***
Шесть недель спустя, на их новой (на самом деле старой, повторно использующейся с ранних дней Восстания) базе По расслабленно сидит напротив Рей. Рядом с ним ещё один член Сопротивления, новобранец, растянулся на скамье и дремлет, подложив куртку под голову. По читает голороман… ну, притворяется, что читает. На самом деле он выглядывает из-за краёв книги, чтобы смотреть, как Рей ест. И ест. И ест. Она очаровательна во время еды, так быстро расправляется с пайками. Некоторое количество пищи, которое они смогли раздобыть за последние недели, было слегка безвкусным, по мнению По (конечно, это было связано с взрослением на Явине, где фрукты были изобильны, а кухня — разнообразна, и после на Набу в неком качестве сына одной из самых важных женщин в галактике). Однако, наблюдая за тем, как Рей ест, он по-новому открывает для себя их рацион. Каждый новый аромат — откровение, каждая новая текстура — захватывающая возможность. Её глаза горят, и её внимание сфокусировано таким образом, который можно наблюдать только в те мгновения, который он называет «джедайскими моментами». Диапазон её так называемых «джедайских моментов» довольно широк: некоторые из них впечатляют, как момент её сияния, когда Рей спасла выживших на Крейте. Другие немного меньше по масштабу, но всё ещё примечательны, как в тот раз, когда ей удалось убедить Финна отдать По последнюю булочку за ужином. С согласия всех, конечно. Она была очень однозначна в этом, после того как все за столом умоляли показать им фокусы с разумом. По ненавидит то, как хорошо он понимает причину, по которой она несколько раз требовала разрешения, прежде чем согласиться. Некоторые из её джедайских моментов и того меньше. И у По есть предчувствие, что эти мгновения имеют большее отношение к самой Рей, нежели к джедаям.***
Она приходила к нему ночью, когда давление кошмаров становилось слишком сильным. Он даже не пошёл к ней в первый раз; она появилась у двери, тихонько постучав через несколько минут после того, как он очнулся от особенно жуткого сна. Он слез с койки и последовал за ней в тихий тёмный уголок базы. Они не говорили об этом, но после того, как он рухнул, пробиваемый дрожью и молчаливый, спиной к Рей, и сердце его наполнилось вязкой самоненавистью, она решила помочь ему медитировать. Днём они перебрасываются парой слов на ходу, во время тренировок или ремонта. Они ведут себя так, как полагается: По рассказывает ей мелкие факты о Сопротивлении, а Рей задаёт миллион и один вопрос. По ночам роли сами по себе меняются местами, и она сидит рядом с ним часами на полу его комнаты, иногда тихо напевая себе под нос, а иногда не произнося ни слова и не издавая ни звука за всё время, что они вместе. Она останется с ним так долго, как потребуется, игнорируя любые убеждения По не обращать внимания на него и на его слабости. Она останется с ним так долго, как потребуется, пока По не уснёт. Однажды, когда даже медитация и нежный звук дыхания Рея не успокоили его, а угольно-черное чувство насилия, отчаяния и вины все ещё безжалостно топтали, бушевали в глубине его глаз, его поразило ощущение маленьких шершавых ладоней, скользящих по рукам. Он открыл глаза и увидел её, сжимающую его запястья, все ещё погруженную в мирную медитацию с закрытыми глазами и со слабой улыбкой на лице. — Расслабься, Дэмерон, — сказала она. — Просто почувствуй Силу. Почувствуй её вокруг себя. Найди то, чего ты боишься. Посмотри на это. Ты выше этого. Найди то, что ты любишь. Слушай это. Оно поможет тебе найти путь обратно к Свету. Её пальцы ненавязчиво поглаживали мягкую кожу на внутренней стороне его запястий, без сомнения следя за его пульсом. Если бы она хотела, чтобы его сердце успокоилось, то, вероятно, прекратила бы прямой контакт с его кожей. Впрочем, По вряд ли сказал бы ей об этом. Он скорее отрубил бы себе обе руки, чем попросил бы её прекратить прикасаться к нему. Он чувствовал себя бесконечно грязным из-за того, что в такие моменты думал о ней иначе, чем как о духовном наставнике. Он собрался с духом и сосредоточился на том, о чём она его просила. Час спустя он наконец-то заснул.***
Сейчас же По пытается сосредоточить своё внимание на голоромане. Рей тихонько рыгает — очень милый звук. Он поднимает на неё взгляд, чтобы увидеть адресованную ему улыбку и отвлечься на кусочек сладкого мяса, прилипшего к уголку её рта. — Сладкое мясо, — говорит он, неловко тыкая пальцем. Она смотрит на него, явно сбитая с толку. Конечно, она сбилась с толку, идиот. Ты просто ткнул в неё пальцем и сказал какое-то слово. Люди так не поступают. По пытается ещё раз. — У тебя вот здесь немного сладкого мяса, — он медленно наклоняется вперёд, чтобы дать ей время среагировать, протягивает руку. Его сердце стучит, когда он смахивает кусочек большим пальцем, другими пальцами обхватывая острый подбородок Рей. — Отлично, — тихо говорит он. Как невероятный идиот, он задерживает свою руку ещё на несколько секунд. Лицо Рей постепенно розовеет, и, судя по жаре, с ним творится то же самое. Его сердце грозит совсем остановиться, потому что он думает... он думает, что она начинает наклоняться к его руке, глаза темнеют, и он собирается сделать что-то действительно чертовски глупое… — Привет, ребята! — кричит Финн, держащий в руках два подноса. — Что… эм, что ты делаешь? По и Рей одновременно вздрагивают и пялятся на него. Позади него стоит Роуз Тико, только что вернувшаяся из медотсека после полного выздоровления; на сидящую пару она смотрит с любопытством. — Ем! — пищит Рей. — Помогаю ей с лицом, — выпаливает По одновременно с ней. — Рей не нужна помощь с лицом... — произносит Роуз, и в её голосе явно слышится вопрос. Вызвавшая её замешательство джедай улыбается в ответ и похлопывает по скамье, явно предлагая присесть. Роуз соглашается, и Финн подлезает рядом, оставляя их подносы на столе. Все трое смотрят на По, который чувствует необходимость ответить. Потому что ему действительно нужно это сделать. — С её лицом все в порядке, она просто немного испачкалась, — оправдывается он. Боги, он не мог бы звучать глупее, даже если бы попытался. Что-то в Рей заставляет каждую часть его мозга коротить. — Мой криффов герой, — певуче тянет Рей. — Черт возьми! Я собиралась оставить немного на потом, — в отчаянии тычет она в свой пустой поднос. — Может нужно было оставить чуть-чуть из того, что По смахнул с твоего лица, — говорит Финн нарочито серьёзным голосом. — Но опять же, это означало бы остановиться, чтобы подышать и/или подумать, пока поглощаешь еду. — Ой, отстань, бантовый мозг, — парирует Рей. — Если у тебя чёртовы проблемы с тем, как я ем, скажи это мне в лицо и не с твоей подружкой, сидящей между нами. Сидящая между ними Роуз вскидывает руки в воздух в попытке загасить фальшивый спор. — Следи за языком, Рей, — говорит По, надеясь, что суровость в его голосе будет понята как шутка. — Или я напишу на тебя докладную за ругань на базе. Рей через стол демонстрирует ему жест, который, безусловно, квалифицируется как нарушение субординации, но чей смысл ослаблен дурашливой ухмылкой на её лице. — Да, не ругайся при старике, Рей, — дразнит Финн. По напрягается; не то, что бы он хотел на самом деле скрывать от Рей, сколько ему лет. Просто она так молода, а он настолько... старше. Он старше, и это заметно, и он боится, что его слишком острый интерес к юным джедаям может показаться чрезмерно... извращённым. Это подходящее слово. Да. — Не такой уж он и старый, — утешает Роуз, протягивая руку и похлопывая Дэмерона по плечу. Он усмехается ей, делая глоток воды, а она продолжает, — судя по тому, как ты говоришь об этом, Финн, можно подумать, что он родился до битвы при Эндоре! Вода во рту По грозится вырваться изо рта — он предпочитает захлебнуться, бесславно брызгаясь. Финн несколько раз хлопает его по спине, пока По не отмахивается от него, слегка покашливая. — Битва при Эндоре? — через стол Рей морщит нос (очаровательно, добавляет мозг По) в сторону Роуз. — Это было незадолго до моего рождения. Около двадцати лет назад, верно? Троица друзей смотрит на Рея со смесью удивления и беспокойства. — Что? — оборонительно огрызается она. — Не то, чтобы у меня хватало времени на школу, пока я отыскивала мусор в пустынях на Джакку. Роуз выглядит глубоко пристыженной, щеки пылают насыщенным румянцем смущения, и По, которому не нравится дискомфорт, сгущающийся вокруг стола, отвечает на вопрос Рей. — Прости, солнышко. Битва при Эндоре произошла около 4 ПБЯ. Примерно через месяц... после моего рождения. — О! — сказала Рей. — Так тебе уже тридцать? — По морщится, что Рей понимает неправильно. — Да ладно, я не так уж плоха в математике… тебе нужно знать, как считать основное дерьмо, чтобы сделать ремонт конкретных вещей, не говоря уж о том, чтобы управлять кораблем. Теперь он в ужасе; ему кажется, что он оскорбил её дважды за один заход. Обычно он не так уж плохо разговаривает с девушками. С женщинами. С джедаями. С кем угодно. — Двадцать девять, — поправляет Финн. — Наш мальчик ещё не достиг третьего десятка! По слабо улыбается в ответ на замечание. Хотя он немного раздражен тем, что благодаря комментарию Финна они обсуждают его возраст, бывший штурмовик зарабатывает призовые очки после того, как спас По от увязания в более глубокой луже. Та часть По, которая, похоже, всегда наблюдает за Рей, не отмечает никакой негативной или позитивной реакции с её стороны на последнее откровение. — А остальным из вас сколько лет? — с любопытством спрашивает Рей. — Мне 23 года! — щебечет Роуз. — Я родилась в 11-м ПБЯ, у нас с мамой общий день рождения. В зависимости от дня, она говорила, что я стала либо худшим, либо лучшим подарком, который она когда-либо получала! Рей смеется, и Роуз тоже. Через секунду механик успокаивается, продолжая улыбаться хрупкой милой улыбкой. Сердце По сжимается от резкой перемены в выражении её лица; девочки Тико осиротели пять лет назад в результате первоорденского удара по их родному миру. Поскольку она лечилась уже почти месяц, ему так и не удалось поговорить с ней о жертве Пейдж. Жертва, которую потребовалось принести из-за его нелепого, абсурдного желания всё взрывать. Уловив её настроение, Финн берёт её за руку и целует костяшки пальцев. Роуз усмехается, её внимание мгновенно переключается на другие вещи. — Лучший подарок, который я когда-либо получал, — говорит Финн, лучезарно улыбаясь своей девушке. Рей и Роуз одновременно поднимают брови. — Мы! — быстро поправляется он, и на его лице появляется румянец. — Лучший подарок, который мы когда-либо получали. Сопротивление. Мы. Да. Мы. Рей уже вовсю хохочет. — Ладно, это большая разница, — говорит она, грозя ему пальцем. Финн отмахивается, как будто она надоедливая мошка. По локальной шутки не понимает, но также он рад, что у Рей есть локальные шутки с другими людьми. Прежняя жизнь Рей казалась ему ужасно одинокой. Он невыносимо благодарен галактике, что позволила Финну найти её. — Сколько тебе лет? Обычно весёлое лицо Финна на секунду мрачнеет. — Ну, вообще-то у меня никогда не было дня рождения. Но согласно документам с моего последнего медицинского осмотра, я родился на седьмом месяце 10-го года ПБЯ, — он снова оживляется, — а значит, я всего на год старше Роуз! — он наклоняется, чтобы поцеловать её в нос, и она забавно взвизгивает. — А почему возраст Роуз имеет значение? — спрашивает Рей, снова проявляя любопытство. Сердце По невыносимо колотится в грудной клетке. — Потому что… — Роуз замолкает, бросая украдкой взгляд на По. Он принимает самый, как он надеется, беспечный вид. Также он может сказать, что это не срабатывает. — Ну, я думаю, это не имеет значения. Если только вы с самого начала не слишком молоды, чтобы быть в отношениях, а ваш партнёр не старше вас на целую вечность. — Я думаю, это важно, потому что приятно иметь тот же жизненный опыт, что и у твоего партнёра, — дипломатично замечает Финн. — Ты не захочешь быть с кем-то, у кого жизненная цель не совпадает с твоей. Возраст в этом помогает. Ты хочешь убедиться, что это тот человек, с которым ты состаришься. Кто-то, кто понимает не только, откуда вы пришли, но также и то, как далеко вам нужно добраться. Он краснеет ещё сильнее, когда две девушки издают звуки умиления. По остаётся нетипично молчаливым на протяжении всего этого разговора. Он хочет спросить Рей, сколько ей лет. Он не хочет знать, сколько Рей лет. Он хочет. Он действительно хочет знать, но он не хочет, чтобы кто-то знал, что он хочет знать. Кто заговорит первым? — эхом отдается в глубине его сознания. — Что ж, раз вы были так любезны поделиться со мной, я могу тоже рассказать, — говорит Рей. — Честно говоря, я не знаю, сколько мне лет. Я знаю, что мне, по меньшей мере, двадцать, потому что Ункар упомянул при мне, что я "больше не ребенок", а по законам Джакку ты считаешься взрослым в шестнадцать лет. С тех пор я пыталась отслеживать время, и прошло уже примерно четыре года. — Зачем бы Ункару отслеживать, когда тебе исполнится шестнадцать? — спрашивает Роуз. Рей слегка напрягается, её лицо замирает. Что-то глубокое, рычащее и жаждущее защитить с ревом оживает в По. Он не знает, кем или чем был этот Ункар для Рей, чтобы заставить её выглядеть как загнанное в угол животное. Он знает, что ужасная тёмная тварь внутри него без колебаний разорвала бы этого Ункара на части даже за сотую долю ужасных предположений, мелькающих в его голове. — Ну, благодаря тому, что я понятия не имею, сколько мне лет, я считаю себя не слишком удачливой, — Рей уклоняется от вопроса с немного меньшим мастерством, чем она увернулась бы от космического мусора во время полета. — Мне не кажется, что я именно то, что кто-нибудь мог бы искать в романтическом партнере. Я ругаюсь, у меня нет семьи, я член ордена, члены которого постоянно совершали разные убийства и геноциды в течение последних пятидесяти лет, и я ем как... как там сказал Снап?.. как умирающий Сарлаак, — лично По нравится, как Рей ест, и он совершенно не уверен в убеждениях Снапа относительно правил питания для того, кто всю свою жизнь голодал. — Как я уже сказала, я не слишком удачлива. Я просто буду радоваться за вас двоих, пока не умру в одиночестве! По, кажется, задыхается под тяжестью всех ужасных вещей, которые Рей говорит о себе. Она выдаёт их за шутки, но огонёк в её глазах говорит о том, что она скорее верит в них, чем смеётся над ними. Она поднимается на ноги прежде, чем он успевает оттащить её назад и убедить, что нет, никто так о ней не думает. Неужели ты не понимаешь, что ты — самое яркое существо во всей галактике? Неужели ты не чувствуешь, насколько лучше стала моя жизнь теперь, когда я знаю тебя, пусть даже и прошло только несколько недель? Он хочет шептать эти слова и ещё тысячу других ей на ухо, когда её маленькое худенькое тело будет заключено в его объятия и защищено от всего, что заставило её так думать. Он ненавидит, что шутка о его возрасте завела их сюда, завела Рея в эти дебри неуверенности в себе. Его забота о ней, перемежающаяся с желанием большего, мешает ему сформулировать правильное решение ситуации, и всё, что он может сделать, это присоединиться к Финну и Роуз, которые выкрикивают свои протесты, чтобы она села, чтобы осталась ненадолго, что она замечательная, что все её любят. Она хихикает, махая на них руками. — Да всё в порядке, меня устраивает превратиться в старую леди-Вуки. Кроме того, я не думаю, что Чуи благосклонно отнесется к любым вещам, которые могут отвлечь меня от полета. Как бы то ни было, я должна проверить технические характеристики некоторых кораблей, купленных у контрабандистов, — она, должно быть, заметила сомнение на лицах своих друзей и поспешила добавить, — Если бы я сказала эту фразу трём своим друзьям ещё два месяца назад, я бы заставила себя обратиться в медотсек с подозрением на невменяемость. Я собираюсь поговорить с контрабандистом о кораблях, которые были украдены и проданы Сопротивлению Леи Органы. Жизнь просто не может стать лучше! Она улыбается Финну и Роуз и бросает на По непроницаемый взгляд; что-то прячется в её глазах, даже когда она пытается улыбнуться и ему тоже. — Хорошего дня и не беспокойтесь обо мне. Увидимся позже! Она убегает, а По изо всех сил игнорировать свою уверенность в том, что последние две фразы предназначались исключительно ему. Они увидятся позже. Но до тех пор он определённо будет о ней беспокоиться. И если он заставит Снапа пробежать дополнительные десять кругов на тренировке, то эй — это ведь его прерогатива.