Qinghe Nie de hua

Несмотря на поздний час, Не Цинхуа бодрствовал. Лекарь клана Гусу Лань, Лань Минж*, поделился с ним потрясающе интересным свитком по медицине, принадлежащим когда-то знаменитой целительнице Ян Куйфен*, жившей во времена династии Чжоу, и именно его сейчас взахлеб читал лекарь. Что-то не давало ему покоя, было ощущение, будто он приблизился к разгадке тайны, но не может ее постичь. …И вот оно. И тогда великий Шэньнун* даровал Сян Циу яшмовые ворота, чтобы мог Сян Циу зачать и выносить дитя. И стал Сян Циу порождать потомков, одного за другим, заново населяя землю, даруя свое семя и принимая чужое, и не было этим потомкам равных по силе и мудрости, и были среди них носители и яшмовых ворот, и нефритового стебля, и становились они советниками, правителями, главами кланов, и жило наследие Сян Циу, великого целителя и спасителя Поднебесной, и живет до сих пор. Не Цинхуа крепко задумался. Несомненно, речь шла о таком же человеке, как и второй молодой господин, а это значит, что Хуайсан вполне может выносить ребенка… Не доверять написанному старик не мог: все рукописи, оставшиеся от Ян Куйфен, отличались точностью и правдивостью, целительница не была замечена ни в приукрашивании действительности, ни в глупых придумках. — Это станет большой проблемой для господ, — пробормотал себе под нос Не Цинхуа, а затем отвлекся на открывшуюся дверь. Кивнул почтительно главе клана и предложил присесть. Не Минцзюэ был необычайно хмур. — Дядюшка, я не любитель ходить вокруг да около. Старейшины последнее время наседают на меня, требуя, чтобы я скорее женился и зачал наследника. Они боятся, что искажение Ци может стремительно начаться и так же быстро свести меня с ума, и уж точно не хотят видеть Хуайсана во главе клана. — Не Цинхуа кивнул. Об этих проблемах он знал, и молодому главе сочувствовал, на Минцзюэ свалилось такое бремя… — Я не готов впускать в свою жизнь кого-либо другого. Может быть позже… Через много лет. Но Старейшины не готовы ждать! Они хотят, чтобы я женился немедленно! — Они неправы, Минцзюэ, но… — Поэтому я хотел спросить тебя, дядюшка. Ты говорил, что если есть цветение, значит, Хуайсан может понести? Это так? — Я обнаружил интересную книгу, точнее, достопочтенный Лань Минж поделился ей. Теперь я могу заверить, что А-Сан сможет понести дитя. Но никто не знаком с подобным, не легче было бы найти ласковую деву, да сосватать его? Ты же спрашиваешь, чтобы подумать над возможностью полезного для ордена брака? Не Минцзюэ молчал с минуту, будто собираясь с мыслями. Необычайно тяжелое выражение лица выдавало нерадостные думы. Затем он нахмурился, вскинул решительный взгляд на Не Цинхуа и сжал кулаки. — Я думал сегодня над этой ситуацией с Хуайсаном. Скажу честно, новости… Выбили меня из колеи, но теперь я ясно вижу, я могу сделать одну вещь… Только прошу тебя, дядюшка, — он посмотрел почти умоляюще. — Не суди по словам, подумай над моей идеей! — Обещаю. — кивнул лекарь, и лицо Минцзюэ чуть просветлело. — Клан Не всегда славился чистотой крови, мы никогда не принимали чужаков, и все супруги глав всегда были, пусть и из побочных, но все же из ветвей нашего клана. Кроме матери Хуайсана. Я решил, что нам нельзя отдавать его в другой клан, не ровен час, нас обвинят в том, что мы подсунули им ненастоящего Не… И тогда я решил, что мы… Мы можем сохранить чистоту крови. Хуайсан, — глава клана глубоко вдохнул. — Хуайсан может выносить моего ребенка. В глазах Не Цинхуа отразился панический ужас. Родные братья! Помилуйте Небожители, они же единокровные братья! Что же может родиться из этого союза? Дети, оставленные богами, без души, с физическими и психическими увечьями… Старенький лекарь видел плоды инцеста, и всегда они были уродами, неспособными жить или умирающими в очень молодом возрасте. — Ты с ума сошел?! — прогрохотал целитель, поражая громкостью и твердостью голоса. В глазах Не Минцзюэ, кажется, уверенности поубавилось. — Осуждаешь? — тихо спросил он, отводя взгляд. — Я же просил не рубить сгоряча. Мы с Хуайсаном рождены разными матерями, и сам подумай, кто, если не мы? Ребенок будет чистокровным Не, сильным, умным, настоящим лидером клана, и ни один заклинатель не сможет сказать, что есть кто-то лучше, кто-то достойнее… Как сказал мне этот Вэньский пес! Не Минцзюэ перевел дыхание, избегая смотреть на лекаря. В комнате разлилась неприятная, гнетущая тишина, она давила на плечи, заставляя их опускаться все сильнее. Не Цинхуа вздохнул. — Если ты пришел просить моего благословения — его не будет. Я не могу поощрять… Подобное. Но решать тебе, глава, только тебе и А-Сану. Но заклинаю тебя, Минцзюэ, — лекарь сжал ладонь главы ордена, другой рукой легко приподнимая лицо за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. — Если ты любишь Хуайсана — ты никогда так не поступишь. Если ты хоть сколько-нибудь его любишь — не ломай ему жизнь. Вся тень презрения падет на него, и он сломается. Ты знаешь, насколько он хрупок… Именно потому, что люблю, думал Минцзюэ, именно поэтому я это делаю. Это был данный свыше шанс, возможность быть вместе с братом. Старший Не лелеял в себе эти нежные чувства с семнадцатилетнего возраста, когда Хуайсан, будучи еще мальчишкой, с восторгом и восхищением смотрел на него. Хотелось, чтобы так было всегда, и сейчас Не Минцзюэ видел в двуполости брата благословение богов. Если Не Цинхуа думает, что он, Чифэн-цзюнь, упустит этот шанс, то очень крупно ошибается.

***

Не Хуайсан проснулся в приподнятом настроении. Он выспался, плотно позавтракал в своих покоях, сменил ночное одеяние на красивое темно-зеленое ханьфу с золотой вышивкой. На четвертый день лунные боли почти не беспокоили его, да и крови было на порядок меньше, поэтому настроение было замечательное, и, Хуайсан верил, никто не мог испортить его. Как выяснилось, он ошибался. А-Сюин робко поскреблась в дверь, поклонилась, а затем сообщила, что Старейшины хотят его видеть. Не Хуайсан нахмурился: эти старики терпеть его не могли и всегда делали вид, что его будто бы не существует. Что же им понадобилось сейчас? В мэйши* собрался весь совет Старейшин: тридцать самых старых и мудрых (Хуайсан про себя усмехнулся) заклинателей клана. Их глава, Не Чжицзян, смотрел холодно и враждебно, и по спине второго господина Не пробежали мурашки. — Не Хуайсан. До нас дошли странные слухи, будто бы младший брат всеми уважаемого главы ордена Цинхэ Не, Чифэн-цзюня, не брат ему вовсе, а сестра! Так ли это? Хуайсан похолодел. Кто мог им сказать? Дагэ? Нет, если бы он сказал, он бы обязательно присутствовал здесь же, а судя по тому, что брата не было, Старейшины своевольничали и собрали совет, не поставив хозяина Нечистой Юдоли в известность. Не Цинхуа? Старик не мог, в нем Хуайсан был уверен. Молчание затягивалось, Старейшины недоумевали, а Не Чжицзян буквально лопался от самодовольства. — Смеют ли достопочтенные Старейшины называть меня девой, когда я, что совершенно очевидно, муж? Пусть я не владею саблей, как мой брат, и не силен в заклинательском искусстве, это не дает право другим распускать свои длинные языки. Если достопочтенные Старейшины позвали меня только для того, чтобы обсудить нелепые сплетни, я буду вынужден откланяться, у меня еще сегодня много дел… — Постой! — буквально приказал Не Чжицзян, и успевший сделать несколько шагов в сторону выхода Хуайсан остановился. Обернулся, чуть приподнял бровь в вежливом интересе. — Твой брат собирается жениться. Сердце пропустило удар. Дагэ… Он бы обязательно сказал, если бы нашел деву по нраву, разве нет? Такое событие не могло пройти незамеченным, да и Минцзюэ, если подумать, никогда не проявлял интереса к заклинательницам и обычным девам. Как же Хуайсан пропустил это? Уголки губ скорбно опустились. Его дагэ собирается бросить его, жениться, завести семью, отстраниться от своего брата… Сердце младшего Не этого просто не выдержит! Он не сможет смотреть на то, как его Минцзюэ счастлив с кем-то другим! Пальцы судорожно сжали рукоятку веера, и узорное дерево заскрипело под напором. — Я бесконечно рад тому, что дагэ решил связать свою судьбу со своей избранницей. — слабо проговорил Хуайсан, не замечая торжествующего огонька в глазах Не Чжицзяна. — Я могу идти? — Даже не поинтересуешься, кто эта дева? Что ж, ты ее хорошо знаешь. — тут второй господин Не нахмурился. Единственной заклинательницей, годящейся в жены Минцзюэ, была Цзян Яньли, но разве не была она обещана Цзинь Цзысюаню? — Молодая госпожа Цзян, насколько я могу предположить? — Старейшина хмыкнул и покачал головой. Хуайсан был озадачен еще больше. — Хватит мучать его, господин Не, — наконец высказался Не Цинхуа, незамеченный, он сидел в тени колонны и молчал до сих пор. — Минцзюэ собирается жениться на тебе, А-Сан. Он хочет, чтобы ты был его супругом и выносил его ребенка, чистокровного наследника для Цинхэ. Мир в глазах Хуайсана померк. Они… Все еще братья. Они не могут зачать дитя! Неужели брат не понимает? Неужели он готов пойти на кровосмешение, только чтобы его дитя было чистокровным Не?! А как же Хуайсан? Кто подумает о его чувствах? Всем на тебя и на твою душу плевать, шептал демонический голос внутри. Всем плевать на тебя, ты нужен только как средство для достижения цели, а как никчемный брат знаменитого Чифэн-цзюня ты никому не сдался! В глазах все больше темнело, голоса Старейшин доносились будто сквозь толщу воды. Краем глаза Не Хуайсан заметил взметнувшиеся полы ханьфу старшего брата, а затем погрузился в спасительный обморок. Он больше ничего не чувствовал.