Гермиона почти не ощущала себя свободной, но все эти моменты отчётливо врезались в памяти. В детстве она была зажата условностями, правилами приличия, нормами безопасности и прочим, из-за чего в редкие моменты ей удавалось выбираться из дома одной. Земля была чистой и прекрасной. На Земле не было перенаселение. Один миллиард человек — самая малонаселённая планета в галактике. Здесь дышалось легче и было как-то свободнее. Всё вернулось к прежней архитектуре: небольшие здания, красивые фасады, дома, наполненные искусством. Людям здесь, правда, жилось хорошо.
Но жители Земли занимались управлением, и миллиард населения, который числился на бумагах, часто путешествовал по галактике, находясь вдали от дома долгие месяцы, а иногда даже годы.
Как часто бывает, дома сдавались в аренду, и на место их хозяев приезжали различные туристы. Иногда они были писателями, художниками или музыкантами, находящимися в творческом поиске, чаще — семьи, решившие совершить тур по историческим местам, но в некоторых случаях под личинами тех или иных оказывались террористы и шпионы.
Не то чтобы полиция плохо работала, но она слишком сильно полагалась на андроидов, которых можно было обмануть. Любую систему можно одурачить, даже самую качественную и новейшую — это бесспорно.
Многое взламывалось, случались теракты, которые замалчивались. Земля — оплот мира и безопасности для всей галактики, иначе не может быть. Земля — дом, в который любой может вернуться. Но это не так.
Земля принадлежит самому привилегированному классу населения во всей галактике, она никогда не сможет быть спокойной или принимать всех, кто захочет обратно. Домой.
Гермиона редко чувствовала себя свободной на Земле. Ещё реже во время учёбы. На службе ни о какой свободе вообще речи никогда не шло — были уставы и приказы, шаг влево, шаг вправо — уже должностное (военное!) преступление. И только поселившись на Альтаир-11, Гермиона, наконец-то, смогла делать всё, что хочет. Ходить в странной видавшей виды одежде, есть непонятную еду, пить алкоголь, наполнять дом различными приборами, которыми если и пользовалась, то редко. Например, лимонный причудливый тостер, который работал через раз, Гермиона купила на барахолке только потому, что он ей показался смешным. Так весь дом наполнялся различным барахлом, которое Дамблдор почему-то желал выбросить, но ему это никогда не удавалось сделать, так как это было бы нарушением прав собственности, о которых даже в пьяном бреду напоминала Гермиона, тыча ему пальцем меж глаз.
Если говорить о её вещах, Гермиона собирала бумажные книги (ими здесь почти никто не пользовался). Она скупала их в интернете за бесценок и каждую неделю на Альтаир-11 приезжал очередной контейнер со старыми-новыми книгами, которые Гермиона распаковывала, расставляла по полкам и стопкам, распивая алкоголь вечерами.
Её дом — полностью свободный — отражал интересы хозяйки и её тяжёлый характер полностью, а для современных и более прогрессивных людей он напоминал жилище чокнутой профессорки, которая злоупотребляла чем ни попадя.
Гермиона не любила выходить из дома. За дверьми дома казалось, что никакой свободы не было. Грудную клетку всё так же сдавливали чувства, так же страшно было оглянуться назад и признать самой себе, что всё это — побег от реальности, который невозможен.
В современном мире, где индустрия развлечений настолько развилась, что было необязательно вообще двигаться с места, чтобы получать удовольствие и напрягать хотя бы немного мозг, Гермиона презирала погружение в виртуальную реальность или постоянный туризм. Гермиона слишком много где была, и ей был нужен именно дом — место, дарующее успокоение, хоть и мнимое, а не бесконечные перелёты из точки А в точку Б.
***
Вода была горячей, даже обжигающей. Мышцы расслаблялись, и Гермиона даже села на кафель в душе, задрав голову вверх и закрыв глаза. Струи падали на лицо и приятно ударялись о кожу. Вода иногда попадала в нос, и Гермиона немного регулировала наклон головы, чтобы этого не повторялось.
Волосы — кудрявые, беспорядочные, постоянно путающиеся, Гермиона не подстригала уже второй год. Они были давно ниже плеч, и тяжёлой массой оттягивали голову назад. Шампунем она не пользовалась, предпочитая ему кусок мыла. В конце она наносила на волосы кокосовое масло, на котором обычно готовят, и остатки втирала в потрескавшиеся сухие губы.
Она была самой обычной. Не прикрытой косметикой. Не спрятанной за рамками дозволенного. Такие длинные волосы были не по Уставу. Чтобы вернуться, необходимо было их отрезать по плечи, и каждый раз убирать в причёску, которая не мешала бы обзору и при сражениях. Практичнее — короткая стрижка. Жаль, ей они совершенно не шли, хотя в том же пустынном сухом климате иной альтернативы короткой стрижки под сантиметр вообще не было.
Шрамов на теле у неё тоже не осталось. Их не остаётся у большинства, потому что медицина давно продвинулась вперёд, но всё же глядя на свои предплечья, Гермиона вспоминает о нескольких (далеко не всех) своих ранениях. Она будто бы всё ещё отчётливо помнит, как сквозь мышцы проходит пуля, как лезвие ножа разрезает сухожилие, как ломается бедренная кость и разрывает кожу, выпирая наружу под неестественным углом.
Горячая вода смывает всё, даже воспоминания о пережитой боли.
***
Надев банный халат, Гермиона выходит из ванной и направляется на кухню. В животе неприятно урчит. Открыв холодильник, её взгляд первым делом обращается на вчерашний чизкейк, выглядящий вполне аппетитно.
В дверном проёме появляется андроид и немного покашливая, привлекает к себе внимание.
— Вы голодны, мисс?
— Яичница с беконом, — бросает Гермиона через плечо, закрывая дверцу холодильника.
— Я приготовлю.
— Хочу ещё венских булочек.
— Венских булочек? — бровь андроида вопросительно ползёт вверх.
— Да, Том, а что, в твоей базе данных нет этого рецепта?
— Венские колбаски есть, а булочек нет, — подтверждает он. — Но я же не повар, мисс Грейнджер! — тут же добавляет он, беззлобно улыбаясь.
Гермиона понимающе кивает.
— Но всё равно приготовишь, если я тебе достану рецепт?
— Конечно.
Она ровняется с ним в дверном проёме и делает шаг в коридор, задевая его руку своей, должно быть, впервые за эти сутки, тем более, ненамеренно. Она кажется очень тёплой и совсем живой. Андроид тоже замечает этот контакт и, пропустив её вперёд, он идёт за ней следом. Гермиона открывает распашные двери в одну из комнат, раскрывает занавески и оборачивается на стеллажи, заполненные книгами от пола до самого потолка.
— Этот рецепт где-то здесь, — обводит руками комнату Гермиона, впервые искренне улыбаясь за долгое время. — Я найду, а ты приготовишь. Договорились.
— А вы успеете найти до завтрака, мисс Грейнджер?
— За несколько минут, если мне не изменяет моя память.
— Потрясающе, — он улыбается ей в ответ.
