируя звучать укоризненно, но на деле излучая лишь мольбу в своем голосе. - Ты не представляешь, как я надеялась, что это было твоим злым умыслом, Гарри, - Ирис нисколько не реагирует на очевидную тревогу духа, а её глаза все ещё впиваются в него, как две черные бездны, собирающиеся проглотить его в любой момент. - Я надеялась что это было твоим планом окончательно уничтожить его. Это было бы гениально, на самом деле. И те мне менее, я должна была знать, что несмотря на все, что я сделала для того, чтобы направить тебя на правильный путь, ты всё равно был достаточно умным, чтобы избежать этой ловушки. Я должна была бросить тебя ещё в детстве, когда ты говорил о полетах в облаках и любви, будто это что-то на самом деле стоящее. Самое худшее, что Гарри даже не может защитить себя. У него нет слов, он отчаянно хочет чтобы они были, но их просто нет. Нет ничего, чтобы он мог сказать, что теоретически могло бы вытащить его из этой смертельной хватки, в которой держит его мать прямо сейчас. И когда он смотрит Ирис в глаза, очевидно, что она тоже это знает. - И все же, я надеялась. Я совершила ошибку и я надеялась. Я всегда надеялась на тебя. Когда ты был маленьким и не мог заткнуться о своих мечтах, я надеялась. Когда тебе понадобилось вдвое больше времени чем остальным, чтобы восстановиться после Церемонии, я надеялась. Потому что в конце концов, ты всегда приносил результаты, разве нет? Ты стал моим лучшим работником. Я давала тебе право на ошибку бесчисленное количество раз, и я была права в этом. Но я думаю, что тебе всего лишь нужно напомнить, где ты принадлежишь, правда? Нет, не правда. Даже не близко, ни при каких обстоятельствах. Он никогда больше согласиться ни с чем, что говорит его мать, пока будет жить. Но у него нет времени сказать ей об этом. Внезапно, твердые как камень руки крепко хватают Гарри за предплечья и удерживают его на месте, и пока он яростно пытается освободиться, дух понимает, что все бесполезно. Он знает, что это его другие братья и сестры, он чувствует их пальцы на своей коже и он знает, что не может избежать этого, но не поэтому его горло сжимается от страха. А потому что если им нужно силой держать его на месте, только одна вещь может за этим последовать. И затем дверь в храм резко открывается и другая часть его озлобленной семейки входит в зал. Вид их приближающийся тел еще никогда не вселял в него страх, потому что Гарри всегда знал, что он выше их, что он в безопасности от их бесконечных склок. Но дело в том, что до этого, Луи не было среди их грубых рук, выглядя слишком маленьким и сияя слишком ярко по сравнению с удушающей, дымчатой аурой остальных духов. Но теперь он там. Теперь он там, и Гарри еще никогда не боялся своих братьев и сестер, но в этот момент он пребывает в таком ужасе от их, что чувствует, будто может разорваться на части. - Мама. Что ты делаешь? Он хочет звучать требовательно, но его горло сухое как пустыня и слова еле вырываются наружу. Луи выглядит потерянным и таким хрупким, и артерии Гарри сжимаются. - Ты правда думал, что мог спрятать его здесь? В этом месте? - тон Ирис граничит с насмешкой. - Его свет чувствуется за километры, Гарри. Хотя отдам тебе должное, он и впрямь красивый. Интересно, будет ли он таким же миленьким после того как души с ним разберутся. Одно упоминание душ и весь воздух исчезает из его легких. Она не может. Она не может. - Мама. Ты не можешь этого сделать, - холод сжимает его тело начиная с пальцев на ногах и до желудка, затем груди, поднимаясь к горлу, языку и голове, и это вселяет ужас в его сердце, и всё что Гарри может сделать, это умолять. - Мама, ты должна его отпустить. Ты должна его отпустить прямо сейчас, ты должна дать ему уйти, ты не можешь— Ирис просто смотрит за его паникой, поджимая губы и мрачно качая головой. - Отчаянье тебе не к лицу, Гарри, - всё, что она говорит, но её голос холоднее, чем когда-либо, а её голос ещё жестче чем прежде. Гарри знает, что проебался ещё сильнее когда начал умолять о пощаде, умолять вообще. Он знает, что ему не стоило этого делать. Он знает, что это должен был быть тест на его верность, что это была попытка Ирис дать ему пойти на попятную, предложить Гарри выбрать ее вместо Луи. Может если бы он не знал свою мать так хорошо, он бы притворился что выбирает ее. Чтобы она отпустила Луи. Но он знает её намного лучше и он знает, что она причинит ему боль не смотря на то подыграет ли он ей или нет. Он знает, что нет ничего чтобы он мог сделать, чтобы заставить её отпустить фэйри. Поэтому он умоляет, и умоляет, и умоляет. Потому что это все, что в его силах. Потому что притворство нихуя не значит. Потому что он уверен, что прямо сейчас у него больше нет сил для этого. - Послушай меня, это не—ты не можешь просто—Я тот кто ошибся, мама. Почему ты не наказываешь меня? - Ох, милый, - Ирис улыбается ему, но его лицо ожесточенное и злое и лишь заставляет руки Гарри дрожать сильнее. - но ведь я это и делаю. И затем она отворачивается от него к его братьям и сестрам, всё ещё держащим Луи. Время не двигается целую вечность. - Выпускайте, - произносит она и колени Гарри подкашиваются как только опускаются гигантские ворота, освобождая путь для стонущих существ, собирающихся причинить наихудшую боль из возможных. И они вылетают, дымчатые, черные и ужасающие одновременно; их отчаянный плач звучит как гимн смерти. Сильная хватка на руках Гарри неизменна, несмотря на то, как сильно он пытается выскользнуть из нее, и ему ничего не остается кроме того чтобы смотреть как они окружают слишком яркую и маленькую фигуру Луи, будто затмение медленно пожирающее ярко светящуюся луну. Дело в том, что потерянным душам всегда чего-то не хватает—не хватает счастья, жизни, света, любви, вдохновения и мечтаний. Они стонут и плачут ночи напролет о жизнях, которые они прожили и безжалостно потеряли, и эта ностальгия пробуждает в них чувство неистового голода. Они всегда голодны. Голод делает их действия лихорадящими. Непредсказуемыми. Истерическими, отчаянными, нечеловеческими. Разрушительными. Гарри лишь мельком успевает увидеть лицо паникующего Луи, перед тем как беспощадная тьма окутывает его и после этого он замечает лишь руки душ грубо хватающие что-то; их спины выгибаются, а бешеное шипение отскакивает от стен храма как смертоносные стрелы. Гарри ничего не может поделать с надрывным криком, срывающимся с его губ от этого вида, и не важно как долго он пытается, как яростно он вырывает свои конечности или как сильно использует свои силы, он не может двинуться. Пригвожденный к одному месту, он вынужден наблюдать за размытой картиной перед собой и умолять, пока не перестает различать слова вовсе. Гарри знает, что они не убивают его. Цель душ вовсе не убить а лишь забрать, украсть, но он также знает, что когда они это сделают, ты будешь жалеть, что они не прикончили тебя вместо этого. Смерть более предпочтительна тому чтобы чувствовать, как их когти впиваются в твою кожу, отпечатки их пальцев впечатываются в твои поры, а их вздохи высасываются воздух из твоих легких. И они царапают. Они царапают, они бьют, они тянут, они выдергивают и они рвут, рвут, рвут, и Гарри больше не видит, что они тянут, что они рвут, что они разрушают, пока не замечает скомканные куски тонкой, серебристой материи, медленно падающей на грубый пол. Его сердце сжимается в мятый комок безжизненной плоти и опускается прямиком в желудок, когда он понимает, что это такое. Крики Луи отдаются эхом по храму как самый мучительный саундтрек к каждому будущему кошмару Гарри, пока души продолжают свою пытку. Их рты широко раскрыты, когда они поглощают новую частичку фэйри с каждым резким вздохом. - Пожалуйста, - задыхается Гарри, его тело пробивает безостановочной дрожью. У него больше не осталось ни гордости ни страха перед своей матерью и единственное, чего он хочет это чтобы они отпустили Луи, перестали мучить его, перестали рвать его на части, перестали, перестали, перестали, - пожалуйста, мама, скажи им остановиться. Пожалуйста, скажи им уйти, пожалуйста заставь их оставить его в покое—сделай эту одну единственную вещь и я больше никогда тебя ни о чем не попрошу. Я прошу как твой сын, я сделаю все, что ты скажешь, просто—мамочка. Ледяное лицо Ирис сурово в своем безразличии, и она не удостаивает его ни единым взглядом, пока медленно откидывается на своем троне. - Ты мне больше не сын. Луи не перестает кричать и жизнь Гарри рушится.