Образ

      — Маринетт, ты только посмотри! Как же удачно я оказалась в нужном месте, скажи?​ Она неподражаема. И тут, посмотри, как свет упал! Можно даже не обрабатывать, это же совершенная обложка для нового выпуска «Париж Сегодня»! Чёрт, да я неиронично джек-пот вчера срубила!       Затянувшийся монолог взбудораженной Альи даже и не собирался затихать. Маринетт, к счастью, не могла и слова вставить. Ещё не хватало как-то грубо выдать себя спустя день после своего не самого удачно завершившегося дебюта. Неудачного по её мнению, конечно. Пусть она и каким-то невероятным чудом спасла Париж, нахлебавшись всяких разных эмоций в процессе, всё случившееся до сих пор продолжает казаться сном. Нуар как сквозь землю провалился, едва Ледибаг вернулась после сражения, ​а костюм просто исчез, как только она вышла из системы, оставив после себя лишь невразумительную горстку пыли.​ Ещё и уснуть так и не удалось, а работу в пекарне никто не отменял. Ощущение было прескверное, будто что-то важное​ внутри неё​ вдруг угасло. На сердце было тяжело и тревожно, свора вопросов не оставляла девушку в покое ни на минуту, но ответа ни на один из них она скорее всего так и не получит.       И вот Мари с покрасневшими глазами тупо пялилась в монитор, без особого интереса изучая материалы маленького​ журналистского​ «расследования». Хотя бы оно подтверждало, что вчерашний день не был сном.       Нетерпение Альи ощущалось даже за монитором в момент, когда​ Дюпэн-Чэн послушно открывала присланные одни за другими фотографии, но при всём при этом​ с откровенно критикующим видом рассматривала​ порой смазанную красную фигурку на фоне ночного неба среди крыш.       — Жаль, что она ещё​ не вышла на контакт. Я сплю и вижу, как однажды возьму у этой красотки интервью.       — Ну, не знаю.​ По мне, так выглядит немного неуклюжей. Смотри, тут она вообще едва не упала. Ещё бы немного, и кто-то бы мог из-за этого пострадать.​ До Нуара ей точно далеко.       Алья подчеркнуто недовольно фыркнула. Её раздражало то, что лучшая подружка не собиралась разделять с ней восторги с появлением нового героя в Париже. Пока город сходил с ума от незнакомки в костюме, Маринетт, пожалуй, была практически единственной, кто так пренебрежительно и недоверчиво воспринимала произошедшее.       — Это самая настоящая​ сенсация, а ты просто ничего не понимаешь в этом, подруга. После моей статьи и моих фотографий босс точно накинет премиальных. Да и, знаешь…​ где вообще было твой Нуар в этот момент? Что-то я не заметила, чтобы в этот раз он вообще появился.       Мари напряженно​ откинулась на спинку кресла, по инерции крутанувшись вокруг себя, хмуро уставилась в потолок. Этот разговор даже по сети причинял жуткий дискомфорт, хватило даже мелочи, чтобы всё её недовольство резко вылилось наружу.       — А вдруг случилось чего, ты не думала об этом? Ты перечеркиваешь его заслуги только лишь потому что он разок не появился? Он жизнью годами рисковал! И всё ради вот этих вот​ слов?       Сезер пусть и удивилась, но не подала вида. Обычно застенчивая дочка пекаря редко была склонна к конфликтам, но то, как кончик носа Маринетт становился всё краснее, явно показывало, что сегодня был не тот случай.       — С каких это пор ты вдруг стала очередной фанаткой этого котяры? Ты, конечно, падка на блондинов, но…       Маринетт в мгновение ока вспыхнула, едва не подскочив на стуле. Ярость, смущение, боль промелькнули разом в её пасмурных глазах, и её подруга сильно пожалела, что, будучи журналисткой, так и не научилась вовремя прикусывать язык.       — Я это зря, прости…       — Такие, как ты, просто не понимают, каково это —​ быть чертовым героем. Любая ошибка, и Алья Сезер уже бежит писать о том, как всемилюбимый идеальный​ сепергероишка теряет хватку! А он — человек, как ты, как я, только почему-то вдруг это удобнее всем забыть. И стоило на горизонте появится какому-то жалкому​ подражателю, так этого оказалось достаточным, чтобы старого героя выбросить в помойку!​ Нашла себе новый удобный образ, чтобы спихивать на него всю ответственность, да?       В этот раз у Альи отвисла челюсть. Маринетт едва ли молнии в неё не метала, и на секунду промелькнула мысль, что ей скорее повезло, раз они решили отложить встречу лицом к лицу. Воцарила короткая тишина.       — Знаешь. Мне жаль, что так вышло. С Адрианом. Но это была просто шутка, и ты не должна срываться на меня вот так. Много лет прошло.       — Потом созвонимся, ладно? Настроения нет.       Девушка поспешно опустила монитор своего ноутбука, бескомпромиссно прерывая отчаянный протест подруги, а после подперла голову ладонями, со стоном выдохнула, слабо впиваясь ногтями в кожу лица. Всё валилось из рук, а голова была отягощена роем мыслей. Ещё и эта ссора…       Что ей делать дальше? Продолжать плыть по течению привычной и унылой жизни Маринетт Дюпэн-Чэн? Это теперь казалось чем-то нереальным и глупым. Все привычные будничные проблемы в один миг перестали существовать, а обычные радости угасли. Всё вдруг затмила эйфория от ощущения костюма на теле, то всемогущество, непривычная уверенность в себе… кончики пальцев начинало покалывать от одной только мысли об этом.        Мари дотянулась до своего потрепанного скетчбука, не глядя открыла на заломанной странице. Вместо сна она весь остаток ночи пыталась по ощущениям зарисовать то, как чудо-костюм был устроен. Маска, плотный капюшон, перчатки… Она была словно в трансе, в голове проносились воспоминания, которые рука послушно переносила на бумагу. Художница экспериментировала, пыталась хоть как-то объяснить устройство наноткани и её способностей, но выходило нескладно, заставляло ощущать собственную недалекость. Или же поразительную гениальность того, кто вообще смог создать эту технологию. Она бы могла воссоздать что-то подобное, но обычный наскоро скроенный маскарадный костюм не давал того эффекта, по которому новая героиня Парижа бредила.       Девушка меланхолично прикоснулась к линиям рисунка, почти неощутимо провела по каждой. Стоило ли пытаться сейчас искать Нуара? Он ведь был ранен, ему нужна была хоть чья-то помощь! И почему это не могла быть Маринетт после всего случившегося? Она ведь доказала всем, что достойна! Но почему он ушёл? Что она сделала не так?       Ярость вновь хлынула в голову, Маринетт подскочила, швырнула скетчбук о стену с вкриком. Альбом с глухим стуком свалился на пол, потеряв в падении несколько страниц. Больше в этой комнате оставаться было просто невыносимо. Каждая деталь и мелочь напоминала о прошедшей ночи. Порой ей и вовсе казалось, что воздух тут навечно пропитался запахом крови и Нуара, что действовало подобно сладкому, но смертельному яду для её мыслей.       Девушка сбежала с лестницы стремительно за несколько прыжков, подалась в сторону выхода. Родители ещё не скоро вернутся с семинара в Китае, потому она совсем не боялась, что своей истерикой способна была перебудить пол дома. И уж точно теперь ей было всё равно, что кого-то мог бы побеспокоить её отчаянный и столь глупый побег.        На улице уже давно стемнело, да и погода в Париже сегодня не радовала: шёл продолжительный дождь с отсверками молний, но сиротливо лежащий зонтик оказался проигнорированным. Мари лишь накинула на плечи легкую ветровку, схватила со стойки ключи и рывком распахнула входную дверь.       Капли дождя с козырька брызнули на лицо, а влажный свежий сквозняк ворвался в пекарню, заставил Маринетт зажмуриться от этого порыва. Она не глядя шагнула за порог, но в ту же секунду врезалась во что-то со всем импульсом своих резких движений. Девушка вскрикнула от неожиданности, резко распахнула глаза и вскинула взгляд с мокрого порога и чьих-то грязных и видавших виды кроссовок.       Одновременно с её вскриком послышался болезненный стон. Чужая фигура в тёмной одежде и с глубоким капюшоном чуть согнулась, закашлялась от удара, отступила на несколько шагов назад. Маринетт ощутила, как кровь ударила в голову, опьянив радостью и надеждой, а ярость сменилась короткой вспышкой ликования. На какую-то долю секунды её внезапная истерика была стерта из памяти, едва только она подумала, что это он. Нуар вернулся, он признал силу в этой хрупкой девочке, ему ведь нужна была её помощь! Быть может, все её проблемы решаться, что-то изменится, но…       Это был не Нуар.