***
Финн и Роуз страстно целуются в ангаре. Обычно По сделал бы им выговор за такое публичное выступление, но поскольку он и Финн собираются вдвоём отправиться в экспедицию во Внешнее кольцо на ближайшие семь недель, он не обратит на это внимания. Он будет пилотировать их корабль в качестве офицера флота и помогать Финну в поисках, чтобы нанести на карту и оценить планеты, представляющие для Первого Ордена высокий интерес и низкую ценность — планеты, подверженные высокому риску испытаний оружия. Прямиком в уши шпионов Органы со всей галактики поползли гадкие слухи об оружии, которое работает медленнее, чем Старкиллер, но не менее разрушительно. Итак, сегодня день их отлёта, и они находятся в ангаре. Финн и Роуз целуются так, словно никогда больше не увидятся. BB-8 нарезает вокруг них круги, заинтригованный предстоящим путешествием, и [не хочет ли Рей, Статус: Герой-и-Спаситель, отправиться с нами? Она же пилот!] Рей боязливо стоит рядом с огромным куском брезента, скрывающим очертания их корабля. А По? По скрещивает пальцы, чтобы он не оказался куском хлама. Ему нравится энтузиазм Рей в отношении её обожаемых проектов, но он немного беспокоится о скорости и безопасности, поскольку отправляется на эту потенциально опасную миссию без поддержки. Они оба глядят на парочку, которая все ещё заперта в своем личном мирке, и Рей тревожно посмеивается. — Что ж, я думаю, именно ты полетишь на этой штуке. Можно тебе и показать. По подходит и становится рядом с Рей. Она сосредотачивается, и ткань приподнимается, являя великолепный Т-65, гладкий и мощный. У По не было своего X-винга с тех пор, как Черный-Один упал при нападении на Раддус. Он определённо взволнован, глядя на эту красоту. — Это тандемный X-винг, — объясняет Рей с призраком своей обычной сияющей улыбки. Потрясённый до глубины души По не способен отыскать слова для признательности, которую он испытывает за то, она восстановила корабль, что она сделала это для него. — Здесь два сиденья, семь двигателей, — говорит она, проводя рукой по X-вингу. — И я добавила несколько стелс-панелей, которые нашла в разобранном «Глушителе». С модификациями, которые я сделала, они смогут отражать сигналы большинства трекеров, убеждая, что ты не существуешь. И я настроила частоту твоего радио так, чтобы оно соответствовало новым моделям TIE-истребителей. Если ты щёлкнешь оранжевым переключателем рядом с коммуникатором, то убедишь все корабли, которые тебя окружат, что ты из Первого Ордена. — Рей, — говорит он, потягивая её за локоть, пока она говорит быстро, нервно и избегая его взгляда. Она отдёргивает руку и продолжает, решительно глядя на тандемный X-винг. — BB помог мне запрограммировать серию действующих позывных и кодовых слов, чтобы отвечать Первому Ордену, если они вступят с тобой в контакт. И я запустила модулятор, чтобы BB, когда находится в X-винге, больше походил на их собственных астромехов — они не смогут ощутить разницу, если услышат его. — Рей... — пытается он снова, но их прерывают подошедшие Финн и Роуз, которые наконец-то перестали целоваться. — Я же говорила, что ему понравится! — восклицает Роуз, пожимая Рей руку. Конечно, По понравился X-винг, но ему хочется сказать, что на самом деле он больше заинтересован в создателе корабля. Прежде, чем он успевает открыть рот и повести себя как дурак, Финн спрашивает: «Готов, полковник?» с широкой ухмылкой на лице. Его бластер висит на бедре вместе с ртутного цвета дубинкой. Кожаная куртка Финна такая же, как и у него. По оглядывается на Рей, желая, чтобы она признала его. Рей по-прежнему на него не смотрит, поэтому По поворачивается, чтобы, прочистив горло, обратиться к паре должным образом. — Да. Да, я готов. — Удачи вам! — Роуз быстро обнимает его и чмокает в щеку, отступая обратно к Финну. — Полагаю, это прощание, — говорит По, стараясь не привлекать слишком много внимания к Рей и не терять хладнокровия. Просто взгляни на меня, умоляет он, нерешительно протягивая к ней руку, как они практиковались во время медитации. Её плечи дрожат, и он чувствует, что от неё к нему передаётся ничто иное, как внутренний конфликт. — Это прелестная птичка, Рей, — говорит Финн. — Если мне повезет, то может быть По позволит мне на секунду сесть за штурвал. — Этого не произойдёт, приятель, — улыбается ему По и похлопывает по плечу. — Ты должен дать кораблю имя, — говорит Роуз из-под руки Финна. — Да, ты права, — По даже придумывать не надо. Он отвечает Роуз, но смотрит на Рей. — Он называется «Солнышко». Рей не улыбается. Когда она оборачивается, то смотрит на свои ноги, а не на его лицо, и едва ли замечает, куда идёт, когда резко подаётся вперед и обхватывает тонкими руками шею По. — Не умирай, ты, нёрфопас, — приказывает она. По пошатывается и обнимает её за талию как раз в тот момент, когда она отстраняется. Он смотрит, как она выбегает из ангара, вытирая рукой лицо. — Что это было? — спрашивает По, переживая, что знает ответ. Он должен был что-то сделать, должен был отреагировать быстрее; но в месяцы после Крейта он вбил себе в голову, что прежде сделать что-то, нужно всё обдумать, что, к счастью, сделало его менее импульсивным и более пригодным для командования. И наоборот, он беспокоится, что из-за этого мог упустить важный момент. — Понятия не имею, — пожимает плечами Финн. Меньше чем за три секунды Роуз прикладывает их обоих шокером. — Эй!***
Био-оружие хуже, чем любое из их опасений. Они с Финном отслеживают его использование на нескольких планетах Внешнего кольца. Со временем ВВ-8 становится всё более тихим. Они снимают голограммы изломанных тел — часть из них дети, и все они невиновны — их легкие превратились в грязь на земле под ними, в деревне за деревней на захолустных безоружных планетах. Работа страшная, дающая ещё немного пищи для более ярких кошмаров, которые вернулись в течение нескольких недель после того, как он расстался с Рей в ангаре. Кошмары приобретают однообразный чудовищный характер. Мёртвая мать. Мёртвая эскадрилья. Мёртвые дети. И всегда в конце, прежде чем он проснется с криком — мертвая Рей. Он никогда не добирается до неё вовремя, ноги никогда не двигаются достаточно быстро. Сноуку удаётся переломить её тело пополам, или Кайло Рен всегда сражает её, натянув при этом лицо своего лучшего друга. Ещё одна смерть от рук По Дэмерона. Он хотел бы родиться с более высокой чувствительностью к Силе, работать усерднее над Связью, наладить через неё общение, быть к ней более открытым. Тогда у него была бы возможность её проверить. Даже увидеть её спящей, хотя бы на секунду. Даже просто услышать ее дыхание, чтобы убедиться, что она всё ещё жива, что есть ещё что-то хорошее, что-то, за что стоит бороться в этой криффовой проклятой галактике. Недели проходят, и морщинки на лбу Финна становятся всё более заметными. Ни один из них хорошо не спит. Ни один из них не говорит об этом. Менее чем за три дня до окончания их миссии на безымянной покрытой лесом планете возникает осложнение. Когда они прибывают, Первый Орден всё ещё там. Модификации, которые Рей сделала для «Солнышка», гарантируют, что они безопасно приземлятся на поверхность. По паркует и прячет корабль в нескольких километрах к западу от огромного транспортника. Он неохотно оставляет BB-8 в режиме принудительного сна, поскольку он не очень хорошо действует в «стелс-режиме». Когда он и Финн проходят сквозь лес так тихо, как только могут, они молча подают друг другу знак, чтобы разделиться. Они расходятся в разные стороны, желая по-разному оценить ситуацию. Не прошло и пятнадцати минут, как он отошёл от Финна, когда По вдруг охватывает тошнотворное чувство. Он чувствует, как что-то холодное бьётся в груди, и голова начинает пульсировать фантомной парализующей болью, которую он уже однажды испытывал раньше. На этой планете находится Кайло Рен. По крадётся между деревьями к краю поляны. Штурмовики носят модифицированные шлемы (“Теперь они фильтруют газ”, — сказал ему Финн, мрачный при мысли о том, что возможных эксплуатируемых слабостей стало на одну меньше), и, конечно же, среди них стоит сам Верховный Лидер. Пилот подходит ближе, насколько это возможно, притягиваемый огромной тенью человека, который стоит среди развалин когда-то полной жизни деревни. — Кто, черт побери, это санкционировал? — голос Кайло звучит как скрежет, неправильный и опасный сквозь маску, как и тогда, когда Рен допрашивал его несколько месяцев назад. У По в голове всё путается. Если Верховный Лидер не проводил эти био-тесты, то кто же? Если бы штурмовики могут выглядеть испуганными, то эти парни точно боятся, думает По. — Это не то, чего я хотел, — кричит Кайло, не нуждаясь в ответе. — Это не может быть наследием Первого Ордена! У По болит голова. Очень, очень болит, помимо остаточной боли, оставленной воспоминанием о пытках Кайло. Он осознает свою ошибку примерно через пару минут. Этот район не был обеззаражен. Он подвергся воздействию газа.***
Каким-то образом По удалось уйти от стычки в деревне незамеченным и неуслышанным (возможно, это было как-то связано с громкостью криков Кайло Рена, которые достались солдатам). Его сердце бешено колотится, а в горле ощущается привкус желчи. Его кожа в огне. Он весь пылает изнутри. К счастью, ему удалось активировать свой сигнал самонаведения в ту же секунду, как он понял, что произошло, и Финн находит его в течение десяти минут. Боль пронзает его позвоночник, грудь, ноги. По молит о воде, о милосердии, о смерти и, наконец, о Рей. О крифф, он больше никогда её не увидит. Он никогда ей не скажет. Рей. Должно быть, он выкрикнул её имя слишком громко, потому что Финн, отчаянно пытающийся сохранить их в безопасности незамеченными в подлеске, стонет и закрывает По рот рукой. Сквозь визгливую слепящую боль, внезапно ставшую для По единственной реальностью, он слышит, как его друг шикает на него, а затем извиняется. Финн поднимает бластер, появляется струя красного света, и мир По чернеет.***
Финн не рассказывает ему, как они попали на борт "Солнышка". Он ничего не говорит об изнурительном напряжённом труде, который, должно быть, потребовался, чтобы перетащить отяжелевшего По обратно на корабль. Он не комментирует отвратительные выделения, которые, несомненно, выплёвывал По, когда боролся сам с собой, освобождаясь из когтей смерти. Но он говорит ему, что он был без сознания большую часть двух дней. И что он, должно быть, получил незначительную дозу биологического оружия, которое успело рассеяться в атмосфере и потерять часть своей мощи. BB-8 тревожно попискивает рядом с ним, призывая пить воду. По пьёт из фляги, сначала неторопливо, а потом отчаянно. Он морщится от металлического привкуса, который скрежещет во рту. — Не так быстро, — предостерегает Финн. — А то сам будешь воду таскать. По не слушается, и разумеется через тридцать секунд его снова тошнит. Благодаря рвоте и следу от раны, который оставил бластер Финна, он чувствует себя как помёт банты. — Попробуй еще раз, — смеётся его вечно терпеливый друг. — У нас целый день в распоряжении. BB воркует в знак согласия. Они действительно в конце концов берут день отдыха. По рассматривает зелень из X-винга, откинувшись на спинку сиденья, чтобы вытянуть ноги на приборную доску. Около полудня он находит в себе мужество спросить Финна: “Ты помнишь, что я говорил? Пока был в отключке?” Выражение лица Финна говорит, что он помнит каждое слово. По благодарно мычит и делает маленький глоток воды с добавлением порошка электролита. — Я ей не скажу, — говорит Финн. — Я знаю, что она моя лучшая подруга, но я бы так с тобой не поступил. — Спасибо, Финн. — Но ты должен ей сказать. — Я знаю, — приподнятая бровь Финна намекает, что ответ недостаточно хорош. — Да, конечно. Я скажу.***
Через двенадцать часов после того, как По приходит в сознание, маленький медицинский сканер, который Рей оставила в грузовом отсеке X-винга, сообщает, что По находится в полном здравии, хоть и немного обезвожен. Тем не менее, он измученно указывает на кресло пилота и смотрит на Финна. — Ты это заслужил, приятель. Отвези нас домой. Триумфальная усмешка на лице Финна сама по себе награда. Пока они летят через гиперпространство, По использует время полёта, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Он обвязывает верхнюю часть своей формы вокруг талии, чтобы избавиться от лишнего тепла тела, и пытается глубоко дышать, как показывала ему Рей. Он чувствует себя лучше, когда они выходят из скорости света и опускаются в атмосферу. — Я смогу посадить корабль, — говорит он. — О, слава Богу, — стонет Финн, капля пота начинает стекать по его лбу. — Я имею в виду, что определённо могу вернуть нас на поверхность. Примерно пятью отдельными кусками. По издаёт всего один смешок, ребра всё ещё болят. Они переключили свою радиочастоту обратно на кодировку, одобренную Сопротивлением, и Финн зачитывает их позывной и коды захода на посадку центру управления, пока По выравнивает X-винг со входом в ангар — зияющее отверстие в склоне холма, которое можно было бы принять за естественный вход в пещеру. Наконец их шасси касаются земли, и солдаты устало переглядываются. Финн выглядит так, будто постарел на десять лет, и По чувствует то же самое. Им обоим нужны душ, горячая еда и часов тридцать сна. Но нужно пройти разбор полетов, прежде чем что-либо из этих вещей сможет осуществиться. — Мы справились, приятель, — пытается говорить оптимистично По своему товарищу-солдату, своему брату по оружию, своему замечательному другу, который столько раз спасал ему жизнь на задании. Он знает, что напускного оптимизма не хватает, но Финн все равно улыбается ему, тепло и по-доброму. Финн — это невозможность, за которую По никогда не перестанет быть благодарным. — Да. А теперь у меня свидание с механиком, — Финн встает и выскакивает из кабины, спрыгивая с платформы, чтобы обнять Роуз, которая явно ждала их с момента объявления о прибытии. Собралась большая толпа, приветствующая их. Болеющая за что-то, о чём По не знает. Финн — герой, это точно. Но что сделал По? Полетал на корабле, сделал несколько снимков и не смог спасти ни одного человека. Он чувствует себя перепачканным сверх всякой меры, сверх того, что мог бы исправить освежитель; когда ему удается подняться, выпрямиться и устало спуститься из X-винга, кровь и внутренности трепещут у перед глазами, угрожая утопить в себе. Он улыбается в ответ Финну. Его друг обнимает Роуз, пара смотрит в толпу, а BB-8 крутится у их ног, весело рассказывая всем о храбрости своих друзей. Аплодисменты не столько прерываются, сколько замирают, когда люди расступаются, и он оказывается в середине, в образованной между давкой тел пустоте. По пытается вспомнить, как дышать, когда сквозь толпу пробирается Рей. Она абсолютно ничего не говорит; все, что нужно сказать, горит на её лице, когда она бежит к нему, даже не глядя на Финна, или BB, или кого-то ещё, только на него. Мир сужается до пары карих глаз маленькой красивой девушки, которая перепрыгивает последние пять футов и прыгает на По. Именно благодаря её росту он вообще может её поднять, несмотря на усталость и слабость. Но будь он проклят, если не существует в этот момент настолько целостно, насколько может. Хохоча, он кружит её в своих объятиях, смеясь полным и беззаботным смехом впервые за месяц, чувствуя, как что-то щелкает в его груди. Он начинает вспоминать, каково это — быть целым, быть в порядке. Каково это — быть с Рей. Каково это — быть дома. ____________________________ Жэли (Zheliday) - четвёртый день стандартной галактической недели.